Призрак дождя. Глава 30

Автор: Кристина Громова
Глава 30 
Люди не верят, потому что боятся. Вдруг поверишь – а все окажется не так, и потом от этого будет больно… Грейс Макклин 

Владимира неслась по трассе с предельно допустимой правилами дорожного движения скоростью. Поверить в то, что она – это прабабушка, только в молодом теле, было просто немыслимо, эта информация разрывала ей мозг, заставляла только что подлатанное сердце биться с двойной нагрузкой. 
*** 
– Не веришь мне – посмотри на портрет Владимиры из 19 века! Его мне Анрейн показал – писал с оригинала по памяти! Это на триста процентов ты, только в винтажном платье! – словно эхо, в ушах звучал взволнованный голос Габриэллы. 
*** 
– Да он, если хочешь знать, потомок королевской династии Сверре Сан, я в инете у отца на работе загуглила! И приехал в Россию он только из – за тебя, правда, даже не подозревая, что встретит! А ты ему такая: поди ты вон, ты любишь не меня, а другую! Да очнись же ты, Влааадаа! Парень и так настрадался – призраком был! – визгливый голос Габриэллы даже сейчас, в мыслях, перекрывал шум работающего двигателя старенькой «Волги». 
*** 
– Не волнуйся – я сейчас уйду, вижу, что зря приехала... Анрейн взял с меня слово, что буду молчать, но я все равно скажу... Той ночью, когда тебе делали операцию на сердце, я хотела избавиться от своего брата... Навсегда... И, если бы не Анрейн, Ванька сейчас был бы мёртв, а я – в тюрьме... Вот так... 
Владимира остановила машину, смахнув с сосредоточенного лица непрошеные слёзы. Потом включила MP3-плеер, сделала звук погромче, откидываясь на спинку сиденья, и под пульсирующий грохот музыкальной композиции «The Show Must Go On» начала подпевать, что было мочи. Минут через 15, осипшая, но довольная собой, поскольку перестали дрожать руки, она молча завела машину и направилась к Анрейну с повинной. 
Был уже поздний вечер, когда девушка не без труда припарковала свою широченную «Волгу» в квартале от дома, где жил теперь Анрейн. Она не замечала ни пьянящего волшебства сумерек белых ночей, ни великолепия архитектурного облика Петербурга, окутанного загадочной дымкой. Рассеянно кинув взгляд на свинцовую гладь Мойки, девушка устало свернула от набережной к домам, крышами уходящим в молочное небо. 
Спустя недолгое время она уже стояла у заветной квартиры, впервые в жизни рискнув сама прийти к молодому человеку, причём мало знакомому, к тому же живущему в гордом одиночестве. Собравшись с мужеством, она позвонила в дверь. Тишина. Постучала. Никто не открыл. 
Ей вдруг стало дико одиноко и вновь захотелось плакать, унылая тоска сжала ее многострадальное сердце. Она спиной прислонилась к двери, пытаясь рационализировать свои чувства, но безуспешно. Потом сползла на кафельный пол лестничной площадки, закрыв лицо руками, и слезы сами полились из глаз. 
«О чем я только думала? Почему сейчас плачу?» – злилась она на себя за такую абсурдную реакцию, обхватив по привычке руками колени и стараясь сжаться в крошечный комочек. Может, если она сама станет меньше, бессмысленная боль тоже уменьшится. Уткнув голову в колени, девушка плакала, не сдерживая слез от потери чего-то, чего у неё никогда не было. 
Наконец, наревевшись, Владимира сделала глубокий вдох и поднялась на ноги: 
– Соберись, тряпка, – всхлипывая, сказала она себе, на ходу вытирая слёзы, – хватит думать о нем. Надо извлечь уроки на будущее и сосредоточиться на подготовке документов по продаже дома, на предстоящей учебе в универе! 
Уже подъезжая к собственному дому, Владимира заметила, что на крыльце, прислонившись к стене исторического здания, похожий на манекенщика из глянцевого мужского журнала, стоял Анрейн. Он был одет в ослепительно белую футболку и фиалковый (точно под цвет его глаз) костюм. Дорого и, как всегда, безупречно. 
«Вот это поворот! » – молнией пронеслось в голове у девушки. Пока она возле его квартиры нюни распускала – он ждал ее здесь! Офигеть! Ее альтер эго сразу вознеслось до небес, сверху с интересом наблюдая, что же будет дальше. 
Тем временем Анрейн, всерьёз напуганный столь долгим отсутствием Владимиры дома, ещё слишком слабой после выписки из больницы, при виде её испытал целую гамму чувств. Он был в ярости, поскольку даже произошедшие с ним перемены не отменяли диктаторской жилки: юноша с детства привык брать все, что хочется, и повелевать всеми без исключения. Но к этой нелицеприятной черте положительным бонусом прилагались любовь и нежность, которые он испытывал к Владимире, и потому, увидев ее, постарался взять себя в руки и не обрушиться на неё с упреками. 
– Где ты так долго была? – напряжённо спросил он. – Я жду тебя уже целую вечность! – он мгновенно оказался рядом, помогая девушке выйти из машины. 
Владимире очень хотелось в этот момент съязвить и напомнить слишком шикарно выглядевшему в отличие от неё шотландцу, что ему к этому не привыкать, но, увидев искреннюю обеспокоенность на его безупречно красивом лице, она все же сдержалась. 
– Я была у тебя дома, хотела извиниться за сегодняшнее поведение утром, – охрипшим после исполнения сомнительного бэк – вокала голосом нехотя призналась она. Анрейн выглядел удивленным. 
– А что это за... корыто?! – он вдруг рассмотрел транспортное средство, на котором приехала Владимира, и был явно потрясён. – Она хоть исправна? – Шотландец бросил на девушку сердитый взгляд. 
– Согласна, она уже старая, но это моя машина, и она в исправном состоянии. – Владимира чувствовала себя неловко в льняной белой кофточке и обтягивающих безупречную девичью фигуру розовых брюках, особенно на фоне яркого, дерзкого для России 2002 года фиалкового костюма Анрейна. 
– Ничего, мы подберем тебе машину понадёжней, – уверенный в своей правоте юноша с плохо скрываемым недовольством осматривал видавшую виды «Волгу». 
– Не вздумай! Эту машину мне подарил мой отец, и я хочу и буду на ней ездить! – неожиданно резко парировала Владимира, и ее глаза вновь заблестели от еле сдерживаемых слез. 
– Да ты вся дрожишь! – Анрейн тут же снял с себя пахнущий дорогим лосьоном пиджак и накинул его на плечи Владимире. – Пожалуйста, давай войдём в дом, мне нужно тебе кое – что показать. 
– Да что ж за день такой сегодня! – разочарованно всплеснула руками Владимира: все мне хотят что – то рассказать или показать, и лучше меня знают, что мне делать!