Две роковые силы часть - 3

Агата сразу как-то сникла, словно цветочек увяла. Иван не мог
придумать, какими ласковыми словами её успокоить. Уговаривать
стал:
— Не обращай внимания, пусть себе кричат. В наших местах
народ хороший, добрый. Живём справно. Сейчас с дядей познакомлю.
Дядя Димитрий у нас весёлый, домовитый, толк в людях
знает. А меня ты не бойся, я женщин не обижаю. Ты, Агата, сама
не ведая, мне глубоко в душу заглянула и потому сразу сердцу
люба стала.

По пути Иван прикупил для своей Агаты в дорогу орешки, сладости.
Ко всему прочему не забыл, тайно от Агаты, купить у коробейника и
колечки медные обручальные, так было принято в народе.
Оно, колечко, как барометр — блестит, значит человек здоров,
а если потемнеет, зелёные следы на пальчике оставит, значит хворь
какая-то прицепилась. Тогда уж не зевай, быстро беги к бабке-ведунье.
Она всегда сумеет отличить простую хворь от порчи, а там сам
решай, что тебе делать.

В разговоре Иван понял, что Агата мусульманка и венчаться им
нельзя. Надел Иван колечко ей на пальчик, и сказал:
— Милая Агата, небесами мы с тобою венчаны и будем жить как
муж и жена. Бог нас простит, а от людей мы этот грех скроем и
никому не скажем, что ты иной веры.

Все в селе знали точно, что отец этот брак не благословил. Как
по цепочке шла молва, что она из татар, без роду и племени, по-
тому и продали за бесценок. Иван умолял отца, просил прощения
и говорил, что он её не бросит, они венчаны. Это ещё больше
разозлило отца:
- «Как? Сын уважаемого человека, словно блудливый пёс,
венчался в дороге без благословения родителей? Позор! С глаз моих
долой!» — кричал он.

Одумавшись, отец купил им у знакомого барина в пятидесяти
километрах от своего села надел земли и старенький домик , дал
немного денег, корову и кривого мерина.
- «Идите, живите! С глаз до-
лой, из сердца вон!» — сказал он на прощание. Так они появились
в нашем селе.

На те деньги, что дал отец, Иван перестроил дом. Тайком от
брата Димитрий купил племяннику плуг, борону и кое-что из
домашней утвари. А мать с Димитрием передала, тайно от мужа,
узлы с одеждой, подушками, самоткаными полотнами рогожками.
Село, где они поселились, было не бедное. Дома у всех
деревянные, из кругляка строенные, высокие. По центру были про-
сторные сени, по правую сторону располагалась тёплая изба, а
по левую — холодная. И обязательно при доме имелась или веранда,
или терраса. Сени с хозяйственным двором соединялись
просторным тамбуром.

Таких домов, как у Ивана, в селе не было.
Подобные дома строили только в южных, чернозёмных областях.
Низенький, оштукатуренный и побелённый дом, под соломенной
крышей, как в Тамани. Без крылечка, маленькие сени и одна
тёплая, для большой семьи, изба.

До революции, молодым парнем, как вы уже знаете, Ивану пришлось
торговать солью. Кличка Иван Солный с того времени прилипла
к нему на всю жизнь, и все члены его семьи величались как
Солновы.
Вся жизнь человека в чёрную и белую полосочку складывается.
И счастье не бывает долгим. Родив крепкого, здорового мальчика,
жена Ивана долго не поднималась с постели, потом ноги вообще
отказались слушаться. Местные знахарки твердили:
— Жена у Ивана порченая, лечить её надобно. От одного порченого
яблока весь воз загнивает. Колдуны могут не только рук, ног,
слуха и зрения лишить, но и самой жизни. Легенды сказывают, что
такие чёрные маги когда-то погубили целый материк, и он навсегда
исчез с лица земли. Если её не вылечат, весь род сгинет.

Говорить говорили, но лечить не брались.
— Что же мне теперь делать? Как лечить голубушку? —
пригорюнившись, порой говорил Иван своей доброй приятельнице,
соседке Анне.
— Нужно сильного «знахаря» искать, который смог бы сначала
разгадать смысл её болезни, а потом уж и лечить.
В этом деле нельзя переходить границы дозволенного,
можно только навредить, а наши бабки — это так, мелочь.
Научились только ячмень да бородавки заговаривать, —
успокаивала его Анна.

Как юрок носился Иван по дому, стирал, печку топил, готовил,
корову доил, пахал, в огороде траву полол, — невозможно уследить,
где и когда он бывает. А жена, сидя у открытого окошка, следила за
порядком, присматривала за играющим у дома сыночком,
подсказывала мужу, что следует сделать. Так они и жили,
родив ещё двоих детей, сына Васю и дочку Шуру.

Революция, гражданская война потревожили мирное население,
и некоторые народности покинули свои насиженные места, тронулись
в путь искать лучшей доли. В селе появились кочующие цыгане,
переселенцы, погорельцы, паломники, и все просили:
- «Пода-а-йте Христа ра-а-ди».
 
В такой самый момент, когда солнышко уже катилось к закату,
мимо окон Ивановой избы прошла старая, смуглая, как сама ночь,
высокая цыганка. Она бросила мимолётный, но очень пронзительный
взгляд в открытое окно и встретилась глазами с черноокой
красавицей. Своим взглядом, как кипятком, обдала
цыганка больную женщину и быстро прошла мимо, столкнувшись
у порога с Иваном.

— Это твоя яхонтовая красавица под окном сидит?— спросила
она, не задумываясь.
— Моя! Чья же ещё? Здесь никого больше нет,— ответил Иван и
вопросительно посмотрел на подозрительную цыганку.
— Вижу, невенчанные живёте? — говорит цыганка. Иван оторопел.
Скрыв от отца, он не мог скрыть этого от цыганки.
— Как догадалась?
— Эх, серебряный ты мой, у твоей крали на лице написано.
К тому же изурочена она, и роковая ниточка вьётся на несколько
поколений по женской линии, пока трагически не оборвётся.
Ну что обомлел? Не смотри так! Гадать я тебе не буду и так много
сказала. Живи, как живёшь, — похлопала Ивана по плечу и скрылась
за околицей.

Иван присел на порог и закурил. И понятно, и совсем не понятно,
что сказала цыганка. Сидел долго, пуская дым кольцами, много
дум передумал, пока сын не позвал ужинать.



                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ