Брайан Болл. Природа библейской эсхатологии

ПРИРОДА БИБЛЕЙСКОЙ ЭСХАТОЛОГИИ
Брайан Болл (1977)

Автор (р.1935) по вероисповеданию адвентист (АСД), является в то же время одним из лучших историков Английской революции. Несмотря на влияние арминианских и последующих заблуждений, его работы напоминают о некоторых важнейших моментах библейской эсхатологии. В то же время они могут рассматриваться и в контексте академической науки.

В последнее время в Церкви наблюдается растущий интерес к будущим и заключительным событиям, а также к тому, что Писание говорит о последнем времени
и Царстве Божьем (1). Один автор говорит о «совершенно новой эре» и о
«возобновлении интереса к эсхатологии Нового Завета» (2). Другой даже утверждает, что единственное будущее, открытое для теологии в современном мире, - это «стать теологией будущего» (3). Римско-католический богослов Рудольф Шнакенбург представляет широкий спектр современной мысли, когда он пишет: «Потрясенная своим существованием в атомный век и находящаяся под влиянием библейского богословия и современной философии, современная теология серьезно занялась вопросами истории и эсхатологии...  Мы готовы вновь услышать и рассмотреть эсхатологическое послание Иисуса» (4).
Следующее замечание немецкого теолога Юргена Мольтмана заслуживает внимательного рассмотрения, поскольку оно лежит в основе большей части того, что следует: "От первого до последнего, а не только в эпилоге, христианство есть эсхатология, есть надежда, устремленная вперед и идущая вперед, а потому
также революционизирующая и преображающая настоящее. Эсхатологическое - это
не элемент христианства, а средство христианской веры , [которое]... живет воскресением распятого Христа и стремится к обетованиям всеобщего будущего Христа. Отсюда эсхатология на самом деле не может быть только частью христианского учения. Скорее, эсхатологический взгляд характерен для всех христианских проповедей, для каждого
христианского существования и для всей церкви (5) . Акцент Мольтмана на центральной роли эсхатологии в христианской вере и его предупреждение Церкви о том, что утрата эсхатологии «всегда была условием что делает возможным приспособление христианства и самоотверженность веры» (6), несомненно, имеют значение в настоящее время.
Библейскую эсхатологию можно резюмировать с точки зрения двух фундаментальных принципов: 1. Верность всему соответствующему библейскому тексту, как Ветхому, так и Новому Завету, включая апокалиптические пророчества, и 2. Свидетельствовать об искупительных намерениях Бога, открытых в "эсхатологическом человеке», Иисусе Христе. В дальнейшем мы попытаемся исследовать богатое содержание этих двух основополагающих принципов, которые делают эсхатологию Писания центральной и столь необходимой для христианского возвещения.

Верность полноте библейского текста

Фундаментальный аргумент, лежащий в основе этой статьи, заключается в том, что подлинная библейская эсхатология - это ее широта, полнота, цельность как важнейший
элемент полного откровения Бога. Она разделяет сущностную природу
как Ветхого, так и Нового Заветов. Она не накладывает свои собственные эсхатологические идеи на Писание. Скорее, она допускает Писание как способ
говорить цельно и стремится понять сказанное, применяя здравые герменевтические принципы. Такая герменевтика признает внутреннюю связь между Ветхим и Новым Заветами в области эсхатологической мысли, как и в других областях богословских исследований. Таким образом , новозаветная эсхатология не стоит изолированно. Оно исходит из богатого эсхатологического акцента, развитого в Ветхом Завете. Об этих отношениях Джон Брайт говорит: Новый Завет опирается на Ветхий и укоренен в нем. Игнорирование этого факта является серьезной методической ошибкой, которая неизбежно приведет к фундаментальному непониманию библейской вести. Тот, кто его совершает, пренебрег центральным утверждением самого новозаветного Евангелия,
а именно, что Христос пришел осуществить то, на что надеялся Ветхий Завет, а не разрушить его и заменить новой и лучшей верой (7).
Именно этот элемент надежды проявляется как доминирующим фактором в Ветхом Завете и, как мы увидим, затем переносится в Новый Завет. Поэтому мы должны спросить: «На что надеялся Ветхий Завет?» «И каким образом и в какой мере Христос оправдал такие надежды?» Библейский ответ на эти вопросы продемонстрирует эсхатологическую связь между Ветхим и Новым Заветами, тем самым проясняя наше понимание истинной природы библейской эсхатологии.

Надежда Ветхого Завета

Принимая во внимание фундаментальную связь, которая всегда существует между
различными аспектами ветхозаветной надежды, можно выделить следующие элементы:

Утверждение Божественного авторитета: эсхатологическая сила

Во-первых, можно сказать, что Ветхий Завет стремился к будущему утверждению
Божественного авторитета. Эта надежда на осуществление власти Бога в мире на самом деле является ожиданием эсхатологической силы. Однако мы должны начать с Нового Завета и заявления, которым Иисус возвестил о начале Своего служения: «Приблизилось Царствие Божие : покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мка 1:15) (8). Его жизнь
и служение, его учение и доктрину, чудеса и притчи, смерть и воскресение, евангельскую весть in toto следует рассматривать в свете этого основополагающего утверждения, которое Иисус специально повторил в такие решающие моменты, как послание Двенадцати, и снова при отправлении Семидесяти (ср. Мф. 10:7, Лк. 10:1). Контекст, в котором жизнь и послание Иисуса донесены до мира, заключается в том, что Царство Божье пришло. Однако Он не пытается объяснить, что он имеет в виду под этим утверждением. Скорее, Он предполагает , что концепция царства уже существует и что она хорошо понята. Так, Герман Риддербос утверждает: «Выражение «Царство Небесное» не было неизвестно тем, кому было адресовано это послание, а
скорее было рассчитано на то, чтобы найти у них немедленный отклик» (9). «Царство
Божие» было чем-то, о чем они знали и чего ждали.
На протяжении всего Ветхого Завета царствование Бога занимает центральное место. «Господь Царь во веки веков»; «Я Господь, Творец Израиля, твой Царь»; «Для Господа... великий Царь над всей землей» (Пс. 10:16; Ис. 43:15; Пс. 46:2). Бог является верховным Правителем земли и в особом смысле Своего народа, и эта царская власть абсолютна. «Твое, Господи, величие и сила...  все небо и земля Твои; Твое есть Царство, Господи, и Ты превыше всего, как глава» (1 Пар. 29:11). Эта величественная концепция
царствования Бога имеет решающее значение для нашего понимания богословия
и миссии Израиля. Но что означает это царствование? Есть два аспекта. Наиболее часто используемое еврейское слово для обозначения Царства Божьего в Ветхом Завете - малхут, основное значение которого - власть, в отличие от географической или территориальной области (10). «Они будут говорить о славе Твоего Царства и возвещать Твою силу... Царство Твое есть Царство вечное, и владычество Твое во все роды» (Пс.145:11-13). Малхут - это авторитет, сила, правление Бога,  иногда в Ветхом Завете расширенное во второстепенном смысле для обозначения царства, над которым правит царь, но почти без исключений, когда оно используется в сочетании с Богом, обозначая Его царскую власть, власть, простирающуяся на прошлое, настоящее и будущее.
Далее следует второй аспект Божьего царствования. Бог Ветхого Завета - это «Бог, Который приходит», Бог, который присутствует, который посещает свой народ , чтобы выполнить Свою царскую цель и явить Свое царствование. «Господь пришел от Синая и поднялся к ним от Сеира; Он воссиял с горы Паран и пришел с десятью тысячами святых». "Понять посему ныне Господь, Бог твой, идет пред тобою» (Втор. 33:2; 9:3). Бог-Царь, обладающий властью, является активным Богом, вовлечённым Богом. Бог-Царь не остается на небесах - Он приходит, чтобы посетить Свой народ, чтобы благословить и судить, исцелить и поразить, обличать и прощать, чтобы непосредственно быть среди него. Таким образом, первый аспект ветхозаветной надежды состоит в том, что будущее подтвердит реальность Божьего царствования и продемонстрирует Его власть.

Установление Царства: эсхатологическая перспектива

Во-вторых, надежда Ветхого Завета предвосхищала установление Царства,
событие, которое должно было осуществиться в конце истории. В этом может быть
видел развитие эсхатологической точки зрения. Ветхий Завет не удовлетворяется Богом, Который «приходит», Богом, Который сейчас посещает Свой народ. Бог, Который пришел, является также Богом, Который придет. «Да возрадуются небеса , и да возвеселится земля....  пред Господом: ибо Он идет судить землю: Он будет судить вселенную праведно и народ Свой по правде» (Пс. 96:11-13). «Пой и радуйся, дщерь Сиона, ибо вот, иду и буду обитать среди тебя, говорит Господь. И многие народы
присоединятся к Господу в тот день и будут Моим народом, и Я буду обитать среди тебя» (Зах. 2:10, 11). Бог, посетивший Свой народ в определенные исторические периоды, благодаря реальным событиям, будут делать это снова в будущем. Таким образом, «день Господень» является центральной темой послания пророков. Бог действовал в прошлом, действует в настоящем и будет действовать в будущем.
Таким образом, история - это, по существу, история Божьего спасения, и мы можем «с уверенностью наблюдать, что события движутся к цели, действительному завершению, за которое не нужно заглядывать» (11). Будущее будет нашим; когда-нибудь мы станем великим народом; Бог даст нам жить в мире и достатке; однажды появится могучий вождь, которому будут служить все народы. Будущее всегда таит в себе надежду на окончательное завершение. Так, Дж. Э. Лэдд отмечает, что в Ветхом Завете существует «особая теология Бога, Который приходит»: "Бог, посетивший Израиль в Египте, чтобы сделать его Своим народом, Который посещал их снова и снова в их истории, должен, наконец, прийти к ним в будущем, чтобы судить нечестие и установить Свое Царство. Таким образом , надежда Израиля коренится в истории или, скорее, в Боге, действующем в истории... Есть особые времена посещения, когда Его царские цели находят конкретное выражение, наиболее важным из которых будет последнее посещение, чтобы осуществить Свою волю и принести спасение (12).
Это богословие Бога, Который неоднократно приходит к Своему народу и Который
придет снова в конце, подчеркивает важность времени. История не имеет смысла вне времени. В этом контексте наиболее действенным посещением Господа будет Его последнее посещение, когда его воля будет исполнена и Его спасение будет окончательно раскрыто. Царство Бога окончательно установится в конце исторического процесса. Царство, предсказанное в видениях Даниила о мировых империях,  это царство, которое заменит все земные царства во временной последовательности в конце истории.

Грядущий Мессия: эсхатологическая личность

Третьим элементом ветхозаветного ожидания является надежда на грядущего Мессию, будущего Искупителя, надежда, которая сосредоточена на эсхатологической Личности. Таким образом, от раннего обещания Семени, которое «поразит» змея в
голову (Бытие 3:15), до мессианских пророчеств Исаии, Иеремии, Даниила
и других, цели Бога все больше связаны с Тем, Кто придет, и от которого зависит реализация будущего обещания. Невозможно отделить ветхозаветную надежду от мессианского обетования. Он пророк, сравнимый с Моисеем, который будет говорить слова Божьи (Втор. 18:18). Он младенец, который, как Еммануил, будет с нами Богом (Ис. 7:14, Мф. 1:23). Он тот, кто по истечении 69 седьмин загладит беззаконие и принесет вечную праведность (Дан. 9:24, 25).Он будет благовествовать кротким и исцелять сокрушенных сердцем (Ис. 61:1). Именно в этом предсказанном Грядущем, в этой эсхатологической Личности и эсхатологическая сила, и эсхатологическая перспектива, на которые надеялись в Ветхом Завете, обретают сущность и реальность. Многое было сказано и написано на протяжении веков о ветхозаветных мессианских ожиданиях, и нам нет нужды задерживаться на этом. «День Господень» - описательная и повторяющаяся фраза в пророческих книгах Ветхого Завета, причем акцент делается не столько на событии, сколько на личности.

Искупление и восстановление: эсхатологическая цель

Последним аспектом ветхозаветной эсхатологии является надежда на искупление.
и реституция – искупление человека и восстанлвление мира. Здесь мы ясно усматриваем эсхатологическую цель. Искупление и восстановление - это понятия, предполагающие первозданное состояние, не омраченное грехом, к которому в конце концов вернутся человек и мир. Но смерть и гниение мира стоят на пути и требуют ответа. Ветхий Завет
признает, что эти проблемы имеют решающее значение и что они взаимосвязаны. В
еврейской мысли существует фундаментальное единство между человеком и природой. Земля -  это не просто временная сцена, на которой человек разыгрывает драму
своего существования. Это неотъемлемая часть этого существования. Человек и мир являются  результатами творения; оба затронуты грехом, и поэтому оба
содержатся в искупительных целях Творца.
Что касается будущего человечества, еврейская концепция человеческой
природы имеет важное значение для надежды на искупление. Этот монистический взгляд на целостность человека не столько оспаривается, сколько предполагается на протяжении всего Ветхого Завета, что очевидно в отрывках, относящихся к смерти и окончательному искуплению личности. Человек - творение, и поэтому его жизнь и существование зависят от Творца . Но именно Творец становится Искупителем, и поэтому человек продолжает зависеть от Него в жизни и бытии, сохраняя свою основную характеристику тварности. Тот факт, что человек является физическим творением, не является мерой его греховности и, следовательно, состоянием, из которого он должен быть избавлен. Вывод с точки зрения искупления является решающим: спасение для человека не означает избавления от твари, ибо это не зло, а неотъемлемый и постоянный элемент
истинного бытия человека. Спасение не означает бегство от телесного, тварного существования. Напротив, окончательное искупление будет означать искупление
всего человека. По этой причине воскресение тела составляет неотъемлемую часть библейской надежды (13). В ветхозаветной надежде на искупление нет греческого дуализма или гностицизма, поскольку это искупление всего человека.
Далее, сам мир также должен быть включен в искупление. Мир не зло сам по себе. Хотя этот мир испорчен человеческим грехом и, следовательно, проклят, он есть и остается Божьим миром. Однако проклятие означает, что без радикального преобразования он не может быть местом окончательной реализации Божьих целей. Мир также нуждается в восстановлении, о котором пророки свидетельствуют языком, который не может быть истолкован просто как поэтический символизм. Последнее посещение Бога означает искупление и обновление мира. Бог создаст новые небеса и новую землю (Ис.
65:17). Пустыня сделается плодородной, и пустыня расцветет (Ис.35:1). В животный мир вернется мир (Ис. 11:6). Печали больше не будет, и земля будет наполнена ведением Бога (Ис. 11:9).
Каковы же тогда были составляющие ветхозаветной надежды? В первую
очередь Израиль искал реализации эсхатологической силы, проявления
Божественной власти. Во- вторых, он демонстрировал эсхатологическую перспективу,
ища завершение Божьих целей в истории. В-третьих, он предвосхищал появление эсхатологической личности, Мессии, через которого исполнятся обетование и пророчество. Наконец, все это было отмечено эсхатологической целью, ожидающей искупления человека и восстановления мира. Такая надежда сформировала еврейский ум и дала ему твердая уверенность в завтрашнем дне.

Новозаветное свидетельство «эсхатологическому человеку»

От вопроса «На что надеялся Ветхий Завет?» теперь мы переходим к следующему вопросу: «Каким образом Христос исполнил надежду Ветхого Завета?» Следующий комментарий указывает на ответ: «То, что Бог предвозвестил устами Своих святых пророков, Он теперь, по крайней мере частично, осуществил. Эсхатон, описанный издалека... в Иисусе зарегистрировал свое пришествие» (14). Новый Завет утверждает, что во Христе ветхозаветная надежда одновременно исполняется, но также и не исполняется. В Нем Бог частично осуществил ветхозаветную эсхатологию. В Иисусе эсхатон начался, но не закончился.

Частичное исполнение в Иисусе: исполнение без завершения

Чтобы увидеть это частичное исполнение, мы должны сначала вернуться к заявлению,  с которого Иисус начал свое служение: «Царство Божие близко». В обоих евангелиях, где записано это знаменательное утверждение, контекст показывает, что в Личности Иисуса власть и спасительное действие Бога явлены немедленно и узнаваемо  Он призывает людей всякого рода стать Его учениками, и они немедленно откликаются. Он исцеляет больных, изгоняет бесов, очищает прокаженных и исцеляет душевнобольных. Что произошло? Пришло царство Бога, малхут. Сейчас демонстрируется власть Бога над людьми, над бесами и над болезнями. Но это только частично. Оно еще не продемонстрировано повсеместно, над всеми людьми, во всех странах (15). Но то, что уже произошло, подтверждает его реальность.
Кроме того, Иисус начинает Свое служение не только с заявления о том,
что Царство Божье близко, но и с утверждения, что «исполнилось время» (Мк. 1:15). Писание здесь и в других местах старается поместить пришествие Христа в контекст времени. Теперь Бог ворвался в историю в образе Своего Сына. Он вторгся в настоящее время, но не завладел им полностью. Наступила новая эпоха, но еще не новый порядок. "Благословенный глаза, которые видят то, что вы видите», Иисус сказал: «Ибо говорю вам , что многие пророки и цари желали видеть то, что вы видите, и не видели; и слышать то, что вы слышите, и не слышали» (Лк. 10:23-24). Он может говорить это потому, что произошло нечто уникальное и беспрецедентное. «Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царствие Божие» (Мф. 12:28). В Иисусе
Царство Божие теперь приблизилось к людям, и в Его лице Царство действительно противостоит им, поэтому Лэдд заключает: «Царство Божие, Его царствование, уже вошло в историю в личности и миссии Иисуса» (16). Мир уже живет в новом измерении, но это все еще история. Царство Божье здесь, во времени, но оно еще не вытеснило время.
В-третьих, во Христе осуществилась и мессианская надежда. Он является исполнением мессианского пророчества и признает себя таковым. Комментируя
61-ю главу Исайи, Он решительно заявляет: «Ныне исполнилось писание сие в
ушах ваших» (Лк. 4:21). По дороге в Эммаус он истолковывает мессианские
предсказания Ветхого Завета со ссылкой на Самого себя: «все.. которые были написаны. . . обо Мне» (Лк 24:44). Он есть их исполнение. Однако не все обетования, содержащиеся в мессианских пророчествах, исполнились. Он провозгласил год Господень благоприятный и проповедовалБлагую весть для кротких, но день мщения Бога нашего еще впереди (Ис. 61:1). Он один затоптал точило, а нечестивый еще не был попран (Ис. 63:3). Власть возложена на Его плечи, но умножение мира Его еще не бесконечно (Ис. 9:6-7). Короче говоря, Мессия пришел, но он еще не совершил всего, что от него ожидают.
Наконец, в развитии ветхозаветной надежды на искупление и восстановление существует такое же напряжение между настоящим и будущим. Иисус обещает, что кроткие однажды наследуют землю. Искупление и восстановление, наконец, будут полностью осуществлены. Но в контексте еврейской мысли, в рамках которой следует понимать Новый Завет, восстановление земли связано с искуплением человека и победой над смертью. Таким образом, Иисус демонстрирует Свою власть над смертью и могилой как чудом, так и Своим собственным воскресением. Тот, кто является «начатком» спящих
, провозглашает: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, то оживет» (Иоан. 11:25). Победа над смертью доступна тем, кто верит, тем, кто откликается на Божью инициативу во Христе. Однако эта победа не сразу дается всем верующим,
как и не все теперь исцелены. Это отложено на будущее. В настоящее время
время, есть только частичное восстановление, в знак того, что должно произойти.
Ясно тогда, что Иисус есть исполнение ветхозаветной надежды. Он демонстрирует
эсхатологическую силу; Он открывает эсхатологическое Царство; Он
эсхатологический человек; Он раскрывает эсхатологические цели Бога.
Но все это пока только отчасти. Во Христе наступил эсхатон, начинается эсхатологический век на земле, и когда-то в будущем он закончится. В Нем есть исполнение, но еще без завершения.

Ожидание полного исполнения

Как же тогда ветхозаветная надежда, как сбывшаяся, так и не сбывшаяся в
жизни Иисуса, повлияла на мировоззрение христианской Церкви? Мы разделяем точку зрения, что основное течение Нового Завета носит эсхатологический характер и что Новый Завет не может быть правильно истолкован отдельно от его эсхатологического характера. Он смотрит вперед, как Ветхий Завет смотрел вперед. Но что он предвидит? Павел в фундаментальном тексте заявляет: «Потому что мы живем на небесах; откуда и ожидаем мы Спасителя, Господа Иисуса Христа, Который преобразит уничиженное наше тело, чтобы оно было уподоблено славному телу Его, посредством действия, которым Он может и покорить Себе все» (Флп. 3:20,21). Не может
быть никаких сомнений в том, что Иисус способен «все покорить Себе». Он часто
демонстрировал Свою способность делать это, пока Он был на земле. Но Он еще
не сделал этого вполне. Действительно, Павел говорит о времени еще будущем, «когда все покорится Ему» и «когда Он упразднит всякое начальство и всякую власть и силу» (1 Кор. 16:28, 24). Опять же, Бог так превознес Сына, «что пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесного, земного и подземного» (Флп. 2:9-10). Но в Новом Завете, как и в Ветхом, этого еще не было. Это еще будущее. Новый Завет все еще ожидает окончательного подтверждения Божественной власти. Это порождает надежду, что будущее принесет подчинение всех вещей Христу и всеобщее признание Его силы. Демонстрация этой силы в жизни и деле Иисуса делает ее окончательное завершение более правдоподобным. Конечно, верно утверждение, что Новый Завет имеет эсхатологию с собственным характером, которую не следует объяснять как пережиток иудаизма, но которая стоит сама по себе и связана с новым откровением Бога во Христе.
Несмотря ни на что, день, когда власть законного Царя земли должна быть подтверждена, все еще впереди. Новый Завет также ожидает недвусмысленного проявления эсхатологической силы.Тем не менее, это в какой-то степени только введение в то, что возникает как доминирующая эсхатологическая тема Нового Завета. Иисус, пришедший однажды во исполнение мессианских ожиданий, сам придет снова. Власть, которая должна быть полностью продемонстрирована в последнее время,  - это Его власть - Он «все покорит Себе». Это Его Царство еще предстоит окончательно раскрыть. «Я приеду снова», - сказал Он. «Сей же Иисус так придет», «Сам Господь сойдет» - вот фразы, характеризующие новозаветные обетования о возвращении Христа. Акцент в каждом случае падает на человека, а не на действие. Иисус, который уже является эсхатологической Личностью в завуалированном смысле, будет раскрыт как
эсхатологическая Личность для всех, чтобы увидеть и признать, в конце, когда Он
придет снова. Все, что осталось неисполненным при Его первом пришествии, исполнится
при втором.
Важнейшая истина, которую следует извлечь из свидетельства Нового Завета, заключается в том, что значение имеет не просто будущее событие, но и будущая Личность. Новый Завет ожидает не столько дня Господня, сколько Господа. Событие, конечно, имеет огромное значение,  но лишь постольку, поскольку оно связано с Личностью. Поэтому Мур в своем прекрасном исследовании «Парусия в Новом Завете» утверждает, что трудно «уклониться от вывода о том, что Новый Завет в целом работает с концепцией истории спасения, неотъемлемой частью которой является парусия», и заключает, что «жизнь, смерть, воскресение и парусия Иисуса принадлежат друг другу как части неделимого целого, как моменты великого и всерешающего движения
Бога к человеку,. ныне врывающегося в мир» (17). Здесь конец мыслится прежде всего не как событие, конечная точка века, а как завершённая работа эсхатологической Личности. У искупительной работы Христа есть будущее, потому что у нее есть поддающееся проверке, хотя и не окончательное, прошлое.
Наряду с искуплением человечества и победой над смертью Новый Завет с равной уверенностью ожидает восстановления мира. Петр видит в пророчествах Исайи уверенность в грядущем новом порядке и использует их для обоснования своего аргумента, что этот новый порядок последует за событиями последнего дня. Возвышенное видение Иоанном новых небес и новой земли полностью согласуется с созидательными и искупительными целями Бога, раскрытыми в Писании, и необходимо для осуществления
этих целей. Бог не напрасно сотворил землю; Он создал ее для проживания. Чтобы эта вечная цель могла быть достигнута, библейская эсхатология ожидает полного искупления человека и полного восстановления мира. Поэтому эсхатология не стоит в конце послания Церкви как отдельный символ веры. Она будет стоять в начале и формировать содержание целого. Она будет брать свое содержание как из Ветхого, так и из Нового Заветов и, прежде всего, будет нести собственное непоколебимое свидетельство о Христе как о «эсхатологической Личности», в которой должны исполниться все Божьи искупительные замыслы.

Существенные черты библейской эсхатологии

Поскольку эсхатология Нового Завета возникает из эсхатологии Ветхого, она наследует и увековечивает те же основные ожидания. Однако есть еще одно примечательное измерение. Эсхатологию Нового Завета «не следует объяснять пережитком или пережитком иудаизма... Она стоит сама по себе на основании, которое является откровением, сделанным в Воплощении, в любви и страдании Иисуса и в новой жизни, начавшейся в Нем. Христианство по своей природе определено стремиться к завершению жизни во Христе» (18). Новое измерение эсхатологии Нового Завета - это свидетельство нового Божьего откровения в Иисусе Христе. Более того, только верность
всему библейскому тексту и полнота нового Божьего откровения в Иисусе
Христе вместе могут защитить Церковь от критики за то, что она эсхатологически
неуравновешенна и отклоняется от нормы. Исходя из ее притязания на то, что она является полностью библейской, существует ряд черт, характеризующих истинную библейскую эсхатологию, и именно на них мы сейчас и обратим наше внимание.

Христология

Во-первых, библейская эсхатология явно и строго христологична. Она полностью связана с Христом, «эсхатологической Личностью». По своему происхождению слово эсхатология есть логос, относящийся к эсхатону, буквально слово, относящееся к последним вещам. Традиционно под этим «логосом» понимались доктрины, относящиеся к будущему, событиям, которые произойдут в конце, включая возвращение Христа, суд, воскресение мертвых и воссоздание мира. Этими событиями история будет
окончена. В то время как либеральная теология в целом отвернулась от буквального
взгляда на будущее, кульминацией которого станут конкретные события, такой взгляд
по-прежнему лежит в основе традиционного протестантизма и подлинной библейской эсхатологии.
Тем не менее, мы должны снова спросить: «Каков сущностный «логос» эсхатологии?». Если Христос есть божественный «логос» христианской веры, постулируемый в Иоан. 1:1-3, «логос» христологии, «логос» сотериологии, «логос»
экклезиологии, то Он также должен быть «логосом христианской эсхатология. Нисколько не умаляя того, что до сих пор рассматривалось как содержание эсхатологии,
мы согласны с тем, что христианская эсхатология не говорит о будущем как таковом. Она исходит из определенной реальности в истории и провозглашает будущее этой реальности, ее будущие возможности и ее власть над будущим. Христианская эсхатология
говорит об Иисусе Христе и его будущем. Он признает реальность воскресения Иисуса и провозглашает будущее воскресшего Господа (19). Христос, а не будущее само по себе, является истинным «логосом», содержанием эсхатологии. Нет слова о будущем, которое стоило бы провозглашать, если бы оно не исходило от него и не указывало бы на него. «Благословенная надежда» - это гораздо больше , чем событие, каким бы важным оно ни было. Это также Личность.
 В протестантизме было немного поколений, которые понимали
христологическую природу подлинной надежды на Второе пришествие лучше, чем английские пуритане XVII  века. Ричард Сиббс, один из великие благочестивые писатели того времени много проповедовали и писали на тему Второго пришествия Христа. У нас будет возможность снова услышать Сиббса и оценить его глубокое понимание
Второго пришествия. Здесь мы можем только отметить, что он понимал необходимость как для отдельного верующего, так и для Церкви в целом, чтобы Христос пришел снова. Кроме того, и, возможно, это более важно, возвращение Христа было для него чем-то большим, чем просто событием в конце времен. Для Сиббса эсхатология была непосредственно связана с сотериологией. «Чем больше в нас Христа, - сказал он, - тем больше мы будем желать Его прихода к нам» (20). То есть, как сказал Павел, «Христос в вас, упование славы». Надежда - это не просто Христос в конце, но Христос здесь и сейчас. Он является надеждой славы только в той мере, в какой Он сейчас живет в верующем. Именно Личность Христа придает смысл событию конца времен.
Неудивительно, что для Сиббса и большинства его современников в
английской Реформации учение о Втором пришествии Христа было не приложением
к христианской вере, а важной истиной в самом сердце их провозглашения. Триста лет спустя богословы снова будут говорить о Личности и делах Христа как имеющих эсхатологическое значение, и можно не сомневаться, что Сиббс и его товарищи-проповедники поддержали бы эту точку зрения: «Поэтому правильно подчеркнуть, что христианская эсхатология в основе своей является христологией в эсхатологической перспективе» (21). Библейская эсхатология не просто анализирует общие возможности будущей истории. Она провозглашает будущее Иисуса Христа и говорит о будущем мира с точки зрения Того, Кто один делает любое будущее возможным.

Искупление и восстановление

Вторая характеристика подлинной библейской эсхатологии возникает как прямое
следствие ее христологической природы. Поскольку Божьи цели для человечества
сосредоточены во Христе, все в конечном итоге осуществится в Нем. Он
- «эсхатологическая Личность» обетования и пророчества, Тот, в ком библейская надежда одновременно сбылась и еще не сбылась. Поскольку Иисус  эсхатологическая
Личность, эсхатологическая эпоха началась с Его появления на земле, когда Он начал исполнять обетование и пророчество. Таким образом, пришествие Христа в конце связано с Его первым пришествием не только в христологическом смысле, то есть в силу вовлеченного лица, но и в богословском смысле, в силу вовлеченной цели. Все события, которые должны произойти в конце эсхатологической эпохи  - Второе пришествие, воскресение, суд, царство - являются в богословском смысле необходимым продолжением событий, происшедших в начале эсхатологической эпохи - как воплощение, смерть, воскрешение и вознесение. Библейская эсхатология носит искупительный характер, потому что она имеет искупительную цель.
Многие современные писатели описывают пришествие Христа в историю и
его искупительную работу как «событие Христа». Событие Христа - это совокупность Его дел а на благо человека. Это не только воплощение Христа, Его жизнь, смерть и воскресение. Событие Христа также включает в себя Его вознесение, Его
священническое служение, Его новое пришествие и его будущее царство. Он рассматривается как единое целое, а не как ряд событий. Таким образом, мы можем согласиться с тем, что Евангелие творения и искупления не могло бы быть отделено от надежды на будущее без фундаментального искажения его сущностного характера
Парусии со всеми ее последствиями. Христиане всегда должны оглядываться
назад во времени, к событию, которое является кульминацией истории [распятие] и
которое придает ему значение, и вперед, к последнему событию,
характер которого раскрывается уже в первом пришествии Христа (22), кульминацией которого стала Его искупительная деятельность в конце времен. Итак, Павел заявляет, ожидая этой кульминации: «Теперь наше спасение ближе, чем когда мы
уверовали» (Рим. 13:11). Значение Евр.9:28, несомненно, заключается в том, что этот текст предвосхищает завершение искупительной работы Христа, начатой на
кресте и продолжающейся теперь на самом небе (арминианское заблуждение: дело Христа закончено и Его ходатайство не может рассматриваться как продолжение Голгофы! - Пер.)
Не умаляя огромного значения искупительного деяния Христа на Голгофе, стоит отметить, как напомнил нам Ф. У. Кэмфилд, что «жизнь, смерть, воскресение и Парусия Иисуса принадлежат друг другу как части неделимого целого, как моменты великого и всерешающего движения Бога к человеку» (23). В этом смысле эсхатология полностью искупительна, поскольку является частью единого Христова события. Глядя на дело Христа с этой точки зрения, мы постоянно напоминаем «о сущностном единстве Божьих спасительных деяний во Христе - осознании того, что события Воплощения, Распятия,
Воскресения, Вознесения и Парусии в реальном смысле являются одним событием (24).
Предыдущие два утверждения напоминают нам, что, хотя в богословии появился
новый интерес ко Второму пришествию, большинство эсхатологических схем перескакивают с воскресения на парусию, игнорируя время, которое существует между
ними. В библейской эсхатологии такого пробела нет. Новозаветное учение о
посредническом служении Христа на небесах, в общих чертах предвосхищенное в Ветхом Завете, также является частью события Христа. Это важное звено в цепи,
соединяющее прошлое и будущее в точке, где иначе они не могли бы встретиться. Священство Христа, развитое в Послании к Евреям из первоначального
упоминания в Евр.1:4, «когда Он очистил Собою грехи наши, и воссел одесную величия на высоте», следует рассматривать на  фоне утверждения Петра в Деян. 3:21 о том, что небо должно принять Его «до времени совершения всего». Священническое служение Иисуса является частью континуума, который продолжается непрерывно до своего завершения в конце.
Кроме того, эсхатология может быть искупительной в библейском смысле только в том случае, если она предполагает искупление всего человека. Таким образом, воскресение тела также является фактором, который нельзя игнорировать. В первые сто лет или около того в мысли Реформации упор на выживание души после смерти как на окончательном исходе как цели спасения делался не так решительно, как в более поздние века,. Из-за широко распространенной и сильной веры во Второе пришествие, появившейся в раннем протестантизме, существовал также соответствующий акцент на воскресении тела. Ричарда Бакстера, еще одного великого библеиста XVII века, можно назвать представителем эсхатологии Реформации: О, ускорь этот великий День Воскресения! Когда выйдет повеление твое , и никто не ослушается; когда Море и Земля отдадут своих заложников, и все спящие в могилах пробудятся, и мертвые во Христе воскреснут первыми... Посему осмеливаюсь положить во прах труп мой, вверив его не могиле, а Тебе: и посему плоть моябудет покоиться в Надежде, пока Ты не
возвысишь ее до обладания вечным покоем  (25). Совершенно ясно, что не может быть спасения в полном смысле, пока смерть не будет окончательно побеждена и тело не воскреснет.
Воскресение тела в последний день является следствием как
христологического, так и искупительного аспектов библейской эсхатологии и коренится
в воскресении Самого Иисуса, «эсхатологической Личности». Буквальное
воскресение всех верующих обязано своей возможностью Иисусу и Его воскресению, без которого такая возможность не могла бы существовать. Именно понимание и провозглашение воскресения Христа дает надежду на будущее. Как у Кульмана: «Больше невозможно сказать: «Мы воскреснем», не сказав в то же время: «Христос воскрес» (26).
. искупительное прошлое. Связь между воскресением Христовым и грядущим воскресением не является ни полностью пророческой, то есть будущим событием во времени, изолированным от прошлого, ни полностью христологической, то есть прошлым событием во времени, изолированным от будущего. Связь - это связь, в которой будущее и прошлое неразрывно связаны. Воскресение Иисуса содержит в себе необходимость
будущего воскресения для всех истинных верующих. Только тогда искупление
становится вечной реальностью.

Оптимизм

Из христологического и искупительного содержания библейской
эсхатологии вытекает и тот факт, что она оптимистична. С апостолом Павлом, который пишет о «надежде благовествования» (Кол. 1:23), о «Господе Иисусе Христе, уповании нашем» (1 Тим. 1:1) и о «Христе в вас уповании славы» (Кол. 1:27), оно признает
, что основной дух Евангелия - это дух надежды, направляющий человечество
и мир вперед, к лучшему будущему. Далее Новый Завет указывает верующим на «предлежащую им надежду» (Евр. 6:18), на «ожидаемую надежду» . . . на небе» (Кол. 1:5) и к надежде на воскресение (1 Кор. 15:19). Верующим сказано, что они рождены в живую надежду (1 Пет. 1:3), что они наследники надежды вечной жизни (Тит. 3:7), что они должны ожидать блаженной надежды (Тит. 2:13). в воскресении мертвых (Деян. 23:6) и стремится дать ответ на надежду, которую она исповедует (1 Пет. 3:15).
Если Церковь провозглашает эсхатологию, отражающую полное библейское откровение, она неизбежно провозглашает позитивную и оптимистическую эсхатологию. Значение надежды как основного результата библейской эсхатологии заключается в ее отношении к вере. Вера, являясь основой спасения, связывает людей
со Христом, веря в то, Кем Христос был, и доверяя тому, чем Он был. сделано.
Но надежда является неразлучным спутником веры и связывает их со Христом,
веря в то, что Он будет, и веря в то, что Он совершит. Таким образом, вера и надежда не могут быть разделены ни в богословии, ни в опыте. «Ибо благодатью вы спасены через веру» (Еф. 2:8). Эта вера «есть уверенность в ожидаемом и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Поэтому Павел снова заявляет: «Ибо мы спасаемся надеждою» (Рим. 8:24). Истинная вера и истинная надежда неразделимы. Кальвин хорошо описал эти отношения: Вера верит, что Бог истинен; Надежда ожидает, что в должное время он
проявит свою истину. Вера верит, что Он наш Отец; Надежда ожидает что Он всегда будет действовать как Отец по отношению к нам. Вера верит , что нам дана вечная жизнь; Надежда ожидает, что однажды она откроется (27). . Совсем недавно Мольтманн проницательно заметил: «В христианской жизни приоритет имеет вера, но первенство 0 надежда» (28). Церковь, провозглашающая истинную веру во Христа как основу спасения, неизбежно также будет провозглашать надежду.
Однако можно придерживаться эсхатологии катастрофической,
негативной, осуждающей и, следовательно, неискупительной и безнадежной. Подобные эсхатологические схемы повторялись в христианской истории со времен Реформации
и служат мрачным предупреждением против провозглашения какой-либо эсхатологии, которая менее чем оптимистична и обнадеживает. Уильям Уистон однажды предсказал
скорый конец света. Уистон, богослов и проповедник, основывал свои предсказания на пророчествах и появлении неожиданной кометы. Комета должна была столкнуться с землей под руководством Бога и тем самым вызвать ожидаемое уничтожение нечестивых и окончательное исполнение всех пророчеств. В течение нескольких месяцев послание Уистона привлекало значительное внимание, но последний комментарий должен принадлежать профессору Перри Миллеру: « В Лондоне, когда население осознало, что комета Уистона подвела его, они выразили свою благодарность, заходя в таверны и
разбивая целые бочки» . от радости. Они пили, они блудили, они ругались, лгали, обманывали, ссорились, убивали. Короче говоря, мир продолжал двигаться по старому руслу (29).
. Вывод, как справедливо рассудил Миллер, состоит в том, что люди не могут быть запуганы до добродетели. Пессимистическая эсхатология не только небиблейская, но и бессмысленная. Оно не имеет цели и, будучи неискупительнлй, поэтому безнадежна.
Мрачный урок, который следует из такого рода эсхатологии, заключается в том, что
она не только бесплодна, но и саморазрушительна. Уистон, современник сэра Исаака Ньютона, имел возможность приобщиться к той целостности, которая характеризовала большую часть эсхатологической мысли его времени. Точно так же движение Пятой монархии, объявившее неизбежный конец с точки зрения пророческого исполнения, приносящего разрушение нынешнему порядку, длилось сорок или пятьдесят лет. Сегодня и Уистона,  и людей Пятой монархии помнят за их эксцентричность. Они демонстрируют легкость, с которой можно перейти от благотворной, оптимистической эсхатологии к частичной и пессимистической. Эсхатология , вытекающая из Библии, полна надежды, потому что она полностью христологична и полностью искупительна.

Хронология

В-четвертых, следует признать, что хронология является важным фактором
полной эсхатологии. Когда мы ранее обращали внимание на опасность придавать особое значение эсхатологическим событиям, исключая их искупительный характер, это не означало, что хронология и возникновение определенных событий во времени должны быть полностью устранены. Истинная эсхатология носит хронологический характер, так как она является частью искупительного плана Бога для человечества и поскольку сам человек есть творение времени. Кроме того, невозможно не заметить значение времени и хронологии ни в Ветхом, ни в Новом Завете, как напоминают нам следующие комментарии. Джеймс Барр замечает: Ветхий Завет содержит полную и тщательно разработанную хронологическую систему, по которой происходит большое количество важных событий... Они могут быть датированы по отношению друг к другу, и, в частности, датированы абсолютная исходная точка сотворения мира (30).
 Ветхий Завет можно понять только на его хронологическом фоне и только адекватно интерпретировать с точки зрения времени. Аналогичная концепция лежит в основе Нового Завета. Оскар Кульман объясняет: «Новый Завет знает только линейную временную концепцию «Сегодня», «Вчера» и «Завтра»; ему чуждо всякое философское переосмысление и растворение во вневременной метафизике. Именно на
основе этой прямолинейной концепции времени время в первобытном христианстве
может дать основу для Божественного процесса откровения и искупления, ожидание которого рухнуло в результате эллинизации христианской мысли (? - Пер) (31) .
В то время как библейское понятие времени лучше всего иллюстрирует прямая линия,
у которой есть начало и конец, греческое понятие времени более адекватно
выражается кругом. Греческая пространственная концепция времени вытеснила
еврейскую линейную концепцию в постапостольском христианстве, одновременно
с ростом естественного бессмертия и продолжением жизни после смерти, в
отличие от воскресения тела в конце времен. С точки зрения полной эсхатологии ясно, что четко определенная хронологическая система имеет принципиальное значение для понимания Библии. Время имело начало при творении, и поэтому оно будет иметь конец, когда цели творения и воссоздания будут достигнуты.
Не только откровение Бога человеку в Писании содержится в хронологической
структуре, но и Его основное откровение человеку в Иисусе Христе также было сделано в рамках времени. «Логос» явился в полноте времени, в исполнение семидесяти недель Даниила, как и было предсказано, и жил и действовал при императоре Августе, императоре Тиберии и под юрисдикцией Понтия Пилата. Христос и Писание являются Божьим откровением во времени и могут быть проверены в хронологическом порядке. Но поскольку эсхатология также является искупительной, частью искупительного процесса, отсюда следует, что любой реальный смысл для человека должен быть точно так же выражен во времени.
Именно в этом контексте подлинное библейское богословие включает
толкование пророчеств в целом, включая толкование Даниила и Откровения в частности. Включение книг Даниила и Откровения в канон требует, чтобы их смысл был понят и провозглашен. Пророческая интерпретация, отождествляющая себя с умеренной историцистской школой, возникшей во время Реформации и к которой
присоединились практически все теологи Реформации, является явно библейской эсхатологией. Именно Контрреформация породила альтернативные интерпретации
библейской апокалиптики. Понятые с точки зрения Реформации, книги
Даниила и Откровения по-прежнему представляют собой хронологическую структуру, в рамках которой разрабатываются искупительные цели Бога. Библейская эсхатология
и вытекающее из нее церковное возвещение не могут быть полными без хронологического измерения, а это требует ответственного, историцистского толкования пророческой хронологии.
То, что было сказано до сих пор о природе библейского богословия, было в основном теоретическим. Это остается важным, если Церковь хочет сохранить
подлинную идентичность. Ее самопонимание необходимо для эффективной миссии, и оно  основывается на четко определенной теологии. Но это само по себе
не достаточно. Богословие должно вести к религии, теория к практике. Если эсхатология
действительно искупительна и связана с событием Христа, она не может оставаться
чисто богословской. Таким образом, есть еще две характеристики подлинно библейской эсхатологии.

Этика

Библейская эсхатология имеет этические последствия. Она ведет к правильной жизни как в жизни отдельного человека, так и в жизни Церкви. Эсхатология
не может избежать последствий ожидаемого Иоанном будущего: «Возлюбленные! мы теперь сыны Божии, и еще не открылось, что будем; но знаем, что, когда Он явится, будем подобны Ему; ибо мы увидим его таким, какой он есть. И всякий человек, возлагающий на себя эту надежду, очищает себя, как Он чист» (1 Иоан. 3:2-3). Это больше, чем просто проповедь. Это истинная теология и истинная эсхатология. Неизбежным следствием истинно библейской эсхатологии является то, что называют «эсхатологической жизнью».
Здесь мы должны ненадолго вернуться к учению о Царстве. Концепция
Царства Божия, которая, как мы уже видели ранее, необходима для понимания библейской эсхатологии, не является концепцией двух отдельных царств.
Нет теперь одного царства – царства благодати, и другого царства в конце – царства славы. Сейчас и в конце есть одно царство – царство благодати, которое станет царством славы. Джон Брайт пишет: "В богословии Нового Завета Царство Божие является не только целью всей истории и наградой всех верующих. . . это новый порядок, который уже сейчас врывается в нынешний и призывает [верующих] быть
его людьми. Его зов требует ответа, и этот ответ - послушание  и праведность здесь и сейчас (32).
. Церковь сейчас живет во времени Царства и с надеждой ожидает
исполнения всех эсхатологических обетований и пророчеств. Но она живет в эсхатологическую эпоху в отношении ко Христу. Поэтому Новый Завет требует этического и нравственного образа жизни на высоком уровне. Это так в силу присутствия Святого Духа в Церкви, теперь дающего силу верующим и к провозглашению Евангелия. Эта святость предписывается ввиду скорого пришествия Христа. Присутствие Святого Духа в Церкви является новым фактором. Он эсхатологический дар Церкви,
свидетельство нового и последнего века, и верующие призваны к святости, к
эсхатологической жизни в свете Его присутствия и силы.
Святость, праведная жизнь, к которой Новый Завет призывает верующих,
- это не святость, которая требуется, потому что Царство грядет, - это образ жизни, который требуется, потому что Царство уже здесь. Освящение - это не только учение, которое позволяет верующим участвовать в будущем Царстве; это опыт, который нынешнее Царство позволяет им разделить сейчас. Мы можем только заключить, что любая эсхатология, которая не приводит к эсхатологической жизни, не является истинно библейской эсхатологией. Увещевание Петра , ввиду откровения Христа в конце, все еще актуально: «Как послушные дети, не сообразуйтесь с прежними похотями в неведении вашем» (1 Пет. 1:13-14).

Ответственность и миссия

Еще один и последний аспект подлинной библейской эсхатологии заключается в том, что она порождает ответственность. Слово «ответственный» имеет двойной смысл:
является причинным, что оно ведет к действию, а также что оно обязано, что оно
обязано выполнить. Оба эти смысла сходятся воедино в отношении эсхатологии к миссии. У Церкви есть поручение «проповедовать Евангелие всей твари» (Мк. 16:15) и делать это, пока есть время. Но что такое Евангелие , которое должно быть провозглашено? Это «Евангелие Царства», которое проповедовал Иисус (Мф. 4:23). Это то самое «Евангелие Царства», которое должно быть провозглашено во свидетельство всем народам прежде конца (Мф. 24:14). Фактически, Евангелие, о котором Новый Завет говорит от начала до конца, есть «Евангелие Царства». Именно приход Царства вызвал
Церкви приступить к всемирной миссии, и постоянное присутствие Царства поддерживает ее в этой задаче. Свидетельство Церкви - это ответ на причинную эсхатологию, уже присутствующую в ней. Эта эсхатология возлагает на Церковь обязанность свидетельствовать о самой себе – Царстве Божием во всем его богатстве и полноте, исполнившемся и несбывшемся. Оно свидетельствует о власти Бога, открытой теперь во Христе и видимой в Церкви под действием Духа. Оно свидетельствует об эсхатологической Личности, которая уже явилась и явится снова.
Таким образом, Церковь уже является эсхатологической общиной, свидетельствующей миру о  нынешнем переживании Царства, провозглашая веру в его исполнение. Тема, которая повторяется в исследовании эсхатологии Нового Завета А.Л. Муром, заключается в том, что свидетельство Церкви серьезно ухудшается, если эсхатология отсутствует. Действительно, он видит в утрате эсхатологии истинную причину неэффективности церковного свидетельства на протяжении всей истории. «Настойчивость, с которой Церковь должна выполнять свои задачи покаяния и миссионерского провозглашения Евангелия, ослабевает, если не полностью утрачивается», - утверждает он, из-за утраты или размывания эсхатологического содержания веры (33). Эсхатология - это и причина, и содержание христианского свидетельства. Чувство ответственности, которое ведет к миссии, является главным фактором целостности подлинной библейской эсхатологии.
Библейская эсхатология в своей целостности ставит перед Церковью, ныне живущей в эсхатоне, два вызова. Во-первых, избегать отождествления Церкви с Царством. Церковь - это не Царство. Смешение Церкви с Царством является результатом августинской эсхатологии, пришедшей на смену эсхатологии новозаветной по мере отхода исторического христианства от своей библейской основы. Точно так же и Церковь не производит Царство. Царство уже здесь и производит Церковь. Таким образом, Церковь может только свидетельствовать о Царстве, о том, что уже существует и что
еще предстоит осуществить во всей полноте в конце. Церковь должна выполнить свою эсхатологическую миссию, она должна постоянно свидетельствовать, но она должна помнить , что Церкви предшествует Царство и что оно последует за ней.
Вторая задача состоит в том, чтобы честно взглянуть в лицо последствиям эсхатологической ответственности. Эсхатология, как мы видели,  - это не просто часть
вероучения Церкви, логическое завершение того, что предшествует ей в
утверждении веры. Эсхатология формирует содержание целого, а также
содержание церковного возвещения, придавая ему цель и значение, и тем самым
возлагает на Церковь огромную ответственность. Она должна провозглашать надежду
поколению, живущему с «предчувствием гибели», и давать ответы эпохе, «которая отчаянно взывает к удовлетворению». Уникальная цельность библейской эсхатологии может и должна побуждать Церковь, живущую в конце эсхатологического времени, к продолжению миссии. Пренебрегать этой ответственностью значило бы отрицать все, чем является библейская эсхатология, и все, что она требует .

1 Abridged from two papers presented at three European Bible Conferences in 1977. Previously unpublished.
2 J. P. Martin, The Last Judgment in Protestant Theology from Orthodoxy to
Ritschl (Edinburgh & London: Oliver & Boyd, 1963), xv.
3 Harvey Cox, On Not Leaving it to the Snake (New York & London: Macmillan,1967), 12.
4 Rudolf Schnackenburg, Present and Future (Notre Dame: University of ND,1966), 2.
5 Jurgen Moltmann, Theology of Hope (London: SCM, 1967), 16.
6 Ibid., 41.
7 John Bright, The Kingdom of God (Nashville, TN: Abingdon, 1953), 193.
8 Biblical references from the AV/KJV.
9 Herman Ridderbos, The Coming of the Kingdom (Philadelphia, PN: Presbyterian
& Reformed, 1975), 3.
10 A. L. Moore, The Parousia in the New Testament (Leiden: E. J. Brill, 1966),
11 Bright, Kingdom, 30
12 G. E. Ladd, Jesus and the Kingdom (London: SPCK,1966), 47-48.
13 Ibid., 59
14 W. Manson, ‘Eschatology’, Scottish Journal of Theology, Occasional Papers,No. 2, 1957, 6.
15 See Seventh-day Adventist Bible Commentary (Washington, DC: Review and Herald, 1956), V, 318.
16 Ladd, Kingdom, 140
17 Moore, Parousia, 90.
18 Manson, ‘Eschatology’, 15
19 Moltmann, Theology, 17.
20 Richard Sibbes, The Bride’s Longing for her Bridegrooms Second Coming (London, 1638), 84.
21 Moltmann, Theology, 192.
22 G. W. Lampe, ‘Eschatology’, 21.
23 F. W. Camfield, ‘Man in his Time’, SJT, III (1950), 133.
24 C .E. Cranfield, ‘St. Mark 13’, SJT, VII (1954), 288.
25 Richard Baxter, The Saints’ Everlasting Rest (London, 1650), 837-38.
26 Oscar Cullmann, Christ and Time (London: SCM, 1951), 235.
27 John Calvin, Institutes of the Christian Religion (Grand Rapids, MI: Eerdmans,1964), I, 506.
28 Moltmann, Theology, 20.
29 Perry Miller, Errand into the Wilderness (Cambridge, MA: , 1956), 187
30 James Barr, Biblical Words for Time (Napierville, IL: Allenson, 1962), 28.
31 Cullmann, Christ and Time, 53.
32 Bright, Kingdom, 223.
33 Moore, Parousia, 4.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn