Черный квадрат

«… что есть такое красота, и почему ее обожествляют люди» Н. Заболоцкий.

Иван Афанасьевич Павлов много лет  жил один, его никто его не навещал, а потому его тело было обнаружено дома, в Тульской однокомнатной «хрущевке» лишь спустя три месяца после смерти. Для организации похорон и оформления наследства из Воронежа приехал племянник, Александр, которому к 40 годам,  после десятилетия съемных квартир, теперь досталось в собственность  жильё.
Прибираясь в квартире покойного, Александр заглянул в старенький компьютер, и  с удивлением обнаружил всего единственную переписку, в которой его дядя  общался с  некоей женщиной  по имени «Лигейя».
Преодолев смущение перед открывшейся личной тайной, Александр, тем не менее,  увлекся чтением. Оказалось, что Иван Афанасьевич  писал  неплохие стихи о любви и дружбе. Это очень удивило Александра, поскольку дядя считался даже среди родственников крайне нелюдимым человеком, никто о его стихах не знал, к тому же  он несколько последних лет тяжело болел, страдал гипофизарным ожирением и водянкой, мало располагающие к  общению.
Переписку с Иваном Афанасьевичем вела художница. Она отвечала ему картинами, которые следовали без слов за его  стихами.
Единственная фотография красавицы Лигейи была сделана на фоне пагоды, и под ее фотографией находился один из стихов:
Я пАгоду погОдой заменю,
И легкой дымкою раскинусь над Землею,
Тебя в осенний вальс с листвою подниму,
Обхватывая стан невидимой рукою.
И там, в высотах, мудрый небосвод,
внимающий лишь помыслам влюбленных,
Задержит нас, и больше не вернет
ни в Рай ни в Ад, где мест уж нет свободных.
Приютом нашим станет синева,
в мгновении, чья степень постоянство.
Там свадьбам приготовлено убранство,
И в вечном браке Осень и Весна.
А потом шли  картины и снова стихи…
Картины яркие, с цветами  и солнцем, и они становились все ярче от стихов, единственным недостатком - в них был некоторый перекос  изображений с размытыми штрихами, но, возможно, в этом содержался некий особый стиль. И так стихи сменялись картинами…
Дядя тоже показал свою  фотографию  Лигейе, только была сделана во времена  его молодости. Тогда он не болел, был полон сил,  и обладал  весьма интересной внешностью.
Иван Афанасьевич и Лигейя  общались языком нежных чувству друг к  другу,  и проводили  много времени за такой необычной перепиской.
Они делились впечатлениями от путешествий, рассказывали как забирались на скалы, плавали в море, катались на горных лыжах…
Казалось, это общаются молодые влюбленные, не  замечающие ничего вокруг, которые только что встретились в гостинице на  лазурном берегу моря.
И ничего, кроме того общения у дяди, как оказалось,  не было.
Последний стих Иван Афанасьевич  не дописал, он так и умер за столом.
На его странице переписки от  Лигейи  последовал ряд теперь уже безответных картин, которые становились все мрачнее, и закончились черным недорисованным квадратом, под  которым был написан  адрес.
Александр завершил дела с оформлением наследства и собрался в обратный путь, с работы уже стали названивать и торопить. Квартиру он окончательно привел в порядок, после чего  она стала совершенно пустой и чистой как никогда, как будто никто в ней и не жил.
Единственное, что не выбросил Александр, это найденную рукопись со стихами, посвященными  Лигейе.  Дядя их так и не написал в переписке.
История на этом закончилась бы окончательно, но поскольку адрес Лигейи находился по пути  в Воронеж, то   Александр решил заехать, что бы ответить на черный квадрат,  и разрешить её ожидание.
Прибыв по адресу, он позвонил в дверь.   Ему открыла молодая рыжеволосая женщина, и несколько удивленно спросила,
- Вы к кому?
- Даже не знаю,  как  ответить, - замялся Александр, чувствую крайнее смущение, - к Лигейе, хотя думаю, что это не настоящее имя.
- К тете Лизе, что ли? А вы кто? –со вздохом облегчения  отозвалась девушка.
- Я племянник Ивана Афанасьевича Павлова, с которым она переписывалась,  хотел ей сказать  нечто…
- Да-да, знаю их историю. Только простите, я не могу вас  к тете Лизе  пустить, она сильно болеет,  не разговаривает, парализована давно, одной рукой едва справляется.
- Как давно, она же…- Александр совсем растерялся.
- Рисовала? Кое-как справлялась, но уже перестала, вы же должны это сами знать, - девушка испытующе посмотрела в глаза Александра. Да вы не волнуйтесь! Что ей передать? Я племянница, всю жизнь за ней ухаживаю.
- Почитайте вот это тете…  Лигейе,  дядя ей посвятил, - Александр достал из сумки рукопись и протянул  девушке, скажите, что Ивана Афанасьевича больше нет,  он не смог тогда ответить.  До свидания, простите!
Александр не дожидаясь ответа,  сбежал вниз по лестнице с небывалым  щемящим чувством, словно только что попрощался с чем-то очень прекрасным и непостижимым.