Сашкино ружьё

- Подумаешь, - сказал Сашка. Я скоро сам пойду на охоту, вот только сделаю себе ружьё, и пойду, - и при этом демонстративно вынимал из кармана пугач. Снимал с него резинку, вынимал из трубки согнутый гвоздь. Затем доставал коробок со спичками и деловито начинал соскабливать серу в трубку. Потом осторожно, сознанием дела  принимался разминать серу в трубке. Кое-кто из ребят начинал незаметно отходить подальше. Эта машина могла бабахнуть в любой момент. Все знали игрушка: хорошая, но сильно опасная. Шарахнет, в ушах зазвенит. Но самое-то страшное, что руки или глаза может повредить.
- Чо, забздели? Сопляки, – говорил Сашка в этом случае, взводя своё устройство, натягивая гвоздём резинку. Затем он, отворачиваясь, поднимал над головой руку и нажимал на резинку пальцем. Гремел выстрел. Кто-то порой зажимал уши. Иногда резинка обрывалась, гвоздь, как пуля, со свистом вылетал из трубки. Трубку порой разрывало. Да мало ли чего могло приключиться с этим устройством. Но, несмотря на это, Сашка любил, даже обожал эти игрушки. Больше всего он любил поджиги. Он мастерил их сам. Из доски или из прочной деревяшки он делал пистолет. Затем брал медную трубку, один конец которой сплющивал и как только мог, прочно прилаживал её к деревянному пистолету. Сбоку, с правой стороны, в трубке он пропиливал небольшое отверстие. И поджиг был готов. Сашка брал всё ту же серу от спичек, засыпал её в трубку, в ствол своего нагана. Затем вставлял бумажный пыж, на него шарик от подшипника, иногда это была дробь, а порой просто кусочек проволоки. Затыкал бумажным пыжом, и пугач был готов к выстрелу. Испытания оружия Сашка обычно проводил в огороде, возле своей бани. Для мишени он брал  стеклянный пузырёк или консервную банку, а когда их не было под рукой, стрелял просто в доску. Чтобы сделать выстрел, он прилаживал спичку около прорези трубки, подсыпал немного серы, вытягивал чуть согнутую правую руку вперёд, чиркал по спичке коробком, порой не один раз, чтобы прозвучал выстрел. Вот за эту процедуру стреляющую штуку и прозвали «поджигом». За такие игрушки крепко влетало, и не только от родителей. Но Сашку это не останавливало, и он конструировал всё новые модели. Он выливал их из свинца, заливая туда трубку, порой не одну. Тогда получался двух, и даже трёхствольный наган. Он был, конечно, неимоверно тяжёлым, и Сашке приходилось привязывать к нему верёвочку, а её привязывать к поясу. Ни один карман мальчишеских штанов и слабенькие резинки не могли выдержать такого грозного оружия. Иногда Сашка делал для него кобуру. И когда шёл, то с гордостью поглядывал на неё.
Из дома он любил выходить не в свой переулок, а на соседнюю улицу  по тропинке через огород. Так было удобней и ближе к центру посёлка. Тропка шла мимо Геркиного огорода и бани. У бани Геркин отец обычно прибивал на жердочке скворечник. Вооружённый Сашка не мог спокойно пройти мимо такой заманчивой цели. Он доставал самый мощный поджиг, заряженный шариками от подшипника и делал выстрел. И если попадал, то с довольным видом рассматривал пугач, дул в ствол и не спеша засовывал за верёвку на поясе или в кобуру. Возвращаясь с улицы, он проделывал ту же процедуру, и уходил к себе домой с довольным видом. Герка порой молча наблюдал за этим, а  что он мог сделать? Сашка старше и сильнее, да ещё с поджигами. Жаловаться старшим или, как говорили, ябедничать или кляузничать в то время было недостойно для мальчишки. Потом Сашка, как понял Герка, был наказан судьбой за свои не совсем хорошие дела.
Герка как-то стал невольным участником испытания очередного Сашкиного грозного изобретения. Тот где-то по случаю раздобыл ржавый ствол от старого шомпольного ружья. Он долго и тщательно драил его золой и отмывал керосином, чтобы придать ему нужный вид и боевое состояние. Затем он смастерил деревянное ложе, с ручками. Приладил к нему ствол. Всё это смотрелось очень здорово и напоминало автомат. Вид у оружия был о-го-го, как говорят, будь здоров. Сашка любил демонстрировать его друзьям в огороде. Многие смотрели на него и завидовали. 
- Эх! Жалко пороха нет и дроби, а то бы я из него шмальнул! Я бы уж из него шарахнул, – говорил он.
- А патроны к нему подойдут? – спросил Герка.
- Ты чо, какие патроны? Это же шомполка. Она со ствола заряжается. Сначала порох, потом пыж, потом дробь или пуля, а потом опять пыж. А вот сюда надевается капсюль. Правда, таких капсюлей нет, но я придумал, как спичкой поджечь, - говорил Сашка, показывая свои знания в этом дела.
- Слушай, у вас же ружьё есть. Принеси патроны. Я из них порох и дробь достану, и стрельнём, - обратился он к Герке.
- Нет, Сашка я не смогу. Отец с братом их куда-то прячут. А если я их и найду, ты знаешь, чо они со мной сделают? Нет, не могу, - шмыгнув носом, изрёк Герка.
- Эх ты! Сопля зелёная! Ладно. Я сам найду, - сказал Сашка, презрительно сплюнув через зубы.
- Слушай, а у меня есть! Даже два, - сказал Виталька, хитровато сверкнув карими глазами. – Тока я тебе так не дам. Давай махнём на чо нибудь,  или купи.
- Ладно, неси. Я вот в чику или в орла денег выиграю и куплю у тебя. Только, чур, без булды! Без обмана. Приноси.
Вскоре после очередной игры в чику Сашка заполучил от Витальки два долгожданных заветных патрона. Он сразу же побежал домой. Тут же распотрошил оба патрона. Весь порох он высыпал в ствол своего «мушкета», затем засунул пыжи и, сбегав во двор, притащил железный пруток. Один конец его он вставил в ствол, а другим, взяв «мушкет» в руки, стал ударять в кирпичи русской печи, уплотняя порох. Потом он ту же самую процедуру проделал с дробью. Наконец всё было готово к первому испытанию. Сашка с друзьями вышел в огород. Он приказал им поставить несколько бутылок около своей бани в конце огорода. Сам же он встал у сарая, спиной привалившись к деревянной стене, пояснив:
- Это я чтобы не упасть, если будет сильная отдача.
Он прикладывал и примерял свой «мушкет», при этом почему-то медлил стрелять, что-то соображая. Потом вдруг произнёс:
- Што-то немного боязно. Возьмите-ка вон ту верёвку да привяжите мне ружьё к рукам покрепче. Боюсь, как бы ствол не оторвало, приклад-то самодельный.
- А стрелять как будешь? Как поджигать-то станешь? – спросил Виталька.
- Как? Вот ты и будешь поджигать.
- Зачем мне это надо? Нет, я не буду, больно мне нужно.
- Чо засцал, засикал? Давай вот из-за угла сарая, а вы все за угол, сопляки, и не выглядывать! Поняли?
Всё было сделано, как попросил, вернее, приказал Сашка. Он прицелился и крикнул:
- Давай!
Виталька поджёг запал и шмыгнул за угол сарая. Грохнуло так, как Герка ещё ни разу не слышал. И что-то сверкнуло. Грохот смешался с воем, похожим на звук гудка на пенькозаводе, только, как показалось Герке, немного сильнее и пронзительнее. Из-за угла вырвался клуб сизого дыма, и пахнуло гарью. У бани в конце огорода с жалобным звоном, блеснув осколками, разлетелось несколько бутылок. Герка вздрогнул и, если честно сказать, здорово испугался, но вида постарался не показать. Да и друзья, было видно, трухнули тоже. Первым опомнился Виталька. Он кинулся к Сашке. Вслед за ним выглянул Герка с друзьями. Вначале, то, что они увидели, вызвало у них испуг, а потом развеселило. Они увидели Сашку. Тот сидел у стенки сарая, вытянув вперёд широко раскинутые ноги. Руки, застыв, держали раскуроченное ложе со свисающими обрывками верёвки. Сашкино чёрное, словно ваксой измазанное лицо, вытаращенные, округлившиеся до больших размеров неподвижные, испуганные глаза и широко раскрытый, но уже беззвучный  рот. На лбу с правой стороны над глазом прямо на виду у всех росла огромная шишка и меняла красный цвет на лиловый. Вверху над головой проломленная в стенке сарая доска, рядом с Сашкой валялся чуть раздутый ствол, который прикрывала его старенькая закопчённая фуражка. Доска и фуражка, возможно, спасли Сашке его бесшабашную жизнь, смягчив страшной силы удар оторвавшегося ствола.
- Сашка, - кричал Виталька, наклонившись к нему. – Ты живой?
А Сашка застыл в одной позе. Он был похож на деревянную или каменную фигуру. Затем он вдруг вновь заорал, заставив отпрянуть ребят:
- А-а-а-а-а-а-а.
- Ты чо орёшь? Живой? Давай деревяшку! Чо вцепился? Ну, и Виталька с большим трудом вырвал из Сашкиных рук то, что осталось от приклада.
- В-о-о-т э-э-т-о-о, ш-а-а-р-а-а-х-н-у-л-л-о, - немного опомнившись, заикаясь, выдавил из себя Сашка, поглаживая огромный рог на запачканном лбу. – Ничо не слышу.
- Это тебя контузило, - сделал вывод Виталька. – Ты и так на этих штуках помешался, а теперь тебе ещё добавило.
- Чево? Чево?
- Таво, таво. Бери свой фургон, иди домой и рожу свою отмой, а то посмотри, на негра стал похож, и железяку ко лбу холодную приложи.
- Каво, каво? – опять переспросил Сашка.
- Ты чо закавокал? Одно и то же, как пластинка с трещиной на патефоне. На негра стал похож, говорю.
- На какого ещё негра? По зубам хочешь получить?
Тут все поняли, что Сашка пришёл в себя окончательно.
- А ты иди домой и в зеркало посмотри, и увидишь, на кого ты стал похож, - с обидой в голосе сказал Виталий.
- Ладно, сейчас разберёмся. А бутылки-то смотри-ка, как из пулемёта скосило, - довольным голосом сказал Сашка, отправляясь, домой, прихватив с собой фуражку, и что осталось от ружья.  Потом, остановившись и слегка повернувшись, добавил:
- Если кому разболтаете, получите. Поняли? – и показал кулак.