Глава 2. Рыбы интернета

 



- Мы уже подъезжаем, вставай, - услыхал он знакомый голос, и почувствовал, что бодрый и выспавшийся дядюшка уже тряс его за плечо.
Наверное, уже рассвело; и, быть может, давно: их теперешние попутчики плотно занавесили окно, и потому этого было не понять.
Молодой человек спустился с верхней полки и уселся рядом с дядюшкой, усердно протирая глаза. Его волосы были всклокочены, да и сам он изрядно измят.
«...кто мы, и откуда... откуда...», - раздавались слова песни из резко включившегося где-то неподалёку айфона.
Вопреки всему и начихав на законы физики, Янус Полуэктович был, как всегда, тщательно причёсан, хотя вовсе не занимался укладкой волос, и в ни малейшей степени не мятом, с иголочки, отутюженном костюме-тройке из твида. Не смотря на лето, он был одет именно так. На перекос всем остальным в поезде, кто всё же ехал далее, чем от Москвы до Петербурга и удосужился переодеться во всякого рода «спортивки», футболки и даже в странные бы для другого века штанишки, так называемые «шорты», напоминавшие всем попутчикам старой памяти советские семейные трусы. Сейчас граждане наскоро переодевались и паковали временную одёжку по сумкам и рюкзакам. По прогнозам, в Питере было прохладно.
Незнакомый молодой человек, сидящий напротив дядюшки, приоткрыл завесу окна -а потом резко встал и направился в проводницкую, за чаем. А дядюшка уже не только сложил одеяло - надо сказать, под утро уже пригодившееся, - а также и простыни, и наволочку, да закинул наверх, на третью полку, ненужный теперь матрас. Он сидел за столом и позвякивал ложечкой о стенки гранёного стакана в оловянном подстаканнике: размешивал сахар в крепко заваренном чае.
Поезд ехал по ленобласти, приближаясь к пригородам Санкт-Петербурга.
- Пойди, да причешись, Денис. Ты весь взлохмачен, - сказал Янус Полуэктович.
Погрузив ноги в цветастых носках в свои - да, вроде бы, свои... но тут стояла и ещё другая пара - кроссовки, Денис интуитивно пошёл в нужном направлении, разыскивая туалет.
« Интересно, как я сейчас выгляжу», - пробормотал он, выстраиваясь в конец небольшой очереди с полотенцами и зубными щётками. Когда он уединился в маленьком закутке, отстояв очередь, он закрыл дверь на задвижку и прежде чем умыться долго рассматривал в зеркале своё теперешнее лицо. Дядюшка, придавший ему этот облик, на этот раз действовал с юмором. Мнимому Денису первым делом в глаза бросились крашеные, зелёные волосы, вполне себе взлохмаченные, как их не укладывай, хотя и не слишком длинные: даже не по плечи. А потом - большие серые глаза наивного подростка. Остальные детали лица были заурядны: нос в конопушках и мелких прыщах, начинающие пробиваться усики над упрямо выпеченными губами...
Наскоро умывшись, он обратил - и только сейчас - внимание и на то, в чём был одет: в чёрную футболку с неразборчивым рисунком и надписью, тоже неразборчивой, выполненную почему-то на арамейском, но какими-то странными рунами. И в коротковатые, до щиколоток, штанишки, украшенные мелкими черепами.
Странная мода.
Вернувшись, он последовал примеру дядюшки и собрал постельное бельё в пакет - тот самый, в котором оно им было выдано. Но одеяло и матрас Денис оставил на прежнем месте: на верхней полке, сойдёт и так. Потом он снова присел рядом с дядей, который внимательно читал газету, взятую у проводницы вагона. И осмотрелся.
Всё для него было свежо и ново в этом странном и новом мире.
За столиком через проход, у окна, сидели две девушки - и красились с отчаянной скоростью, разложив перед собой невероятное количество косметики. Они по очереди глядели в небольшое зеркальце, то рисуя стрелки, то наводя тени, и чуть не вырывали это самое зеркальце друг у друга.
Напротив Дениса, на верхней полке, до сих пор спал и даже похрапывал средних лет мужчина. Его рука, в дорогих часах, свешивалась вниз, и через всю руку, от локтя до ладони, шла надпись: «Нас не догонят», и почему-то рядом с ней также был вытатуирован зайчик с длинными ушами.
Внизу, тоже напротив Дениса, сидел молодой человек, который уже выпил чаю и теперь разложил на столике блокнот и спешно рисовал в нём странный клубок из плавных и кривых линий, которые то расширялись, то сужались. Уши этого молодого человека залепляли беспроводные наушники (Денис догадался, что это такое), а волосы, густые сверху, посередине были зачёсаны назад и собраны в «хвост». Но по бокам шевелюра была начисто выбрита. Под ноль.
Проводница, проходя мимо, молча забрала пустые стаканы с подстаканниками - дядюшкин и того молодого человека, а потом возвратилась за сложенным стопкой почти у всех постельным бельём, попутно разбудив пассажира, что всё ещё спал на верхней полке. Тот сразу же вскочил - и первым делом принялся обзванивать знакомых, при этом сообщая, к кому вначале, а к кому потом он заедет, и по какому поводу.
За окном уже мелькали глухие стены гаражей, сплошь расписанные современными граффити.
- Доставай чемоданы, мы подъезжаем, - неожиданно капризным тоном, сказал дядюшка.
- Чемоданы?! - удивился Денис.
- Ну да, что же ещё? Или, ты считаешь, что в дальнее путешествие едут налегке... Да ещё из провинции. Ну-ка, загляни под мою полку...
Чемоданы были реальностью. Внушительные. Впрочем, это не были чемоданы в полном смысле этого слова: а так, доверху набитые, огромные спортивные сумки с длинными ручками. А ещё, там был рюкзак. Очень большой рюкзак...
Поезд уже замедлил ход - и подползал к перрону. В окне маячили и безликие высотки, и чересполосица рельс и проводов.
- Рюкзак свой надевай сразу, а то - не развернёшься потом с ним, да ещё и с сумкой, в проходе, - напутствовал Янус Полуэктович, надевая шляпу. - Другую я возьму. Пока ты спал, я уже списался по фейсбуку с Алексеем. Сообщил ему время, номер поезда и вагона, и он нас уже встречает.
- Ты его хоть узнаешь?
- Да. По его фото в фейсбуке.
Денис вышел в проход первым, пихая перед собой ногами тяжёлую сумку.

Вокзал, толчея, пробка на выходе из поезда... Все спешили уже куда-то, едва успев приехать. Сутолока в проходе,железные ступеньки. Платформа вровень с полом в тамбуре: это хорошо, легко выходить.
Наконец, Денис был уже на перроне. Он наскоро скинул с плеч свой рюкзак. Но только затем, чтобы тотчас вновь надеть, но уже поудобней.
- Вы - Денис? - раздался чей-то вопрос, и он приподнял голову.
Рядом с ним стоял незнакомец. Довольно странный тип. Длинный, худой, в белых брюках в обтяжку, в красной олимпийке и в тёмных очках. Высокий его лоб нигде не заканчивался, поскольку переходил без всякого предупреждения в открытую всем ветрам блестящую лысину, по бокам которой кустились мягкие и волнистые, серо - неопределённые кудри. Такие некогда, в книгах по истории, приписывались некой севернорусской народности: то ли меря, то ли чуди. При этом, там говорилось, что подобные волосы волнились - и никогда не отрастали ниже, чем по плечи. «Кажется, так описывалась где-то так называемая чудь... Голубоглазая, между прочим», - судорожно припоминал Денис. В целом, в этом мире и в этой сутолоке у него с памятью что-то стало плоховато.
Новый будущий приятель тем временем снял тёмные очки - и положил их в карман. А молодой с виду Денис подтвердил, что это он и есть. И подумал, что наверняка и полностью соответствует своему описанию в интернете, которое наверняка составил о нём для своего фрэнда дядюшка. Быть может, даже с фотографией. А ещё, Денис заметил, что глаза этого новоявленного «чуди», поскольку все гены в России несколько перемешались, не соответствуют старому историческому определению народности. Поскольку имеют отнюдь не голубой, а совершенно другой цвет. Скорее всего, они были мутно-серые, но при этом какие-то водянистые, и от того их можно было всё же на расстоянии принять за голубые. А взгляд этих глаз не выражал ровным счётом ничего. На редкость, абсолютно ничего не выражал.
- М-м, - имя дядюшкиного фрэнда по фейсбуку, наверняка им упомянутое, как и многое другое выветрилось из памяти Дениса. И потому, он изрёк только нечто невнятное.
- А! Вот вы уже и познакомились! Здравствуйте, Алексей, - раздался сзади бодрый голос. - Здравствуйте!
Дядюшка, который только что с трудом выбрался со второй тяжёлой сумкой из покидаемого всем народом поезда, уже спешил ему на помощь, и вот уже тряс протянутую руку встречающего их человека.
«Итак, нас, действительно, встретили: а значит, теперь есть, где остановиться в этом городе, и без проблем», - подумал Денис.
- Ну что, поехали? Можно было бы сразу показать вам город, устроить экскурсию: но вы, по всей видимости, с дороги, и хотели бы отдохнуть? - спросил Алексей.
- Да, это было бы не плохо для начала; быть может, потом и пройдёмся куда-нибудь, но не сразу, - согласился дядюшка.
- Тогда, поедемте сразу ко мне. Нам надо сесть на электричку, и это можно сделать прямо на этом самом вокзале, - радостно сообщил Алексей.
- На электричку? - растерянно спросил дядя, уже достойно войдя в роль приезжего провинциала. - Как это: на электричку? Зачем?
- Ну, да, я ведь ещё не сказал вам, что живу в прекрасном загородном районе, называемом «Горы». Кстати, это очень хорошо, что вы начнёте знакомство с Санкт-Петербургом именно с этих мест, - начав разговор, они тем временем уже продвигались в сторону здания Московского вокзала. Дядюшка, преодолевая одышку, волочил тяжёлую сумку, а Денис и вовсе согнулся под тяжестью рюкзака - да ещё и сбоку у него болталась такая же тяжёлая, как и у дяди, сумка.
- Вы имеете в виду, что нам хорошо начать знакомство с городом именно с этого вокзала? Кажется, он называется Николаевским? - сказал дядя, близоруко щурясь, чтобы внимательней рассмотреть здание, всё ещё относительно далёкое от него.
- Это - Московский вокзал, - пояснил Алексей.
- Ну да, конечно, - буркнул дядюшка. - Давненько я здесь не бывал, Денис, - повернулся он в сторону племянника.
- Но, я имею в виду вовсе не этот вокзал, а те места, куда мы с вами сейчас поедем на электричке. Это - пригород Петербурга, называемый, как я уже сказал, «Горы». Ехать надо по направлению на Мгу.
- Какой же это пригород! - удивился дядюшка. - Это же уже самый настоящий загород...
- Знаете ли, у нас, как нигде в мире, сейчас здесь свирепствует коронавирус, - безмятежно продолжал  Алексей. При этом, он произнёс последнее слово так, будто речь шла, по крайней мере, об эпидемии холеры или бубонной чумы. - Кстати, вы о нём, надеюсь, слыхали? И всё же, решились именно сейчас и сюда, приехать?
- Как не слыхать-то? - отозвался дядя. - Но у нас, в провинции, всё как-то поменьше размером. Знаете ли, у нас там никто пока не болеет. Ну, правда, любую болезнь, если можно, автоматически записывают, как коронавирус: надо же морально поддержать общую мировую статистику. По сути, никто этого коронавируса у нас и в глаза не видел, но работать нельзя, из дома выходить страшно: того и гляди, оштрафуют. И никто не знает, правда ли это - или нет: или, как сейчас говорят, фейк это - или не фейк.
- Ну, у нас здесь, в Петербурге, всем известно, что это - не фейк. Трупы вывозят сотнями, и медики болеют так, что страшное дело... Так что, поначалу не спешите даже с устройством на работу. Лучше, отсидитесь сперва у меня на даче, пока не утихнет эпидемия. Знаете ли, по нашим временам, только в диких местах - да на таких вот дачах, как моя, в отдалении от больших городов, абсолютно безопасно. И нет никакой инфекции. Я вот и сам полностью туда перебрался, хотя мог бы жить в городе. У меня есть Питерская прописка. А какие там, у меня, закаты! В городе нет таких закатов, как над нашими дачами, в Горах.
- Позвольте, какие такие Горы, под Санкт-Петербургом? Откуда? - изумился Денис.
- Ну... Не знаю, почему такое название. Есть там небольшие пригорки. А вообще - это район старых питерских дач. Элитных, можно сказать. Там - почти курорт. А какой там воздух! У меня есть одна любимая песня, и я её вполне двусмысленно напеваю: «Я вернусь домой, в старый замок в горах, когда будет окончен мой путь!» - без всякого стеснения, и, хотя он не имел ни голоса, ни слуха, пропел Алексей.
- Куда нам теперь? -прервал его дядя, поскольку в это самое время они уже прошли перрон и стояли у дверей в зал ожидания, - туда? - он указал внутрь, за стеклянные двери.
- Нет. Нам теперь налево. Там - через турникет, но чемоданы при выходе отсюда уже не проверяют, Нет, идите теперь не к турникету, а прямо, к выходу к пригородным поездам. А этого выхода - мы повернём вначале к кассе... А вот и расписание. Нам повезло: ждать будем всего лишь минут двадцать, и поезд уже стоит.
Немножко хаотично, бегая туда-сюда, они преодолели типичные посадочные трудности - и уже вскоре сидели, одни из первых, в последнем вагоне электрички - ибо, её голова была впереди, то есть, далеко от начала платформы с кассами. Переться вперёд по перрону, с тяжёлыми чемоданами, им было лень. Постепенно, вагон заполнялся всё новыми и новыми пассажирами - и, наконец, заполнился настолько, что были даже стоящие.Большинство пассажиров составляли так называемые дачники, а ещё - грибники, одетые соответствующе. Но, на скамейке рядом с Денисом, занимающим место у окна, сидел явно батюшка, молодой, одетый по светски, просто в чёрную рубашку и брюки; он листал ноты и потихонечку напевал себе под нос явно что-то из церковных песнопений. Денис улыбнулся: батюшка ему явно понравился.
А дядюшка оказался сидящим также у окна, напротив Дениса; рядом с ним, напротив батюшки, примостился Алексей. А рядом с батюшкой, на самом краю, присела благого вида бабушка, а напротив неё - полненькая, весёлая девочка: наверняка, её внучка.
Поезд тронулся.
- Я сам - железнодорожник. - неожиданно сказал Алексей. - Поскольку, решил, что такая работа очень выгодна для моего... дела, - он низко склонился к дядюшке и продолжил свою речь заговорческим тоном.
«Псих он, что ли?» - пронеслось в голове у Дениса.
- Вы понимаете, это ведь очень выгодная политическая сила: железнодорожники. Можно организовать профсоюз. А если будет забастовка... С нами всем и во всём придётся считаться. Да, это реальная сила. Так вот...
Дальше Денис ничего не расслышал.
- Кстати, я недавно остановил поезд, - сказал Алексей чуточку позднее.
«Точно, псих, - подумал Денис. - Остановил поезд? Это - как?»
- Нельзя было его пропустить: вдруг, случится авария. Мне за это должны дать титул почётного железнодорожника. Я жду. Это даст немалые льготы.
«Нет, вроде бы... Он - просто железнодорожник», - Денис вздохнул с облегчением.
А дальше, ему и вовсе мало что было слышно из того, что говорил Алексей. Не связать в единые фразы. Поезд набрал ускорение, и уже миновал город; мимо окон вскоре проносились только высокие и стройные деревья: берёзы, сосны, ели. Бесконечные леса лишь изредка перемежались постройками, платформами; однажды промелькнула широкая река. Перед лесом, ближе к платформе, повсюду желтели высокие метёлки каких-то незнакомых Денису растений и уже доцветал, имея цветы лишь на самых кисточках, иван-чай, который перемешивался с репейником и почему-то разросшимся и здесь, даже в северном климате, колючим и неприятным борщевиком.
Мысли мнимого Дениса постепенно уносились под мирное та-та-та куда-то очень далеко; быть может, не только в иные города и страны, но даже в иные времена.
Однако, можно сказать, очнувшись, он вдруг чуть не подпрыгнул на месте: «Позвольте! Какой такой железнодорожник? Он же, вроде бы, офисный человек, занимается компьютерами. И на аватарке - в костюмчике, с галстучком. И, вроде бы, политик, и почти что депутат... А куда ж мы едем? В какую-то Мгу?»
Подумав так, он вновь прислушался к разговору Алексея и дядюшки.
- Не скрою: моя дача, её строительство - всё только начато. Но, дело идёт полным ходом, - доносился сквозь общий шум и стук колёс бодрый голос. - Там ещё нет ни водопровода, ни канализации - однако, это всё дела ближайшего месяца, я скоро всё подведу. И...
- Дорогие пассажиры, минуточку внимания! - женщина, немолодая, некрасивая, с голосом иерихонской трубы, усиленным громкоговорителем, заглушила весь этот разговор, и даже прервала его нить. - Вашему вниманию я хочу предложить тряпочки для мытья стёкол, которые совсем не нужно мочить в моющем средстве. А также, перчатки, простые и латексные, производства Беларусь, и совершенно уникальный, многофункциональный пластырь, помогающий как при радикулите, так и при простуде.
- Моя дача будет построена по собственному моему проекту, - чуть сбившись, но всё же, через несколько минут, продолжил Алексей. - Наверх будет подниматься стеклянная лестница: я там запланировал второй этаж. На втором этаже будет танцпол... Дамы в вечерних платьях, фейс-контроль на входе... И обязательно наклонные, большие окна: это, чтобы солнечная энергия не пропадала зря; если хорошо сохранять тепло, то даже и обогревать дом не понадобится. Второй мой этаж будет на солнечной энергии: так я решил. Его будет просто нагревать солнце.
- Ещё у меня есть тёплые женские колготки, - снова прорвался голос иерихонской трубы. - А также, лампа, беспроводная, на батарейках, для использования на даче - и всего за пятьсот рубликов; кроме того, мочалки, блокноты и обложки для паспортов. Кто заинтересовался - задавайте вопросы, и покупайте.
Поезд к этому времени набрал солидную скорость, пошёл бодро и ровно, а не рывками. И без всякого та-та-та, и не заглушая слов женщины - коммивояжёра. 
«Собачья работа, - подумав, посочувствовал ей так называемый Денис. - Однако, тётеньку я вполне понимаю:надо же как-то выживать. Но вот, нашего нового знакомца я пока что явно понять не могу. Он - что, как говорится, с приветом? И... Чем он, наконец, занимается? Он - кто? Политик, сидящий в офисе, или же компьютерщик, который чинит компы - но при всём при этом ещё и постовой железнодорожник?!»

                * * *
Но, вот и дальняя станция. Где, так сказать, «трава по пояс». Ну, впрочем, и не сильно дальняя: минут сорок - пятьдесят - и вы окажетесь в Санкт-Петербурге.
Длинная, узкая платформа. За ней начинаются кусты облепихи с ещё недозрелыми ягодами (когда дозреют - их, как пить дать, сразу же обнесут). Следом за кустами - высокие сосны и берёзы. Бесконечное пространство леса уходит в обе стороны от железнодорожного полотна.
От платформы - ступеньки вниз. За ними - узкая тропка, уводящая под деревья, в тень и глубину. За не слишком широкой полоской леса обозначилась грунтовая дорога, покрытая лужами, а вдоль неё потянулись заборы и дачные домики. Все вышедшие на станции пассажиры свернули сюда, на дорогу, но теперь постепенно рассасывались в разных направлениях уходящих вбок дачных улиц.
Вслед за Алексеем, его гости пока что шли прямо, вдоль грунтовки, и по одну лишь сторону от неё тянулись самые разные дачные домики: как новенькие и красивые, из материала под дерево, так и разной степени старости и ветхости. То ухоженные - с верандами, качелями, теплицами и собаками, то заросшие сорной травой, с покосившимися строениями. Вдоль заборов росли цветы, полевые или садовые, шиповник, черноплодная рябина, невысокие ёлочки.
Вскоре они свернули вправо и пошли куда-то в глубину дачного поселения. Здесь было ещё мокрее, лужи нередко занимали всю проезжую часть грунтовки, и надо было передвигаться по-над забором, по траве, гуськом. Дядя и племянник здесь несколько подотстали от своего ведущего, поскольку несли тяжёлые чемоданы.
- Как тебе наш новый знакомец? - спросил дядюшка лукаво.
- Мне он показался... Несколько странным. Но, быть может, сейчас все люди примерно такие? В смысле, не могут быть не странными.
- Нет, ты прав: он - очень уж странный тип. Даже, для этой страны и этого времени. В общем, весьма занятную рыбу выудил я из интернета...
- Рыбу?
- Колоритный типаж. И я не против изучить его повнимательней. Для той конторы, которой я служил прежде, он представлял бы, как мне кажется, особый интерес. Впрочем, посмотрим, как..., - дядюшка не договорил, поскольку их новый знакомый обернулся; увидев, что его гости за ним не поспевают, он возвратился назад и в качестве помощи подхватил у дяди маленькую кожаную сумочку.
- Здесь очень хороший воздух, - повторно отрекомендовал он. - И просто замечательно, что вы начнёте знакомство поначалу не с самим Санкт-Петербургом, а именно с этих мест, - он снова повторил свои же собственные слова. - Я, хотя имею городскую прописку, в городе бываю только наездами. Навещаю там свою мать. Но, я сам обжился уже здесь. У меня на даче собака - овчарка, её кормить нужно. Ну, и строительство. На моём участке есть старый дом, остался от прежних хозяев - сами увидите. Можно вам сперва в нём остановиться. А позже - перебирайтесь ко мне, в новую постройку. Там, в одной из комнат, я сооружу кровать - и можно будет вам туда вселиться. Самое главное, у меня есть компьютеры: целых три, и все очень мощные. Я ведь компьютерами занимаюсь - это сейчас основной мой заработок. Так что, если нужно будет поработать в интернете - пожалуйста. Купите только себе хороший тариф... Ну, это мы обсудим позже. Стоп! Обычно я прохожу здесь, - он остановился перед большими, железными, закрытыми сейчас - но, вероятно, и навсегда - воротами, рядом с которыми была дырка в заборе. - Тут обычно все и проходят, - пояснил Алексей. - Однако, сейчас, как я посмотрю, нам со всеми этими вашими чемоданами, придётся идти дальше. Здесь мы не протиснемся. Ну, что ж, тогда - в обход. Окружным путём.
Пройдя ещё парочку дачных кварталов, они завернули направо. Первый же дом, добротный, хотя и не новый, деревянный, с крылечком - оказался домом дачного председателя. Тот сам - коренастый, плотный мужчина, не слишком разговорчивый - сейчас возился во дворе с неким агрегатом. Алексей приветственно помахал ему рукой, и председатель попросил его подойти ближе. На участке с облагороженным садом и огородом с аккуратными грядками и теплицами была беседка с лавочками; неподалёку от неё, на маленьком столике, и был установлен странный агрегат: должно быть, гигантская соковыжималка, поскольку рядом умещалась огромная куча яблок.
- Буду делать кальвадос. Сок выжимаю, - после шляпочного знакомства с новыми гостями Алексея, пояснил председатель.
Не слишком задержавшись, вскоре приезжие, ведомые их странным провожатым, последовали дальше, оставляя председателя наедине с будущим кальвадосом.
«Быть может, всё ж нормальный парень, этот Алексей. Вон, знакомые везде у него», - мелькнуло в мыслях Дениса.
Теперь они шли под огромными, раздвоенными наверху, старыми соснами. А под ними росли невероятно пышные молодые ёлочки. Пахло хвоей, и уже слегка припекало. И действительно, воздух здесь был на редкость замечательным.
После пары кварталов они спустились по параллельной дороге в обратную сторону, там  пошли по узкой дачной улочке, плотно обсаженной по обеим сторонам яблонями, рябинами, кустами шиповника и прочими кустами, с жёлтыми и фиолетовыми цветочками. Вот приметный, огромный камень у дороги, неизвестно как и когда сюда попавший, вот уличный колодец, аккуратный, с деревянной крышей над ним и небольшой лавочкой для вёдер. Несколько дач справа совершенно заросли бурьяном.
- Как увидите самую плохую, недостроенную дачу - это будет моя. Угадаете? - обернулся к ним и осклабился Алексей.
- Вряд ли, - признался дядюшка.
- Но... Вот мы и пришли! - через некоторое время, весело сообщил им провожатый.
За деревьями и кустами, ещё на подходе, сооружения было не видать. Но теперь они стояли перед забором из сетки - рабицы, натянутой межу железными столбами. Вместо ворот имелось некое сооружение, изготовленное из чего-то, напоминающего старые железные кровати; может быть, эти створки, так сказать, ворот таковыми ранее и являлись. Закрывались эти импровизированные ворота только тогда, когда были плотно прижаты друг к другу и опирались на специально подложенный под них для этой цели камень. Около внутреннего забора, вдоль которого последовал Алексей, уже зашедший за металлическую сетку и оказавшийся в узком проходе, возвышалась куча брёвен, давняя и частично сопрелая. Рядом с нею росли грибы, быть может, даже условно съедобные: нечто типа рядовки фиолетовой.
Стены начатого строительства являли собой блоки пенопласта, заключённые в металлический каркас будущего здания. Местами, пенопласт прикрывала сверху прочная клеёнка. Окна, как можно было судить ещё по уличной стороне, в этом строении уже наличествовали, на сторону ворот также выходили двери будущего гаража. Со стороны внутреннего забора, груды брёвен и узкого прохода тоже имелась дверь, входная, металлическая - но, нельзя сказать, что такая уж новая.
- Проходите, пока что, мимо: во двор. Дома у меня собака: овчарка, и у неё довольно сложный характер. Позже я вас с нею познакомлю, но не сейчас. Поворачивайте за угол, - и Алексей пропустил гостей вперёд.
Далее следовало пройти между канавой, что начиналась за углом, и той самой кучей брёвен, которая, всё разрастаясь, здесь превышала рост человека - и, по всей видимости, это были распиленные на части деревья, срубленные в том самом месте, где впоследствии расположился фундамент нового дома. В этом проходе между двумя препятствиями были накиданы листы рифлёного железа; узкая нога Дениса застряла между его выпуклыми бороздками, и он растянулся, упав лицом в кучу рыхлой земли, которая следовала далее по курсу: это, вероятно, была та самая почва, что создавала вокруг несколько насыпей, в результате вырытого под строительство котлована.
Денис поспешно поднялся, морщась. Высвободил сведённую ногу. Алексей, тем временем, почти не обратив внимания на это досадное недоразумение, объяснял Янусу Полуэктовичу, указывая на канаву:
- Здесь я буду прокладывать сливную трубу. Её скоро привезут. А дальше у меня - небольшой дворик.
«Дворик» представлял собой небольшой пятачок земли, на который можно было попасть, преодолев земляную рыхлую насыпь. Ранее здесь, вероятнее всего, были лавочки. Ещё при прежних хозяевах дачи. Остов одной из них зиял рядом с широкой бетонной трубой: вероятно, бывшим колодцем. Однако, сейчас эта труба была заполнена гнилостной, грязной водой, так что от колодца, как и от лавочки, остались одни воспоминания.
- А вот и мой личный дуб! - воскликнул хозяин дачи.
И действительно, над всем этим безобразием высилось величественное высокое дерево.
- Я сейчас выведу из дома Рону, мою овчарку, и привяжу её во дворе. А вы пока проходите на старую дачу: там сейчас открыто. Оставляйте там свои вещи - и мы пойдём ко мне, пить чай. Там, у меня в доме, стройка в самом разгаре, далеко не всё завершено. Только начато. Бардак везде: ну, даже там, где я живу... Ну, сами увидите.