15 кубок дождя

В Таборе все тропы, ведут к Озеру, даже если идут в другую сторону, рано или поздно все они сливаются у Водопойки или впадают в Белую Тропу, которая тоже ведет туда же, в какую сторону по ней не топай. Нет никакой разницы, куда ты свернешь на перекрестке, все равно ты окажешься там. Заблудиться невозможно.

Васька не переживал, когда оказался в части леса, где бывать прежде не доводилось. Но ощущение были странные. Вроде, все обычное. Лес как лес. Сосны вверх, ветки вдоль. Туземцы, как туземцы. Дрыхнут поголовно, а что им еще делать? Они ж туземцы, чем им еще заниматься в такой час. Штиль и пекло. Тропинки, как тропинки. Одни вдоль, другие наоборот, поперек. Так и вертятся под ногами. Юркие белые змеи, и не отличишь одну от другой. Ветки зеленые, стволы бурые, а все же, что-то было не так. Как будто попал в чужую сказку.

Васька шёл и шёл, а тропинки все не кончались. Он уже и сам бы не сказал, в какой стороне Озеро. Тогда он решил, что к Водопойке ведут те тропы, которые лучше натоптаны и стал выбирать на перекрестках такие. Но, на многих перекрестках тропы пересекались совершенно одинаковые. Он даже мерил ширину ботинками, потому что ощущениям уже не доверял. Новый метод в результате завел его в окончательные дебри, которые казались необитаемыми. Ничего, кроме самих тропинок, которых кто-то натоптал, не выказывало присутствия туземцев. Спросить дорогу было совершенно не у кого. Очень скоро Ваське стало казаться, что он слишком далеко зашел.

И тут он заметил знаки на песке. Сначала знак был один. Просто стрелка, прочерченная палкой на песке тропы. Васька даже обрадовался. Стрелка была в попутном направлении, и этот знак он истолковал как добрый. А еще он удивился, отчего следы множества кед, шлепок и босых ступней обходят знак. И, на всякий случай тоже не стал наступать на него. На следующем перекрестке знаков было уже три. Это точно не были арабские буквы, или эльфийские руны. Они скорее были похожи на загадочные символ высшей математики. Все три знака стояли поперек поворота на право. На лево Васька идти тоже не захотел. Все следы кед, шлепок и босых ног туда тоже не повернули. И пошел прямо.
 
Дальше знаки стали попадались чаще. Уже не только на перекрестках, но и прямо на тропе. И их так же старательно обходили след. И Васька тоже обходил. Следующий перекресток загадал и вовсе трудную загадку. Из спирали прямо посреди перекрестка шли три стрелки. И во все три стороны уходили следы. Ладно бы еще, кеды направо, шлепки прямо. Босой Васька пошел бы налево с легкой душой. Но все расходились вперемешку. Кеды, шлепки, босые ноги, и даже тяжелые партизанские ботинки. Через каждую из трех троп шла надпись, или заклинание, ну или формула. Две строчки странных символов, которым всем приходилось перепрыгивать. Васька выбрал прямой путь. Просто знаки на той тропе показались менее загадочными. В одном знаке он опознал загогулину, которая есть в единице телефона, а один кусок загадочной строчки вообще показался похожим на двойное бензольное кольцо. Во всяком случае представлял его себе Васька именно таким.

Следующий перекресток вовсе был исписан хитрыми символами которые уже не вязались ни с высшей математикой, ни с неорганической химией, а отдавали скорее мистикой или азбукой Зеленых Человечков. Хотя они вроде только кругами пишут, и на полях. Если эти Зеленые Человечки вообще существуют в реальности, а не общепартизанский коллективный мегаглюк. Ваське пришлось повторить путь, который недавно сделали множество кед, шлепанцев, тяжелых ботинок, босых ног и одного рыбацкого сапога. Тщательно переступая знаки он оказался на следующей тропе. Однако, чтобы не наступить ни на один знак, ему пришлось так прокрутиться что он так и не понял, в какую сторону повернул на этом перекрестке.
 
И сразу оказался в фанатском секторе. Его усадили, подсунули под зад пенку.  В одну руку прилетел бутылка воды, теплой, но все еще с газом. В другую ему сунули раскрытый зонтик. Кулек кукурузных палочек сам собой материализовался рядом. Фанаты, десятка три совершенно диких туземцев скандировали оскорбления судьям, свистели, выли и бесновались. Все это они проделывали не складывая зонтиков. Некоторые фанаты облачились в дождевики на голое тело, и все поголовно были в рабочих перчатках. Воздух был наэлектризован так, что у многих волосы поднимались.

Их шаман пока не вышел на площадку. Он сидел в позе лотоса и готовился. Две девушки фанатки в странных сияющих купальниках, сплетенных казалось из очень тонких медных кабелей, натирали его строительными перчатками, а сидел он на старом автомобильном коврике. Он уже был одет для выхода на площадку. Из одежды на нем были только очки газорезчика, резиновые шлепки и толстые резиновые перчатки. Шлепки и перчатки для надежности закрепили на теле синей изолентой. Его длинные волосы были так наэлектризованы, что висели в воздухе нимбом. Еще несколько фанатов натирали посох. Шаман принадлежал к новой школе, которая не полагалась на бубен, а свято верила в могущество МьюМюзонов сушеного древесного корня на поле обратное полю Хиккса. Посох в двух местах был обмотан толстым слоем синей изоленты, а на навершие был закреплен белый и круглый как череп высоковольтный изолятор. Череп улыбался треснутыми зубами. Маркер и фантазия и вот уже ухмыляющийся череп.

Васька понял куда попал. Шаман-Дерби. Показательные одиночные, обязательная программа. Четверть финал.  Кубок Дождя.


Дождей не было с самой зимы. Да и зима была холодная, но малоснежная. Весна выдалась жаркая и сухая.  Желтая с осени степная трава изжаривалась на злом апрельском солнце.  Хвойные иглы шуршали египетскими пергаментами и сыпались с веток. Над асфальтом стояли миражи. Со стороны Сибири небо перечеркивали черные хвосты лесных пожаров. Жара не ведала пощады. Туземцы, сбежавшие из чумного Города, мечтали о затяжном ливне. Шаманы каждый день вызывали дождь.
 
Раньше они собирались в другом месте. У Шкиперовой Гавани. Почему шаманы, вызывающие дождь облюбовали именно это место угадать не трудно. Туда когда-то ударила молния и в зарослях образовалась кругла проплешина от пожара. Поэтому, когда шаманы вытоптали траву до самого песка тут стало безопасно вызывать климатические явления. Тем более, в нашей вселенной молниям категорически запрещено бить дважды в одно место.

Шаманов было трое. Они собирались в полдень, плясали, били в бубен и орали мантры. Погода не менялась. Зрителей тоже было не много. Иногда даже меньше, чем шаманов. И бубен был у них один на всех. Никому они особо не мешали, ажиотажа публики не вызывали.

Но подозрительному Штопору показалось подозрительным что подозрительные личности занимаются чем – то очень подозрительным в подозрительной близости от Агрегата. И он принял меры. В бубен ударила молния. Да какая там молния! Глюк. Иллюзия.

Вспышка, чуть сильнее бенгальского огня, и хлопок новогодней петарды. Бубен даже не весь оплавился. Да и шаман на удачу камлал в резиновых шлепках, поэтому отделался заиканием и легкой амнезией. Ну и облысел абсолютно. Танцы с бубном в близи Агрегата закончились.
 
Шаманы, получив подтверждение возможности влияния на природные  явления, решили, что они стоят на верном пути. Но пока они катались на элке в Город за подкреплением и снаряжением Васька устроил на прогалине качели, песочницу и даже собрал из трех старых бочек паровозик ракету и самолет. Непонятно откуда в Таборе маленькие дети, но с их мамами ни один шаман не сладит. И они выписались.
 
Новое Место было куда больше. Идеально круглый ожег в сосняке от пожара, который скорее всего тоже случился от молнии. Огромный круг по периметру обсидели и облежали туземцы плотными кучками фанатов. Зонтики каждой группы болельщиков были покрыты белыми знаками, напоминающими одновременно и тайные знаки высшей математики, и иероглифы.  И даже если знаешь, что нанесены они при помощи зубной пасты, все равно замечал в них некую зловещесть и таинственность.

Тут царило такое напряжение между командами болельщиков, что жара была не в силах подогреть толпу сильнее. Соседи уже кидались шишками и пустыми бутылками. Все переругивались и орали матерные оскорбления в адрес нобелевских лауреатов и людей с портретов в школьных кабинетах физики. Чем столь уважаемые люди насолили оголтелым туземцам фанатам Шаман Дерби Васька не знал, но тоже настроился к ним негативно и орал вместе со всеми, и, вместе со всеми, отчаянно хрустел кукурузными палочками.

Спокойствие царило только на судейской трибуне. Судьи развалились в шезлонгах под навесом из хвойных лап были при этом так серьезны и авторитетны, как будто это за ними последнее слово при вручении нобелевской премии.  В качестве основного их инструмент служили старые винные бутылки. На их зеленые бока при помощи камня и все той же зубной пасты была нанесена измерительная шкала. Все четверо в зеркальных стрекозах очках и огромных тростниковых мохнатых сомбреро они изнывали от жары и внимания. Один совершенно без растительности, лысый, как младенец, трое других судей с длинными бородами. Ваське даже показалось, что он узнал в одном из судей Звездочета, по длинной белой бороде, но последние дни солнце жарило так, что у многих бороды стали белыми. До судейского навеса было далеко, да и какая разница, чем занимается Звездочет в свободное время.

На площадку выходил новый шаман. С бубном, старой Ньютоновской школы, приверженец теории волн. В ожерелье из изолятором поверх майки с Эйнштейном. Толпа встречала его криками и салютом из шишек. Его фанаты орали заклинания на латыни с припевом из Фредди Меркурия. При этом в ритм хлопали пустыми пластиковыми бутылками.
Шаман встал на середин площадки в нарочито расслабленной позе и небрежно подбросил бубен вверх. И тут же поймал, и подбросил снова. Сначала это было просто, но с каждым новым взлетом бубна его движения усложнялись и бубен взлетал выше. Васька поймал себя на том, что не может оторвать взгляда от вращающегося в воздухе бубна. Знаки на куску поликарбоната при вращении создавали гипнотический эффект, да такой, что у многих зрителей взгляд становился мертвым, а нижняя челюсть слабла, приоткрывая рот. У некоторых даже предательская слюнка выступила из уголков рта. Он с трудом заставил себя отвлечься и наполнил рот кукурузными палочками. Их хруст помог преодолеть наваждение. Теперь он смотрел не на бубен, а на шамана. Это оказалось куда интереснее.

Шаман плясал. Выгибался, кружил волчком, прогибался назад и стелился змеёй. Красиво. Вот только отчего то носок его левого шлепанца все время зарывался в песок, как будто что-то нащупывал. И, видимо не сразу нашел. Васька заметил, что расстилаясь по песку животом в танце, шаман запустил все пальцы резиновых перчаток в песок. И, видимо нашел.

Он долго кружил волчком, подбрасывая бубен. Толпа дышала в такт. Тишина шуршала кукурузными палочками. Бубен взлете долго и медленно кружил над вращающимся шаманом и стал так же медленно опускаться, не прекращая вращения. Шаман поймал его обеими руками прямо над головой.

И шандарахнуло так, что на судьях затлели тростниковые сомбреро. Длинная извилистая оранжевая вспышка преломила тишину. Толпа взорвалась. Тишина обратилась в рев. Рукоплескания пластиковых бутылок, слезы восторга, крики. Взлетающие зонтики. А Васька сидел охреневший и оглушенный. Эта молния была настоящей. Это не наведенный Штопором глюк. Глюки не пахнут озоном. В месте падения глюка песок не спекается в грязно черный пузырь. Молния была настоящей.

Шаман поглядел на судейскую трибуну. Лысый судья указал пальцем на пустую мерную склянку у их навеса. Но и так было ясно. Дождя не было. Ни капли. Молнии оцениваются только по артистичности и длине. И если длину молний можно было достоверно оценить по насечкам на стекле винной бутылки, то артистичность штука субъективная. И мнения субъектов зрителей разделились. Фанаты шамана в майке с Эйнштейном колотили палками по земле и вопили «Судей на мыло», фанаты других шаманов требовали прекратить безобразия, швыряли в фанатов шамана Эйнштейна шишки, пластиковые бутылки и даже куда боле тяжелые предметы. Метали так не точно, что попадали в группы фанатов других шаманов, и те тоже не оставались в долгу. С такой же точностью. Весь круг зрителей втянулся в шум и потасовку. При этом вопли «Судей на мыло» слышны были отовсюду.

Судьи же, спокойно сбив пламя с широких полей тростниковых сомбреро, пребывали в невозмутимом и глубокомысленном раздумье.  Они совершенно не обращали внимания на шишки пролетающие в опасной близости от них. Видимо, к подобному поведению почтеннейшей публики на Шаман Дерби они давно привыкли. Они вынесли вердикт. Вызов дождя ноль из десяти. Длинна молнии семь из десяти. Артистичность восемь. Техника безопасности десять. Итого двадцать пять из сорока. Отличный результат. Фанаты шамана в майке с Эйнштейном были довольны. Они громко пели «Оле-оле» и скоро к ним подключились и остальные зрители. Васька удивлялся, отчего ему так весело и приятно драть глотку вместе с остальными. Ответа не нашел, но пел громко и с удовольствием. Он не знал никого из зрителей, и они его не знали, но они были вместе и были заняты важным для всех. А это очень хорошее чувство.

Впрочем, в Таборе невозможно найти место, где ты никого не знаешь. Спина сидящей перед ним в первом ряду девушки показалась смутно знакомой, как и её белая майка. Девушка снимала все происходящее на допотопную цифровую камеру. Когда она повернулась Васька сразу её узнал. Юная партизанка Рыжик с момента их последней встречи сильно изменилась. Постриглась еще короче и выкрасила рыжие волосы в белый цвет и обзавелась новыми серьгами из совиных перьев. С новой прической она и сама стала похожа на юную полярную сову. Чувствовалось что к прическе приложил ножницы и покрасочные перчатки Мастер Птиц.

Васька дотянулся и настойчиво похлопал её по плечу. Та обернулась, узнала Ваську и обрадовалась ему как старому знакомому.

- У тебя есть микро usb 2 карта запасная? А то мои все полные. А у всех– она показал на камеру. Васька смущенно развел руками. Карты памяти у него не было, да и зачем в двадцатом году двадцатого века забытый хлам из далекого две тысячи восьмого? Стародавние времена. Тогда люди, наверное, еще в каретах ездили. Но он всё равно расстроился от того что ничем не помог хорошему человеку. Тем временем Рыжик похожая на сову вытеснила соседей и пригласила Ваську сесть рядом. В первом ряду.

- Да и не расстраивайся. Это всего лишь полуфинал. Финал будет в следующее полнолуние. Я до того успею в Город, а там все скину на винчестер. Жалко я отборочные не записывала. Там такие были интересные типочки. Прикинь, телефоны не пишут, если не видят вышки. Я и вспомнила, что у меня дома лежит эта камера. Пришлось за ней в Город возвращаться. А там такой ужас. Людей прямо на улице хватают. Если без маски. Кое как проскочила через патрули. Чудом туда и обратно без штрафа. Но не зря. Эта камера плевать хотела, есть сеть или нет. Пашет как дизельная. И разрешение терпимое. Вот только глючит. Сам смотри.

Рыжик нашла начало записи и Васька снова увидел шамана и вращающейся бубен, и момент, когда должна была шандарахнуть молния. Но ни звука, ни самой молнии на записи видно не было. А вот момент, когда судейская бригада тушила свои сомбреро виден был отчетливо. И искры, бегущие по сухому тростнику тоже были видны. Васька даже не стал думать над этой загадкой. Он понял, что столкнулся с очередным глюком.


Следующим на место выходил шаман в чьем фанатском секторе сидели Рыжик и Васька. Очевидно, их шаман решил сделать ставку на артистичность и набрать все десять из десяти.

Две девушки в купальниках из медной проволоки разбрасывали пластиковые цветы перед шаманом, а за ним четыре фаната в тюрбанах из банных полотенец несли его шаманский жезл. Ваське все это напомнило похороны, но видимо у большинства туземцев таких ассоциаций не возникало. Фанаты шамана, которого как Васька понял, звали МегаВольтус, скандировали «Ви Вел рок ю», аккомпанируя себе палками. Выходило слаженно, но исходную мелодию группа Квин угадать удалось не сразу.

Мегавольтус вошел в круг, разослал воздушные поцелуи и поклоны в стороны самых громких болельщиков. Его улыбка сиял обаянием, в волосах серебрились искр, а непроницаемые очки газорезчика отражали раскаленное солнце. В воздухе пахло озоном и чуточку гарью. Шаман воткнул посох в песок незаизолированный концом, обошел его кругом, вскинул руку вверх. Это послужило сигналом, и фанатская трибуна так же слаженно и громко начала другую песню. Опознать её исходный вариант Ваське не удалось. Может быть потому что он сам горланил вместе со всеми. Шаман плясал, поднимая белую сверкающую на солнце пыль резиновыми тапками. И Ваське опять показалось, что шаман что-то ищет в песке. Но понят, что именно он не успел.

Шаман, закончив высоко, удивительно высоко подпрыгнул, упал на песок, вырвал посох из песка, раскрутил его и треснул изолятором по середине круга…
Зеленая прямая и долгая молния рухнула с небес в место соприкосновения изолятора с кругом. С судей сдуло их тростниковые сомбреро. Занявшийся было судейский шалаш оперативно потушили автомобильным огнетушителем. Ревущую толпу успокоить даже не пытались. Публика бесновалась и торжествовала. Счастливые фанаты МегаВольтуса не стеснялись слез и обнимались в пароксизме единения и всеобщей любви. Васька сам не понял, как оказался в объятиях Рыжика. Её горячие соски кололи грудь, он чувствовал, как колотиться её сердце. И вдруг он ощутил, что целуется с ней взасос. И он не был при этом уверен, что это его инициатива. Скорее наоборот.
Вердикт был спорный. Дождь – ноль. Артистичность – девять. Длинна – десять. Техника безопасности – десять. Фанат не пытались линчевать судей только потому что общая сумма очков вполне тянула на первое место. Орали, спорили, швыряли палки шишки, бутылки, хрустели кукурузными палочками… и целовались. Целовались Рыжик и Васька, и мир бушевал вокруг них, не причиняя не малейшего беспокойства. Однако в каждом хорошем деле надо знать меру.
 
Несколько смущенный и совершенно ошарашенный Васька пытался сделать вид, что ничего не произошло. Подумаешь, дружеский поцелуй, подумаешь, чуть вышедший из-под контроля дружески поцелуй, подумаешь… Но все уже было иначе. Тише толпа, добрее солнце, и воздух гораздо вкуснее. Все изменилось, кроме того, что на свете еще существовала Ленка, и её долбанный айфон, который он так и не зарядил. С Ленкой они так не целовались. Да и где. На людях они держались отстраненно. Как старые товарищи. А когда Ленка пробиралась в его палатку то тут уже было совершенно не до поцелуев. Обходились без прелюдий.
 
В круг выходил новый шаман. И нес новый бубен. Стара школа решила снова тряхнуть стариной. Выгоревшие до пепельного цвета волосы и борода выдавали в нем старожила. Комбинезон от горки на голое тело аскета. Уверенная неторопливая поступь артиста.
 
Бубен Васька не мог не узнать. Он сам его сделал. Давным - давно, когда шаманы еще собирались у Шкиперовой Бухты Ленка ходила смотреть, как они вызывают дождь. Она стояла в тени сосен в отдалении и очень внимательно смотрела на их танцы с бубном. И знала, что дождь не приходит потому что у них бубен не правильный. Ну, Васька и сделал правильный.
 
Тогда Васька впервые заметил, что умеет понимать некоторые вещи без помощи слов. Да и в каком языке сохранились слова, чтобы подробно и доходчиво описать, чем не правилен бубен у другого шамана, и какой должен быть правильный. Ленка не могла объяснить. Но он понял.

Бубен получился огромный, размером с велосипедное колесо. Возможно потому что ивовый круг его рамы Васька гнул на ободе велосипедного колеса. Бубен получился зеленый, потому что один кусок поликарбоната, который Васька спер на заброшенном Дальнем хуторе, был зеленый. Второй кусок был белым, и поэтому бубен тоже был белым, с другой стороны. Знаки и символы он делал по Ленкиным эскизам. Они сидел на кромке озера, на горячем песке, омываемом теплыми волнами, где-то за пляжем Колхозанов, она болтала ногами в воде, и чертила пальцем знаки на песке. Волны стирали эти странные заклятия, но не раньше, чем Васька успевал перенести их на внутреннюю поверхность зеленой стороны. Зубная паста и немного суперклея, вот и все что нужно для волшебства.
 
На белую сторону знаки он наносил уже вечером, при свете костра у свое палатки. Они получились не ровные, размерить круг заранее Васька не догадался, и знаки как бы сползли к одной стороне. И от этого получилось еще таинственнее и загадочнее. Зубная паста, древесный уголь и немного суперклея, волшебство в Таборе всегда простое и малобюджетное. Этот вечер был единственным, который они провели вместе. Ленка очень внимательно следила, чтобы знаки были похожи на то, что она выводила палкой на песке. А Ваське просто хорошо было от того, что он может сделать нужную ей вещь. Уметь делать вещи — это тоже приятно, но делать их для нее…

Как только бубен был готов, она убежала на стоянку мажоров. Ей надо было выспаться. Она планировала в следующий полдень принять участие в вызове дождя. И была практически уверена, что дождь будет. Но именно в следующий полдень молния ударила шамана.

Бубен долго лежал в чехле от палатки. Как он мог оказаться в других руках? Однако думать уже было некогда. Шаман плясал, фанаты горланили, судьи наблюдали. Бубен взлетал и возвращался в руку. При этом он издавал звук. Именно такой, какой Ленка и хотела. Васька его никогда раньше не слышал, но был уверен, что звук правильный. И никто, кроме Ленки, не должен этот звук из него извлекать.
 
Раньше, чем закончился танец Васька вскочил, в четыре огромных шага достиг середины круга, высоко подпрыгнул и схватив вращающееся бело-зеленое колесо.
Схватил и помчался, еще не зная, куда. Толпа замешкалась, но не на долго. И этого оказалось достаточно, чтобы перепрыгнуть зрителей и скрыться в сосняке. Погони Васька не опасался. Хрен кто его догонит. Но вот куда бежать, он не имел ни малейшего понятия. Поэтому просто ломанул через лес, вроде бы в сторону озера.
Громадная толпа фанатов, с палками и воплями побежала за ним. Он несколько раз сменил направление, путая погоню, и скоро уже преследователи пропали из виду. Только их вопли и шум хрустящих веток наполняли лес шумом. Васька выскочил на широкую тропинку и побежал по ней. Уже размеренно, экономя дыхание и успокаиваясь. Если сразу не догнали, то хрен уже найдут. Не зря он переставил палатку. В крайнем случае он потеряется на Дальних Хуторах до конца выходных. А там…

Васька бежал и думал, как обрадуется Ленка, когда он вернет ей бубен. Может быть её будет не до того, что айфон он так и не зарядил. Погоня уже была еле слышна, но вдруг он почувствовал, что тропинка по которой он бежит ведет его не туда. Вернее, ему совсем не нужно туда, куда она ведет. Он решил свернуть на следующем перекрестке, и тут же увидел, как ему навстречу движется группа фанатов на велосипедах. Судя по майкам с портретом Эйнштейна и майкам с рекламой сети магазинов «Ньютон» это были фанаты старой школы. И, следовательно, в традициях старой школы, они будут бить его велосипедными цепями и тросиками с навесными замками. Этого ему совершенно не хотелось, и он срезал угол через лес, выскочив на перпендикулярную тропу. И чуть не влетел в стаю фанатов новой школы, вооруженных длинными палками. Чудом избежав травм он снова сменил направление. Они гнали его, как дичь, а он петлял, как весенний заяц, пока наконец на одном из перекрестков толпа фанатов старой школы не врезалась в толпу фанатов школы новой. На этом пешая погоня закончилась.

Велосипедисты почти нагнали Ваську, он еще раз свернул, запнулся об знак на песке и кубарем покатился по новой тропинки. Двухколесные кони встали на дыбы, раздался звук резких тормозов и мат, сообщающий, что не все смогли остановиться. Куча велосипедов и людей образовалась у того знака об который Васька споткнулся. Но за ним никто не пошел. Васька удивился и расстроился. Он только вошел в азарт и разогрелся. Играть в догонялки с велосипедами он мог целый день, прежде чем вспотеет. У него еще было много сил. Даже до второго дыхания дело не дошло. Он замер, ожидая, что предпримут фанаты жертвы массового ДТП, но они не стали делать ничего. Вся старая школа застыв смотрела на него. Как будто прощалась.
 
Переступить знак, о который Васька споткнулся они не решались, и он решил их подзадорить. Развернулся к ним задом и продемонстрировал неприличны жест. Одни из фанатов старой школы в ответ покрутил пальцем у виска и показал на знак. Васька намека не понял. Да и плевать он хотел на намеки. Он хотел продолжения погони.

Это весело, когда тебя хотят бить велосипедными цепями, но не могут догнать. Он начал пародировать движения шаман, у которого украл бубен.
 
Фанаты старой школы стали делать ему знаки, в основном прикладывая к губам пальцы, мол не шуми. Но Ваське уже было весело. Он подбросил бубен и поймал, чувствуя гул пластиковой мембраны под пальцами. Потом подбросил выше… И еще… И еще….

И пошел дождь. Самый настоящий проливной обрушился с небесной тверди на земную ширь. Дождь!!! Бубен был настоящий!!! Дождь снизошел на добрых десять секунд, и пролился на территорию, которую можно было накрыть этим бубном. Но это был дождь.

http://proza.ru/2022/05/30/214