Ответы

Дорогой читатель,
Мне очень нужно знать Ваше мнение о тексте ниже. Это мое первое "дитя" и я был бы Вам благодарен если бы Вы сказали бы ваше мнение. Если Вы считаете что написанное- хрень, то так и скажие. Рецензию писать не надо. Пошлите мне сообщение.
Спасибо!

Глава 1

Заходящее Солнце окрасило небо и облака золотисто-розовым и я подумал, что небо становится голубым наверное потому что чернота вселенской пустоты днем разбавляется в толще воздуха и как хорошо что безоблачными ночами воздух заставляет звезды мерцать, делая их на самом деле хирургически острые, холодные взгляды теплее, а безжалостную черноту пустоты между ними не такой страшной. Скоро наступят сумерки и с высоты облаков будет видно засыпающую Землю, то как она медленно повернется унося в ночь леса, поля, горы и реки, этот парк в котором я сейчас сижу. Наступившая темнота принесет многим покой и забытье. Возможно завтра наступит новый день, будет новая жизнь и возможно завтра Земля откинет покрывало облаков чтобы благосклонно улыбнувшись Солнцу позволить себя согреть. Буду я здесь завтра или нет но дни Земные будут становиться все короче, ночи холоднее, а ветер все так же будет мягкой прохладной ладонью гладить кроны деревьев утешая их и уговаривая не бояться зимы. Пожелтевшие листья будут падать на мерзлую землю и все на свете будет опять готовиться к зиме. Каждое морозное утро будет пахнуть опавшей за ночь хвоей и листвой пока все вокруг это поле и лес на холмах вдали не покроет белым снегом. Замкнется ещё один круг и все вокруг успокоится, застынет на время убаюканое снежными метелями до весны. Рано или поздно я тоже засну чтобы больше никогда не просыпаться и надеюсь этот сон подарит мне покой и небытие.

Когда станет совсем темно облака останутся в холодной ночи один на один со звездами. Будет ли им страшно в наступившей темноте? В тишине ночи проснувшийся ветер будет гнать их безропотных по небу над темными спящими лесами, полями, светлыми городами и они будут клубиться и надеяться что рано или поздно им суждено будет найти свой дом, свой покой. То место где не будет больше страха и им не придется больше плакать. Возможно у облаков действительно есть надежда. Есть ли надежда у меня? И если есть то надежда на что? Я не знал ответа на эти вопросы.

С легким еле различимым шорохом желтый лист упал рядом со мной на скамейку. Я посмотрел на лист, потом вытащил руки из карманов плаща и взял лист за стебелек. Пальцы держащие стебель сами прокрутили лист вокруг своей оси. Туда и обратно. Дерево у меня за спиной раскинувшее крону над скамейкой на которой я сидел, готовилось к долгой зимней спячке. Его возведённые к небесам ветви шелестели пожелтевшими листьями от порывов ветра. Я вдруг подумал что деревья очень странные создания. Они вынуждены жить всегда там где проросли их корни и похожи на существ постоянно смотрящих в небо, как будто обращаясь к небу с мольбою ищут там утешения и защиты. Изо дня в день они стоят то под голубым небом, то под мерцающими звездами и молятся в то время как мы, человеки, бегаем и суетимся изредка поглядывая на небо. О чем может молиться дерево? Может Бог создал деревья чтобы они молились за нас, за людей? Может без молитвы сам Бог не может нас спасти? Обреченные на смирение они может для Бога самые идеальные существа? Я представил себе как воспринимает происходящее вокруг дерево. Весь мир стремительно куда-то несется мимо, встает и заходит солнце, светлыми и темными пятнами стремительно мелькают дни и ночи, ветры раскачивают их ветви, мимо в какой-то параллельной вселенной пробегают люди и животные, а деревья просто стоят. Они ничего не могут. Даже закричать от боли. Ужасно, наверное ужасно быть деревом. Или все же быть человеком сложнее? Человек по крайней мере имеет возможность поговорить с кем то, излить душу так сказать. Если, конечно, найдет с кем поговорить, подумал я и усмехнулся.

Эти странные мысли посетили меня в этот вечер на скамейке в парке в середине моей ставшей уже обычной прогулки по парку. Я часто прихожу в этот парк. Иногда дохожу до его этой самой отдаленной точки где фактически и парк и город заканчиваются, превращаются в ничейные поля и леса, сижу некоторое время отдыхая и смотрю на пейзаж открывающийся с этого места. И каждый раз меня одолевает одно и то же чувство. Буду я здесь сидеть или нет это небо, лес и, облака все будет жить и существовать так же как если не было бы меня да и людей вообще. Пройдут тысячи лет, плесень человечества возможно исчезнет с поверхности Земли, а Звезды и Облака останутся, как и эти поля, луга, леса вокруг.

Золотистый свет солнца пропал, на парк опускалась темнота, где-то позади в километрах трех за деревьями парка зажигались огни города и посетители спешили выйти из него, чтобы успеть домой к вкусному ужину перед телевизором, в уютный благополучный вечер в объятиях дивана. Одни спешили к семье и к детям. Кто-то шел к друзьям в таверны которых было много в этой части города. Кто-то спешил встретиться с любимым или любимой. Им всем было куда спешить. И мне тоже надо было встать и идти. Но мне некуда было спешить. Я был предоставлен самому себе в этом мире.

Небо совсем потемнело, в парке стали зажигаться фонари и один из них зажегся в метрах трех от меня. Еще один лист упал прямо передо мной на асфальт дорожки. Я поднял голову и посмотрел на дерево нависающее над скамейкой. На силуэт кроны на фоне темного неба. Казалось осыпаясь листьями дерево пыталось привлечь к себе внимание. А может роняло листья как слезы. Чувствует что скоро заснет на зиму, но думает что умирает. Ведь памяти у дерева нет. Каждый раз просыпаясь весной оно наверное радуется рождению и жизни. И цветет. И каждый раз засыпая думает что умирает и роняет листья-слезы. Дерево это наверное бытие без прошлого и будущего и поэтому это жизнь здесь и сейчас. То к чему стремятся мудрецы. В разрывах потемневших облаков моргнула первая звездочка.

Все еще держа желтый лист в руке я наклонился вперед приняв позу дремлющего кучера. Тяжесть в левом нагрудном кармане плаща колыхнулась вперед и вниз. Как осенний лист, подумал я, как осенний лист.

Достав сигареты и зажигалку я закурил. Надо было уходить из парка. Становилось темно и путь был неблизкий. Но идти мне не хотелось равно как и оставаться. Домик в доставшийся мне от государства как компенсация за то что оно со мной сделало, был пуст и ремонт который я затеял в нем на свою голову казалось никогда не закончиться. Дом в котором меня ждали стены с которых я содрал старые обои, а новые так и не наклеил, сырой подвал, протекающая крыша… Пенсия - вторая часть компенсации которую я теперь получал хватала в основном на пропитание и на дешевую одежду. В принципе это меня не тяготило. Я не нуждался во многом. Но мой адвокат утверждал что сможет добиться пересмотра дела и соответственно потребовать большей пенсии. Я не возражал. Но и особенно об этом не задумывался. Получится - хорошо. Не получится - ну и к черту!

Затяжка, другая. Выдыхаемый мною дымок улетал влево, в сумрак, расползаясь и исчезая, уносимый невидимыми глазу воздушными течениями.

Зачем мне много денег? Чтобы спиваться более дорогим алкоголем? Я даже знал что имея больше денег я буду пить больше и чаще и значит сопьюсь быстрее. Впрочем, иногда я думал что лучше кончить все быстрее и сразу. Но не сегодня. Не хочу сегодня. Сегодня еще есть надежда. Где-то там, на самом донышке моей души. Совсем крохотная. Я не знал что это за надежда, может это даже не надежда была, а инстинкт самосохранения, но сегодня как мне казалось все еще было не так плохо.

Я затушил бычок об чугунный торец скамейки. Урна была рядом сбоку, но я положил потухший бычок в пачку сигарет, а пачку в карман плаща, встал и тяжесть в нагрудном кармане коснулась моей груди. Посмотрев по сторонам я медленно как бы прогуливаясь зашел за скамейку, встал перед деревом. С удивлением я осознал что хочу коснуться дерева. Я протянул руку и ощутил прохладную шероховатую кору. Вот так вот специально и осознанно я дерева касаюсь первый раз. Чтобы почувствовать его, чтобы понять что же это за существо такое. Я вдруг осознал что всю жизнь я воспринимал деревья просто как элемент окружающего меня мира, как предмет декорации.

А теперь почувствовал что несмотря на всю неподвижность дерева я касаюсь чего-то живого. Более того почему-то я понял что касаюсь существа которого мне не надо бояться, от которого не исходит опасность и на душе мне стало чуточку теплее. Я посмотрел наверх на крону. Хотелось верить что там в этих ветвях живет душа этого дерева и что оно тоже меня почувствовало. Может даже увидело меня.

    - Не бойся ничего — прошептал я не убирая руки со ствола.

Я надеялся что рука могла бы передать вибрацию моего голоса дереву. Хотя кто знает как воспримет эту вибрацию дерево. Может как признак приближающейся опасности?

Нужно было идти, но сначала мне надо было спрятать тот груз который у меня был в нагрудном кармане. Обычно я прятал это в глубокое дупло в стволе этого дерева. Дупло находилось в нижней части ствола с противоположной от дорожки стороны, у самой земли и было прикрыто от посторонних глаз кустами растущими вплотную к стволу. Обычно оглядевшись и убедившись что вокруг никого нет я садился на корточки боком к дереву наклонившись вперед упирался левой рукой об землю, а правую руку со свертком я протискивал между стволами кустов пока то что мне нужно было спрятать не попадало в дупло. Теперь я понял что мне совсем не хочется этого делать. Я не хотел обременять ЭТО дерево. Странное дело, я знал это место, дерево и дупло с самого детства, кусты перед дуплом посадили мы с моим другом детства чтобы превратить дупло в тайник. Но такое вот отношение к дереву возникло только вот сейчас. Старею наверное, мудрею...

Надо было что-то делать со свертком, куда-то его спрятать. Из парка с ним выходить было нельзя. Я повернулся и зашагал по аллее в направлении противоположном от входа в парк. Надо было найти новое место, новый тайник. Отойдя от скамейки метров сто я решил сойти с дорожки и углубиться в кусты справа. Было уже довольно темно и я только различал силуэты деревьев впереди. Эта часть парка походила уже больше на лес чем на парк. Моя затея найти в темноте новое место для свертка теперь мне не казалась такой хорошей. Какую же все таки глупость я сделал! Хранил же я этот сверток в том дупле и мог бы хранить и дальше. Нет же! Я пожалел Дерево! Как будто дереву не все равно! В сумерках найти новый тайник будет непросто. Если подходящее место не найдется то придется все таки возвращаться и прятать как обычно в дупле. Я прошел еще метров двадцать и увидел еще один более плотный кордон кустов. Я огляделся в поисках прохода но его не оказалось. Я не хотел надолго задерживаться в темном парке чувствовал что начинаю почему-то нервничать поэтому пришлось пробиваться через кусты. Я оказался на аллее. Асфальт здесь был потрескавшийся, старый эта часть парка была явно заброшенной.
Я посмотрел направо и налево решая в какую сторону теперь идти. Справа вдали видны фонари на главных аллеях парка. Слева угадывался темный поворот и я пошел налево. Но дорожка после поворота довольно быстро уткнулась в стену из близко посаженных довольно высоких кустов. Мало того, за кустами в ряд были посажены кипарисы. Почему-то эту часть парка отсекли и забросили. То что отсекли специально сомнений не вызывало. Та живая изгородь была аккуратно сформирована садовником причем судя по высоте кипарисов давно. Я присел на корточки пытаясь разглядеть что-нибудь за стволами кустов и кипарисов, но то ли из-за сгущающейся темноты то ли кусты было посаженны слишком близко я ничего определенного не увидел. Тогда я встал и не спеша посмотрел по сторонам. Вернулся до поворота и опять огляделся. Убедившись что свидетелей нет я вернулся обратно к стене из кустов и затолкал сверток между стволами кустов и кипарисов чтобы не дай бог сверток не оказался с той стороны искусственной стены. Я ведь не знал что там. Несмотря что я родился и вырос в этом городе, что в детстве я часто проводил время в этом парке я никогда не заходил так далеко и никогда здесь не был Я отошел от кустов на несколько шагов назад чтобы посмотреть со стороны и убедился что свертка со стороны дорожки не видно. Потом собрал сухих листьев и рассыпал их для маскировки перед тем местом куда затолкал сверток. Все, теперь я мог уйти из парка. Надеюсь сюда мало кто приходит и тем более вряд ли ковыряется в кустах и мало шансов что мой сверток может быть обнаруженным. Хотя надо будет завтра прийти сюда опять чтобы перепрятать сверток теперь уже в другое место понадежнее.

Когда я вышел из опустевшего парка было уже по-настоящему темно. Полицейский на входе с удивлением посмотрел на меня. И я понял что довольно сильно запачкался прорываясь туда и обратно через кусты. Но он ничего говорить не стал да и мне бояться было нечего. Сверток был уже спрятан.

Я вытащил пачку и зажав в зубах одну сигарету обнаружил что, посеял где-то зажигалку. Пустая остановка прямо по курсу не оставляла мне выбора и я, обернувшись, посмотрел на спину полицейского справа шагающего туда и сюда перед входом в парк. Курит или не курит вот в чем вопрос. Пришлось окликнуть.

     - Не курю — крикнул охранник
     - Жаль — сказал я и положив сигарету обратно в пачку зашагал обратно к остановке.
     - Ты это, автобуса сегодня уже не будет — крикнул полицейский мне вслед
     - Почему? - из вежливости спросил я
     - У них сегодня забастовка, не слышал разве?
     - Нет-сказал я
     - А что новости не смотришь?
     - Нет
     - А что так? - Полицейскому явно хотелось поговорить. Он стал подходить явно рассчитывая на разговор. Оно и понятно ему еще всю ночь ходить туда-сюда перед входом. Неплохо бы найти собеседника, чтобы скоротать время на дежурстве. Ты попробуй заговорить с ним когда ты по ту сторону решетки или когда он тебя шмонает как подозрительную личность - сразу пресечет все разговоры, а то и даст дубинкой в дых. Непонятно что он здесь охраняет.
     - А зачем мертвецу эти новости — сказал я и повернувшись к полицейскому спиной зашагал по направлению к дому. Он был здесь, недалеко от входа в парк.

Глава 2

Но домой я не пошел. Не могу я сейчас домой. Не хочу. Что мне там делать? Холодно и сыро. Незаконченный ремонт навевает тоску похуже бесплатных государственных каналов. Пустая улица, холод осени и отсутствие каких либо жизненных перспектив навевали тоску. В груди моей уже давно поселилась какая-то черная дыра. Почти физически я ощущал как эта черная дыра высасывала энергию извне через мою грудь. Тоска вперемешку со слабой, почти физически ощущаемой болью. Боль эта иногда становилась невыносимой. Я не знал что делать с этой болью. Я мог только заглушить ее алкоголем. Схожу ка я сегодня в бар. Там где уютные огни весело отражаются от красивых бутылок с разноцветными жидкостями мнимого счастья и беспечности. Там где шумно от разговоров посетителей и музыки и выпив пару порций можно с легкостью найти собеседника которому в ухо можно попробовать прокричать что-нибудь но он все равно ничего не разберет просто будет безразлично кивать в ответ. Или будет смеяться думая что ты пошутил. Бар это как питстоп для гоночных машин. Гонимые страстями суетной жизни люди заходят в бар где получают кратковременную иллюзорную передышку от одиночества. Ведь не приди они в бар они должны будут пойти в свою каморку совсем как я иду сейчас в свою и начать мучиться от одиночества, или вопросами кто о смысле всех этих мучений а кто-то завистью к ближнему. А в этом островке мнимого праздника можно про все забыть, притвориться что все не так уж и плохо, притвориться добрым и щедрым, а можно и не притворяться. Можно напиться вдрызг так чтобы истинное твое я, замаскированное воспитанием а то и боязнью уголовного преследования вышло наружу на потеху публики.

Когда я подошел к двери бара в нос мне ударил кислый запах пива и вместо приглушенной музыки я услышал странную тишину. Толкнув дверь я вошел в большой темный пустой зал где в дальнем левом углу была расположена барная стойка за которой блестели на полках подсвеченные бутылки. Это было единственно включенное освещение. Была острая необходимость проветрить помещение — запах деревянного пола пропитавшего в себя все пролитое пиво и запах сигаретного дыма пропитавшего стены и мебель этого бара вызывал отвращение. Освещение тоже нужно было включить, но хозяин очевидно решил сэкономить на электричестве видимо не ожидал наплыва посетителей сегодня. Наверное, на сегодня многие для себя решили вопросы одиночества, подумал я, и пошел к стойке за которой стоял незнакомый бармен. Не обращая на меня внимания он стоял скрестив руки на груди и опревшись на столешницу позади стойки пялился на висящий под потолком экран. По экрану шла какая-то серия популярного теперь сериала. На плече у него лежало полотенце.

     - Привет. Водку. Двойную, без льда — сказал я.

Бармен посмотрел на меня даже не делая попытки исполнить мой заказ и опять отвернулся к телевизору. Интересно! Ах, да! Я вспомнил что плащ у меня довольно грязный, а рожа давно небритая, поэтому залез в карман, достал портмоне и протянув руку направо положил на стойку перед барменом двадцатку. Оторвав зад от столешницы, а глаза от телевизионного экрана он сначала отсчитал сдачу, а уже потом отмерил в стакан двойную порцию. Я выпил и закусил долькой лимона. Теперь бармен стараясь не отрывать взгляда от экрана вытирал стойку.

    - А чего это никого нет? - спросил я
    - Не знаю — ответил бармен - у меня сегодня первый день здесь. Разве в этом баре не всегда так?
    - Ну обычно здесь в это время бывает некуда ногу поставить.

Он посмотрел на меня удивленно, но ничего не сказал.

- Зажигалка есть?

Не отрывая взгляда от экрана бармен молча протянул мне зажигалку. Я закурил, посмотрел на пустой стакан в руках. Прокрутил туда и сюда между ладонями. Сегодня придется напиваться одному. Я никому навязываться не буду. Да и зачем? Да и некому мне навязываться. Нет у меня друга с которым бы я мог выпить. Молча. Без глупых тостов. Без чоканья. Чтоб можно было пить и не объяснять. Я могу понять и выслушать дерево или человека, а поймет кто меня, с горечью подумал я. Ну что ж, в принципе это даже хорошо. Есть люди пьющие в компании. Они пьют для веселья. Для хорошего времяпровождения. Им нужна компания для того чтобы выпив делать глупости, шутить и смеяться, смотреть друг на друга и смеяться над глупыми выходками и может радоваться жизни. Им нужна компания потому что им хорошо по жизни и им нужно чтобы стало еще лучше. Чтобы через несколько дней позвонив друг другу или встретившись вспомнить свои пьяные приключения и посмеяться над ними. Но я пью не для этого. Каждая моя рюмка это рюмка яда. Каждая выпивка это маленькое самоубийство. Так что пора. Мне давно пора.

Бармен отобрал у меня стакан, вымыл, высушил, поставил на положенное место в ряд таких же стаканчиков на столешнице и вернувшись в ту позу в которой я застал его войдя в зал стал досматривать свой сериал. На экране рыдала женщина оплакивая потерю очередного мужа. Я заметил что у бармена блеснули слезы в глазах так что я вышел из бара не попрощавшись и да и вряд ли бармен это заметил. Повернулся и зашагал направо в сторону магазинчика который как раз находился на моем пути к дому. На улице было пусто. Ни одного человека. Куда все подевались?! Ветерок просто ворочал на асфальте обрывки старых газет. Два кота на моей траектории к магазинчику сидели на тротуаре напротив друг друга. Рыжий и черный с белыми лапкам. Один смотрел направо, другой налево. Им как будто нужно было подраться, но обоим было лень это делать. Я аккуратно обошел их решив не вмешиваться в их кошачьи дела. Порция принятая на грудь в баре начала свое действие но я знал что этого мало. Поэтому я сейчас шел в за бухлом в магазин витрину которого я уже видел. На темной грязной улице свечение витрины казалось особенно ярким. Сделав последнюю затяжку я бросил окурок в урну и толкнул дверь. Звякнул колокольчик когда я вошел и из глубины комкая ненужную обертку вышел старичок-кассир. Я поздоровался и прошел к полкам с бухлом. Я спиной чувствовал как старичок за мной наблюдает. Повернувшись боком к кассиру чтобы он видел что я делаю я засунул руку в карман вытащил бумажник чтобы открыть его и определить на какое бухло я могу сегодня претендовать. Оказалось что дела мои не так уж и плохи по крайней мере на сегодняшний день и я взял зажигалку, бутылку сорокоградусной и три бутылки крепкого пива. Мне сегодня особенно быстро надо все забыть. Забыть себя, забыть этот мир. Залить в эту черную дыру побольше этого дерьма чтобы она заткнулась поскорее. Я чувствовал что уже не могу. Я хочу сдохнуть! Мне не нужен рай! Мне не нужна жизнь после смерти или перерождение в новом теле! Я просто хочу перестать быть! Хочу выключить сознание! Хотя бы на время. Расплатившись за покупки я быстро зашагал по направлению к дому.

Подойдя к двери я достал ключи, отпер дверь. В коридоре сбросил плащ прямо на пол. Не включая нигде света быстро прошел на гостиную и в свете ночного фонаря на улице налил полный стакан водки и осушил его. Мое тело живущее отдельной от меня жизнью пыталось сопротивляться и вытолкнуть эту жидкость обратно пока я ее глотал. Торопливым движением я откупорил одну бутылку пива запил водку холодным пивом из горла. Сдохни! - сказал я себе снова наливая водку в опустевший стакан. Сдохни! - мысленно сказал я своей черной дыре. Сдохните и ты моя жизнь и ты моя боль! Оставьте меня в покое! Я заставил себя торопливо выпить второй стакан. Все! Ноги стали ватными и все что мне теперь было нужно это дойти до кровати. Я взял бутылку пива и бутылку водки и покачиваясь в темноте прошел в спальню. Повалившись на не застеленную кровать я сбросил ботинки и надел наушники. Пусть все пропадет, останется моя пьяная душа и музыка. Последнее, что хочу слышать. Мир начал вертеться вокруг меня и горькие слезы текли по моему лицу. Пусть! Я дам себе волю! Пусть! Громкая музыка в наушниках усиливала боль моей душе позволяя достичь такого накала что мое тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Пусть! Мои глаза закрылись выдавливая слезы катившиеся по моему лицу на подушку. Приподнявшись я сделал еще несколько глотков пива. Восприятие мира притупилось. Меня накрыла долгожданная тьма.

Глава 3

Я несколько раз открывал глаза и опять проваливался в забытье прежде чем окончательно смог проснуться и обнаружить кислый запах от мокрой подушки. Я с отвращением вспомнил что ночью мое тело разбудило меня, повернуло мою голову налево чтобы я не захлебнулся и мой желудок выдавил из себя все или почти все содержимое на подушку и на пол. Удовлетворившись этим мое тело опять отключило мое сознание чтобы оно не мешало борьбе с алкогольным отравлением.

Когда я проснулся то первое, что увидел потолок с несколькими висящими каплями воды на нем — ночью, кажется, шел дождь. Вода! Высохший шершавый язык казалось онемел во рту. Голова была тяжелая и все еще кружилась. Было холодно. Я чувствовал что закоченел ведь несмотря что я спал не раздеваясь я забыл укрыться одеялом в неотапливаемом доме. Надо было встать выпить воды. Я вспомнил о том что рядом на полу должна быть бутылка пива и водки. Протянул руку и нащупал горлышко бутылки. Я лежал на заблеванной подушке и все еще чувствуя головокружение прислушался к себе. Кислый запах с подушки провоцировал рвотные позывы. Но черная дыра в душе удовлетворившись жертвоприношением еще молчала. Или просто моему телу было не до нее? Интересно какая бутылка у меня в руке - водка или пиво? На ощупь по форме бутылки не определить. Я поднял руку с зажатой в ней бутылкой и с облегчением увидел цветное стекло. Пиво! Я приподнялся и сделал пару жадных глотков. Холодное пиво хоть и выдохлось но было как нельзя кстати. Я перевернул подушку чтобы воняла поменьше и поспешно укрылся одеялом так чтобы оно покрывало мой нос и мое дыхание согревало одеяло а одеяло согревало воздух который я вдыхал через него. Я повернулся набок лежал свернувшись калачиком дрожа и покрываясь гусиной кожей пытался согреться и все еще чувствуя что мой желудок наполняет холодное пиво. Оно немного уменьшило рвотные позывы. Постепенно я согрелся и опять провалился в дрему.

Спал я недолго. Проснулся я от позывов. Мне было уже тепло, даже немного вспотел, но вставать все равно не хотелось. Голова еще болела, но уже не так невыносимо. Некоторое время я лежал так и два противоположных желания боролись во мне. Мочевой пузырь призывал меня встать, а все остальное все еще хотело лежать.

Я попробовал встать. Сел на кровати и прислушался к ощущениям. Голова еще кружилась и болела. Но вроде ничего. Я поставил ноги на пол и почувствовал что меня опять тянет блевать. О Господи! Я встал и быстро ринулся в туалет. Уже на моей траектории в уборную мой организм согнул меня пополам, рот мой широко раскрылся язык, вытянулся вперед при этом мышцы пресса самопроизвольно напряглись резко выдавливая желчь из желудка прямо на пол. Свинья! Я стоял держась за стенку в липком поту с не держащими меня ногами и думал что сейчас упаду. Однако я не упал. Вытерев рукой ниточку слюны висевшую со рта я осторожно перешагнул через лужицу на полу и сделав пару шагов с облегчением плюхнулся на унитаз.

    - Зачем?! - спросил я сам себя
    - Чтобы оглушить свою душу, чтобы она не вопила от боли! О том чего нет и быть не может. Вот зачем!
    - Ну и сдохни скотина!

Я вернулся в спальню, лег укрывшись, выкурил сигарету и добив бутылку пива заснул.

Когда я проснулся было уже часа два пополудни. Чувствовал я себя уже лучше, но опасаясь рвоты вставать я не рисковал. Я полежал на боку потом повернувшись на спину взял со стула сигареты закурил от спички. Закуривать от спички приятнее. К запаху сигаретного дыма прибавляется приятный запах горящей древесины.

Лёжа на спине я бездумно разглядывал потолок. Как всегда, на потолке было интересно. Как всегда на потолке я видел сидящую верхом на черепахе русалку которая смотрела на выходящего из зарослей тростника мальчика со странным высоким головным убором. И если мальчик если выходит из тростника то можно предположить что они как то взаимосвязаны или будут связаны когда встретятся или столкнуться. Например русалка катаясь под водой на черепахе увидела мальчика бредущего по пояс в воде в зарослях тростника, и наблюдает за ним из под воды. Что ищет мальчик в этом водоеме? Пришел ли он сюда чтобы поймать рыбу? А может ищет то что потерял? Зачем ему рыба? Чтобы есть очевидно. Мы все должны есть чтобы быть. Чтобы быть мы должны убить. Чтобы жить. Чтобы жить надо убить. Вот такая вот жизнь. Что будет когда они встретятся? Полюбят друг друга? Или один из них полюбит другого безответной любовью? Обязательно ли между ними должна быть любовь? Хотя бы у одного из них. Без этого чувства они пройдут безразлично мимо друг друга и ничего не произойдет. А что должно произойти? Любовь? Если да то кульминацией их любви между ними станет счастливое продолжение рода. В результате которого все повториться опять. Теперь уже с их потомством. То есть дети русалки и мальчика тоже будут искать свою любовь страдать и мучаться пока не найдут кого то для комфортного продолжения рода и так до скончания веков. Функция любви это продолжение рода. Это приманка капкана. Да, любовь это приманка на спусковом триггере капкана ибо когда ты любишь ты не думаешь о продолжении своего рода. Капкан же, это секс. Так называемая любовь это система химического распознавания. Наши тела каким то образом могут находить и распознавать в объекте страсти те качества которых у нас нет или если есть но недостаточно. Природа постоянно тасует колоду генных наборов, вариантов пытаясь вслепую вывести совершенный экземпляр человеческой особи. И ей не важны социальные или экономические аспекты совместной жизни человеческого детеныша и русалки. Ей не важно что через пару лет когда потомство с точки зрения природы уже не будет таким беззащитным партнеры могут начать испытывать к друг другу раздражение и неприятие. Ему перестанет нравится ее рыбий хвост а ей его ноги без чешуи. Только вот зачем? Зачем все это? Только потому что природе вздумалось вывести новую породу людей с перепонками между пальцами ног?!

Затяжка, еще одна. Конец сигарете. Потухший пепел упал на одеяло. Окурок в пепельницу, пепел с одеяла стряхнут на пол.

Я перевернулся на левый бок. Лицом к стене. Конечно, эти двое никогда не встретятся ведь они это всего лишь считанные моим воображением неровности плохо оштукатуренного потолка. Нет ни русалки ни мальчика. Но все остальное есть и будет. Повторяться из раза в раз до скончания веков. Зачем?

Я выскочил из этого процесса. Вернее меня "выскочили" из этого процесса. Может мне повезло? Большинство скажет что нет. Что я несчастный человек. Да, я несчастлив. Но хочу ли я быть "счастливым" как остальные? Наверное, уже нет. Страшно то что другого счастья у человека вроде и нет. Нет, я еще могу, и есть с кем, но все это только секс и ничего более. Нету чего-то что случается наверно только в юности или даже в детстве. Когда влюбленность есть и она не опошлена половым влечением и функцией продолжения рода. Я просто потерял иллюзию. А новую не нашел. Можно в принципе вдариться в религию и искать и культивировать в себе платоническую любовь к абстрактному Богу, но я не знаю… Пока по крайней мере я не готов. Слишком много лжепророков, священников и аферистов спекулировали и спекулируют Богом и его Любовью.

Я откинул одеяло и осторожно сел прислушавшись к состоянию своего желудка. Вроде ничего, терпимо.

Надо вставать. Убирать там где насвинячил дома и идти в парк к моей нычке. Перепрятывать. Я снял облеваную наволочку с подушки и решил поменять все постельное белье. Отнес это все на кухню я запихнул в стиралку, потом раздевшись до гола добавил нательное белье к постельному в стиралке и запустил стирку. Холодно! По дороге в спальню я взял из ванной комнаты тряпку для пола и вытер желчь с пола в коридоре. В спальне открыл форточку, чтобы проветрить, а сам шмыгнул в душ. Если у меня квартира без ремонта то душ у меня отменный - замечательно выдает с напором горячую воду. Как и система отопления душ остался от прежнего хозяина дома. Было зябко под тёплыми струями, кожа покрылась пупырышками и я крутился и подставлялся и постепенно увеличивал температуру пока не согрелся. Теперь горячая вода с напором массировала тело и я с наслаждением крутился под струями растягивая мышцы под горячей водой. Когда почувствовал что поры раскрылись и начинаю потеть я с наслаждением намылился ароматным гелем, растер кожу грубой мочалкой, намылил голову. Когда тело набрало излишек тепла я полностью закрыл горячую воду торопливо отодвигаясь от холодеющей струи чтобы открыть на полную мощность только холодную воду чтобы решившись нырнуть под ледяной поток и торопливо смыть с себя пену только ледяной водой. Смыв с себя грязь и почувствовав что приближаюсь к переохлаждению я опять включил горячую воду и чувствовал как организм расслабляется, тает под горячими струями. Я повторил пару раз чередование горячей и холодной воды напоследок окатив себя холодной водой и растёрся докрасна чистым, свежим полотенцем. У меня может быть дома незаконченный ремонт, бардак, в душе а в мозгах тараканы но душ и все сопутствующее я держу всегда в порядке.
Я вернулся в комнату, закрыл форточку и надел чистое белье, застелил кровать чистым, но неглаженным постельным бельем. В проветренной комнате запахло цветами. Я подобрал с пола пустые бутылки. На донышке одной оставалось немного водки. Я все таки еще не совсем алкаш ибо вид водки вызвал у меня отвращение.

Сильно хотелось пить, пройдя на кухню я набрал в чайник воды и поставил на плиту. Можно было бы и воды выпить из-под крана, чтобы утолить жажду но я хотел потерпеть и выпить крепкого чаю с чем нибудь сладким. Все было в порядке, я чувствовал себя лучше, только немного крутило в желудке. Совсем чуть чуть. Но завтракать я был еще не готов а сахар в крови можно было бы поднять съев шоколадку например. Есть у меня шоколадка? Я проверил холодильник где всегда храню шоколад - есть четвертушка плитки.  Теперь надо было что то делать с тишиной в доме, одиночеством и бездельем. С бездельем было проще, на сегодня я планировал пойти в парк перепрятывать свою заначку. Об остальных же проблемах лучше позабыть. Я чувствовал что опять замерзаю поэтому прошел в спальню и оделся в то в чем ходил все последние несколько дней и в чем спал последнюю ночь - джинсы, майку и толстовку поверх майки. После душа я почувствовал что толстовка пахнет снял и одел другую, чистую из шкафа. Потом вытряхнул переполненную пепельницу в мусорное ведро на кухне. В основном мне пофиг что одевать и как я выгляжу. Иногда же, очень редко, мне хочется одеться с иголочки в какой нибудь там костюм с галстуком но это желание быстро проходит ибо мне некуда так одеваться, костюма у меня нет да и вряд ли будет.

Я подобрал плащ который со вчерашней ночи валялся в прихожей на полу и через кухню вышел в дворик — надо было вытряхнуть и вычистить плащ. Дворик у меня маленький. Мне в принципе большой двор не к чему. И тут и там валяются артефакты жизни бывших хозяев этого дома — фаянсовый гном с отвалившимся носом и щекой откуда торчал стебель какого то сорняка, ржавая велосипедная рама без колес прислоненная к противоположному забору. Другая фаянсовая фигура изображающая из себя шагающего официанта с высоко поднятым подносом стояла сбоку от ступенек на которых я сидел. Это было удобно и я использовал этот поднос как небольшой столик для бутылок с пивом и пепельницы. Фаянсовый официант стоял лицом ко мне и улыбался приторной улыбкой. Это тоже было удобно - с ним можно было чокаться или же тушить об его рожу бычки сигарет что я и делал каждый раз когда курил здесь на крыльце. От этого лицо его местами было покрыто черной золой периодически смываемой дождями.  Прямо напротив крыльца стоял небольшой деревянный сарайчик два на два метра в котором валяется всякий старый никому не нужный садовый инвентарь, ржавые строительные инструменты и всякий металлический хлам. Между сарайчиком и стеной дом натянута бельевая веревка на которую я бросил плащ и вернулся в прихожую чтобы взять щётку. Проходя через кухню на обратном пути я выключил газ под чайником так как вода в нем уже кипела и заварил чай - бросил три щепотки чая в потрескавшиеся чайник, залил кипятком и поставил на разогретую но выключенную плиту. Заварится пока буду курить и чистить плащ.

Так как с чисткой плаща можно было не спешить я сел на ступеньках закурил и стал просто бездумно рассматривать дворик, небо и все что можно увидеть поверх забора.

Небо сегодня хорошее, осеннее. Голубое небо, белые облака. Освещение от солнца какое-то золотистое. Мне всегда кажется что осенью солнце светит немного по другому, подсвечивает все более желтым, золотистым светом и наверное это так и есть и есть наверное этому какое-то научное объяснение. Но научное объяснение для меня не так важно. А важно то что это освещение напоминает мне мою юность, то время когда будучи старшеклассником возвращался домой и дома меня ждала бабушка. Придя домой я переодевался в домашнюю одежду и бабушка кормила меня обедом и во время которого я читал какую нибудь легкую детскую книжку. И было то время временем беззаботных мечтаний о смутном, но хорошем и светлом будущем. И все, больше ничего больше никаких ассоциаций. Но эти воспоминания дороги мне и видя такое вот освещение я невольно вспоминаю те времена и те нехитрые радости не заслуженного отдыха после школы. Не заслуженного потому что в школе я не очень то себя утруждал да и школа не очень этого требовала так что учился я не очень, в основном получая средние баллы.

Справа и слева моего дома нет ничего, соседние дома находятся позади и мой дом как бы последний на окраине в этом районе города поэтому когда сидишь на ступеньках порога кухни лицом в сад нет ощущения, что находишься в городе.

Надо будет сегодня пойти в город, посмотреть на людей, посмотреть что делается в центре подумал я. Вот выпью чаю и пойду сказал я самому себе раздавив сигарету в пепельнице. Зайдя на кухню я налил себе большую чашку крепкого чаю, взял из холодильника шоколадку и устроившись на ступеньках опять закурил.

В тишине осеннего дня ветер шелестел листьями деревьев.



Глава 4

Однако в город я так и не пошел. Напившись чаю сидя на крыльце я почувствовал резь в желудке. Желудок еще не оправился после вчерашнего и горячий чай раздражал его. Я не был уверен что резь быстро пройдет и не испортит мою вылазку в город. Кроме того я проинспектировал свой бумажник на наличие обладаемых мною средств и оказалось что денег у меня осталось не очень много. Если пойду сейчас, то в городе окажусь вечером а вечер в городе в может быть полон соблазнов. И если я поддамся на эти соблазны денег у меня не останется. Вообще. Поэтому я решил перенести свою прогулку на потом. Затушив сигарету я подобрал щетку лежащую на ступеньках поднялся и подошел к висящему на веревке плащу. Перебросил его серединой на веревку так чтобы его левая и правая половины одинаково свешивались с разных сторон веревки чтобы мог чистить каждую половину отдельно. Как я мог так вчера измазаться?! Не удивительно что бармен так неохотно меня обслуживал. Высохшая грязь растираемая щеткой в порошок осыпалась на землю но всё-таки на ткани оставались пятна. Надо попробовать выбить въевшуюся пыль выбивалкой для ковров. Где-то в доме я видел такую вспомнил я.

Так как суд постановил в виде компенсации обеспечить меня жилищем, местная городская администрация не нашла ничего лучшего как выделить мне домик, который был близок к тому, чтобы считаться аварийным на самой окраине. Въехав сюда в этот дом примерно год тому назад я все время пользовался вещами оставшимися от прежних жителей этого дома. Скорее всего какую то часть обстановки администрация города приобрела на вторичном рынке, а я въехал с одной лишь сумкой личных вещей в которой было несколько комплектов белья пара теплых свитеров да несколько книг в мягкой обложке. Поэтому довольно часто я не знал где находятся те или иные вещи в этом доме.

Мне пришлось облазить все шкафы в доме прежде чем я обнаружил выбивалку. Оказывается она висела на гвозде вбитом в стену между окном и дверью, той самой дверью, что вела из кухни на задний дворик. Так что отправляясь в дом на поиски выбивалки я прошел мимо, облазил весь дом и не найдя ее дома обнаружил что все это время она была ближе чем я ожидал.

В тишине старого пустого дома я стоял на кухне и разглядывал гвоздь на котором висела выбивалка. Пахло старыми прогнившим досками давно не крашеного пола, старой кухонной мебелью из прессованных опилок. Все на кухне да и во всем доме было старым, каждый предмет в доме источал свой слабый аромат старости, обладал своей историей жизни.

Этот гвоздь… Судя по всему его вколотили сюда давно, а потом красили каждый раз когда красили стену. Кто вбил его сюда? Не отрывая взгляда я сделал шаг чтобы подойти как можно ближе, приблизил лицо, чтобы рассмотреть этот гвоздь во всех деталях.  Это был обычный гвоздь один из мириадов гвоздей существующих на свете. Диаметром в миллиметра два он торчал из стены ровно настолько чтобы уместить между своей шляпкой и стеной фаланги большого и указательного пальцев вбивающего этот гвоздь. Наверное там под этими слоями краски даже сохранились отпечатки пальцев того человека который вбил его сюда. И если аккуратно снять слой краски а потом исследовать это отпечаток, провести расследование то можно даже определить кто это был. Лет сорок, пятьдесят тому назад кто-то вбил этот гвоздь в стену. Прошла целая эпоха, родились и умерли тысячи людей, очевидно мертв и тот человек вбивший это гвоздь сюда. А гвоздь все так же торчит из стены. И будет торчать храня отпечаток пальца еще много-много лет пока дом этот не снесут или не сделают капитальный ремонт и тогда сгинув в куче мелкого мусора гвоздь умрет исполнив помимо всего функцию напоминания. Тогда, он навсегда унесет с собой ту последнюю ниточку схватившись за которую еще можно подумать о человеке когда то жившем в этом доме и поселившим этот гвоздь на стене старого дома. Был ли это старик, в очках с толстыми линзами, вечно сизым от выпивки носом и трясущимися по утрам руками, отец матери одиночки помогающий ей устраиваться на новом месте или молодой полный энергии мужчина вбивший этот гвоздь по просьбе молодой жены я не знал. Никто не знал. Но захотел бы это кто-то знать? Нет конечно. Зачем? В жизни и так много разных вещей о которых приходится думать, о деньгах, об отношениях, о своем несчастье и машине соседа. Зачем же думать о каком то гвозде и о его неведомом вбивателе!? О таких вещах люблю думать я. Периодически такой вот никчемный с виду предмет как этот гвоздь завладевает моим вниманием и я залипаю, ничего не вижу, не замечаю что твориться вокруг только все смотрю и смотрю пытаясь познать предмет и прочувствовать историю его жизни. Уж не знаю есть ли такое психическое отклонение или нет но это видимо последствие многолетнего пребывания в одиночной камере. По крайней мере до тюрьмы со мной такого не было. Или было?

Так и в этот раз я залип на этот гвоздь. Стоял застыв уставившись на гвоздь какое-то время и чувство странной ностальгии переполняло меня. Странной потому что обычно люди ностальгируют о своем прошлом, а у меня часто ностальгия связана с прошлым не моим, а кроме того с прошлым которого никогда не существовало.

Возможно, где-то в этом городе, на одном из чердаков лежит в пыли старинный никому теперь уже ненужный фотоальбом с пожелтевшими фотографиями в котором можно найти портрет того человека который жил здесь когда-то. Но нет, нет уже никого кто мог бы вспомнить и рассказать про него. Пройдет немного или много времени, исчезнет альбом, сгорит где-нибудь в топке или переработают его в туалетную бумагу или рулон бумажных салфеток и от человека останется один лишь только гвоздь подумал я и горько усмехнулся. Хотя конечно же я не прав. От любого из нас остаётся много больше чем гвоздь. Даже тогда когда кажется что тебя никто не видит, когда казалось бы что ты ничего из ряда вон выходящего не делаешь ты на самом деле можешь хоть немного повлиять на человека которого ты даже и не знаешь и не замечаешь.

На улице стояла тишина. Я стоял прислонившись плечом к прохладной стене смотрел на старую много раз крашеную раму окна. Зачем мне эти думы о гвозде? Почему я трачу свою жизнь и свое воображение на то, чтобы думать о нем? Тупая привычка заключенного в одиночку человека для которого каждая царапина на стене может рассказать свою ничего общего с реальностью не имеющую историю. Сказку. Когда у тебя нет своей жизни тебе приходиться жить жизнями других. Неважно живые ли эти другие или просто неодушевленные предметы.

За окном под шелест листьев осеннего дня капля за каплей безвозвратно утекало время отпущенное этому дню. Безвозвратно проходит еще один день моей тусклой никчемной жизни. Целый день! Сколько казалось бы можно было бы сделать хорошего за этот день! Написать эссе или стих, подарить кому-нибудь свой добрый поступок, да или просто счастье, или радость... Но нет, нет у меня способностей ни к рисованию, ни к стихосложению. И боюсь я открыть свою душу ближнему своему, боюсь черствости и жестокости людской и люди конечно же остерегаются того же. Да и не нужен я никому. И ничего уже не исправить, ничего не изменить, я уже стал таким какой я есть. Надо просто дожить все это. Я почувствовал что черная дыра в моей груди опять расправляет свои темные крылья горечи и боли.

Разозлившись я решительно оторвался от стены, вышел в дворик, подошёл к висящему на верёвке плащ и с размаху занёс свой первый ожесточенный удар выбивалкой. Я собирался основательно поработать выбивалкой лупя физически по плащу, а на самом деле пытаясь подавить растущий негатив в душе. Но первый удар оказался последним. Старая бельевая веревка сорвавшись со своего крепления на стене сарайчика дернулась зигзагом и легла на землю придавленная моим плащом. От злости я сломал пополам об колено ветхую выбивалку и зашвырнул обе половины за забор. Черт тебя дери, с-сука!
Очень хотелось пнуть плащ да и вообще станцевать на нем джигу, но я вовремя остановился понимая что больше верхней одежды у меня нет, а впереди холодная зима поэтому закуривая на ходу дрожащими руками я направился к сарайчику, чтобы выяснить к чему это веревка была так плохо прикреплена. Подойдя к сарайчику я с удивлением обнаружил что веревка оказывается крепилась не к внешней стене, а через отверстие проходила внутрь и крепилась к чему то там внутри. Я выругался, потом вернувшись к плащу подобрал его, вытряхнул несколько раз и перебросив его через плечо отнес его на кухню. Придется теперь разбираться с этой бельевой веревкой.

Щёлкнула щеколда и я открыл одну створку двери. Внутри сарайчик был заставлен разным старым никому не нужным хламом. Забыв про верёвку я с интересом стал осматривать содержимое вываленного здесь. Несмотря на то, что я заглядывал, сюда один раз когда въехал в дом только сейчас мне неожиданно пришла в голову идея о том что в возможно в этом хламе найдется что-то стоящее что можно сдать в металлолом и поднять на этом хоть какие-то деньги. Может повезти и вырученных денег хватит на пару обедов или на бутылку другую бухла.

Сверху лежали пара лопат, одна без черенка, грабли, садовые ножницы. Все в той или иной степени ржавые, мятые пришедшие в негодность. Старый электрический утюг с оборванным шнуром, медный пятилитровый чайник, разнокалиберные банки с высохшей масляной краской, Это все лежало на каких то старых потемневших от времени досках разных толщин и размеров которые то же в свою очередь на чем то лежали. Вся эта груда производила впечатление того что сюда в сарайчик второпях бросали весь хлам который обнаруживался в процессе наведения порядка в саду и в доме, все что было не нужно, изжило свой срок все что нужно было на самом деле вывезти с мусором на свалку торопливо сложили здесь, заперли в сарайчике для того чтобы внешне всё выглядело более или менее аккуратно и чтобы не нужно было заниматься организацией утилизации отходов. Понятно. Отчитались о проделанной работе, получили деньги и свалили.

Я открыл вторую створку и стал перебирать содержимое сарайчика.
Сразу отложил в сторону банки с высохшей краской. Их точно надо выкинуть. Далее собрал в другую кучу весь мелкий металлический хлам который можно и нужно сдать; те же лопатки, чайники, и прочее. Возможно ими заинтересуется какой-нибудь старьевщик. Убрав пару досок я теперь видел что вся куча была навалена на старую газонокосилку без ручки за которую обычно ее толкают когда, подстригают газон. За нее точно можно что-то выручить, подумал я, причем явно больше чем на пару бутылок, хотя бы потому что там мотор и начал высвобождать косилку из под досочного плена. Это оказалось не так сложно, просто отнес эти доски и сложил их аккуратной стопкой во дворе рядом с крылечком. Они были в таком состоянии, что годились теперь только для растопки. Как раз, для того чтобы жечь их в камине холодными осенними вечерами.

Когда убирал последние пару досок я обнаружил что сама косилка стоит на довольно толстой миллиметров тридцать стальной пластине. Принимая во внимание ее длину и ширину, а она была чуть шире и длиннее чем сама газонокосилка, она была довольно тяжёлая и поэтому за нее можно было выручить вообще неплохие деньги. Воодушевленный открытием я выкатил косилку из сарайчика чтобы хорошенько осмотреть пластину. Судя по несквозным отверстиям с резьбой равномерно распределенных по периметру раньше она служила основанием для крепления на нее какого то станка, например фрезерного. Продолжив осмотр я обнаружил что плита сама выступающая из дощатого пола сарайчика приварена по периметру к другой железке которое в свою очередь заложена в бетонное основание под полом. Серьезный здесь стоял станок, подумал я, и серьезный здесь жил мужик. Образы старика с трясущимися руками и сизым носом и молодожена которые мне померещились когда я рассматривал гвоздь стали меркнуть. Интересно, зачем кому то в сарайчике понадобился фрезерный станок. Что на нём вытачивал его хозяин? Почему-то мне казалось что он явно занимался чем то противозаконным. Вытачивал стволы или детали пистолетов? А может делал отмычки? А как же шум, соседи? Неужели никто не жаловался и никто не интересовался чем это занимается здесь владелец станка? А может я не прав и здесь стояло что то не такое шумное. Так или иначе мне надо отковыривать эту плиту чтобы на ней нажиться. Надо будет достать где-то на время шлифмашинку чтобы отодрать эту плиту с места. В принципе можно и ножовкой поработать но на это уйдет года два, не меньше.

Я собрал все предметы которые не представляли собой никакой ценности в большие мусорные пакеты, потом торопливо забросил все остальное обратно в сарай не заботясь особенно об аккуратности. Увлекшись разбором хлама я не заметил что резь в желудке прошла. Я почувствовал что настроение мое теперь из раздраженного стало в немного приподнятым в моей жизни появилась цель — сдать металлолом и заработать на этом немного деньжат. Теперь можно было поесть, а потом определиться с тем куда и как сдавать металл.

На обед я смешал пол жестянки бобов в томатном соусе с банкой тушёнки, разогрел это все на сковородке и под шумок телевизора съел с буханкой белого хлеба и бутылкой купленного вчера пива.

Пообедав, я закурил и попивая оставшееся в стакане пиво смотрел телевизор пока не понял что за окном уже довольно емно. И стоило мне включить свет на кухне как улучшевшееся было настроение сразу же испортилось. От освещения создаваемой одной единственной лампой под потолком заливающей кухню желтым светом мне стало просто плохо. Освещение было, как в камере одиночке в которой я провел много лет. Но если камера одиночка имела запертую дверь и четкие освещенные границы с минимумом обстановки то в пустом доме кроме освещенной кухни в которой я сейчас находился было ещё пара других комнат с выключенным светом и наполняющей их таинственной тишиной. Бормотание телевизора не помогало. Было не то что бы страшно но немного тоскливо и тревожно как у постели умирающего человека в его самую длинную и последнюю ночь. Я встал чтобы включить свет в коридоре, благо, он снабжён двумя выключателями один у входной двери а другой на противоположном конце у входа на кухню. Тумблер щелкнул и одновременно с этим раздался хлопок. Перегоревшая лампа лопнула так и не осветив коридор. Свет лампы в кухне освещал только ближнюю половину коридора оставляя вторую половину в полутьме. Темнота двух других комнат выходящих в коридор напрягала. Было ощущение что сейчас кто-то оттуда выйдет. Мне показалось что в темной пустоте я различаю какое то серое уплотнение висящее в воздухе. Что это? Я представил себе как в абсолютной тишине это уплотнение медленно увеличивается и из темноты комнаты в коридор вплывает висящая в воздухе улыбающаяся гипсовая посмертная маска и медленно летит на меня. Глаза ее были закрыты но я знал что она видит меня, чувствует мой страх и поэтому радуется моей беззащитности. Что бы не произошло, какое бы чудовищно-страшное событие не произошло бы здесь ее закрытые глаза никогда не откроются и улыбка не сойдёт с лица. Ведь ее сила в том что она злорадствует неотвратимому предстоящему несчастью предвкушает его, предвидит его, зная что мне уже не отвертеться, не сбежать. Она просто медленно надвигается на меня из коридора пока не заслонит собою все поле зрения а я оцепенении не смогу даже пошевелиться. Я чувствовал что от ужаса мурашки непрерывными волнами пробегают по телу, волосы встали дыбом. С трудом заставив себя сдвинуться с места, стараясь не отворачиватся от коридора я схватил плащ и через задний двор выскочил на безлюдную улицу.

Мне стало немного легче когда я торопливо вышел из переулка на освещенную фонарями главную улицу района. Людей на улице в этот час было мало. Только редкие машины сновали по дороге в обеих направлениях. Мерзкое, липкое ощущение ужаса и страха было уже не таким сильным, но все же даже хорошо освещённая фонарями улица не избавила меня до конца от чувства тревоги. По опыту я знал что мне легче станет утром. Солнечным утром. Каждый новое утро это маленькая, но новая жизнь, новая надежда, новые возможности. Каждая ночь конец, ты ещё на один шаг близок к смерти и уже ничего не изменишь то что сделал за день.

До утра было ещё далеко. И я не был уверен что оно действительно будет солнечным. Сейчас мне нужно было оглушить свои чувства, свой разум, сбить с толку подсознание чтобы оно не подбрасывало мне всякие маски и мне был доступен только один способ этого добиться. Я зашёл в магазин и купил самую дешевую бутылку сорокоградусной. Выйдя из магазина завернул в плохо освещенный переулок открыл бутылку и сделал несколько хороших глотков из горла. Мерзкое пойло! Мое тело ещё помнило последствия вчерашнего злоупотребления алкоголем и поэтому выпивка заходила совсем плохо. Убрав бутылку в карман я торопливо закурил, вернулся на улицу постоял на углу наблюдая за проезжающими машинами чувствуя что хмелею. Мне стало пофиг! Пофиг, как же ты прекрасен, почти весело подумал я.

Глава 5

Я бесцельно бродил по улицам сам не зная куда иду. Периодически я заходил в подворотни или темные переулки чтобы ещё раз глотнуть из бутылки. Несколько раз моя память отключалась, сознание переставало регистрировать происходящее, но тело продолжало идти куда-то на автопилоте.
В какой-то момент оказалось что рядом со мной идёт какой-то бородатый мужик с давно запущенной нечесаной шевелюрой которому я твердил:

    - Я все равно приду к этому! Рано или поздно! Потому что все это вокруг не имеет никакого смысла! Нет смысла мучаться просто так!
    - Ты не понимаешь — отвечал бородач — есть во всем этом смысл, просто твоя гордыня не позволяет принять истину, ты не хочешь верить, а твоя лень и животная сущность не позволяет действовать.
    - А ты действуешь? Ты делаешь что-то? - спросил я
    - Нет, я тоже ничего не делаю — сказал бородач. Его улыбка сошла с лица, и он приложился к бутылке с прозрачной жидкостью.

Я тоже приложился к своей бутылке которую как оказалось держал в руке. Но оказалось что моя бутылка пуста, только одна горькая капля скатилась мне в рот. Мне в этой жизни досталась горькая капля. Я усмехнулся. Посмотрел на бутылку. Эта была уже другая бутылка не та что я купил. Откуда я взял эту?! Не мог же я выпить две бутылки за одну ночь и быть в сознани!

    - Это ты меня угостил? Спросил я бородача показывая ему свою пустую бутылку
    - Нет — ответил он опять улыбаясь — это ты меня - и подняв бутылку, которую держал в руке, показал мне.
    - Ты хоть помнишь о чем мы с тобой говорили? - спросил он
    - Да — соврал я
    - Ну-ну — сказал он все ещё улыбаясь
Только теперь немного отрезвев я смог разглядеть этого невысокого постоянно улыбающегося человека говорившего уверенным хриплым басом. Такой голос, наверное, приводит женщин в трепет и они мгновенно сдаются, подумал я.

    - Ладно, мне пора — сказал я - сколько времени?
Бородач запустил руку чуть ли не по локоть в глубокий карман брюк, достал карманные часы без цепочки, набычившись попытался рассмотреть в темноте циферблат.

    - Скоро рассвет — сообщил он — ладно, иди. Дорогу найдешь?

Я опять усмехнулся. От выпитого меня пошатывало.

Он протянул мне квадратную бутылку.
    - Хлебнешь на дорожку?
Я помотал головой.
    - Нет, скоро рассвет — сказал я
    - Ну раз рассвет тогда ладно, давай тогда.
Он перехватил бутылку левой рукой, и сунул мне правую которую я пожал.
    - Захочешь поговорить ты знаешь где меня найти — сказал он
Я кивнул, хотя не имел понятия где его искать если мне вздумалось бы встретиться с ним снова.
    - Не помнишь ты ничего — сказал он разочарованно не отпуская моей руки и смотря мне в глаза — ну да ладно — мы ещё встретимся. Наверное. А теперь иди.
    - Пока — сказал я и повернувшись вышел из переулка в котором мы стояли.
    - Бывай — крикнул вслед бородатый

Кто был этот мужик? Где мы встретились, о чем говорили? Вернее я помнил смутно тему нашего разговора, но только в общих чертах. Надеюсь я вел себя хорошо и не очень откровеничал. И всё-таки не мог я выпить две бутылки!
Я старался идти ровной походкой, хотя меня качало и выбирал путь так, чтобы идти по второстепенным дорогам чтобы не дай бог не наткнуться на патруль. Но все обошлось, домой я дошел когда уже светало и все же возвращение домой вернуло в трезвеющую душу чувство тревоги. Уже не такое сильное ведь золотистые солнечные лучи пробивались из-за горизонта в мои окна.

Несмотря на это я заперся в спальне, лег спать прижавшись к спиной стене и держа в поле зрения запертую дверь. Почему-то я верил что стена непреодолима для маски.

Глава 6
Спал я недолго. Проснулся я от мучившей меня жажды часов в одиннадцать. Я немного полежал потом встал, почистил зубы, умылся, выпил воды. Опять лег. Закурил. Настроения не было.
Спать не хотелось, идти куда-то и что-то делать было не охота. Я все ещё был пьян. Протянув руку взял с полки книгу и попытался почитать. Буквы старой зачитанной до дыр книги двоились. С трудом прочитанные предложения отскакивали от залитого спиртом сознания. На душе было пусто. Даже черная дыра не проявляла себя. Но пустота в душе это всё-таки не ноль. Это всегда минус, отсутствие настроения это уже плохое настроение.

Похмелье сегодня было не таким беспощадно жестоким как вчера. Немного болела и кружилась голова, но желудок был в порядке.
Я вспомнил, как ложась спать сегодня рано утром я вжался спиной в стену будучи уверен что маска не сможет пройти сквозь стену, чтобы атаковать меня. Я отложил книгу, закурил вторую сигарету, расслабился, пролежал немного уставившись на дверь. Странно ведь, я знаю что маска плод моего воображения, я ее боюсь, и при этом верю что она не может проходить сквозь стену. Если я ее придумал, не позволяю ей проходить сквозь стену хотя в воображении можно представить все что угодно, то почему я не могу ограничить степень ее страшности для себя? Почему не могу просто мысленно уничтожить её? Вернее вообразить как я её уничтожаю могу, но от этого она не испарится ведь. Страх мой никуда не денется. Почему? Наверно потому что маску придумал не я. Вернее не совсем я. Мое подсознание? Зачем? Для того чтобы напугать меня? Но зачем? Видимо мое подсознание хочет сказать что то но не может облечь в словесную форму. А может маска существует в реальности? Может в этом доме есть привидение? Почему в таком случае не проявлялось до сих пор?
Я повалялся ещё немного нарочито расслабленный пока не закончил курить потом, раздавил бычок в пепельнице и резко заорал во все горло:

    - А ну вставай сссука!!!

Одновременно с этим я сорвал с себя одеяло и вскочил как можно быстрее на ноги. Я все ещё был пьян — от резкого передвижения в пространстве и от выпитого вчера у меня закружилась голова, но я с трудом удержал равновесие и постояв немного пошел в душ.
Надо было заниматься своими делами. Во-первых, надо было организовать сдачу металлолома который я обнаружил вчера. Во-вторых, нужно было пойти в парк, чтобы перепрятать свой свёрток. Вообщем мне было чем заняться. Это было хорошо.

У меня есть знакомый у которого сапожная мастерская в центре города. Может у него есть шлифмашина которая мне нужна, для того чтобы отодрать ту плиту? И возможно он может подсказать где лучше сдать металл? Поэтому я решил поехать в центр совместить полезное с приятным.
Всё-таки полезно орать на самого себя. Не всегда же орать на меня надзирателям. Иногда нужно быть надзирателем самому себе. Помогает.

Закончив с душем я выпил чаю на кухне сидя на том же месте, что и вчера.

    - Эй! - сказал я пустой коридор.

Никто не ответил, ничего не изменилось. Стены и двери коридора просто молча смотрели на меня и в этом молчании угадывалась затаенное ожидание, как будто они терпеливо ждали когда наступит их час. И что-то внутри меня сказало зловещим шепотом:

    - Вечером…
    - Что вечером? - спросил я. По спине опять поползли мурашки

В ответ была тишина, это меня разозлило и я сказал:

    - Да идите вы все в жопу!

На столе стояла грязная пустая кружка которую забыл убрать вчера. Я схватил ее, швырнул в зев пустого коридора. Она не должна была разбиться. Из сидячего положения за столом трудно швырнуть чашку в бок через дверной проем так, чтобы она пролетела параллельно полу. Брошенная мной чашка должна была упасть на пол. Но она как будто пролетела на метр дальше, шмякнулась об стенку и разлетелась вдребезги. Интересно… Хотя мне, наверное, показалось.

Я поспешно встал, переступая через осколки вышел на порог, запер входную дверь потом одел плащ которое до этого держал перекинутым через плечо. Тучи на небе были тяжёлыми, темно-серыми, земля мокрой. Очевидно в скором времени поднатужившись тучи выдадут ещё одну порцию дождя. А сейчас просто отдыхают, набираются сил. Вздохнув я отпер дверь, взял зонт и снова запер. Впереди была холодная осень, потом не менее холодная зима. Все это как то не радовало, мне все же хотелось солнца, света, тепла. Казалось что-то или кто-то решило привнести в мою жизнь дожди, пасмурную погоду чтобы зачем-то сгустить краски моей и так не весёлой жизни. Хотя… кто я такой чтобы из-за меня портить погоду. Ты слишком высокого о себе мнения раз так думаешь сказал я сам себе. Выйдя из калитки на улицу я закурил и постоял раздумывая куда идти. Про разбившуюся чашку маску думать не хотелось. Налево в парк или прямо к остановке автобуса. В парк надо было идти, чтобы позаботиться о свертке который я давеча по легкомыслию спрятал в кустах. На остановку, для того чтобы поехать в центр.

С одной стороны перепрятывать сверток лучше в сумерках когда в парке будет немноголюдно. Но это хорошо если знаешь куда перепрятывать. С другой стороны если я приеду в парк поздно то опять не смогу найти хорошее место для тайника в темноте. Ибо сначала надо найти нормальное место, а потом прятать. Либо вернуть свёрток на старое место. И я, скорее всего, и сделаю, верну сверток его давнему хранителю. Идея не обременять дерево мне сейчас казалась глупой. Ведь это дерево было обременено тайной уже очень много лет. Это был наш общий с моим другом детства предмет который мы прятали в дупле дерева. Теперь моего друга нет в живых, а его отец который был первым владельцем, умер еще раньше и наша тайна пролежавшая в дупле много лет по большому счету никак не может быть связана со мной, даже если его обнаружат. В любом случае я не хотел терять вещь которая сначала принадлежала отцу моего друга, а потом принадлежала ему самому. Да и пригодиться может.

Разумом я понимал что мне лучше пойти в парк перепрятывать сверток, вдруг мне в темноте это место показалось надежным, а на самом деле, мой сверток легко обнаружить? Но в последнее время я так часто появлялся в парке, что идти мне сейчас туда совершенно не хотелось.

Если мой тайник обнаружат, то скорее всего это произойдет днем, ибо больше шансов что его обнаружат при ярком солнечном свете, чем в сумерках и тогда мне уж точно не стоит там сейчас появляться. Что сделает человек обнаруживший мой свёрток? Либо присвоит, либо отнесет в полицию. Хотя лучше не относить. Если по дороге найдет полиция, то уже не докажешь что нашел и нес сдавать находку. Лучше позвонить. А ещё лучше не трогать то, что тебе не принадлежит.
Поразмыслив ещё немного я всё-таки решил пойти в парк. Надо походить вокруг того места, посмотреть нет ли какой-нибудь активности. Если день будет слишком дождливый вернусь домой буду читать и жечь в камине доски. Если дождя не будет поеду в центр.
И я пошел налево. В парк.

Глава 7
По пути в парк я в очередной раз подумал, что улица на которой я живу довольно красивая. Даже несмотря на непогоду. Старые высокие клены по обеим сторонам, уютные домики за аккуратными оградами. Жаль что эта красота оказалась для меня… чужой, как будто предназначена была не для меня. Я видел, осознавал красоту, но насладиться не мог. Что-то внутри не пускало. Она проходила как вода сквозь сито не задерживаясь у меня в душе. Почему-то сейчас мне казалось что я мог бы порадоваться этой красоте если бы жизнь моя была бы посвящена чему то, наполнена чем то. Если бы я действительно жил бы здесь, дружил бы с соседями, ходил бы на работу. А так… Я просто существовал здесь а не жил. Да вообще, когда и нибудь я жил?!

Зайдя в парк я сначала пошел в направлении противоположном от того места, где спрятал свёрток. Надо было сделать вид, что я просто зашёл погулять. Это на всякий случай. В этот будний дождливый день здесь почти никого не было. Только несколько владельцев собак выгуливающих своих питомцев прохаживались недалеко от входа.
Серый мокрый день в безлюдном парке не дарил радости. Гуляя по мокрым аллеям под мокрым небом вдоль промокших насквозь деревьев и кустов я раздумывал о том что по-хорошему надо бы уже устраиваться на работу ибо безделье и одиночество в таком количестве до добра не доведет. Правда я один раз пробовал устроиться, но не получилось. Хотя я и не очень то горел желанием, отказали ну и я махнул рукой. Стремно было немного. Смогу ли? Новые люди вокруг… С одной стороны хорошо жить как я - крыша над головой есть, деньги хоть и небольшие стабильно получаю, никто не дергает, больших бытовых проблем нет, ведь многого мне не надо. С другой стороны… Я ведь из-за своего безделья и одиночества уже один раз попадал в говно из которого удалось выпутаться чудом. Мысль эта прошла в сознании поцарапав что-то больно в груди, всколыхнув что-то очень неприятное, какую то очень болезненно-обидную муть в душе. Что-то, что я не хотел вспоминать, помимо моей воли предстало перед глазами.

Бульвар. Скамейка. Апрельский вечер. Весь день был таким теплым, солнечным, замечательным. Наконец то близились дни когда по-настоящему станет тепло. Все вокруг в природе цвело, росло и радостно щебетало! В тот день я получил пенсию, и чтобы отпраздновать это событие вышел погулять в центр города. Почти каждый раз получая причитающиеся мне деньги я захожу в книжные магазины, выбираю несколько книг которые заполняют мою жизнь хоть каким то смыслом до следующей пенсии. В нашем городе несколько крупных книжных магазинов. Цены там конечно кусачие, но атмосфера! Полки от пола почти до потолка заставлены книгами, очень вкусно пахнет кофе и взяв любую книгу можно сесть на диванчике читать или притворившись что читаешь просто наблюдать за посетителями.  Так и в этот раз, получив в банке причитающиеся мне деньги я купил книгу и прежде чем идти домой сидел на скамейке бульваре пил пиво из бутылки, радовался свободе, жизни и покупке новой книги которая называлась "История пасторальной живописи. От античности до наших дней.". Она лежала на моих коленях, очень красивая, в хорошем твердом переплете с золотым обрезом. И я предвкушал что допив пиво я немного посижу здесь на бульваре, полюбуюсь морским закатом чтобы оттянуть немного момент когда придя домой можно будет погрузиться в мир античности. Мое хорошее настроение разбилась как хрустальная ваза которую швырнули на бетонный пол когда я вдруг услышал крик. Обернувшись увидел девушку сидящую на скамейке. Какой-то подонок стоял перед ней и орал:

    - Да ты знаешь кто я?! Ты знаешь что я сейчас с тобой сделаю?!

Девушка сидела с независимым видом скрестив руки на груди. На подонка она не смотрела, просто вперила взгляд куда-то в бок, пока что пыталась игнорировать наезд.

    - Вставай, давай! - потребовал подонок
    - Отдыхаю я! Не видишь?!

Все так же несмотря на него она достала сигареты, попыталась закурить, но стоящая перед ней скотина щелчком выбила сигарету из ее рта.

    - Вставай я сказал, отдохнешь потом! Если ты сейчас не встанешь…- зловеще сквозь зубы процедил урод. Он поставил одну ногу на скамейку и теперь почти нависал над ней — Вставай!
    - Отвали! - сказала она отвернувшись от него теперь в мою сторону.

Наши взгляды встретились. Мне не очень понравилось выражение ее лица. Чувствовалось что жизнь обходилась с ней довольно жестоко. Ее накрашенное лицо и одежда говорили сами за себя, скорее всего профессия у нее была наидревнейшая. Но все равно, даже если так, никто не давал право этому уроду так с ней обращаться. Мы смотрели друг на друга пару секунд потом я отвернулся. Что я могу сделать? Да и не думаю что она ожидала какого-то действия от меня. Ей просто надо было отвернуться и наши взгляды пересеклись случайно.

    - Что ты сказала?! - заревел урод.
    - Отвали! - повторила она

Боковым зрением я увидел как размахнувшись он хлестко ударил её по лицу. От возмущения девушка вскочила, но парень толкнул её обратно на скамейку.

    - Что вскакиваешь? Ты же не хотела идти - с издевкой спросил он — Сиди теперь!

Еле заметная мгновенная резь в районе желудка — это поджелудочная впрыснула в кровь адреналин. От этой пощечины которую получила та девица моё сердце забилось сильнее, я почувствовал дрожь сначала в пальцах потом в коленях. Вот ведь подонок! Я закурил. Надо было бы встать и надавать этому подонку, но я просто курил смотря прямо перед собой. Людей вокруг было мало и те кто были притворялись что ничего не происходит — просто проходили мимо или отворачивались. Совсем как я. Я все знаю, и про банды и про девочек которых они эксплуатируют и что банды эти имеют прикрытие наверху. Это мы все знаем. Это есть, но где-то там.  Это обычно происходит в темноте, далеко. Так что не видно, не слышно. Когда все приличные люди спят. А теперь вот это происходит прямо перед тобой. Полюбуйся! Что будешь делать? Солнце уже ушло за горизонт, но все ещё было светло. Золотисто-розовые облака на темнеющем небе, бесконечно красивое, вечное море впереди. Такие вот декорации к этой сцене насилия и унижения. Эта вечная красота подошла бы к какому нибудь более чистому и благородному миру в котором люди как то обходятся без такого вот насилия. А тут такое… Не должно быть этого. Не соответствует эта красота происходящему здесь. Притворяясь что смотрю на море я смотрел прямо а на самом деле боковым зрением наблюдал за происходящим. Несмотря на полученную затрещину девушка не заплакала. Видимо она много таких затрещин получила в жизни, да и слезами этого урода не проймёшь. Получив затрещину она больше не делала попытки встать, но явно искала глазами кого-то среди гуляющих. Я увидел как в их направлении идёт патрульный. Не снимая ноги со скамейки, подлец-наглец постукивал ногой как бы отбивая слышимый только ему ритм и что-то тихо цедил сквозь зубы. К ним подошёл патрульный. Ну наконец то! Но подонок что то показал патрульному и тот откозыряв отошел. Да уж, дествительно подонок кажется не простая птица. Дрожащими от злости руками я поднял бутылку и сделал пару последних глотков из бутылки. В это время к ним поспешно подошёл разодетый тип. Явно сутенер. Явно спешил. Замешкался видимо где-то и теперь суетился боясь упустить прибыток. Поначалу он было вздумал наехать на подлеца но перетеререв что то он пожал ему руку, что то сунул себе в карман, потом сказал что то сердитое девушке и исчез. Девушка тоже сердито встала, подонок же схватив ее за локоть повел куда-то. Выждав несколько минут я взял книгу, встал и пошёл следом. Я не знаю зачем я пошёл за ними. Не буду же я спасать эту шмару! Я не могу спасти её от её работы. Я не могу спасти её от её жизни. Но почему-то я все же шёл за ними, немного позади и на противоположной стороне улицы. Я все думал что он поведёт её в какую то маленькую дешевую гостиницу которых здесь несколько в этом районе города, но подлец оказался ещё подлее, ещё ничтожнее чем я думал. Пройдя пару кварталов они свернули на тихую безлюдную тёмную улочку а потом зашли в подъезд плохо освещенного здания и поднялись по лестнице. Я подумал, что он отвёл её на квартиру. Но не прошло и пятнадцати минут как из подворотни вышел тот подонок. Я быстро присел на корточки спрятавшись за припаркованную на обочине машину. Проверяя ширинку он тревожно как то оглянулся по сторонам и быстро исчез за углом. Я ждал. Ничего не происходило. Никто из подворотни не выходил. Прошло пять минут. Потом десять. Может это она его привела к себе на квартиру? Справив свою сексуальную нужду он ушёл а она осталась работать дальше. Может здесь притон? Зачем я здесь стою спросил я себя, чего жду?  Я знал что мне надо развернутся и уйти но вместо этого я тоже оглянувшись по сторонам перешел на другую сторону улочки. Постояв немного около входа я прислушался. Тихо. Ни одного звука не доносилось из подъезда. Это плохо, подумал я. Не стоит мне туда идти. Возможно он ее убил. Если я окажусь рядом с трупом в то время когда кто нибудь из живущих здесь откроет дверь то мне потом трудно будет доказать что я здесь ни причем. Разумом я понимал что надо уходить но какая то часть меня решила иначе и я оказался в подъезде. Мне было жаль эту шмару, моя совесть была нечиста, я должен был остановить того подонка еще на бульваре, может я могу ей чем то помочь теперь? Освещения на первом этаже не было. Свет сюда попадал с верхних этажей через щель между пролетами лестницы. Тишина не предвещала ничего хорошего. Возможно подонок убил её и если я пойду дальше то втяну себя во что то нехорошее из чего не смогу потом выпутаться. Но вместо того чтобы уйти пока не поздно я стараясь как можно бесшумно стал подниматься по лестнице. Я обнаружил её на пролёте между вторым и третьим этажом. Она сидела на ступеньках устало привалившись к перилам. Голова опущена, лица не видно из-за длинных опущенных волос. Услышав меня она медленно подняла голову взглянула на меня одним глазом из под лобья и в этом было что-то жуткое, что у меня даже мурашки по телу пробежали. Не отрывая от меня взгляда медленно и как бы с вызовом она обеими руками убрала волосы с улыбающегося лица. Нехорошая это была улыбка. Злая. Подлая. Ослепительная. Так улыбается человек которому очень плохо на душе из-за причин которым он должен нехотя подчиниться с которыми ничего не может сделать. Более того он не может дать волю своим чувствам, не может даже выплеснуть свои негативные эмоции наружу и они, эти эмоции только и могут что выдавится в виде такой вот улыбки. Под правым глазом у нее созревал свежий синяк, в уголке рта запеклась кровь. Щеки были покрыты красными пятнами, похоже от пощечин. Этот подонок бил ее! Покрасневшие глаза слезились. Она была под кайфом. Я заметил пустой шприц на ступеньке на которой она сидела.

    - Что папочка, тоже хочет сладкого? - спросила она меня — На! Бери!

Она задрала и так короткую юбку и вульгарно развела ноги. Трусов на ней не было. Я покачал головой.

    - Чё? Не нравлюсь? Иди в жопу тогда! Что вылупился папочка?! Ты опять смолчал! Меня опять поимели на твоих глазах, а ты опять смолчал! - Она плюнула.

Бедная девочка, подумал я. Как же ее жизнь потрепала… Зачем я пришел сюда? Вот увидел ее такой и что теперь? Что я могу сделать? Может догнать того ублюдка, привести сюда и бить его на ее глазах? Бить долго, упорно, пока рожа его не превратится в кровавую лепешку? Или прирезать его в темном переулке. Но где его теперь сыщешь? Подонок уже растворился в толпе сапиенсов. Он мог уйти в любом направлении, мог взять такси, сесть на автобус. Мне его не найти. Я закурил две сигареты. Одну протянул ей.

    - Добрый, да?! Спасти меня хочешь? - улыбаясь она приняла сигарету — Ух ты, да ты с книгой пришел! Это что святое писание? Ты наверное проповедник. Хочешь спасти мою душу?

Я опять покачал головой.

    - А может ты, женится на мне хочешь чтобы меня бесплатно трахать? - спросила она и разразилась хохотом хотя в глазах блеснули слезы.
    - Тише ты! Услышат! - зашипел я
    - Пусть слышат! Насилуюююют! - завопила она во все горло.

Блин! Надо уходить! К сожалению, я действительно ничего не могу для нее сделать. Я повернулся, чтобы уйти.

    - Папаша! В этом доме никто не живет! Не бойся!
    - Я и не боюсь, я остерегаюсь. Мне проблемы не нужны.
    - Разумно! Иди садись рядом.

Она похлопала ладонью по ступеньке рядом с собой приглашая меня сесть. Я продолжал стоять.

    - Что? Не хочешь даже рядом сесть?! Брезгуешь? Те чё вообще надо? Зачем ты вообще пришел?

Улыбка сошла с ее лица и теперь в ее голосе была злоба. Я молча курил. А она никак не могла понять зачем я пришел. Я и сам не знал.

    - А может ты любишь подглядывать? - опять засмеялась она — или может ты в меня влюбился?

Все! Дальше оставаться здесь не имеет смысла. «А был ли вообще смысл в том что ты следил за ней, в том что пришел сюда» - спросил я самого себя уже спускаясь по лестнице.

    - Ну и иди в жопу, скотина! - проорала она мне в след — Сранный ублюдок!

Мне было ее жалко, я не хотел чтобы она попала в эту ситуацию на бульваре, я не хотел чтобы ее насиловали и издевались над ней подонки. У меня не хватило смелости предотвратить то что произошло здесь да, и как бы я предотвратил бы это? Не мог же я подойти и сказать ей не ходи с ним. «Мог бы!» - ответил я себе. Я мог бы поставить на место того подонка на бульваре когда он только начинал орать на нее. Я мог бы схитрить как-нибудь чтобы отбить ее у того подонка на их пути сюда, притвориться еще одним ее клиентом, может быть, но стала бы она подыгрывать мне? И не думаю что моя хитрость оказалась бы сильнее наглости и хитрости того подонка. В конце концов я не думал что он будет над ней издеваться. Я хотел бы как то помочь, ей вырваться из этого болота, но все здесь зашло слишком далеко.

Навстречу мне поднимались двое.

    - Оппа! У нас тут безбилетник завелся — сказал один другому увидев меня.

Это был тот самый сутенер с бульвара. Стоящий с ним рядом крупный детина оценивающе посмотрел на меня.

    - Ну-ка, поднимайся обратно. Разобраться надо.
    - Ты это о чем? - спросил я, хотя уже было понятно куда он клонит
    - А то ты не знаешь. Пришел, попользовал девку, а платить не хочешь.
    - Я ей не пользовался.
    - Да?! А что ты тут делал?
    - Мимо шел, поссать надо было, нигде поблизости туалета не было, зашел в вот в подъ...
    - Поссать? На третий этаж?! Не слишком ли высоко ты забрался для этого?! Поднимайся, давай!
    - Да не буду я поднима… - начал я, но детина быстро поднялся на одну ступеньку выше и почему-то одновременно с этим меня пронзила сильная боль в области солнечного сплетения. Я сложился пополам.

Не давая мне ни малейшего шанса сделать вдох и разогнутся здоровяк толчками и пинками заставил меня подняться наверх.

    - А-а! Мальчики вы притащили моего спасителя?! - приветствовала нас шмара когда мы оказались на ее этаже.
    - Мы притащили лоха, он теперь нам должен. Он же тебя изнасиловал? Правильно? - спросил сутенёр девицу — мы на твой крик пришли. Теперь мы твои спасители!
    - Да! Так и было! Он меня еще и бил. Книгой! Видишь?! - спросила она показывая сутенеру на свои синяки и царапины — это все он!

Верзила стоящий от меня слева отобрал у меня книгу, пролистал. Найдя в книге глянцевые иллюстрации с обнаженными грациями он хмыкнул и сказал:

    - Мужик, ты бы лучше Плейбой купил, он дешевле да и бабы там не такие худющие.

Он размахнулся и швырнул книгу в угол. Книга ударившись об стену упала на пол с оторванным переплетом как мертвая птица с распростертыми крыльями.

    - Он тебя хотел совратить этими пошлыми картинками — сказал издевательски улыбаясь сутенёр стоящий от меня справа

Шмара стоящая напротив разразилась тирадой грязных ругательств адресованных мне, видимо накопившаяся в ее затуманенном сознании злоба на все искала выход и она вдруг действительно поверив что я причина всех ее бед нашла возможность сорваться. Продолжая ругань она вдруг кинулась на меня, больно дернула меня за волосы и не отпуская второй рукой принялась царапать ногтями щеку. Вот сука! Совершенно рефлекторно, ничего не соображая я оттолкнул ее и ударил ее ногой в живот, вернее попытался ударить, я по ней попал, но удар получился смазанным из-за того что в последний момент верзила стоящий рядом толкнул меня стоящего на одной ноге. Сутенер отстранился, и я ударился об стену. Верзила добавил еще несколько ударов, попал по почкам, от пронзившей меня боли я обмяк и сполз на пол.

    - Ты чего тут нам девку портишь?! - заорал он — ей еще работать и работать! Ты знаешь за какие деньги мы ее купили?!

Лёжа на полу я получил удар ногой в живот. Блин, как же я попал, подумал я.

    - Борзый, пошмонай его — сказал сутенер.

Он и угомонившаяся шмара курили сидя на ступеньках лестницы ведущей на верхний этаж. Я попытался было встать, но Борзый меня толкнул

    - Лежи, давай!

Он сел передо мной на корточках, и его руки забегали по моей одежде. Я вдруг понял что он сидит спиной к лестнице ведущей вниз и что в нужный момент оттолкнувшись от стены у которой лежу я, могу попытаться столкнуть его вниз и потом мне надо будет взять руки в ноги и бежать. Осторожно я упер согнутую ногу в стену позади себя.

Докопавшись до моего бумажника Борзый вытащил его и чуть привстав протянул его назад и вверх своему боссу. Сейчас или никогда! Упираясь ногой в стену я толкнул руками верзилу изо всех сил. Он потерял равновесие и пытаясь ухватиться за что-нибудь в воздухе перед собой повалился назад, я же не успевая полностью встать на ноги ринулся на четвереньках вперед надеясь что с каждым следующим шагом буду постепенно распрямляться и окажусь на лестнице уже на своих ногах. Но не тут то было. Даже падая назад по лестнице Борзый схватил меня за штанину мертвой хваткой. Мы пролетели почти до конца пролета, я летел лицом вниз поэтому сильно ударился подбородком и от боли потерял контроль над происходящим и своим телом. Борзый вскочил первым. Изрыгая ругательства и проклятья и не давая возможности мне встать он оттащил меня на нижнюю площадку стал бить. Сверху с криками подбежали сутенер и шмара и присоединились к нему. Я пытался прикрывать голову, сложился калачиком, чтобы защитить живот, лицо и грудь, но их было трое и очень быстро получив один особенно сильный удар по голове я потерял сознание.

Очнулся я от того что на меня лилась вода. Я плохо видел что происходит. Один мой глаз заплыл в другой видимо что-то попало и я его тоже не мог сразу открыть. Человек льющий воду загораживал от меня свет. Потом он повернулся и ушел. Я все еще лежал на лестничной площадке на боку головой в какой-то луже. Было тихо. Видимо мои мучители ушли. Лицо было мокрым. Рубашка на груди, на животе тоже. Я постепенно приходил в себя, мозг начал регистрировать запахи.  Чем-то неприятно воняло. Я осторожно превозмогая боль перевернулся на спину. Поднял руку, вытер мокрой ладонью лицо. Раны на лице и глаза обожгло. От ладони пахло мочой. Я вдруг понял, эти ублюдки кажется напоследок обоссали меня. Черт! Ублюдочные твари! Будьте вы прокляты! От отчаяния, бессилия и боли я завыл. Надо помыться! Мне надо срочно смыть с себя это дерьмо! Оперевшись на мокрую поверхность лестничной площадки я встал и тяжело опираясь на перила, превознемогая боль во всем теле спустился по лестнице, вышел из подъезда. Нужно найти воду! Купить несколько бутылок воды! Или найти хотя бы лужу! Я готов в нее нырнуть, лишь бы избавиться от этой теплой вони прилипшей ко мне! Каким же ничтожествами оказались эти твари! И каким же дураком оказался я!

Выйдя из подворотни на свежий воздух я проверил карманы. Бумажника не было, значит воды мне не купить. Самое оптимальное это добраться как можно быстрее и незаметнее для патрулей домой ибо если меня в таком виде остановит патруль, могут если не арестовать то задержать, отправить в бомжатник. Документы были в бумажнике который забрали те уроды и мне трудно будет кому-то что-то доказать. Вся пенсия пропала вдруг осознал я. Как же я теперь?

Домой придется идти пешком. Я проверил карман, ключи были там. Не успел Борзый значит до этого кармана добраться. Все тело болело, ягодицы, спина, челюсть. Голова тоже болела я вдруг вспомнил что последний удар который помню пришелся по голове. Бил Борзый. Боксер наверное... Сука… Я проковылял пару кварталов прежде чем вспомнил о книге которая осталась в подъезде. Надо вернуться. Не хочу я оставлять эту книгу там чтобы они над ней глумились! Я повернул обратно, вошел в подъезд, поднялся на тот самый проклятый пролет и нашел книгу там куда ее швырнул Борзый, будь он трижды проклят!

Но это было не последнее, что пришлось пережить в ту ночь. В какой-то момент когда я ковылял домой, мне навстречу из-за угла вышла группа подростков лет пятнадцати. Один из них, рыжий, шел чуть впереди когда наши взгляды встретились он усмехнулся потом, оглянулся назад на своих друзей кивком головы указывая на меня. Чертова шпана! Поравнявшись со мной он поморщился и противным голосом сказал своим дружкам

    - Смотрите ка, дяденька описался!!!

Его дружки загоготали обступая меня.

    - Ба! Он оказывается книги, читает — сказал кто-то из свиты рыжего
    - Пошли к черту щенки! - огрызнулся я.

Но вышло это без необходимой злобы долженствующей отпугнуть их. Да и как я в таком состоянии мог бы их отпугнуть? Свежие ссадины, синяки, царапины и заплывший глаз на моем лице говорили им о том что я легкая добыча. Тем более что они поверили что я бомж, а следовательно человек без прав, тот кто не может защитить самого себя.

    - Ух ты, дядя сердится — издевательски сияя сказал рыжий гаденыш.
    - Покажи ему — посоветовали из толпы

Я опустил руку в карман и вытащил связку ключей зажатую в кулаке - в случае чего это немного усилит удар, да и ключами можно больно ударить, травмировать если что. Я был ситуации в которой не был уверен, что смогу себя защитить. Любой суд поставив на одну чашу весов бывшего тюремщика, а на другую несовершеннолетних подростков отдаст предпочтение подросткам и я опять сяду.

    - Тут недавно в секции мы новый прием проходили — объявил он.
    - Не подходи! - сказал я
    - А подходить и не надо — сказал рыжый не обращая внимание на меня и обращаясь к своей стае. - Этот прием как раз для таких случаев когда вы не хотите касаться своего противника.

Он отклонился немного назад, отвел руку готовясь нанести удар кулаком с размаху. Я ожидал что он ударит меня, я готов был отбить, увернуться, но он просто плюнул. Плюнул мне в лицо…  Стая заулюкала. Это была последняя капля, ничего не соображая от бешенной ярости я ринулся вперед, я готов был порвать его в клочья, лишь бы дотянуться до него, лишь бы вцепиться в его уши и вырвать их из его подлой головы! Ублюдочные суки! Какие ублюдки зачинают и растят таких ублюдков? Но кто-то видимо из молодых уродов поставил мне подножку, я потерял равновесие и упал расцарапав ладони и сильно ударившись коленями. Толпа опять загоготала.

    - Вот такой вот прием — объявил рыжый — Ладно старик, ты не обижайся, ничего личного, мне просто тренер посоветовал отрабатывать приемы бесконтактного боя. Ну все ребята, пошли отсюда.

Лежа на асфальте лицом вниз я видел как ноги стоящие вокруг повернулись и стали отдаляться. Они уносили молодых уверенных в себе самцов, обладателей поросших рыжим волосом мошонок и членов, молодых сапиенсов, именующих себя мужчинами. Они уносили вперед идущих с высоко поднятыми головами, уверенных в себе, своей правоте людей, которые считали своим неоспоримым правом объявлять таких, как я неудачниками и обращаться с ними соответственно. Ноги ушли, а я, неудачник, остался лежать на асфальте. Во мне ничего не осталось, я вдруг подумал, что хорошо бы превратиться в какой-нибудь неодушевленный предмет. Почему я не могу стать булыжником на мостовой? Или статуей? Люди будут ходить мимо, не замечая меня, я буду лежать в безопасности, все видеть, но до меня никому не будет дела. Я буду видеть как живут они, я буду чувствовать то что чувствуют они, но у меня не будет своих чувств. Не будет боли, обиды, горечи. Это будет их обида, их боль и их горечь. Я буду жить их жизнями. Тогда наступит для меня покой и я стану наконец счастливым мелькнула мысль. Холод асфальта постепенно проникал в меня. Через кожу, через мышцы он дошел до костей, со всех сторон он проникал все глубже и глубже пока не сошелся в одной точке в центре меня. Я поддался этому холоду, я впустил его в себя позволяя ему проникнуть и овладеть мною. Этот холод убьет меня, и мои мучения закончатся, подумал я закрывая глаза.

Потом, все же я встал и пошел. Я шел куда-то в темноте и мне не очень хотелось из нее выходить. Я шел, шел, пока медленной, шаткой походкой из темноты в переулке на меня не вышел силуэт человека. Мы шли навстречу друг другу, и только подойдя почти вплотную я понял что это мое отражение в темной неосвещенной витрине. Я увидел небритое, исцарапанное лицо старика и на меня глянули тусклые глаза. Весь негатив собравшийся в течении моей жизни в нарыв прорвало и бессилие заполнило меня всего вытеснив из меня Жизнь. Я не могу изменить себя, я не могу изменить людей и мир. Я не могу противопоставить себя несправедливости. Я чужой здесь. Всю мою жизнь я бессилен перед событиями которые полностью контролируют мою судьбу. Мой взгляд должен был быть полон презрения и самоуничижения к этому отражению и я не знал почему у моего двойника в витрине взгляд не соответствовал тому что я чувствовал в этот момент. Мне хотелось плюнуть в свое отражение, чтобы попасть в лицо, в переносицу, в глаза но что то меня останавливало. Просто какая-то часть меня понимала что этот плевок будет только каким-то театральным, совершенно бесполезным, бессмысленным поступком не меняющим ничего ни во мне ни в мире меня окружающем. Поэтому мое отражение просто опустило взгляд и ушло. А мое тело наполненное горечью последовало за ним чтобы поскорее вырваться из рамок темной витрины.

Глава 8

Холодно! Я поднял воротник плаща и закурил. Заканчивать с бездельем и с одиночеством… Ну допустим я устроюсь на работу, и что? Спасет ли это меня от одиночества? В какой-то мере да, по крайней мере у меня появятся больше знакомых, но кто это будут? Да и вообще, кем я могу устроиться? Что я умею? Книг много прочитал пока сидел в одиночке. Хорошо было бы устроиться в центральную библиотеку но кто меня туда теперь примет на работу? Может написать диссертацию по филологии? За свою жизнь я столько книг прочел… На четверых хватит! Но у меня нет высшего образования да и понимаю я что просто прочесть книги мало.

Книги, книги, книги! Я люблю их и я их ненавижу! Они меня слепили, превратили в урода они же дали мне крылья, а потом заперли в клетку на долгие годы! И даже там, в клетке они не оставили меня в покое! Они обступили меня в клетке и не отступили пока я не прочел их всех. Всех что имелись, все что заставляли читать! А потом перечитал по нескольку раз все что понравилось. И моя душа теперь соткана из длинных нитей строк и бусинок слов из оттисков тысяч и тысяч страниц! Я знаю многое про жизнь астронавтов, эльфов и роботов больше чем про жизнь современного рабочего или клерка живущих со мной на одной улице. Я знаю этот мир и жизнь по книгам, а не по нормальному человеческому опыту. Я другой. И поэтому иногда мне хочется снова запереть себя уже добровольно в какой-нибудь библиотеке и не выходить уже оттуда никогда. Я другой, я чужой здесь. Я лишний. Мне нет места в этой человеческой стае.

Пока я сидел и старел мир, изменился, я изменился, изменились люди. Все эти книги слишком въелись в меня как тюремная татуировка которую уже не выведешь, которая всегда с тобой. Но как мне жить дальше, да и стоит ли? Ради чего я живу? Почему всю мою жизнь я мучаюсь?! Что я должен делать, чтобы оправдать свое существование теперь, да и вообще? Оправдать прежде всего перед самим собой! Ведь чем то я должен наполнить свою жизнь, чему то посвятить?

Всё-таки мне сильно повезло что меня держали изолированно в одиночке подальше от всей этой тюремной братии. Иначе я бы там долго не протянул. Братва порвала бы меня "очкарика" в клочья опустив меня на самое дно.

Одиночная камера это все что смог добиться мой отец для меня в той ситуации когда меня взяли. Одноклассник моего отца был директором тюрьмы. Человеком он был креативным и буквально на следующий день после моего прибытия, пенициарное управление дало добро на проведение социального эксперимента и им нужно были свежие осуждённые не сломленные ещё традиционной системой наказания и не испорченные от общения с братвой. Прошла ещё неделя прежде чем меня перевели в одиночку.

Социальным экспериментом руководила, женщина, профессор, глава комиссии по психологической экспертизе при пенитенциарной системе. Отобрав двадцать кандидатов среди вновь прибывших в тюрьму она провела с ними собеседование один на один и выбрала пять человек для эксперимента, суть которого заключалась в том что прошедших отбор осуждённых сажали в камеры одиночки и заставляли читать определенное количество книг в месяц. По прочитанным книгам нужно было составлять отчеты, писать сочинения, проходить тесты. Примерно раз в год проводились собеседования с аспирантами профессора. Все это документировалось, все сочинения, отчёты аккуратно подшивались в папки и навсегда исчезали в портфелях научных сотрудников приходивших пообщаться с осужденными. Общение с другими подопытными да и с другими осужденными было полностью пресечено. Даже ежедневная получасовая прогулка в тюремном дворике была одиночной.

Раз в году нас по одиночке отвозили в институт, чтобы делатьь энцефалограмму и томографию. И это была единственная возможность посмотреть из окна тюремного автобуса на реальный, а не прочитанный окружающий мир, на настоящий город и людей. Оказывается кроме четырех стен камеры и книг существовал город в котором свободно перемещались люди, работали, влюблялись, спивались, разводились, ругались, дружили, кутили, жили, одним словом, Кроме того, в городе ходили толпы прелестных девушек, и красивых женщин. Все казались богинями. Я не знаю что испытывали другие подопытные в этот момент, но мне было горько — юность и молодость проходили в тюрьме. Я просто отворачивался. Жизнь проходила мимо! Мне только оставалось мечтать о том времени когда я обрету свободу и эти мечты о той свободной жизни в воображаемом мире, который рисовал я себе и миры описанные в книгах которые я читал смешались и заполнили там в тюрьме мою душу и сознание. И выйдя на свободу, попав в реальный мир я болезненно осознал разницу. Мир в моей душе не соответствовал миру вокруг. Каждый из нас как кривое зеркало по своему отражает реальность мира. Моя душа, моё зеркало отражало мир намного искажёнее и постепенно из пчелы видящей в мире цветы я стал мухой видящей дерьмо. Я не перестал видеть цветы вообще. Но они поблекли, обросли шипами, прикосновение к ним приносило боль. И все же, что-то в душе тянуло меня в тот мир грез который я обрёл в тюрьме и потерял со временем.

Кто я? Каким образом я появился здесь, сейчас в этом парке, чтобы посмотрев на этот мир вокруг увидеть его и думать о нем по своему? Мальчик выгуливающий собаку у которого сегодня день рождения видит парк по другому. Вернее он его даже не видит. Для него ничто это хмурое небо, холод и промокший насквозь мир вокруг. Он весь предвкушение. Он ждет вечера, он ждет праздника и подарков. В его душе горит огонь радости. Старик зашедший в парк только что через боковые ворота мимо которых я прохожу. Задумчив и погружен в себя. Похоже он тоже не видит этот парк. Может он, вспоминает события в этом парке или где-то ещё которые произошли с ним много-много лет тому назад? А может задумался о каких то своих проблемах? А вот школьники гурьбой с охапками желтых листьев в руках. Вышли навстречу из боковой аллеи сопровождаемые молодой учительницей. Прошли мимо шумною толпой не замечая мира вокруг, поглощенные своими играми, ожиданиями.

Все эти люди, появились здесь, сейчас, каждый погруженный в обстоятельства в своей жизни, прошли мимо меня, мимо моей жизни почти никак не повлияв, ни на мою жизнь ни на меня, как и я не повлиял на них никоим образом. Все появились здесь, сейчас в какой-то момент своей жизни, и каждый посмотрел на этот момент через визоры своей оболочки. Я для них декорация их жизни. Они для меня декорации моей.

Это вот пересечение наших жизней в этом парке… На что-то это было похоже... Я мучительно пытался понять на что и вдруг я увидел нас. Себя, мальчика с собакой, школьников, молодую учительницу и старика. Каждый из нас как будто жил в своей прозрачной, непроницаемой оболочке, как личинка какого то водного насекомого в воздушном пузыре под водой. И для каждого из нас этот пузырь был центром мироздания вокруг. Мы видели друг друга через оболочку, могли даже подойти поговорить, пожать друг другу руки, могли бы даже провести остаток жизни вместе, например с той молодой симпатичной учительницей, но при этом каждый продолжал бы оставаться внутри своей оболочки. Группа школьников вообще напомнила мне лягушачью икру, слипшиеся вместе икринки прилипшие к какой-нибудь коряге под водой. А может мы все и есть икринки и рано или поздно из нас что-то должно вылупится?
Наши жизни. Моя, старика, мальчика и учительницы. Есть во всем этом что-то…. Вернее чего-то нет. Нет чего-то важного, того чего не выразить словами, от чего щемит в груди.

Кто я? Откуда я здесь появился? Я просто появился. Никто не спрашивал меня хочу ли я этого или нет. Я был вчера. Да, я помню, я действительно был вчера, вчера незаметно перетекло в сегодня, и сегодня я стою, сижу, лежу, иду здесь и сейчас, вспоминаю себя вчерашнего. И ещё есть я где-то там впереди в том завтра которое ещё не наступило, и я там тоже окажусь, окажусь помимо своей воли. А так хочется остановить все это, взять тайм аут для того чтобы поразмыслить, стоит ли там оказываться и если стоит то в каком качестве. Чтобы понять кто я и зачем? Что я могу? Что мне делать? И стоит ли мне двигаться и мучаться так дальше. И я могу попробовать застыть, не двигаться, попробовать остановить себя, остановить свои мысли, чтобы получить передышку, чтобы попытаться понять куда, откуда и зачем несёт меня этот вселенский поток из вчера в завтра почти минуя мимолетное сейчас. Но все вокруг и все внутри не остановит свой бег. Как бы я не застыл, не заморозил свои мысли, как бы не пытался, все в неумолимом движении от мелких атомов до галактик бежит по заведомо известным траекториям, и в этом беге ничто и никто не потерпит моего невозможного покоя, моей немыслимой остановки. Один атом толкнет другой, молекула сцепится с соседней, клетки выделят гормон, я сделаю еще один вдох а хор клеток-паразитов во мне возмущённо потребуют еды и поджелудочная раболепно впрыснет кислоту в желудок заставляя меня прервать попытку остановить мгновение и все опять бесконтрольно полетит кувырком и сегодня станет завтра а завтра опять будет вчера, сегодня и завтра. Жизнь не дает передышки, она именно так и устроена чтобы я проявлял свою сущность не имея возможности думать над каждым шагом. Как будто Бог создавая нас сам не знает на что мы годны и как поведем себя в той или иной ситуации. А может знает, но хочет показать нам, нам самим кто мы есть на самом деле. Но мне нужно знать зачем. Потому что жизнь мучение и я должен знать, почему, по какой причине я должен терпеть эти мучения! Никто не спрашивает хотим ли мы рождаться и жить. Никто не спрашивает хотим ли мы умирать. И поэтому иногда кажется что есть только один способ взять свою жизнь под контроль.

Звёзды, небо, ветер, кто я? Просто заведённая много лет тому назад биомеханическая кукла запрограммированная бог весть кем на размножение? И весь разум дан мне только для того чтобы наилучшим образом претворить этот завет?!

Звезды. Планеты. Небо. Земля. Меркурий во втором доме, Луна ушла, созвездие Овна. Далекие звезды Сад-ад-Забих мерцают в тиши. Никто не слышит как горят они в пустоте, как клокочут их ядра заставляя океан пустоты вокруг сжиматься и вибрировать от напряжения, передавая эти колебания всему вокруг. И подчиняясь этому непреодолимому влиянию вибраций прошедших через фильтры планет, души двоих затрепещут, завибрируют в унисон, загорятся пламенем желания не расставаться, соединиться, срастись, раз и навсегда превратиться в одно единое совершенное, друг друга дополняющее целое. И от этого их микромир взорвется, вспучится, вспенится бурной химической реакцией превратившись через десятки лет в меня шагающего по парку в пасмурный осенний день и думающего о своем предназначении… Зачем? Зачем я обо всем этом думаю? Я устал! Я устал думать! Я хочу есть! Я хочу кофе, огненно-горячий черный кофе и пряные сосиски с горчицей!

Как хорошо что прямо около входа продают сосиски! Так и не дойдя до своей нычки я решительно повернул по направлению ко входу. Стоило мне подумать о сосисках как я сразу осознал что в воздухе как раз пахнет сосисками и кофе. Ох, уж это подсознание! Учуяв висящий в воздухе аромат подсознание заботясь о благополучии моего тела прервало ход моих возвышенных мыслей мечтой о жратве! Ну конечно, вот в таких то ситуациях становится понятным кто я, животное или человек. Животное начало в очередной раз победило во мне человека и доведя мое тело на поводке запаха до вагончика торгующего горячими вкусностями заставило взять одноразовый стаканчик горячего кофе и порцию вожделенных сосисок с горчицей. Есть пришлось здесь же за откидным столиком под навесом вагончика. Все остальное вокруг было мокрым. Пока я дошел до вагончика так проголодался что чувствовал слабость в руках и ногах. Меня даже прошиб пот. Так бывает когда сильно проголодаюсь. Хорошо что не пришлось долго ждать свой заказ. Уж не знаю признак ли это диабета, а может паразиты во мне сегодня разбушевались и высосали больше жизненных соков чем обычно. Продавец, видимо считающий хорошим тоном развлекать клиентов разговорами пытался занять меня своими рассуждениями о погоде, я жевал, глотал и из вежливости время от времени кивал головой но к счастью его глубокомысленный монолог продлился недолго так как появились новые клиенты и я по быстрому растерзав и сожрав сосиски ушел допивая остаток кофе на ходу. Фуф! Я съел всю порцию но чувство голода и слабости отпускало не сразу несмотря на то что желудок был уже полон.

    - Хватит! - сказал я животному во мне — знай свое место!

Или это я внутри животного? Скорее всего второе. С переменным успехом то я становлюсь рабом животного то на короткое время мне удается овладеть им.

Горчица и горячий кофе согрели мое тело и по мере того как я возвращался в парк придали ему немного бодрости и энергии. Может быть, поэтому я как то решительно направился к тому самому дереву которое хранило мою нычку много-много лет. Мне как то захотелось еще раз убедится в том что я при желании могу спрятать свой сверток в его дупле. Все таки дупло того дерева самое лучшее место для тайника. Под дождем в кустах механизм может быстро отсыреть, заржаветь и испортится. Жалко будет если такая замечательная вещь придет в негодность.

К тому времени когда я подошел к своему дереву я почувствовал что я устал все время находиться на ногах. Скамейка была мокрая и сесть я на нее не мог, поэтому я покрутился вокруг дерева рассматривая его со всех сторон благо на этой окраине парка никого не было и я не смог бы удивить кого то своим поведением. В принципе ничего удивительного я и не делал, просто рассматривал дерево, ствол, раскидистую крону лишившуюся у этому времени основной массы листьев. Но как часто мы смотрим на деревья как если бы видели впервые? Не с целью срубить, не для того, чтобы повесить качели например и прочее. Как часто мы смотрим на дерево как на живое существо которое можно попытаться понять? Мое дерево заснуло. Я смотрел на голые мокрые ветви, на толстый ствол и почувствовал жалость. До слез. Наверное, трудно было бы найти сейчас для меня более одинокое существо чем это дерево. Ни отца, ни матери, ни брата ни друга, пасмурным днем и морозной ночью суждено ему стоять здесь пока не высохнет или пока не срубят. Ни слова не сказать ни заскулить от тоски, ни даже не пошевелиться… Я в одиночке и то имел много большую степень свободы. Уж не наказание ли это быть деревом, реинкарнировать в дерево?

Ладно, сказал я самому себе, сейчас все вокруг мокрое, и мне неохота лазить по мокрым кустам. Надеюсь завтра погода будет лучше и я все таки перепрячу свою нычку обратно в дупло этого дерева оно все равно заснуло и надеюсь не почувствует бремени. А сейчас можно поехать в центр города чтобы хоть как то провести время перед тем как вернуться домой. Слишком там тихо и тоскливо там даже без маски.

Глава 9

Автобус в это время дня был почти пустой поэтому заплатив за проезд я сел около окна и сошел через пятнадцать минут не доезжая до центра две остановки. Съеденный поздний завтрак и поездка на автобусе вернула мне немного сил и поэтому я решил немного пройтись. Спешить мне было некуда. Та остановка где я сошел находилась на холме куда снизу из центра заползли фешенебельные окраины города. Когда-то этот холм облюбовали местные богачи построившие здесь свои виллы. Это было очень удобное место с которого открывался красивый вид на город, на бухту и отсюда можно было очень быстро добраться до делового центра города - с самого верха холма вниз шел зигзаг гранитной лестницы. Лестница была солидная, широкая, с солидными гранитными парапетами вместо перил построенная для значительных людей достигших в жизни такого уровня благополучия при котором приличным людям уже не положено суетиться и спешить. Каждая площадка лестницы была как бы смотровой площадкой откуда облокотившись на парапет можно любоваться панорамой города. Спустившись по этой лестнице вниз и пройдя несколько кварталов можно было очень легко попасть в центр города. Сейчас я находился на самой вершине этого холма, вокруг за высокими заборами располагались дома, домища солидных людей. Я прислонился животом к парапету оперся локтями. Отсюда весь город как на ладони — видно центральную часть города застроенную с незапамятных времен трех и четырех этажными домами построенных из известняка и покрытыми красной черепицей. Я подумал, что город похож на какую нибудь инфузорию или какое-то другое одноклеточное распластавшееся на лике земли. Она, постепенно увеличиваясь, расползается подминая под себя окружающее пространство. Небольшой, основанный в раннем средневековье с населением примерно сто тысяч человек город окружен холмами на вершине одного из которых я сейчас стою. В центральную часть воткнуто два двадцати этажных бизнес центра из стекла и бетона. Они не очень то гармонируют с крышами старых зданий в основном покрытых красной черепицей. Но в принципе так и должно быть. Прогресс нельзя и не нужно останавливать.

Одолев лестницу я не пошел сразу в центр, а намеренно пошел окольными путями. Я шел примерно по направлению к центру там где была большая пешеходная зона, но сворачивал когда хотел и куда хотел постепенно впадая какое-то бездумно меланхоличное и даже медитативное состояние.
Когда я был еще молодым и зеленым юнцом мой отец часто брал меня на прогулки по городу. И именно с этой остановки на холме часто начинались наши с ним прогулки. Он был архитектором и надеялся что я тоже стану архитектором или художником. Я не возражал. В детстве мне было интересно видеть как отец работает у себя в комнате за чертежной доской освещенной настольной лампой, как он ловко орудуя циркулем, лекалами и линейками создает что-то красивое и гармоничное и как начерченное им потом через несколько месяцев воплощается в камне в деталь фасада отремонтированного здания или в новой усадьбе какого нибудь местного богача. Дома папа всегда старался работать в темноте при свете лампы которая освещала только его стол. Он говорил что ему так легче отрешиться от окружающего мира, поэтому работая днем он часто занавешивал окна в кабинете. Конечно не все что чертил отец воплощалось в жизнь, он был одним из двух архитекторов работающих на мэрию города и его начальник не всегда утверждал то или иное дизайнерское решение отца. Был даже случай и кажется не один когда начальник сначала отвергал предложение отца а потом по прошествии времени выдавал это решение за свое. Несмотря на это отец был влюблен в свою работу и на наших прогулках рассказывал про архитектурные стили, решения того или иного здания, приучал рассматривать и видеть особенности, детали зданий, оград, рассказывал про историю города. И эта привычка рассматривать здания осталась во мне как подарок от отца который не отнять.

Зарешеченное окно слева по ходу движения, привлекло мое внимание и я остановился, чтобы рассмотреть его. Двухэтажное здание окно которого я сейчас рассматривал было построено наверное еще тогда когда дамы ходили в длинных платьях до пят, мужчины носили сюртуки и ходили с тросточками, а по улицам вместо автомобилей катились повозки и кареты. Облицованное известняком с плоской крышей это здание стояло в ряду подобных на улице, но только у него одного, одно окно было с закрытыми ставнями и поэтому привлекло мое внимание. Низ рамы был немного выше уровня моей головы и не будь ставен, заглянув с улицы в комнату можно было бы увидеть разве что потолок. Давно немытые стекла и саму местами ржавую давно не крашенную решетку покрывал слой почти черной пыли. Сколько людей жило в этом доме? Что там за этими стеклами и ставнями? Разумом я понимал что ничего. Ничего необычного. Может комната, обычная комната которая скорее всего с противоположной стороны имеет окна выходящие во внутренний дворик. А это окно хозяин забаррикадировал чтобы прохожие не заглядывали во внутрь. Да и мебели в комнате поместится больше. И одновременно с этим пониманием что то внутри хотело верить что есть за этими ставнями находится что то другое, необычное. Мое сознание по привычке начало рисовать картинки возможного содержания комнаты. Может это уютный кабинет все стены которого обставлены книжными шкафами? И возится среди среди старых книг с пожелтевшими страницами какой нибудь убеленный сединами писатель-сказочник создающий в своем воображении и на бумаге очередной волшебный мир. Или хозяин кабинета старый вышедший в отставку капитан который может ходить по морю уже только в своем воображении рассматривая растелянные на столе старые карты?

Входная дверь рядом с окном была старая, высокая, тоже давно не крашенная с большой медной ручкой. Стена над дверью была украшена барельефами драконов вырезанных по обеим сторонам замкового камня в виде женской головы. Разумом я понимал что это просто декор, дань моде того времени когда строилось это здание. Ведь многие здания в нашем старинном городе украшены подобными барельефами. И все же, что-то внутри не хотело с этим соглашаться. Какая-то часть меня хотела верить что все эти барельефы в виде атлантов, нимф, высеченных из камня лиц украшающие здания построенные несколько столетий назад в городе на самом деле носят в себе какой-то особый смысл, скрывают какую то теперь уже давно забытую тайну... Как будто все эти дома в результате какой-то пространственно-временной флюктуации перенесены сюда, в этот город из какого то другого, мира в котором люди живут параллельно с нимфами и драконами, феями и волшебниками. Может все эти барельефы указывают на что-то? Не скрывается ли в них некое тайное послание ведомое и понятное неким посвященным?

Неожиданный толчек вернул меня в реальный мир. Проходящий мимо меня молодой парень видимо увлекшись разговором со своим спутником случайно толкнул меня плечом. Обернувшись он, улыбаясь, извинился. В его улыбке была какая-то обидная насмешка. Или мне показалось? Наверное, я торчу посреди тротуара с раскрытым ртом и мешаю прохожим своими отвлеченными думами об окнах, неких посвященных и старых сказочниках. Парни продолжили свой путь при этом сделав пару шагов они оглянулись на меня потом переглянулись и засмеялись. Очевидно я рассмешил их своей заторможенностью.

    - Какие к черту посвященные?! Какой нахрен сказочник?! - возмутился мой внутренний голос — Это просто окно! За ним обычная комната или комната которую превратили в кладовку и ничего необычного там нет!

Я почувствовал раздражение. Эта привычка выдумывать оторванные от реальности никому не нужные истории предметов будь то гвоздь на стене или комната за окном в последнее время вызывают у меня самого какое-то глухое раздражение. Наверное, своей бесполезностью. Наверное, от того что что-то внутри перестало верить в их возможность? Но я же всегда знал что это просто игра моего воображения. Да и раздражение я сейчас почувствовал после того как меня толкнули.

Еще в юности я научился видеть город в котором жил несколько по другому. Немного фантазии и город как будто сдвигался в другое измерение, становился чуточку другим, в нем как бы становилось возможным существование чего-то необычного, чего-то навеянного чтением романтических книг и просмотренных фильмов. В те времена я мог идти по родному городу, но чувствовать его как место или город из фильма который недавно посмотрел или книги которую недавно прочел.
Иногда же мне казалось, что я чувствовал всю спрессованную, пропитанную в старых зданиях жизнь и судьбы многих поколений людей родившихся, живших и умерших в этих домах. Я знал что их мысли, мечты и надежды пропитали эти стены и я мог прочувствовать какое-то щемящее чувство отражающее жизнь и эмоции проживших здесь людей. Я понимал и понимаю что никогда не был экстрасенсом, это чувство было результатом работы моего воображения. Как говорил с гордостью мой отец “у моего сына богатое художественное воображение и артистическая натура”. Но прошло время и все расставило по своим местам. Моя душа пересохла, потрескалась, и солёный ветер судьбы выветрил из нее мои мечты и надежды. Мое воображение, как и прежде было способным раскрашивать серый реальный мир яркими красками, но теперь я не знал зачем. Все улетело и рассеялось как уносимый ветром сигаретный дым и теперь в душе моей почти пусто. Просто чувство самосохранения на донышке моей души притворяется надеждой. В тюрьме я жил надеждой на жизнь которая начнется на свободе и казалось как только стану жить свободно как хочу то смогу наполнить свою жизнь и душу чем-то значительным, чем-то стоящим чтобы в моем бытии появился бы смысл и соответствующее чувство Жизни заполняющее всю мою сущность от и до, которое позволило бы мне сказать, да, теперь я живу, а не существую и есть в моей жизни смысл. Но все оказалось не, таким как я подсознательно и сознательно ожидал. Эйфория свободы сменилась грустью, тоской и все чаще и чаще там появлялась та самая черная дыра которую я заливал алкоголем. Чего-то мне не хватало, подсознание, душа чего-то искала чего я и сам не знал. Или знал? Конечно, знал…

Я остановился, закурил и подняв воротник плаща пошел дальше. Короткий осенний день постепенно превращался в сумерки по мере того как солнце постепенно изменяло наклон над городом. Да, теперь в этом городе я вижу и чувствую больше грязи чем чего-то светлого, хорошего. Воображаемые друзья и книжные герои с которыми я совершал в юности прогулки по городу исчезли. Их давно нет. Вместо них город заселили в основном алчные, похотливые и грязные людишки живущие желанием обустроить свою жизнь как можно комфортнее и этим напоминающие животных. Чем отличается отец семейства заботящийся о своей семье от животного если он любит только свою семью и детей и ради выживания своего потомства готов сделать подлость ближнему своему. Да и любовь ли это или проявление бессознательного инстинкта? Я знаю, не все люди закоренелые эгоисты, есть много хороших людей, да и сам я не ангел. Но...

И это может быть и не так уж и плохо — видеть реальность. Видеть грязь. Такова абсолютная реальная справедливость вселенной, не та справедливость которую придумал человек, а та которая заложена в сам фундамент мироздания. В которой прав сильнейший и в которой справедливость существует для победившего. Вот только от этого понимания мне тошно… Но кто ж виноват, что зеленый юнец себе понапридумывал всякого и промучился всю оставшуюся жизнь от несоответствия внешнего и внутренних миров?!

В сгущающихся сумерках осеннего вечера я пересек последний рукав автомобильной реки которую в нашем городе все знали под названием улица расного зайца и попал на остров большой центральной пешеходной зоны нашего города где собирался провести остаток дня. Тусклые фонари и яркие витрины освещали площадь. Витрину или даже можно сказать главную сцену этого города. Несмотря на будний день площадь была почти так же полна людей как и в выходные. Многие работающие в центре прогуливались здесь, делали покупки перед тем как поехать домой. Люди гуляли семьями и компаниями. Встречались и одиночки - очевидно назначившие и идущие на встречу с друзьями или с возлюбленными. Или ищущие таковых. Были и те кто искал быстрых удовольствий. И все они делились на хищников и жертв. И были среди них свои акулы, тигры и овечки, шакалы и гиены. Кто я? Хищник или жертва? Шакал или гиена?  Кто знает? Для кого собака, для кого овца. Хорошо что есть еще категория бедных но свободных художников, бомжей и алкоголиков. И надеюсь я в категории бомжей и алкашей. С той лишь разницей что у меня было место постоянного проживания и напивался я не каждый день. Жаль я не художник… Быстрые удовольствия? Не хочу я так. Не хочу. Пока не приспичит не хочу и не могу. Я вдруг почувствовал что мне нечего здесь делать. Покупки мне здесь делать не стоит. Все дорого да и в принципе тот минимум который мне нужен у меня есть. В ресторан или в кафе то же нет пока необходимости идти. Мои паразиты ещё не сожрали сосиски которые я проглотил. Надеюсь они мне то же что то оставят и мне не придется платить за ужин втридорога в кафе в центре. В кино? Я подошёл к ближайшей афише. Так, судя по названиям фильмов боевик, ужас, комедийная мелодрама. Названия какие то дурацкие. На афише боевика изображён очередной "герой" в обязательном длинном плаще до пят в котором удобно прятать дробовик, ножи, меч, гранаты, пулемет и карманную артиллерийскую установку. Поза "героя" - Широко расставив ноги он стоял спиной к зрителю его голова была повернута вправо. Ну конечно же он носил темные очки. Очевидно он искал очередную несправедливость и был готов в каждое мгновение отразить удар, наказать плохишей, спасти котенка, блондинку, слабака-очкарика вроде меня да и весь мир вокруг. Я не стал дальше смотреть афиши а просто пошел в центральную библиотеку которая была рядом. Мне больше некуда было идти.

На входе я показал свой читательский билет и по широким лестницам поднялся на второй этаж, где располагались каталог, читальный зал и стойка на которой выдавались запрошенные книги. Я не знал какую книгу я хотел сегодня. Это было не так важно сейчас поэтому я подошёл к стеллажу на который клали обычно новые поступления. Но сегодня там, по-видимому, находились книги просто рекомендуемые для прочтения, по крайней мере ничего нового я там не увидел. Я медленно прошел вдоль каталогов выстроенных в алфавитном порядке как бы выбирая с какого начать. На самом деле я знал что эти деревянные сооружения плохо подогнаны друг к другу и в щель между ними можно наблюдать за людьми в читальном зале. На несколько минут я остановился около одной такой амбразуры. В щель было видно молодую девушку, судя по всему студентку первых курсов университета. Она сидела за столом, уперев голову на одну руку, а другой она без особого энтузиазма перелистывала страницы толстого фолианта перед ней. Казалось она была немного растеряна от того что ей придется читать эту книгу, пытаться понять и запомнить то что там написано. Я вытянул один из ящичков каталога, чтобы притвориться, что ищу что-то, а на самом деле просто собирался понаблюдать за ней. Мои пальцы привычно перекидывали карточки с названием книг, а глаза то скользили по названиям и авторам то любовались девушкой в читальном зале. Мне было интересно знать что будет дальше. Видимо решившись начать чтение фолианта девушка теперь сидела склонившись над книгой оперев голову обеими руками. Молодец подумал я.

    - Вам помочь? - вдруг раздался чей то голос

Я обернулся и увидел высокую пожилую женщину в больших на пол лица очках, очевидно библиотекаршу.

    - Нет, спасибо, я сам — сказал я - все в порядке.

Она кивнула, и прошла дальше, а я повернулся к своей амбразуре. Девушку от меня заслонял какой-то парень. Он стоял ко мне спиной и явно держал что-то перед собой. Рядом заскрипели половицы и я торопливо задвинул один ящичек и вытянул другой, а потом бросил быстрый взгляд в свою амбразуру. Теперь парень сидел рядом, и демонстрировал девушке несколько принесенных книг, а она сидела с широко открытыми от ужаса глазами смотря на книги перед ней. Не сдержавшись я улыбнулся, задвинул ящик каталога, подошел к стеллажу с прессой взял наугад журнал и пару газет, потом поднялся на третий этаж. На третьем этаже по левую руку находились читальные залы поменьше, кафе и администрация, а справа по периметру была балюстрада откуда открывался вид на общий читальный зал. На этаже в этот час никого не было и я сел боком на один из длинных обитых бархатом табуретов у балюстрады чтобы можно было, и журналы просмотреть и понаблюдать за той парочкой студентов.
Какое-то время парень что-то шепотом втолковывал студентке, по-видимому,, пыталсяя ее успокоить. Потом оба склонились над книгами, каждый над своей. Я решил совместить полезное с приятным-просматривать газеты и посматривать на парочку в читальном зале. Интересно, кто они друг другу? Просто друзья или? Я быстро просмотрел газеты на наличие объявлений надеясь найти информацию о пунктах приема металлолома. Таких объявлений оказалось три, но только одно из объявлений предлагало организацию вывоза лома. Я записал адреса и телефоны пунктов приема себе в записную книжку потом взглянул на своих студентов. Его рука лежала поверх ее руки на столе, но оба продолжали читать каждый свою книгу. Притом парень ещё делал какие-то пометки себе в тетрадь левой рукой. Иногда удобно быть левшой. Молодцы ребятки, какие же вы молодцы, подумал я. Эта пара почему-то вызвала у меня радость. Может своей юностью и свежестью, может своей красотой. Или просто видя их я ощущал их счастье которого даже они сами может не понимали. Как же можно не быть счастливым в юности обретя взаимность?!

А где моя юность? Что стало с ней? Меня посадили раньше чем я успел претворить свои юношеские мечты в жизнь. Прежде чем я успел добиться взаимности понравившейся мне девушки. И дело тут не в сексе, и выражение добиваться взаимности мне не нравится. Ведь где-то там, глубоко в душе сидит желание чтобы никому никого не нужно было добиваться, чтобы произошло какое-то волшебство и чтобы все случилось само собой… Как в кино… Но ничего не случилось… Вся худшее в моей жизни случилась раньше чем я созрел для отношений и прежде чем я встретил ту которая мне была бы по душе. И если бы не отец так хорошо позаботившийся обо мне даже через стены и решетки тюрьмы... Это конечно не то чего я ждал от своей жизни, но уж по крайней мере лучше, чем ничего.

Глава 10

К концу второго года нас, экспериментальных, а вернее подопытных, во второй раз повезли в город на ежегодную томографию мозга в городской госпиталь. Привезли группу в автобусе, в коридоре велели сесть и ждать начала процедур. Прошлый раз два надзирателя охраняли нас в коридоре, а третий заводил в комнату с томографом. Ждущим в коридоре не разрешалось переговариваться. В принципе я был бы рад с кем нибудь поговорить, но кто его знает, кого и за что посадили, кто и что натворил за что теперь мотает срок. Это даже хорошо что у меня отдельная камера. Но даже это меня в тот день не угнетало — после того как год просидишь в одиночке выезд в город даже в больничку уже событие. В этот раз тоже охранников было трое. Усадив нас в коридоре и приковав к креслам старший надзиратель постучал в дверь и не дожидаясь ответа вошел в предбанник. Что-то громко хлопнуло и через мгновение дверь вновь распахнулась. Из открытой двери сопровождаемый возмущенным криком оператора надзиратель выскочил в коридор.

    - Куда вы прете! - кричали из комнаты — Кто вам позволил войти! У меня здесь пациентка!
    - Я же постучался — попытался оправдаться надзиратель.
    - А я вам ответила?! Я вам разрешила войти?! Выйдите и подождите снаружи! Я вас позову! Что за бардак?!
    - Так заперли бы дверь раз нельзя входить! - крикнул приходя в себя надзиратель — что вы на меня орете?

Он хлопнул дверью, повернувшись к своим сослуживцам покачал головой собираясь явно выразить им свое возмущение поведением медицинского работника. Но за стенкой раздались тяжелые шаги, дверь отворилась и на пороге появилась полная, чуть ли не под два метра ростом женщина которая занимала весь проем двери. От возмущения лицо ее шло пятнами.

    - Ты что ли мне будешь указывать что делать?! - зловеще спросила она
    - Я не указыв…
    - Значит так — не дав досказать злобно процедила она — указывать кому что делать будешь у себя в тюрьме! Понятно?!

Слово "понятно" она уже рявкнула так что стекла в окнах задребезжали

    - Я не указываю!
    - Ты видишь на дверью табличка?! Горит надпись "Не входить!" Куда ты прешь? Ты мне сорвал сканирование! Ты знаешь сколько оно стоит?! Мне написать на тебя жалобу чтобы стоимость вычли из твоего жалования?!
    - Как я мог сорвать сканирование?! - тоном пониже сказал надзиратель.
    - Я ничего не обязана тебе объяснять! Раз говорю сорвал значит, сорвал!

Она посмотрела на него уничижающим взглядом, а потом зайдя обратно в комнату закрыла за собой дверь.

    - Что за зверь в юбке?! - пробормотал надзиратель ни на кого не глядя машинально таща сигаретную пачку из кармана.

Его взгляд наткнулся на одного из заключенного который опустив голову трясся от беззвучного смеха.

    - А ты что щерищся?!

Сунув сигарету в рот надзиратель дал смеющемуся звонкий позатыльник.

    - Начальник! - завопил заключенный
    - Заткни пасть!

Он достал зажигалку, высек пламя, но закурить не успел. Дверь открылась опять. Громадная женщина в дверном проеме спокойно процедила:

    - Здесь госпиталь, а не тюрьма. Здесь не курят.

И не отрывая тяжелого взгляда от надзирателя продолжила.

    - Заводи первого.

Надзиратель убрал сигарету и зажигалку в карман схватил меня за локоть, заставляя встать потянул за собой. Я послушно встал, сделал шаг, но от наезда этой женщины надзиратель забыл что мы все прикованы наручниками.

    - Начальник, у меня рука...

Чертыхнувшись надзиратель достал ключ, снял с меня наручники и подвел к двери.

    - Дальше мы сами — сказала женщина надзирателю продолжая сверлить его взглядом.

Она сделала шаг назад пропуская меня в темноту предбанника, потом все также не спуская взгляда с надзирателя закрыла за мной дверь и заперла ее на ключ. Сев в кресло перед пультом она все еще сердито сказала.

    - Имя? Дата рождения?

Я назвался. Она обернулась и изучающе посмотрела на меня. Вздохнула, покачала головой. Потом повернулась обратно к пульту и стала что то писать.

    - Раздевайся. Металлические предметы на тебе есть? Зубные коронки? Пирсинг? Спицы после переломов?
    - Нет, ничего нет. Раздеваться догола?
    - Да, полностью.
    - А прошлый раз не нужно было раздеваться.
    - Мне лучше знать. Будешь спорить?!

Я молча разделся. Сложил одежду на стул. Прикрылся руками. Она обернулась еще раз, посмотрела на меня потом повернулась к пульту оперев руками голову как бы в отчаянии с еще одним вздохом сказала.

    - Проходи в ту комнату, к аппарату.

Я прошел в комнату, странно, она тоже была без освещения. Врачиха прежде чем закрыть за мной дверь сказала в комнату

    - Это он

Потом дверь за мной закрыли. В темной комнате в свете пары разноцветных индикаторов томографа я увидел медсестру, сидящую в уголке на стуле. Продолжая прикрываться я спросил.

    - Что мне делать?
    - Сейчас объясню

Медсестра встала со своего места, подошла ко мне.

    - Как тебя зовут? Имя, фамилия?

Я опять назвался.

    - Иди сюда — взяв меня за локоть она подвела меня к аппарату.

Хорошо, что свет индикаторов освещает меня сзади и что здесь почти ничего не видно, подумал я. Я голый, а медсестра молодая. Неудобно. В темноте она была освещена все теми же индикаторами и я вдруг увидел как она быстро сбросила с себя короткий медицинский халат под которым ничего не было. Совершенно ничего. Она прижалась ко мне всем телом. Ее обнажённая горячая кожа обжигала, я вдруг оказался с ней лицом к лицу, почувствовал как ее длиные волосы шекочут мне лицо, шею, грудь. Я никогда не обнимал обнаженную девушку! Я вообще никогда до этого не обнимал девушку! Я тяжело задышал. Сердце бешено застучало, я почувствовал как кровь, щекоча, хлынула вниз живота и плоть моя напряглась в стремлении взорваться уперлась в ее живот. Я попытался отстраниться чтобы не сделать ей больно.

    - Ничего, ничего — шепнула она — делай что хочешь
    - Подожди, подожди — зашептал я в то время как мои руки невольно гладили ее по гладкой спине — что происходит?
    - Меня прислал твой отец. У нас мало времени. Как ты хочешь? - она шептала мне в ответ и к запаху терпких одурманивающих духов примешивался сигаретный запах ее дыхания. Это было немного неприятно.
    - Как отец?!

На мгновение у меня мелькнула мысль, что отец организовал для меня побег и это часть плана. Почему она тогда голая? Я хотел отстраниться, но не в силах был это сделать.

    - Это побег? - спросил я
    - Нет! О господи! Какой ты дурачок! Нет времени объяснять!

Она одной рукой провела по правой стороне моей груди, а второй рукой схватилась за мой остолбеневший член.

    - Подожди, что ты делаешь? Та женщина, она все увидит!
    - Глупый, она все знает и подсматривать не будет. Нет времени! - вдруг сказала она и встала на колени — только постарайся не кричать.

Через несколько минут оглушенный и опустошенный я стоял и смотрел как мнимая медсестра торопливо надевает халат. То что произошло, принесло разрядку, но я чувствовал что это только распалило мой аппетит и что я скоро опять буду готов. Застегиваясь на ходу медсестра подошла к двери и отворив ее сказала.

    - Все! Мы закончили процедуры.

На мгновение мелькнула мысль, а не попросить ли ее не спешить. Но в комнате включился свет, и из предбанника торопливым грузным шагом вышла врачиха. Я поспешно прикрыл свой срам, почуствовал неловкость. Женщина сердито швырнула мне охапку моей тюремной одежды. Смотрела она на меня неодобрительно. Чувствовалось что ей очень сильно не по душе то что здесь произошло и происходит.

    - Быстро одевайся и ложись сюда — Она похлопала ладонью по ложементу томографа — Нам еще томографию надо успеть сделать. Быстрее. Быстрее!

Я схватил трусы и стал быстро одеваться. Одна часть меня пыталась понять что произошло, другая часть пытался рассмотреть медсестру. Теперь она не казалось такой молодой хотя фигура у нее была что надо. Я хотел спросить как ее зовут, но я не хотел делать это при врачихе. Она конечно же знала что здесь произошло, но мне неловко было лишний раз напоминать ей об этом, даже косвенно. Я сам еще не понимал как относиться к тому что произошло. Закончив торопливо прихорашиваться медсестра торопливо подошла ко мне, прижалась ко мне, чмокнула в щеку, и сказала

    - Надеюсь тебе понравилось. Все! Я побежала! Выпускайте меня!
    - Эй, женщина, ты за сбой убрала? - спросила ее врачиха — нигде ничего не пролилось?
    - Нет. Все чисто, как и было до меня. - сказала медсестра и весело мне улыбнувшись подмигнула.
    - Убирайся!

Перед дверью врачиха вручила медсестре пару картонных папок и выпуская ее в коридор крикнула в след:

    - Отнесите эти папки профессору. Срочно! Она их ждет.

Очевидно это было сказано для надзирателей. Чтобы те ничего не заподозрили. По-видимому, первый раз дверь была не заперта потому что ей надо было сбить с толку надзирателя. Наехать на него чтобы не особенно качал права, не пытался лезть в комнату с томографом. Птичка выпорхнула, почему-то подумал я и эта фраза крутилась у меня в голове потом целый день. Полностью одетый я лег на ложемент томографа. Врачиха заперла дверь в коридор и подойдя ко мне в сердцах сказала.

    - Только зная твоего отца и поверив тому что ты не виноват…. Никогда и никому другому я не позволила бы превратить это место в … бордель! Лежи смирно! Не двигайся!

    - Простите — пробормотал я

Она махнула рукой и направилась к пульту.

Весь оставшийся день, в автобусе по пути в тюрьму, позже в своей камере, я без конца мысленно прокручивал произошедшее. Мое лицо то светилось от радости то мрачнело от осознания того что я лишился девственности только потому что мой отец подстроил это. А лишился ли я девственности? Это считается? Таким способом считается? Кроме того, произошло это не потому что я понравился девушке и она понравилась мне а потому что это подстроил мой отец. Как он это сделал? Подкупил врача? Судя по тому что она сказала получается она лично знала моего отца? Кто эта девушка? Я ходил по камере по диагонали из угла в угол, то садился на шконку, хватался за книги которые нужно было читать. Но сегодня мне было не до книг. На мне остался ее запах. Запах ее духов. Я вспоминал все ее прикосновения, все мои прикосновения, ее обнаженное тело в свете красных индикаторов томографа то как она мне улыбнулась и подмигнула на прощание и эти воспоминания сильно волновали меня. Я влюбился. Я хотел видеть ее ещё! Пусть ничего не будет, пусть я не прикоснусь к ней. Пусть она только подмигнет мне, пусть улыбнется так весело, так задорно как она это сделала там у томографа! Мне никто так не улыбался до сих пор! Почему я не задержал ее?! Господи, почему я должен сидеть в этой камере всю свою жизнь!? Я догадывался что скорее всего это была проститутка. Слишком легко она все сделала, слишком легко на все она была готова. Я так хотел узнать ее имя и поначалу у меня даже был порыв написать ей письмо. Я попрошу отца достать ее адрес. Пусть она даже проститутка! Когда я выйду из тюрьмы, думал я, я обязательно разыщу ее. У нее наверное тяжелая судьба и было трудное детство раз она стала такой. Я выйду из тюрьмы, разыщу ее и постараюсь сделать счастливой.

В следующем письме из дома отец написал кроме всего прочего:
«... Сын, надеюсь что процесс сканирования в госпитале был тебе не неприятен. Я знаю что не этого ты ждал от жизни, но нам часто приходится смиряться и принимать то что предлагает судьба. Прости сын если я что-то сделал не так.»

Я понимал что отец не мог написать многого, всю корреспонденцию читали надзиратели прежде чем отдать нам, сидельцам.

В ответ я написал:

«Дорогой папа, спасибо! С нетерпением жду следующей поездки в город, в больницу. Сам понимаешь, это одна из последних радостей которая мне осталась в этой жизни. Если бы я имел возможность я бы обязательно написал бы медперсоналу, чтобы выразить свою благодарность за, то что были добры ко мне. Надеюсь в следующий раз медперсонал будет тот же и я смогу выразить свою благодарность лично.»

Написав про благодарность медперсоналу я конечно же, на самом деле имел в виду ту медсестру. Мой отец понял кого я, имел в виду и ответил.

«Никто не может гарантировать того что медперсонал будет тот же самый, я уже отблагодорил.»

И каждый год у томографа меня ждала новая женщина.

Глава 11

Да-а… Это было немного позже. А до того как меня арестовали я тоже ходил в эту библиотеку когда мне было семнадцать лет. Ходил конечно по своим студенческим делам — искал книги нужные для написания курсовых и лабораторных работ. И, кажется, теперь что это было так давно и одновременно… Что совсем недавно. И заполняла эти коридоры, залы молодежь. Много-много прелестных девушек. От молоденьких только что окончивших школу, шепчущихся и хихикающих в ладошку девчонок боящихся расплескать долженствующую тишину храма книги до опытных аспиранток и младших научных сотрудниц смолящих наравне с мужиками папиросы в курилках и смело закидывающих ногу на ногу в коротких юбках там же. И мы молодые студенты. Жаждущие, ищущие возможность претворить, исполнить, направить, клокочущую в нас силу. Кто явно, кто скрытно. Постоянный поиск, постоянное сравнение увиденного образца с заложенным в сущность идеалом. Вернее идеалами. Постоянное сканирование параметров. Объём бедер, длина ног, величина бюста, разрез глаз, цвет волос. И самое главное — лицо! И не важно чем ты занят и что читаешь. "Теоретические основы электротехники" или "Государя" Макиавелли. Поиск идет автоматически, независимо от тебя. Утром, днем, вечером, во сне. Пока не раздастся торжествующий звоночек. Девяноста пяти процентное соответствие идеалу. Бинго!

    - Ты влюблен!
    - Что?! - я вздрогнул от неожиданности

Погрузившись в воспоминания и размышления я оказывается застыл с раскрытой в руке газетой и не заметил ни скрипа половиц ни подошедшей сбоку библиотекарши. Это была та самая библиотекарша которая предложила мне помощь полчаса тому назад.

    - Я говорю, мы закрываемся — сказала она.
    - Странно, мне показалось вы что-то другое сказали - я посмотрел на циферблат наручных часов. - Разве вы не в шесть закрываетесь? - спросил я
    - В шесть — ответила она — сейчас ровно без десяти.

Я опять посмотрел на свои часы на запястье. Они показывали без десяти пять.

    - По-видимому, ваши часы отстают на час — назидательно сказала она — сейчас без десяти шесть. Мы закрываемая через десять минут. Пожалуйста, не задерживайтесь. Зарплаты работников библиотек не такие высокие, чтобы задерживаться дольше положенного времени.
    - Хорошо — ответил я уже ее удаляющейся по коридору фигуре.

Она шла, высокая, статная с длинными волосами до талии и я вдруг вспомнил ее. Это была та самая библиотекарша которая нравилась тому юнцу который ходил сюда в библиотеку когда ему было семнадцать лет. Потом юнца посадили в клетку и в этой клетке юнец превратился в меня. А она превратилась в эту женщину, в эту бабу! Господи! Я никогда не знал ее имени и ничем никогда не выдавал своей к ней симпатии. Даже не могу сказать что был в нее влюблен. В то время когда я был студентом она уже работала в этой библиотеке и наверняка была как минимум на лет пять или семь старше меня.
Тогда у нее была стройная фигура, длинные светло каштановые прямые волосы до пояса, правильные черты лица и была она тогда просто объектом моих нежных юношеских эротических фантазий.
Теперь от всей этой красоты остались только все так же распущенные до пояса волосы Да и осанка. Все остальное раздалось вширь, на ногах появился варикоз, узлы и голос стал раздраженно надменным что ли.
Я посидел ещё немного под впечатлением этой встречи потом сложил аккуратно газеты, что просматривал и пошел вслед за ней к лестницам. Интересно, как сложилась ее судьба думал я идя по коридору. Вышла ли замуж, нарожала ли детей? Я вот так вот иду, думаю о ней, у меня есть что вспомнить про нее, а ведь она даже понятия не имеет что есть кто-то кто помнит ее молодой которого она даже и не знала никогда, мало ли кто ходит в библиотеку. Интересно, есть ли кто, кто так помнит меня? Ведь помню, у некоторых девочек что-то было во взгляде что позволяло мне думать что я им нравлюсь.

Вот здесь кстати и решилась моя судьба, вот в этом вот коридоре. Как сейчас помню, так же шел по этому коридору тогда… Впереди слева, в стене коридора была ниша в которой иногда можно было увидеть влюбленные парочки. Когда-то давно в стене была арка с дверью, потом планировка здания поменялась, дверь заделали, но нишу оставили. Обычно я старался пройти мимо не заглядывая туда. Мало ли? Может кто-то там, целуется. Но в тот раз меня тихо окликнули. В нише стоял мой сокурсник. Вид у него был нервный. Он жестом подозвал меня.

    - Привет — сказал я сделав шаг в его сторону — Ждешь кого-то?

Первая мысль, которая пришла мне в тот момент была то что он кому, то здесь назначил свиху и ждет. Оглядываясь по сторонам, мой сокурсник молча нетерпеливыми жестами пригласил меня войти в нишу.

    - Чё случилось то? - спросил я заходя туда
    - Тише ! - зашипел мой сокурсник
    - Что?! - шепотом спросил я
    - В коридоре кто-то еще есть? За тобой кто-то шел?
    - Нет…
    - Точно?
    - Да — прошептал я в ответ

Он опять осторожно выглянул, быстро посмотрел по сторонам потом повернувшись ко мне сказал:

    - Слушай, мне помощь нужна.
    - Ну?
    - Видишь эту книгу — он поднял с пола небольшую книгу в мягком переплете.
    - Ну?
    - Вынеси ее!
    - Как это вынеси?! Без разрешения? А сам почему не вынесешь?
    - Меня уже один раз поймали, пару раз даже обыскивали на выходе.
    - Да зачем она тебе?! Она что такая ценная? Продать хочешь?
    - Да не-е-е! Какая ценная! На руки ее не выдают, а мне курсовую надо доделать! Я не успеваю! Я здесь торчать не хочу, надоело мне в читальном зале сидеть! А так пару ночей посижу, допишу курсовую потом, верну.

Говоря это он запихнул книгу мне за пазуху куртки. Я даже не увидел обложки.

    - Ладно — приладив книжку под мышкой я застегнул молнию куртки до подбородка — тогда я тебя снаружи ждать буду. Хорошо?
    - Только не около выхода, а чуть дальше. Там киоск есть. Знаешь?

Не дожидаясь моего ответа он опять выглянул

    - Иди!

Мне бы дураку понять бы тогда… Задаться бы вопросом почему мой однокурсник такой встревоженный если книга еще не украдена? Почему он прячется в нише и настороженно оглядывается… Но шаг в нишу и шаг из нее уже был сделан. Я успел только сделать пару шагов по направлению к лестницам прежде чем в обоих концов коридора раздались тяжелые торопливые шаги. Я обернулся и увидел моего заметавшегося сокурсника, а передо мной вырос дюжий полковник в черной форме национальной безопасности который проворно схватил меня за локоть и протянув руку мне за пазуху выдернул у меня из-под мышки проклятую книгу.

Как оказалось чуть позже книга была последним экземпляром запрещенного политического памфлета на царствующую династию нашей страны. Но это выснилось уже в участке в который меня доставили, во время допроса, составления протокола и предварительного заключения. А в тот момент когда хваткие руки полковника держали меня, я превратился в трясущуюся безмозглую, безвольную тряпичную куклу которая не понимала что происходит, что с ней делают и в какую беду она влипла. На сколько лет влипла… Странно что теперь, стоя на том же самом месте что тогда я ничего не чувствую. Ни страха, ни сожаления, ни горечи. Как не понимаю с чего тогда дрожал и трясся будучи схваченным не понимая даже толком ни того что произошло ни меры своей вины…

Я спустился по лестнице на этаж ниже, вернул газеты на место, потом посмотрел по сторонам в поисках настенных часов. Электронные часы висели на стене читального зала и чтобы разглядеть на них время, мне пришлось подойти к поближе.
Навстречу мне вышла та молодая пара студентов за которыми я наблюдал с верхнего этажа. Держа в руках тяжёлые книги они прошли к стойке, чтобы отложить их или сдать. Я перевел стрелки часов, подкрутил пружинку потом надел плащ который держал в руках и вышел из библиотеки на темную улицу. На улице моросило. Хорошо я взял зонт. Не зная куда пойти дальше я остановился под козырьком входа, поднял воротник и закурил. Со скрипом открывалась и закрывалась высоченная деревянная дверь на пружине выпуская очередную партию студентов, научных работников, инженеров, просто посетителей которые выходили из высоких дверей поспешно уходили кто направо, кто налево, чтобы успеть к своим автобусам трамваям уносивших с собой книги, конспекты, журналы. Они разбегались по остановкам, а я все думал куда пойти.

Вышли и мои студенты держась за руки поспешным шагом свернули налево и у меня мелькнула мысль проследовать за ними. Просто. Держась на расстоянии посмотреть куда они пойдут. Я сделал последнюю затяжку, бросил окурок в урну пошел за ними. Я часто наблюдаю за людьми. Нахожу где-нибудь укромное место например в кафе или в книжном магазине потом просто сижу и смотрю. Хочу понять что происходит в жизни наблюдаемых мною людей, что их волнует, о чем думают, я хочу почувствовать вкус их жизни. Вкус который скорее даже они сами не чувствуют. Я наблюдатель. Я вычленен из жизни общества, я вне ее. И это дает мне возможность отстраненно наблюдать. Зачем? Наверное, от того что у меня нет своей жизни. Будь у меня своя жизнь я бы не имел такой возможности чувствовать жизнь других. Можно ли назвать мое бытие жизнью? Может я уже мертв? Не знаю…

Шли мы недолго. Они впереди, а я сзади в метрах пяти от них. Пройдя пару кварталов мы оказались около кинотеатра в который они вошли, а я опять оказался один.

Горько мне стало! Я развернулся и пошел по направлению к остановке. А что ты ожидал, спросил я сам себя с издевкой, что они и тебя пригласят?! Да и вообще зачем ты пошел за ними?! Может ты думал что, если побудешь с ними хоть и на расстоянии ты сможешь почувствовать их счастье?! Хоть капельку? Или станешь опять молодым?! Или перестанешь чувствовать свое одиночество?!

Как я мог ответить на эти вопросы? У меня не было ответов. Все что мог сделать это выпить. Надо было поскорее вернуться домой, перетащить телевизор в спальню крепко выпить и лечь спать. Надеюсь по телеку будет хороший фильм.

Глава 12

Солнце склониться к горизонту там где на границе степи холмы перерастают в горы. На этом краю степи там где мой дом, моё убежище все зальется золотистым светом. Когда же Солнце скроется за горизонтом и небо заволокут тучи, все покроется мраком ночи я закрою глаза. Ночной дождь напоит мои корни, а ветер будет ласкать мои ветви. Тучи скроют от меня страшную правду от которой я скрываюсь. Я знаю что ночь пройдет спокойно. Такими ночами я пытаюсь забыться в снах. Но заснуть полность удается редко. В тиши ночи мои мысли превращаются в видения и сны сквозь которые я буду еще видеть поля вокруг и темные силуэты гор на горизонте на западе и каждую травинку на коже земли внизу. Кто я? Я тот кто впился в почву корнями и обречен быть здесь, стоять здесь, почти не двигаясь. Я могу шевелить только ветвями или это ветер шевелит ими? Мои ветви как руки, они подняты кверху они тянутся вверх, в темноту неба, но не могут дотянуться ибо им некуда дотягиваться. Я просто стою опершись о землю с поднятыми руками. Молю ли я небо? Я не знаю о чем молить. Сдаюсь ли я? Мне не перед кем сдаваться. Я никого не знаю. Мне не с кем говорить да и не знаю что сказать. Я это грезы и видения на фоне мелькающих дней и ночей. Они мелькают иногда быстро иногда мучительно долго ибо никогда ничего не происходит. Проходит день. Приходит ночь. Страшная безоблачная ночь когда висишь ветвями вниз в колодец неба и от страха перед бездной кружится голова, а призрачные звезды далекие и близкие служат лишь, для того чтобы подчеркнуть страшную бесконечность черной пустоты.
Лишь тянется время. И горы на горизонте тысячелетий. Ветер шепчет о чем то. Может он, знает как все изменить? Может ли он знать что-то? Я вот не знаю. Я ничего не знаю. Я просто стою подняв руки. Я часть сцены на которой не будет спектакля. Я часть сцены на которую никто никогда не посмотрит. Некому выйти на эту сцену. Я жду. Я надеюсь. Время — единственный и ужасный свидетель всего вокруг. Он же судья и палач. И я надеюсь время принесет кого то сюда на эту сцену чтобы во всем этом был какой-то смысл. Во всем вокруг. В горах, в небе, в ветре. И во мне. Ведь мне нужен смысл чтобы исполнив свое предназначение прекратить свое горестное бытие. Крик.

Я проснулся резко от того что кто-то меня позвал. Я услышал свое имя так отчётливо что, проснувшись, прислушивался несколько минут не шевелясь в темноте в ожидании того что чей то зов возможно повторится. Но зов больше не повторился, стояла обычная тишина пустого дома и я понял что на самом деле меня звали во сне. Я включил светильник, закурил. Тишина в доме, искусственное и освещение опять напрягали. Было шесть часов утра. Скоро взойдет солнце. Сон был очень эмоционально ярким, немного страшным и я пытался вспомнить все подробности прежде чем сон начнет забываться. Я видел дерево, очень большое дерево. Оно стояло на поверхности планеты причем оно было такое большое, что его размеры были соразмерны если не с размерами планеты то по крайней мере с размерами ледяной долины в которой оно стояло и которую я видел со склона очень высокой горы, тоже покрытой снегом и льдом. Атмосферы судя по всему не было. Весь пейзаж вокруг и даже снег и лёд был почти чёрно-белым, все вокруг отбрасывало черные четкие тени. Гора была такая высокая, и я находился так близко к ее вершине, что даже видно было кривизну горизонта. Была ночь, дерево и ледяная долина окаймленная с одной стороны скалами было освещена как будто луной хотя никакой луны на черном небе не было видно. Дерево было очень старым, без листьев. И это было единственное живое существо на этой планете. Во сне я знал что оно чего-то ждет, что оно уже к чему то СОЗРЕЛО. К чему? И кто звал меня во сне? Дерево? Может это то самое дерево из парка навеяло этот сон? Может оно тоже меня почувствовало? Я вспомнил что в детстве мне несколько раз снился один и тот же сон в котором тоже было дерево. Помню в том сне я видел нашу улицу, ночью без всякого освещения. Казалось город обесточили, нигде не было видно ни огонька, только силуэты домов под светящимся звездным небом ставшим таким пестрым от обилия ярких звезд. Такое небо можно увидеть только вырвавшись на природу в какое-нибудь глухое горное место где нет искусственного освещения. Но не это было главным в том моем детском сне. Больше всего меня поразили тогда темные плоские силуэты больших деревьев висящих над землей. Их можно было увидеть в темноте только потому что они собой заслоняли звездное небо. Причем я видел как крону, так и корни этих парящих в воздухе деревьев. Помню во сне я спросил у кого то почему это деревья висят в воздухе и мамин голос из-за спины тогда сказал:

    - А разве ты не знаешь сынок, ночью деревья взлетают в воздух, а когда наступает утро, они возвращаются на землю.

Тогда, в детстве, я видел этот сон несколько раз и он так впечатлил меня тогда, так врезался в мою память, что помню его до сих пор. Куда все это делось? Мое детство, мама… Я повторил про себя это слово. Мама. Как давно я его не произносил… Как давно я не думал, не вспоминал маму… Так давно что сейчас это слово показалось странным, непривычным, мне нужно было попробовать это слово на вкус чтобы опять понять. Что такое мама? Любовь. Эталон который неосознанно ищешь потом всю жизнь. И не находишь.

Куда вообще все девается? Устал! Устал я… Глаза защипало. Зачем я здесь? Хорошо когда впереди что-то ждет. А что меня ждет? Старость. Я и так никому не нужен, а когда постарею вообще… неизвестно что будет. Дома мне днем тоскливо, а ночевать страшно. Так и в дурку попасть можно. Завтра надо будет забрать мою нычку. Пора все таки ставить точку.

    - Эй, маска, можешь зайти и покончить со мной — Сказал я только шевеля губами в сторону закрытой двери. Я боялся услышать звук своего голоса в тишине ночи.

Перед тем как вчера лечь спать я закрыл дверь спальни где устроился на ночь да и еще и забаррикадировал ее стулом. Может это смешно, но смеяться здесь было некому.

    - Что ты там собиралась делать со мной, Маска?

Ничего не происходило я задремал и мне приснился еще один сон. Мне снился рот. Длинный рот со слюнявыми, мокрыми красными губами и желтыми зубами на воспаленных больных деснах. Рот ухмылялся, он был доволен, он ждал, он был уверен что скоро получит то что ему причитается — сочной полуразвалившейся мертвой плоти. От этого видения я проснулся в холодном поту. Так я и встретил рассвет в тот день. Боясь пошевелится от ужаса овладевшего мной покрываясь мурашками волнами накрывающих мое тело я пролежал так пока Солнце не залило комнату золотом. Потом наступил новый день, новая жизнь, не было только надежды. Но я все же опять задремал.

Глава 13

Проснулся в девять. Вчера вечером придя домой действительно все сделал как задумал. Только пить не стал. Перенес телевизор в спальню, некоторое время бездумно переключал каналы смотря показываемые фильмы по несколько минут. Ни один фильм не оказался достаточно интересным чтобы я его досмотрел, но вся эта процедура переключения каналов немного успокоила меня, заставила меня не думать об ожидающих меня мрачных перспективах. Всю дорогу домой я мучился от осознания своей безысходности, от ожидающей меня тишины в доме. Отвлекшись от своих проблем я нашел телевизионную программу в которой неспешно обсуждали какие-то философские и социальные вопросы, сделал звук таким тихим чтобы голоса из телевизора трудно было различить, взял книгу с полки и лег. Это был альбом с работами средневековых живописцев. От изображений спокойных людей на пасторальных полотнах веяло покоем. Прелестные обнаженные нимфы игриво завлекали сатира в воду. Какой это наверное замечательный мир думал я. Нет ни холода в нем, ни тоски. Вечное лето, вечная молодость и никогда ничего не надоедает. На другой репродукции молодой пастух играл на дудке. Безмятежность. Если в моей жизни нет ничего такого зачем я живу? Если моя жизнь наполнена только страхом и тоской, что меня здесь держит? Только голос триллионов клеток жаждущих бытия? Любого бытия. В тюрьме, на каторге, в выгребной яме, неважно. Лишь бы обеспечивать существование этой ходячей колонии клеток?

Я вспомнил вчерашние сны и решение принятое прошлой ночью. Бывают дни когда проснувшись утром понимаешь что нечто что находилось в тебе годами, нечто что ты не замечал, не догадывался о его существовании вдруг исчезло прошлой ночью оставив тебя голого и беспомощного один на один со всей жестокой реальностью мира. Некая защитная пленка твоих ложных представлений о жизни как кожа все время защищавшая тебя сорвана. Все в твоей жизни осталось неизменным, не произошло никаких катаклизмов, все так же светит солнце, жизнь вокруг продолжается, все та же жизнь, что и вчера, просто теперь больше нет радости. И нет надежды. Лимит надежд на возможные чудеса в твоей жизни исчерпан. Ничего не будет. Никогда. Да и вообще, надежды этой никогда и не было. Это инстинкт самосохранения выдавал себя за нее. Просто ты об этом не знал. Просто ты сам себе врал. И весь мир вокруг тебя приторно улыбаясь тебе поддакивал.

Разумом я понимал что впереди меня не ждет ничего интересного, стоящего. Утром и днем я буду изнывать от тоски и скуки в пустом доме, ночью боятся появления маски и я буду просто заливать это все алкоголем. Так что мне сегодня надо будет по крайней мере попробовать.

Мне надо было предпринять определенные конкретные действия которые делают приличные люди в такой ситуации. Я побрился, принял душ, переоделся во все чистое. Навел порядок в доме. Делал все это механически, я все решил для себя и мне как то удалось отодвинуть свои чувства ибо для того что я задумал чувства только помеха. Уже в прихожей надев плащ стоя у входной двери я вернулся в спальню, подошел к полке с книгами над кроватью. "Какую бы одну книгу вы взяли бы с собой на необитаемый остров или в долгое путешествие?" вспомнил я вопрос вычитанный в каком то журнале. Проведя пальцем по корешкам я остановился на маленьком томике Китса. Всего одно стихотворение. Одно. Сейчас. Взял книгу, раскрыл, нашел нужное место. Я перечитал несколько раз давно знакомое стихотворение, потом закрыл книгу и несколько раз повторил его по себя.

...Неслышно щелкни смазанным замком
И ларь души умолкшей запечатай.
(Дж. Китс)

Мне нужно было чтобы это стихотворение впечаталось в мою душу как молитва, как штамп, как виза в далекую страну. Ничего другого с собой я взять не смогу. Только не нужно было мне попадать в страну. Любую. Ни в Шамбалу, ни в какую то ни было волшебную страну. В ванной комнате я разобрал мокрую бритву, достал лезвие, промыл и вытер полотенцем. В спальне я сел на кровать положил книгу перед собой на колени и аккуратно лезвием вырезал стихотворение со страницы. Письмо в бутылке. Тоненький листочек с текстом вырезанного стиха лежал у меня на коленях. Я смотрел на него в последний раз. Больше я его никогда не увижу. Скорее всего его уже никто не увидит. Я аккуратно сложил его несколько раз, а потом вставил в корешок книги. Корешок был узкий и листочек выпал бы из него только что разве если книгу открыть полностью и потрясти. Когда-нибудь если этим книгам повезет они попадут какому-нибудь букинисту, а потом какому-нибудь романтику которому может повезет в жизни больше чем мне. Надеюсь он или она найдет когда-нибудь в корешке этой книги это немое послание. Найдут что? Нечто что заставит подумать про меня, про бывшего владельца этой книги. Зачем это мне нужно? Что мне с того? Не придет им в голову помолиться за меня да и не поможет мне ничем их молитва. Не знаю. Я взял карандаш и подавив какой-то внутренний протест, боясь передумать, быстро написал на изрезанной странице "Прости меня". Все! Довольно! Я захлопнул книгу, положил ее обратно на полку. Все! Все! Все!

У калитки обернулся на домик с просевшей черепичной крышей в котором прожил почти полтора года после освобождения, на дворик заросший травой и сорняком, на фаянсового официанта и гнома с отвалившейся щекой.

Хороший сегодня был бы день. Солнечный. Сегодня кажется первый день бабьего лета. Но нарастающее беспокойство заслонило собой все вокруг. Сегодня ночью я решил что утром пойду возьму свою нычку и поставлю на всем этом точку, но сейчас чем ближе я подходил к парку тем меньше я хотел туда идти. Да и вообще одновременно с беспокойством появилось сомнение. Как будто часть меня спрашивала разве все так плохо?

Я свернул с полпути. Просто повернул на девяносто градусов и пошел по улице по направлению к гостинице которая располагалась здесь неподалеку. Надо позавтракать сказал я самому себе.

Официант положил передо мной раскрытое меню, когда я уселся, но я не стал в него заглядывать.

    - Просто скажите мне, что вы обычно подаете на завтрак?
    - Овсянка, мюсли, яичница, кровяная колбаса, омлет, гренки, тосты, мед, джемы. Из напитков чай, кофе, молоко, соки…
    - Хорошо. Достаточно. Яичницу, с двумя кружочками кровяной колбасы. Черный горячий кофе, булочку и сливочное масло.
    - Будет сделано! Не желаете ли утреннюю газету?

Я кивнул. По случаю спокойной солнечной погоды, двери на террасу гостиничного ресторана были открыты. Я сел на террасе так, чтобы видеть улицу и зал. Я был одет в свою лучшую одежду, был искупан, побрит собирался позавтракать в фешенебельном месте, светило солнце и эта вся эта обстановка немного успокоила меня. Кроме меня здесь было всего несколько человек видимо я успел к концу завтрака, когда многие постояльцы уже разъехались по своим делам. Хорошо одетые мужчина и женщина сидели напротив друг друга за столиком сбоку. От нечего делать я наблюдал за ними боковым зрением. Они уже закончили завтрак, он допивая свой кофе читал что-то в газете, а она вытаскивала их саквояжа какие-то документы, просматривала, клала обратно, потом доставала следующую партию документов, опять просматривала, возвращала обратно. Явно проверяла все ли на месте. Юристы, наверное, подумал я. Или бизнесмены. Приехали на деловую встречу. Вот бы переселится в жизнь этого бизнесмена. Я представил его жизнь, представил как вдруг оказываюсь сидящим за их столиком, напротив той вот смазливой секретарши и забываю мою эту жизнь. Впереди у меня совещание, встреча с юристом, потом гольф с партнером по бизнесу, потомвернусь в отель, пообедаюю, позвоню домой, чтобы поговорить с женой, благовоспитанной симпатичной женщиной матерью моего наследника, погуляю по городу и возможно проведу ночь в объятьях этой вот секретарши. И думать ни о чем не надо. По крайней мере большинство вопросов которые встают перед ним это вопросы имеющие ответы, большинство проблем имеют то или иное решение. Хорошо бы так уметь, переселяться в чужие жизни. Официант принес газету и кофе.

    - Я подумал вам будет приятно читать газету с чашечкой кофе — сказал официант
    - Да, правильно, спасибо. Можете принести мне еще и рюмку коньяка? - попросил я - только, пожалуйста, принесите прежде чем подадите завтрак который я заказал.
    - Да, конечно — ответил официант. У него только чуть дернулись брови.

Ему не положено удивляться. Вернее удивляться можно, а выказывать удивление не положено. Да и какая разница удивится официант или нет. В отличии от бизнесмена да и от многих остальных моя жизнь не такая упорядоченная и я могу делать что хочу и когда хочу. Тем более в такое вот по своему прекрасное утро. Есть плюсы и в моей жизни.

Бизнесмен и его секретарша встали и направились в фойе. Он шел чуть впереди, секретарша на шаг сзади и несла саквояж. Нихрена себе опух этот бизнесмен! Настолько важный, что его секретарша носит за ним его чемодан! Хотя какое мое дело, их жизнь мне не прожить, мне со своей разобраться надо.

На противоположной стороне улицы прошла в обнимку юная пара. Им наверное было лет четырнадцать или пятнадцать. Его рука нежно обнимала тонкую талию девушки, их бедра то и дело прикасались во время ходьбы и от этой близости наверное сердца у обоих переполнялись тихим молчаливым счастьем. Наверное. По крайней мере это то что я себе мог представить глядя на них. Вот в кого стоило бы переселиться.

Официант принес круглый бокал с темной жидкостью. Я поблагодарил, поднял бокал и посмотрел сквозь него на мир. Благородная жидкость в бокале перевернула мир вверх тормашками. Подумалось, может перевернет и мой внутренний мир если выпить. Хотя что значит если выпить. Я сделал первый маленький глоток, подержал жидкость на языке. Сейчас алкоголь впитается в ткани моей плоти, через язык, щеки молекулы попадут в кровь, кровь омоет мозг и я почувствую. Нет! Стоп! Сегодня я не должен быть пьяным! Ни капельки! Я сегодня должен быть холодным, собранным в полном сознании. То что я задумал я предпочитаю делать в полном сознании. Я отложил бокал. Сделал большой глоток кофе чтобы, компенсировать, разбавить, нейтрализовать даже это ничтожное воздействие которое оказал на меня тот маленький глоточек коньяка.

Позавтракав я подозвал официанта, расплатился и вышел. От вчерашнего дождя на улице не осталось и следа.

В парке я прямо направился к своей нычке. Мне уже было наплевать обнаружили ли мою нычку, разыскивает ли полиция владельца. Чему быть того не миновать. Я старался идти быстро, чтобы не расплескать решимость которую я вдруг обрел хотя мне пришлось немного побродить прежде чем я вышел на нужную дорожку которая вела к той стене из кустов и кипарисов. Не оглядываясь по сторонам я сел на корточки, протянул руку в кусты. Моя нычка была на месте. Вытащив из кустов мокрый пакет я повертел его в руках, проверяя целостность упаковки, потом двумя руками надорвал целлофан и промасленную бумагу освобождая из заточения блеснувшее на солнце лезвие которое не видело свет божий уже несколько десятков лет. Все-таки в нескольких местах ржавчина тронула металл. Но совсем чуть-чуть. Смазка, наверное, высохла столько ведь лет прошло. Я достал носовой платок, вытер смазку там где она еще была, держась за толстую удобную рукоять повертел в руках любуясь красотой военного тактического ножа и потом положил нож, как и несколько дней назад в левый нагрудный карман плаща только теперь уже без обертки. Ножен у этого ножа не было. Никогда. По крайней мере ни у меня, ни у моего друга, ни насколько я знаю у отца моего друга. Я скомкал ненужный уже целлофан, промасленную бумагу и грязный носовой платок. Урны поблизости не было и этот мусор пришлось положить в карман плаща. Теперь надо найти подходящее место. Может быть, там, за этими кипарисами? Я еще раз присел на корточки — когда забирал свою нычку я заметил узкий просвет между кустами. В этот раз просвете между ветвями кустов и стволами кипарисов я увидел продолжение дорожки с той стороны и какой-то низенький бордюрчик в отдалении. Больше ничего видно не было. Все таки интересно, кому понадобилось отсекать часть парка? И зачем? Что там такое? Хорошо бы найти проход. Обе стороны дорожки на которой я стоял была обсаженна кустами. Надо было как-то сойти с дорожки, найти брешь в кустах, чтобы обойти отсеченную часть парка по периметру. Я так и сделал. Прошел немного назад по дорожке потом недолго думая протиснувшись сквозь кусты сошел с дорожки. И плевать я хотел что поцарапаюсь или опять измажусь. Скоро мне это плащ не понадобится. Я отошел чуть подальше, и теперь видел что живая ограда была сформирована в виде круга. Впрочем, я не удивился. Если кто-то что-то решил скрыть от посторонних глаз, то он должен скрыть со всех сторон думал я обходя огороженный участок по периметру. Оказалось что кипарисы росли только рядом с дорожкой, а вся остальная часть ограды сформирована была из можжевельника, тоже довольно высокого так что я все еще не видел что находится за ее толстыми стенами. Мне пришлось обойти примерно половину периметра ограды прежде чем я нашел банальную калитку вернее даже дверь на пружине примерно в человеческий рост грубо сколоченную из деревянных досок. Точно на диаметрально противоположном от дорожки месте. Ржавые петли громко скрипнули когда я толкнул калитку и вошел внутрь. Длинная пружина захлопнула калитку за мной. Оказалось что можжевельниковая ограда образует почти идеальный круг метров тридцать в диаметре, посредине находился давно не работающий фонтан низенький круглый бордюрчик которого я видел с той стороны. Прямо в центре бассейна фонтана торчала статуя. Вернее все что от нее осталось. Когда-то это была статуя, по-видимому, обнаженной нимфы, только вот от статуи остался торс и вместо конечностей из торса торчали металлические прутья. Голова на сломанной шее была неестественно наклонена на бок и вниз. Напротив фонтана прямо сбоку от калитки стояла единственная скамейка как бы предназначенная, для того чтобы сидеть и созерцать нимфу. Кому и зачем понадобилось огораживать все это? Воображение нарисовало некоего сумасшедшего художника влюбившегося в статую нимфы который все ждал что нимфа оживет, но потом в отчаянии разрушил статую и кончил жизнь самоубийством. Хотя статую могли и вандалы сломать. Или может художник вылепил эту статую после того, как его нимфа умерла? И он приходил и любовался статуей каждый день пока старуха с косой не взялась сопроводить его в царство мертвых чтобы он наконец-то смог воссоединится со своей любимой? А что еще можно было подумать? Впрочем, это уже не важно. В любом случае место было идеальным. Пройдет зима наверное прежде чем все обнаружится. Скамейка была грязная, давно не крашеная, на ней давно никто не сидел, около скамейки валялось несколько бычков, но они настолько старые с выцветшими фильтрами, что похоже сюда давно никто не заходил. Не было ни мусора ни пустых бутылок обычно скапливающихся в таких вот местах. Только опавшие листья по краям живой ограды. Туда куда ветер не мог дотянуться. Странно ведь, место идеальное для всякого рода бомжей, алкашей и прийти сюда можно и в обход центрального входа. Я расстегнул плащ. Близился полдень, с шелестом ветвей и листьев налетел порыв теплого ветра. Я вдруг осознал что он, принес с собой запах нагретой земли. Такой запах можно услышать обычно летом в жару. Я вдохнул воздух полной грудью. Господи! Какой замечательный запах! Как хорошо светит Солнце! В душе вдруг родилось какое-то светлое чувство! Я вдруг вспомнил! Это то самое чувство, что я ощущал в детстве и юности, летом, во время каникул. Те дни были наполнены чтением, играми, беззаботными отношениями с друзьями и весь мир казался добрым, светлым, и будущее тоже казалось всегда будет безоблачным и прекрасным! Это позабытое мироощущение навалившееся сейчас на меня я не чувствовал наверное лет тридцать! Как будто опять душой попал в детство. Я жадно дышал, делал вдох за вдохом почти не выдыхая и не мог надышаться, наестся этим воздухом.

    - Господи! Ну почему это все прошло?! Почему ты отнял у меня это чувство?! И зачем ты мучаешь сейчас меня, заставив, вспомнить это мироощущение?! Почему я не могу жить с такой легкостью бытия которое дарит мне это чувство?! Ведь в детстве я имел возможность верить и надеятся на… счастье... на что-то светлое и прекрасное впереди. А сейчас? Сейчас у меня нет надежды!!! Чтобы назвать свою жизнь счастливой я должен жить и чтобы у жизни был такой вот вкус! Но этого нет и не может быть!

Я чувствовал что моя душа сейчас горела противоречием! Всплывшее из глубин памяти мироощущение детства никак не соответствовало реальности и это было больно! Эта боль разрывала меня изнутри! Моя душа плакала сейчас и в моих глазах защипало.
Хватит! Почему всю жизнь я должен плакать! Никто не виноват, что я такой, а мир другой. Я здесь лишний и пора с этим кончать! Я не хочу больше жить! Я не хочу жить вообще! Я не хочу вашей чертовой реинкарнации! Я не хочу вашего райя! Просто оставьте меня в покое!

Я сел на скамейку, достал нож. Это не трудно. Надо разбить все на простые как бы изолированные движения, взять правой рукой нож это первое действие, приложить к груди второе действие. Надо делать эти движения не думая о конечном результате этих действий, отвлекая подсознание которое будет сопротивляться. И наконец совершить третье самое последнее действие. Вот нож у меня в руке. Ничего не произошло. Все хорошо! Теперь подносим его к груди. Чуть левее. Все в порядке. Смотри, воробушек сел на поднятую руку статуи. Теперь беремся еще и левой рукой. Ветер колышит листья на фоне голубого неба. Нажимаем на… Ни пальцы, ни рука не двинулись ни на миллиметр.

    - Погоди! И все?! - как будто что-то спросило меня изнутри - И больше не будет завтра?! Разве не интересно что будет дальше?

Это было спрошено как то без слов, но я понял.

    - Это кто это так спрашивает?! То что только что разрывалось от нестерпимых эмоций?! Не надоело мучиться? - спросил я
    - Нет, я не мучаюсь, это душа твоя мучается
    - А ты кто тогда если не душа?

Не ответив на мои вопросы нечто внутри все так же без слов, но немного спокойнее спросило:

    - Все же интересно что будет завтра. Может тебе повезет и все изменится в лучшую сторону?

Раздался скрип калитки. Я быстро опустил нож и оглянулся. В проеме калитки стоял мой давешний бородатый знакомец.

    - Привет! - сказал он.

Он стоял руки в брюки, плащ расстегнут, большая сумка перекинута через плечо на манер почтальона.

От неожиданности его внезапного здесь появления я промолчал. Бородач подошел к скамейке, встал напротив.

    - Ну и погодка сегодня!

Он снял с плеча сумку, взгляд его упал на нож который я держал в руках и он так и застыл с полусогнутой рукой с которой свисала сумка.

    - Ничего себе у тебя нож! Что решил вырезать свои инициалы на скамейке?

Я не стал ничего отвечать, просто убрал нож в нагрудный карман плаща которое лежа справа от меня на скамейке. Надо было что-то сказать.

    - А ты что здесь… - начал я
    - Что я здесь делаю? Да вот увидел тебя когда ты входил в сюда, решил подойти поздороваться. Я на соседней аллее был. Пока дошел… ты уже с ножом… - говоря это он вытянул все таки руку и положил сумку на скамейку.

Кажется, он видел… Как хорошо что ты пришел, неожиданно подумал я. Только сейчас я осознал что с его приходом я прекратил чувствовать напряжение, по-видимому, гнездящиеся во мне с ночи. Видимо с того самого момента когда я принял решение. А теперь меня отпустило.

    - Это хорошо что ты пришел — неожиданно вырвалось у меня. Неужели я сказал это вслух?!
    - Интересное место не правда ли — сказал он делая головой движение, по-видимому, приглашающее меня оглянуться по сторонам и оценить.
    - Да, действительно… - пробормотал я.
    - Я ведь тоже сюда шел. Смотрю, ты с дорожки сошел и идешь вдоль ограды. Я так и понял что ты сюда зайдешь.
      
Он сделал шаг в сторону скамейки видимо намереваясь сесть и сообразив что-то вдруг спросил:

    - Слушай, я тебе не мешаю? Ты может один хотел здесь побыть?
    - Не…, все нормально, садись - в горле стоял комок и мой голос дрогнул.
    - Надеюсь ты это не из вежливости говоришь
    - Садись
    - Ну ладно. Надеюсь не врешь — сказал он и сел слева - я с гостинцем.

Он достал из кармана и расстелил на скамейке между нами целлофановый пакет, выложил из сумки на пакет запотевшую литровую бутыль с сорокоградусной и какой-то сверток. В свертке оказались два небольших стеклянных стакана из которых обычно пьют виски, буханка черного ржаного хлеба с отрубями и палка вареной колбасы.

    - Нож нужен колбасу порезать — сказал он и посмотрел на меня выжидательно
    - У меня нет — сказал я и подумал что наверное он видел меня с ножом у груди в какую нибудь щель в кустах.

Он хмыкнул, полез в карман, достал раскладной нож, вытер лезвие об полу своего плаща, потом ловко соорудив два бутерброда разлил по стаканам.

    - Бери, давай — сказал он поднимая свой стакан — помянуть надо

Я заколебался. Сегодня я не планировал пить. Сегодня вообще планировал быть трезвым и закончить все по другому. Все резко изменилось.

    - Кого? - берясь всё-таки за стакан спросил я

Бородач ничего не ответив поднял свой стакан повыше приглашая меня сделать то же самое. Ладно, подумал я, если что я завтра. Пока я жив всегда успею умереть. Мы выпили не чокаясь. Я полез в карман, достал сигареты, протянул ему. Закурили.

    - Бери бутерброд — сказал он - и не стесняйся. Что ты как не родной?! Прошлый раз ты меня угощал. Что не помнишь?

Я вспомнил позапрошлую ночь, вернее вспомнил как он показывал мне бутылку и утверждал что ему ее купил я.

    - Помню — соврал я - но не все. Возможно я пропустил что-то в ту ночь, кажется тогда выпил две бутылки.
    - Ты не пил две бутылки. По крайней мере при мне.
    - Ну когда мы стояли тогда, ночью, у меня в руках была уже другая бутылка чем та которую я купил ранее. И причём эта вторая бутылка уже была пуста.

Он усмехнулся и сказал

    - Когда мы встретились у тебя была наполовину пустая или наполовину полная это как тебе угодно бутылка которую ты вскорости разбил. Случайно. Уронил. Потом мы пошли в магазин и ты порывался купить две бутылки водки, одну мне, одну себе. Я был на мели и ты действительно купил мне бутылку. Просто видя твое состояние я подумал что тебе не стоило бы пить еще одну. На кассе я просто незаметно вернул одну бутылку кассиру. Так что ты заплатил только за одну. А потом на улице я дал тебе пустую которая у меня была. Налил в нее просто немного из своей чтобы тебе было что пить и дал.
    - Ужас… - смущенно ответил я - надеюсь я...
    - Да все нормально! С кем не бывает, иногда надо прочищать себе мозги спиртом чтобы тараканы там не слишком то распоясывались. Да, ты был пьян, но вел себя достойно. Не шалил, не выеживался.
    - Спасибо — сказал я - извини…
    - Да ну! Я ж говорю, все нормально!

Он разлил еще по одной.

    - Ты закусывай не сиди просто так. Видишь нам сколько пить.

Он кивком показал на бутыль.

    - Спасибо. А что так и будем пить не чокаясь? - спросил я. Я чувствовал что меня вообще отпустило, что водка начинает свое действие и что мне нравится этот мужик.
    - Вот эту выпьем за твое здоровье и поэтому чокнемся. Хотя знаешь, мне нравится пить не чокаясь.
    - Почему?
    - Ну ты знаешь наверное, говорят традиция эта пошла с тех пор когда пьющие боялись что их отравят их же собутыльники и перед тем как выпить они переливали другу вино из своих бокалов, чтобы смешать его. А получается что мы чокаемся потому что типа до сих пор друг другу не доверяем.

Он поднял свой стакан, мы чокнулись и выпили. Я занюхал рукавом, а потом мы оба откусили каждый от своего бутерброда и некоторое время молча жевали рассматривая фонтан и нимфу. Было очень тихо, лишь теплый ветер иногда с шелестом листьев приносил запах нагретой солнцем земли.

    - Ты где-то неподалеку живешь? - спросил он
    - Да
    - Родился здесь?
    - Да, всю жизнь провел в этом городе. Никуда не выезжая.
    - Да ну?! Ты какого года рождения?

Я ответил. Оказалось что мы сверстники и даже родились в один и тот же месяц.

    - И всегда жил в этом районе? - спросил он
    - Нет вообще-то — ответил я - раньше я жил в другой части города. Знаешь, где школа ... - я назвал школу.

Оказалось что он в свое время ходил в соседнюю школу и соответственно детство у нас с этим бородачом прошло в одном и том же районе нашего города. Более того он оказывается знал некоторых ребят из нашего двора. Некоторое время мы вспоминали общих знакомых и детские проказы популярные в наше время потом он вдруг перестав жевать спросил:

    - А помнишь, у вас во дворе была такая девочка, она была нашей сверстницей

Он начал описывать ее, назвал имя, а фамилию опередив его, успел произнести я, так как понял кого он, имел в виду.

    - Да! - воскликнул он — не знаешь куда она потом делась, ну после школы?
    - Нет, не знаю. Хотя она училась в моем классе, а что?
    - А ты что не поддерживал отношения с одноклассниками?
    - Да нет, не было возможности.
    - Что значит не было возможности? Многие до сих пор связь держат. Мои одноклассники, те кто еще живы, каждый год до сих пор встречаются. Ты так сказал как будто поддерживать связь с одноклассниками требовало от тебя неимоверных денежных затрат.
    - Да не, я не это имел в виду. А ты сам, ты ходишь на эти собрания?
    - Был пару раз… Потом стал пропускать. А потом и вовсе перестал ходить.

Он вытянул ноги, задумчиво посмотрел на свои ботинки.

    - Не знаю… каждый год получаю приглашение и каждый раз испытываю какой-то внутренний дискомфорт — сказал он как будто объясняя себе причину — Знаешь, такое чувство возникает… Горечь какая-то и как будто что-то внутри спрашивает меня, ну что мне там делать? Кому я что могу сказать? И это не потому что многие из них достигли успеха, а я - он кивнул на бутылку - по паркам водку распиваю. Нет, они меня уважают. Просто горько становится что молодость прошла, жизнь подходит к концу. И иногда я думаю, какими мы могли бы стать, в каком мире могли бы жить, о чем могли бы думать и чем могли бы заниматься, если бы все пошло бы так как нам мечталось, а не так как все получилось… Ведь тогда, в детстве, жизнь представлялась другой. И они этими собраниями еще больше напоминают мне об этом, понимаешь?

Я кивнул. Теперь он смотрел прямо перед собой, куда-то вдаль как будто не зная как я отреагирую на эти его слова не хотел встречаться со мной взглядом, наверное боясь наткнуться на непонимание или насмешку. Мое сердце вдруг наполнилось какой-то теплотой и нежностью к этому бородатому человеку. Я взял бутылку, наполнил стаканы, протянул один ему.

    - Понимаю — тихо сказал я. - Понимаю как никто другой.

Смущенный он повернулся ко мне, посмотрел мне в лицо. По-видимому, в моем лице было что-то что подтвердило искренность моих слов, он принял у меня стакан, я поднял свой и сказал:

    - За тебя братишка.

Мы выпили не чокаясь.

    - Спасибо.

Помолчав он сказал

    - А ведь я в нее влюблен был. Первая любовь, нахрен…

Я промолчал вспоминая ее. Да, хорошая девчонка была. Не фифочка какая нибудь, не ябеда. На нее положиться можно было. Ну не говоря о том что глаза большие, стрижка короткая. И вся такая ладная, красивая. Я тоже ведь в нее влюблен был. Действительно, как там у нее жизнь сложилась интересно. Наверно, вышла замуж за какого нибудь придурка нарожала детей. Хотя почему придурка, подумал я. Надеюсь у нее все получилось.

    - А давай выпьем за нее — сказал я

Он посмотрел на меня потом спросил:

    - Ты что, тоже?

Я кивнул.

    - Точно! Пусть у нее все будет хорошо!

Он разлил, мы чокнулись, выпили, добили свои бутерброды и я понял что основательно, захмелел. Лицо онемело. Мой приятель задумчиво смотрел на статую нимфы.

    - А ты не пытался с ней познакомиться, поухаживать?
    - Нет
    - Почему?

Он помолчал опять смотря куда-то вдаль, потом сказал:

    - Знаешь, я был тогда счастлив только от того что был влюблен в нее. Тогда мне было достаточно этого чувства в груди. И моих мечтаний. Жизнь которую я мог себе представить всегда оказывалась интереснее и красочнее реальной. Уж не знаю плохо ли это или хорошо.

И помолчав опять он добавил:

    - Возможно я интуитивно не хотел портить все реальными отношениями. Ведь начни я реальные, а не воображаемые отношения я думаю я очень быстро бы расплескал тот огонь в груди, то чувство влюбленности. А так я сумел сохранить это чувство довольно долго. Да и вообще, начни я ухаживать за ней, не бросилась же бы она сразу мне на шею. А все эти ухаживания и прочие дела… Не нравится мне это все! Есть во всем этом что-то от… от поведения животных!
    - В каком смысле? В отношениях мужчины и женщины много чего есть что животного! Оно и понятно, мы хоть и разумные, но все же животные.
    - Да, я понимаю — он помолчал явно формулируя свою мысль — мне знаешь что не нравится? Вот смотри, когда у животных начинается период спаривания, ну возьмем например кошек. Самка прежде чем отдаться самцу убегает от него, а самец догоняет. Знаешь зачем? - не дожидаясь моего ответа он продолжил — Чтобы убедиться что самец здоров, что по крайней мере может догнать самку. Еще более предпочтительнее если претендент на отцовство подерется с другим самцом и победит его, тогда самка, вернее ее тело убедиться что отец ее детенышей передаст своему потомству сильные, удачные гены. Так вот, у людей тоже самое.
    - Это называется естественный отбор.
    - Ну да, я знаю, но я же не животное.
    - Ты нет, но твое тело да. И тело человеческих самок тоже.
    - Я понимаю...

Он достал из кармана пачку сигарет, протянул мне, мы закурили и он продолжил. Говоря, он почти после каждой фразы делал большую паузу, видимо то что он рассказал было очень личным.

    - Знаешь, в моей жизни было одно событие которое сильно повлияло на меня. Помню в один замечательный жаркий летний день мы с друзьями сидели в тени парусинового навеса на верхней палубе прогулочного парахода и пили холодное пиво.

Он сильно затянулся, выпустил вверх струю дыма.

    - Это был последний день первого курса в универе перед каникулами. Экзамены были сданы, впереди было лето, пара месяцев почти полностью беззаботной жизни.

Сидел он ко мне боком, положив правую ногу на левую опять вперив взгляд куда-то вперед. Скрещенные руки лежали на коленях, в одной руке тлела сигарета.

    - Как редко в нашей жизни бывают такие моменты когда в душе нет ни одного источника напряжения, тревоги, страха, обиды. Ожидания чего-то нежелательного. По пальцам пересчитать можно такие дни. Представь ещё что в такой день или момент ты находишься в комфортных для твоего тела условиях — жара например не приносит дискомфорта, а более чем приятна, окружающая обстановка не напрягает, пахнет чем то хорошим например морем.

Он помолчал потом смотря куда-то перед собой невидящим взглядом продолжил.

    - За столик напротив села молодая женщина. Было ей лет тридцать.

Пауза.

    - Взгляды наши встретились. Мы смотрели друг на друга пока это было прилично, несколько секунд. Потом я отвел взгляд.

Он сделал еще одну паузу видимо решаясь сказать мне или нет. Да и вообще произнести вслух. Отвернувшись, как бы рассматривая что-то слева от себя он сказал:

    - В тот момент Бог посмотрел на меня через ее лицо, через ее взгляд.

Пауза.

    - Иначе как объяснить или описать то что я испытал в тот момент - продолжил он как будто оправдывая, доказывая самому себе сделанное утверждение - От ее присутствия на меня снизошел покой, благодать, было ощущение что я знал ее, но давно не видел, а увидев узнал и успокоился что наконец то нашел. Есть такое выражение, быть у Бога за пазухой. Попавший туда, наверное, испытывает то что почувствовал я на палубе корабля в тот летний день.

Опустив голову он в задумчивости рассматривал асфальт под ногами. Признаться, меня удивила внезапная откровенность этого человека. Вроде бы мы не настолько знакомы, для того чтобы обсуждать такие вот личные переживания. И мы были не так уж и пьяны, чтобы начать так вот откровенничать.
Он вдруг поморщился

    - Я вот рассказал это тебе и самому противно стало почему-то. А с другой стороны… Не могу держать это в себе! Почему-то чувствую что могу тебе сказать.
    - Понимаю… Наверное, тебе надо было высказаться — сказав это я сразу же пожалел об этом. Не нужно было ничего говорить! Нужно было просто промолчать!
    - Наверное, некоторые вещи лучше не произносить вслух…

Я подумал что гадости друг другу мы люди говорить научились, а иногда о самом главном говорить стесняемся…

Некоторое время мы молчали, а потом я не выдержал и спросил:
    - Прости, но при чем здесь Бог?
    - Что?
    - Ну ты говорил что, почувствовал себя как…
    - А-а… Говорят ведь Бог это любовь. Считается что Бог любит нас. Мне кажется что чувство которое мы испытываем влюбляясь это… В нем есть что-то от Божественной любви к нам. Возможно это одна миллионная доля того чувства которое Бог испытывает к нам. Это та самая лазейка которую Бог оставил, чтобы дать нам почувствовать свою к нам любовь. Иначе зачем вообще нужно это чувство? Для размножения достаточно было бы просто секса.
    - Мне кажется с точки зрения науки, естественного отбора, важно чтобы организм смог как то выбирать наиболее подходящих кандидатов. Вот обычно светлым нравятся темные, маленьким нравятся высокие. Каждый биологический индивид пытается найти такого партнера который компенсировал его недостатки в потомстве. И возможно то чувство влюбленности это результат работы того внутреннего механизма который позволяет отобрать нужного оптимального партнера, для получения лучшего потомства.
    - Может быть. Но одно не исключает другого. Тебе не кажется? Я вообще считаю что наука и религия не должны исключать друг друга. Хотя я не люблю слово религия и да вообще, любая религия это эксплуатация людской веры в корыстных, политических интересах.

Я почувствовал что неловкий момент и для него и для меня прошел и я спросил:

    - И что было дальше?
    - Ничего дальше не было. Абсолютно ничего. Я не знал как ее зовут, мне не нужно было это знать, мне не нужно было знакомиться даже. Мне не нужно было касаться ее, я не испытывал страсти к ней! Страсть здесь была лишняя, понимаешь! Эти поцелуи, страстные прикосновения, это все нужно только для размножения. А мне было достаточно ее взгляда.
    - И ты упустил такую женщину?! - я почти возмущенно выкрикнул это
    - А что мне нужно было делать? Начать с ней флиртовать, потом склонить ее к сожительству, все бы потонуло бы в бытовых проблемах, ссорах, взаимных обидах и через некоторое время через наши взгляды на нас смотрел бы сам дьявол.
    - Но есть же счастливые пары! Может ты был бы счастлив с ней!
    - Есть, но это другие отношения, понимаешь? В большинстве случаев счастливые отношения строяться на дружбе, симпатии и сексе уважающих друг друга людей. То волшебное первичное чувство влюбленности пропадает. Если вообще имеет место быть.

Мы опять помолчали смотря прямо перед собой. Про себя я думал что он счастливый человек только потому что ему когда-то в жизни посчастливилось почувствовать такое. С другой стороны как же у него тогда с женщинами по жизни дела обстояли с таким то вот отношением. Но спрашивать я конечно же ничего не стал.

    - Интересно, а почему чувство влюбленности пропадает? - спросил я - даже при успешных взаимных отношениях? Взаимных чувствах?
    - Я считаю что человек это существо стоящее в промежутке между животным миром и Богом. То есть мы люди это все те же животные, но добавлено кое-что от Бога. Это все конечно не ново, я не открываю Америку когда, говорю это. У человеческой любви тоже две стороны. Душевная и животная. Животная это секс. А душевная это вот то самое чувство влюбленности. И человеку предоставляется выбор. Либо он дает предпочтение своему животном началу либо божественному.
    - Да, но погоди, тогда если человек выберет только божественную половину то у него любовь получится какая-то нереализованная, неоконченная.
    - Вот именно, неоконченная, значит теоретически как бы вечная. В этом случае он сможет культивировать, взращивать свою любовь.
    - Да, но это же…
    - Что? Ненормально? Дело в том что так уж повелось что любовь как понимает большинство это каприз, эгоизм, привычка, желание обладать, это ревность и иногда даже подчинение. И считается что люди реализовали свою любовь если стали близки, продолжают уважать друг друга, им хорошо вместе. А настоящая любовь это когда ты счастлив от того что счастлив объект твоей любви. И для этого совсем необязательно быть рядом. Любовь это умение отдавать. От чистого сердца.

"Значит я еще могу любить" - мелькнула у меня мысль - "Теоретически. Никого не потревожив. Никому не навязываясь. Дистанционно."

    - Кстати, я тебе одну вещь скажу. Слово любовь затаскали. Она как старая затраханная портовая шлюха. Все эти поп и рок музыканты, писаки, поэты они воспевают не ту любовь про которую сказано что любовь спасет мир. Они воспевают мирскую любовь, в центре которой просто секс. А это никак мир спасти не может, конечно, даже наоборот.
    - А зачем Бог нам дал такую возможность любить. Божественную любовь. В чем вообще смысл?
    - Смысл всего это развитие. Из Большого Взрыва развилась и развивается Вселенная. Из неживого мира молекул возникла жизнь и развивается от вирусов и одноклеточных до венца творения — человека.

Он усмехнулся глядя на меня, потом разлил по стаканам, закурил и взявши в руки стакан обеими руками сказал

    - Если построить график в котором в начале координат поставить вирусы, одноклеточные, потом многоклеточные, растения, животные, человек.

Говоря это он медленно рисовал в воздухе между нами кривую похожую на параболу которая когда он упоминал вирусы и другие простейшие организмы шла почти горизонтально потом плавно стала уходить вверх. В начале координат оказалась рука держащая стакан и сигарету.

    - Но выше всего на этом графике Бог — при этом рука застывшая на довольно высокой точке обозначающей человека на этой кривой резко взметнулась вертикально вверх.

Он застыл глядя на меня. Его рука была поднята и пальцем указывала в небеса. Красные от выпитого алкоголя глаза его сияли. Он опять улыбался как в позапрошлую ночь.

    - Что ты можешь сказать про этот график? - спросил он
    - Что? - тупо спросил я. Я все таки был пьян — Развитие?
    - Именно! Если принять, что человек чуть больше чем просто животное, что в нем есть божественная искра, и тот факт что после него на нашем графике наивысшая точка это Бог, то мы видим что все в своем развитии стремиться к недосягаемому божественному уровню! Одноклеточные стремяться стать многоклеточными, многоклеточные стремяться стать растениями и простейшими, простейшие превратились в животных, а одно животное развились до уровня человека. Понимаешь, человек создан, задуман именно нестабильным существом, существом которому периодически все надоедает, который достигнув одной цели и удовлетворившись сразу бросается искать или исполнить другую цель. На бытовом уровне, например человек купив одну машину сразу (а может немного погодя) начинает мечтать о другой ценной покупке, например начинает думать о том, чтобы купить квартиру. Получив зеленый пояс по каратэ…. Ну и так далее. Короче, чтобы шагать вперед, нужно постоянно выводить свое тело из равновесия. Это свидетельствует о том что цель человека да вообще всего — развитие. Удовлетворение это застой. Застой это деградация. Вот почему человек не задуман быть счастливым.
    - Говоря о стремлении к божественному уровню ты хочешь сказать что чисто теоретически человек может стать Богом?!
    - Нет, Бог это недосягаемый абсолют, понимаешь? Но! По крайней мере у человека есть куда стремиться, есть что развивать, понимаешь? Есть примеры людей которые принеся в жертву свою сексуальность обрели какие-то сверхчеловеческие способности. А это свидетельство развития.
    - Например?
    - Например, некоторые православные и буддистские монахи, суфии.
    - Подожди, вот ты вроде говоришь о Боге, но при этом ты говоришь что те живые организмы "хотят" развиваться, а не то что их такими создал Бог.
    - Здесь нет противоречия, я считаю что вера в Бога должна быть с научным подходом. Я считаю что например существование Бога не противоречит теории эволюции Дарвина.
    - Как это?
    - Очень просто, Бог создал вселенную как самораскрывающийся, саморазвивающийся механизм. Он заложил в этот механизм законы физики, химии, социологии и прочие законы которые управляют всем от элементарных частиц до галактик и в том числе развитием. Мне это напоминает как будто кто-то взял и метнул шар для боулинга, только этот шар не простой, не монолитный, в нем механизм, и вот шар катится ускоряясь, его пружины изнутри расширяют его, какие-то части, механизмы сложенные в нем в компактном состоянии разворачиваются, сцепляются друг с другом начинают работать и являются инициаторами последующего развертывания и работы уже других механизмов которые тоже расширяют шар изнутри. И все это катится ускоряясь и разворачиваясь. Таким образом, простейшие когда-то эволюционировали в млекопитающих и одна ветвь их породила приматов, а потом человека.
    - Говоря про тот шар ты имеешь в виду Большой Взрыв?
    - Да. В том числе. Я просто считаю что Бог создал Вселенную в свойства которой заложены возможности развития. Развития всего, звезд, галактик, пространства, человека и червяков.
    - Хорошо, при чем здесь чувство? Любовь?
    - Ты не задумывался зачем нам вообще даны чувства? Я не говорю о простых чувствах таких как осязание, слух, страх, радость и прочее. Они даны нам для выживания и казалось бы их вроде бы было бы достаточно.

Он осушил свой стакан, прочистил горло и продолжил.

    - Ты не обращал внимание, что каждая книга, каждый фильм который ты смотришь, имеет свой эмоциональный вкус? Индивидуальный и ни счем не сравнимый. Я вот эти чувства имею в виду. Вот эти вот сложные чувства, зачем они нам даны? Ведь по сути казалось бы достаточно ведь чтобы от одной книги мы чувствовали страх, по отношению к другой радость, от третьей грусть. Но на самом деле, каждый мир описанный в той или иной книге имеет тот или иной индивидуальный вкус. Особенно это ярко выраженно в жанре фантастической литературы и фэнтези. Там каждый писатель создает свой мир и мне кажется читатели поэтому и читают эти книги потому что хотят получить новые ощущения.
    - Кроме того, у каждого читателя этот "вкус" наверняка получается разным, и мир описанный в книге каждый читатель представляет по своему — добавил я - Наверное мозг на основании опыта прожитого, увиденного конструирует то что автор не досказал, не дописал.
    - Вот!
    - Да, кстати, одна из причин почему я люблю читать книги это потому что читая можно забыть про себя, про свою жизнь, прожить чужую попав в другой мир.

Я чуть было не сказал что это так вошло в привычку что теперь я пытаюсь мысленно прожить жизни заинтересовавших меня прохожих и незнакомцев, но вовремя остановился. Не потому что боялся что он не поймет, просто неловко было бы признаться в своем таком состоянии.

    - А насчет чувств... - продолжил я - Вот знаешь, когда я был маленьким, мне наверное годика два было или того меньше я помню мне в руки попала расческа. Плоская карманная расческа, сантиметров десять в длину. Она была из какой-то прозрачной ярко-желтой пластмассы с мутными волокнистыми прожилками внутри. Я помню что эта расческа произвела на меня сильное эмоциональное впечатление. Я не помню точно это чувство. Но это не было чувство страха, радости, грусти и прочего. Это чувство было сложнее, богаче. Но в целом я могу сказать что это было тягостное ощущение. И вот спрашивается, что означало и самое главное зачем нужно было это чувство? Если природа не создает ничего ненужного, зачем вот мне это чувство? От расчески.
    - Вот! - воскликнул мой бородатый приятель - Я то же про эти чувства говорю! Я не могу ничего сказать конкретно про то твое чувство. Могу только в целом. Причины могут быть разными, понимаешь? Может ты в это время болел, испытывал беспокойство, тревогу и тебе дали эту расческу родители для того чтобы ты немного отвлекся и не хныкал, чтобы ты забыл свой дискомфорт, тревогу. Но когда я говорю о чувствах меня интересует само чувство, его эфемерность. И его предназначение в человеческой жизни. Слушай, я тебе уже все мозги сделал наверное своими теориями!
    - Нет, говори, мне интересно.

Я подумал что, к сожалению, сейчас пьяный и возможно забуду наш разговор и надо перестать пить и сконцентрироваться на том что говорит мой собеседник, чтобы запомнить.

    - Ну ладно… Возможно я не прав, но иногда мне кажется что Бог находится в другом мире. В мире с другими законами пространства времени, физики и пр. Если там есть пространство и время. Это иррациональный мир со своей логикой или ее полным отсутствием и мне кажется тот мир похож на мир наших снов. В снах часто нет логики и там возможно все. Вот почему Бог всемогущ. И еще, мне кажется создавая наш мир, Бог решил не очень то вмешиваться и поэтому создал законы, которые регулируют всю вселенную.
    - И причем здесь сложные человеческие чувства?
    - Мне кажется что чувства это основная если не единственная нить соединяющая эти разные миры. Мир Бога и наш мир.
    - Интересно….
    - Я не утверждаю что я во всём тут прав. У меня есть какая-то модель, гипотеза которая описывает мир. Которую я здесь тебе излагаю. Возможно ошибочная, но это, так сказать, то как я вижу этот мир. Мое последнее утверждение трудно доказать. Я могу привести только какие-то косвенные примеры. Например, во всех религиях утверждается что нельзя быть отвлеченным и безучастным во время молитвы. Более того есть примеры того что Бог слышит молитвы тех кто молится искренне, с чувством. Другой пример. Есть такая народная примета или пословица, чего боялся на то и напоролся. Что общего в этих примерах? Чувства! Быть искренним или искренне молиться это чувство! Бояться это чувство. А связь между мирами, как я уже говорил, осуществляется как подозреваю через чувства. Вообще интересно, чувства эфемерны, так как из невозможно измерить, расчленить, изолировать. Они как будто часть того, другого мира. Тот, другой мир как будто протягивает свои щупальца в этот наш мир.
    - Ну и что? Мне непонятно к чему ты клонишь? При чем здесь чувство любви?
    - Ну как? - споткнувшись о мою тупость он на мгновение ошарашенно застыл — при том что преодолев свою сексуальность и любя по-настоящему твоя душа начинает, скажем так, вибрировать по другому, вериги которые тебе мешали ходить или даже летать будут сброшены и ты сможешь эволюционировать. Духовно. Возможно что когда ты достигаешь определенного уровня развития то чувство любви которое переполняет твою душу будет сигнализировать в тот другой мир о том что твоя душа созрела для чего-то большего. Кроме того чувства как я сказал выше являются проводниками твоих желаний, являются каналом связи с тем другим миром. Услышав твои чувства Бог может исполнить твои желания связанные этими чувствами. Вот почему важно верить в то что все будет хорошо! Вот истинное значение веры. Если ты не веришь что Бог тебе хочет помочь, если не веришь что Бог не дает того чего ты хочешь. Не просто вера в Бога, а вера как качество твоей души. Умение верить как способность. Потому что Бог исполняет твои мысли и если ты не веришь в хорошее, а боишся плохого он исполняет твои кошмары ровно настолько насколько веришь в их возможность ты. Но с поправкой на окружающих тебя людей, их мысли, желания, мечты и страхи. А так же с поправкой на законы и ограничения этой вселенной. В свое время я прочитал много разных авторов по эзотерике и на основани того что прочитал, пришел к выводу что возможно что планета на которой мы живем это всего лишь рассадник, парник, который предназначен для выращивания… - он запнулся подыскивая подходящее слово — человека другого уровня.
    - Сверхчеловека
    - Ну это не совсем подходящее слово как мне кажется. В нем есть какая-то претензия к превосходству, а это гордыня. Но по сути да, существа, которое станет на одну крохотную ступеньку ближе к абсолюту!
    - Да, но почему ключевое чувство здесь любовь?
    - Потому что сверхчеловек таким каким его хочет видеть Бог не должен быть опасным для других. Не только для людей, но для всех в видимой и невидимой вселенной. Своей случайной негативной мыслью или негативным побуждением такой человек может ненароком навредить окружающим. Основное послание Бога человеку — не навреди. Ни себе ни окружающим. Вообще вот обрати внимание, чего Бог хочет от человека?
    - Поклонения и того чтобы человек не грешил.
    - Во-от! Не грешил. А что такое не грешить?
    - Ну не убей, не укради, не прелебодействуй… - начал перечислять я
    - А в чем смысл?
    - В том, чтобы преодолеть себя
    - Да, но для чего?
    - Ну чтобы не гневить Бога и чтобы не попасть в ад.
    - Вот! Это то что все считают. Но на самом деле все эти заветы посланы нам, если вообще посланы, просто как инструкция, рекомендация как жить так, чтобы нам, людям, извини за выражение, не попадать в говно. Будешь прелюбодествовать, заразишся нехорошей болезнью, вызовешь чью то ревность, сделаешь кому-нибудь больно. Станешь плохим отцом для нежеланного ребенка. Или вообще оставишь его без должного внимания и воспитания что вызовет страдания ребенка. Убьешь, кто-то захочет тебе отомстить не говоря о том что причинишь многим людям зло, сделаешь им плохо. Будешь играть в азартные игры станешь жертвой обмана, потеряешь заработанные деньги, лишишь семью достатка и прочее. Это просто базовые рекомендации как жить чтобы не причинить себе и другим вреда. Инструкция по поведению в этой вселенной и человеческом социуме. Рекомендация как жить в равновесии если не в гармонии с окружающим миром. Для всего в мире, во вселенной есть правила. Есть законы движения планет, есть законы развития звезд и бактерий. Жизнь животных регулируется рефлексами и инстинктами. Но человек обладает дополнительной степенью свободы, у него есть разум и право выбора. И если не уравновесить эту свободу какими то правилами это все может привести к хаосу, анархии и ненужным страданиям.
    - А разве у животных нет права выбора?
    - По крайней мере не такое, как у человека. Вот смотри. Два кота. Опять на примере кошек! - он усмехнулся — Между ними посередине один кусок мяса. Оба кота голодные. Как ты думаешь что произойдет? Что они сделают?

Я люблю кошек. Котов. Таких мордастых, большеглазых. И довольно часто наблюдаю за жизнью и повадками этих беспризорных карликовых тигров. Я пару раз действительно видел похожую сценку. Обычно в такой ситуации кот покруче ест, а кот послабее сидит и ждет в надежде что может что-то останется.

    - Ну понятно, один из них окажется быстрее, схватит кусок мяса и съест. Возможно они подерутся.
    - То есть они полностью подчиняться инстинкту. А если это будут два человека то они поделят пищу. В некоторых случаях один может пожертвовать свою долю в пользу другого. Например, мужчина может, вернее должен пожертвовать пищу в пользу беременной женщины. Потому что закон жизни для животных заложенный в них или сформированный в результате эволюции — инстинкт. Закон жизни человека божественный закон. Который стал основой для морали.
    - Скорее инстинкт плюс божественный закон — сказал я
    - Ну да.

Помолчав он добавил

    - Многие люди молятся и поклоняются Богу из-за страха того что Бог на них прогневается и накажет. А не из реального желания стать чище душой и преодолеть свои животные инстинкты. По крайней мере не для осознанного развития, понимаешь? Люди строят храмы, образно говоря стараются делать их выше и краше, чтобы дотянуться до Бога, а ведь как говорил один мой товарищ храм совершенства надо построить у себя в душе! Надо чтобы свойства твоей души, умение верить, воля и прочее чтобы были развиты надлежащим образом и находились в нужной пропорции.
    - Понимаю. Так как ты строишь свою жизнь? Можешь ли ты себя отнести к какой-нибудь религии?
    - Нет. Понимаешь, когда ты осознаешь некоторые вещи о которых мы тут говорили становишься свободным от всяких рамок… Да и вообще, Бог и созданный им мир слишком велик, чтобы вместиться в одну религию! Каждая религия как бы всего лишь упрощенная теория мира в котором мы оказались. И это именно УПРОЩЕННАЯ ТЕОРИЯ! И многим людям религия нужна в том числе для того чтобы спрятаться от безумной, пугающей сложности мироздания в котором мы оказываемся рождаясь, в котором мы людишки слишком слабы и беззащитны.

Тут я почему-то осмелел и решил спросить все таки о женщинах

    - Ну а с женщинами как у тебя тогда?...
    - Не понял вопрос
    - Ну ты рассказал про ту встречу, на корабле, про ту женщину… с которой ты не стал знакомится…
    - А, понятно - он усмехнулся какой-то лукавой усмешкой - Грешен я. Я из тех редких наверное людей для которых любовь и секс это в основном разные, несовместимые вещи. Даже непонятно как можно заниматься сексом с человеком которого любишь. Секс это в какой-то мере это ведь насилие. Так что я в своей жизни довольно покуралесил. Вообщем, мягко говоря я не монах. 
    - А как же это совмещается с тем что ты тут мне впаривал? Ты вроде говорил про преодоление инстинктов и прочее…

Какое разочарование… В то время когда я свои лучшие годы провел в тюрьме мой собеседник наслаждался жизнью.  А теперь читает мне мораль о развитии, о преодолении инстинктов и прочей дребедени…

    - К сожалению, мое понимание мироустройства о котором я тебе тут говорил не смогло уберечь меня от бушующих во мне страстей.

Он смотрел на меня сохраняя на лице эту многозначительную хитрую улыбку как будто взрослый навесивший лапшу на уши ребенку. Не нравился мне этот взгляд.

    - А у тебя как? - спросил он все с той же улыбкой
    - Нормально — ответил я

Нормально, подумал я. Всю жизнь я только и знал что шлюх… Хороших, плохих, безразличных… Но все были чертовски хороши! Папаша мой обладал безупречным вкусом! Десять, их было десять! Пока был жив отец. Чертова судьба! Я выпил из своего стакана.

    - Что судьба? - спросил бородач
    - Что? - с трудом выдавил я из себя. Водка обожгла горло.
    - Ты пробормотал "чертова судьба". К чему это было сказано?

Я пожалел о том что в задумчивости проговорился. Надо было поменять тему разговора.

    - Да вот часто думаю, есть ли на самом деле судьба — перевел я тему
    - И да и нет

Он сделал паузу ожидая что я буду задавать вопросы, но я промолчал.

    - Очень просто, все в мире подчинено законам природы. Так? - не дождавшись моего участия сказал он

Я кивнул. По большому счету мне тема нашего разговора стала безразлична. Мой собеседник разочаровал меня своим признанием. Я воспринимал его всерьез, а он по ходу оказался просто болтуном понахватавшимся разных философских идей. Я устал, чувствовал что последняя порция сорокоградусной оглушила меня, с каждой минутой я становился все менее и менее восприимчивым к происходящему вокруг. Все вокруг как будто обложили ватой. Я старался только не выдать своего состояния.

    - Что из этого вытекает?

Говоря это он наполнил наши стаканы. Прозрачная жидкость вытекала из бутылочного горлышка и лилась в стаканы.

    - Что вытекает? - эхом повторил я

Он поставил бутылку, внимательно посмотрел на меня и продолжил

    - Из этого вытекает то что хаоса нет. Каждый электрон во вселенной находиться именно там где ему предрешено быть. Представь себе что после Большого Взрыва образовалось некое пространство с несколькими электронами внутри. Зная исходные точки образования электронов, скорость и направление их движения можно рассчитать положение, каждого электрона в этом пространстве в любой заданный момент времени. Можно предсказать каждое столкновение. Ну это как бильярдные шары. Зная все параметры бильярда, жесткость, упругость материалов, учитывая силу, направление удара, температуру воздуха и прочего, можно предсказать положение каждого шара в любой момент времени. Это и есть судьба. Аналогично, все что случится в жизни обычного человека в большей степени предрешено его характером, местом и временем рождения, окружения и прочим. Так что если был бы на свете достаточно мощный компьютер в который можно было бы ввести все параметры характера человека, характеры окружающих его родствеников и друзей, коллег и параметры среды то можно было бы рассчитать всю судьбу человека, предвидеть все значимые события его жизни.

Его слова несмотря на мое состояние пробивались через ватную оболочку вокруг меня.

    - Так что? Все предрешено?
    - Да, но…
    - Значит Бог создал вселенную в которой мне, невиновному, было предопределено всю жизнь гнить в тюрьме?! Ты это хочешь сказать?!

Видимо я начал кричать. Я чувствовал что глухое раздражение начинает овладевать мною.

    - Тише! Тише! Я же говорил, у человека, в отличии от других живых есть дополнительная степень свободы. Вот смотри. У тебя есть бутерброд который ты вознамерился съесть. Допустим. Случайно ты его роняешь на пол. Хотя как мы выяснили случайностей не бывает. И как известно бутерброд всегда падает маслом вниз. Твои действия?
    - Какие нахрен действия?! 

Во мне появилась какая-то странная двойственность. Одна моя часть была пьяна, вела себя несдержанно и начинала грубить моему собеседнику. Вторая часть была полностью трезва и следила за мыслью собутыльника. И казалось мой собеседник полностью игнорирует первую половину и разговаривает со второй.

    - Обычно, человек не станет есть бутерброд, который упал маслом на пол и испачкался — не обращая внимания на мой крик продолжил он — Человек сделает и съест другой. Так вот это судьба. Человек подчинился воле случая. Это было предрешено, понимаешь? А вот если человек, назло судьбе поднимет бутерброд с пола и съест как намеревался изначально то это будет означать что человек изменил свою судьбу. Думаю это то чего на самом деле ждет Бог от человека. Мы, люди, ведь часто действуем как на автомате. Человеческий характер, человек, это как бы некий механизм которому если… Ну представь себе некий автомат, например с газированной водой. Нажимешь одну кнопку получаешь порцию одного напитка, нажимаешь другую кнопку, получаешь другой напиток. Человек часто это такой же автомат, его характер это механизм подобный механизму и электронике автомата с водой. Даешь человеку премию вызываешь у него чувство радости, стимулируешь преданность. Даешь поджопник получаешь ответную агрессию. Большинство не контролируют свои реакции. Они действуют на автомате. Люди часто это сравнительно простые автоматы, зная параметры внутреннего механизма человека можно рассчитать и предсказать его поведение. Надо просто суметь перевести параметры души, характера человека в численные величины понятные компьютеру.
    - И что я мог сделать будучи в тюрьме?! Как я мог изменить свою судьбу если сидел в одиночке!!! Что ты мне тут впариваешь?! - кажется я кричал.

А что мне было делать?! Как мне было не кричать? Обида и горечь опять наполнили меня. Этот человек фактически утверждал что мне было суждено все свои лучшие годы провести в тюрьме! Причем будучи совершенно невиновным! И косвенно или нет, но предопределено это было божественной волей! Зачем?! Зачем Богу так надо было мучать меня?!

    - Никто не хотел тебя мучать просто так! Никто вообще не хотел тебя мучать. Скажи, ты ведь помнишь, в юности ты любил читать романтические книги, и я помню, тебе часто в голову приходила мысль о том как здорово было бы поселиться в библиотеке, читать, читать и читать! И больше не выходить оттуда никогда. Такие мысли часто приходили тебе в голову когда тебя терроризировали твои сверстники. Особой смелостью ты не обладал, давать сдачу ты не умел и был объектом многочисленных насмешек.
    - И что?
    - Ну вот твое желание поселиться в библиотеке и жить в ней реализовалось
    - Да мало ли какие мысли приходили мне в голову! Мало ли о чем я мечтал?! Что же эти мысли не реализовались?! Я ведь и учёным хотел стать и астронавтом!

    - Да, ты о многом мечтал, многое тебе приходило в голову, но во всех остальных мечтах или желаниях твоих была незамечаемая тобой до сих пор толика страха, неуверенности и неверия. Эдакая маленькая ложечка дегтя. Потому что в глубине души ты знал что, чтобы претворить эти мечты, надо будет приложить много усилий и нет гарантий на то что все получится! А думая о затворничестве библиотеке у тебя к мыслям не примешивались страх, лень и прочее. Тебя привлекала возможность читать и проживать в безопасности в комфорте библиотеки многие жизни главных героев книг! И так как это было чистое желание без примеси страха, твое желание исполнилось — ты фактически провел жизнь в библиотеке! Кроме того, у тебя в тюрьме, в одиночке, были самые лучшие шансы перестать быть человеком! Перестать быть ОБЫЧНЫМ человеком! Стать на ступеньку выше! Стать сильнее!
    - Но черт побери! Как?!

Он посмотрел на меня. Мне показалось он вдруг как то погрустнел, устал. С жалостью, с сожалением он смотрел на меня и мне вдруг показалось что лицо его как будто знакомо, как будто я его где-то уже видел… Да, но где? Может все таки в детстве с ним пересекались? Жили то мы с ним в одном районе. Или это ложная память? Понятно что я его видел несколько дней тому назад да и весь день почти провел с ним. Может из-за этого теперь мне так кажется?

Совершенно спокойно, ровным голосом он сказал:

    - Когда ты сидел там в одиночке, тебе книги давали читать?
    - Да!
    - Попадались ли тебе книги автора

Он назвал автора и пару его книг которые мне действительно пришлось прочитать. Пришлось потому что это мне читать как раз тогда читать не хотелось. Автор был то ли философом, то ли богословом, я не очень то понял. И в своей книге разглагольствовал как раз о таких вещах которые обсуждали мы сегодня с моим приятелем здесь в этом парке. Но мне тогда его размышления показались не очень интересными, я старался поскорее отделаться от обязательного прочтения его книг, чтобы наброситься на продолжение недочитанной фэнтезийной трилогии.

    - Читал — ответил я
    - Так вот. Эти книги, содержали ключ к пониманию, и методы роста которые ты не увидел, не понял, упустил. Если бы ты тогда прочел и понял бы, то одиночная камера твоя стала бы идеальным местом для саморазвития. Подобно келье монаха. Тебе именно тебе был дан шанс для духовного роста! У тебя были все условия для этого! Уровень твоей слабости, уровень твоей чувственности, твоя чувствительность эти качества были хорошим основанием для твоего развития!
    - И что?! Я бы научился бы летать и улетел бы на свободу через прутья решетки?! - с сарказмом спросил я
    - В том числе…. Твоя свобода была в той камере одиночке — со вздохом сказал он — Ты был свободен от всего! Ты мог добиться такого!!!
    - От чего я был свободен? - вскричал я
    - Ты был свободен от необходимости думать о хлебе насущном, от забот о ближних например! Тебе не нужно было думать о том как скопить деньги на машину, на платье жене или игрушку ребенку! Тебя не отвлекал, не усыплял твой разум телеизор. Там, в тюрьме все чем ты владел было твое тело, душа и разум. Ты был свободен от всего!
    - Мне не нужно было думать о хлебе насущном?! А ты ел когда-нибудь тюремную баланду?! Изо дня в день! Или может ты замерзал в камере зимой?!
    - Ты меня не слышишь…
    - А ты меня слышишь?! А ты знаешь каково это не разговаривать и не видеть людей днями, неделями, месяцами?! А может я хотел обычной жизни?! Обычной человеческой?! Жену, детей?! Нахрена мне это твое развитие?! Сначала Бог создает нас людей слабыми, наделяет потребностями, а потом чего-то от нас хочет! Чтобы мы типа развивались!
    - А ты хотел бы чтобы развития не было бы и чтобы мы с тобой волосатыми макаками висели бы сейчас на ветвях какой-нибудь пальмы в Африке?!
    - Нет! Я не этого хотел бы!
    - А чего же ты хотел? Как можно обойтись без развития?!

Я устал. Этот разговор меня утомил. Мой собеседник меня судил. Он обвинял меня в упущенных возможностях. Мог бы… Мало ли чего кто мог бы! Все что я хотел от жизни обычного человеческого счастья. Человеческого бытия и человеческого счастья. А получил… С одной стороны я с горечью понимал что-то что он говорил про упущенные мной возможности правда. И про истинные мои желания он тоже был прав. Но с другой стороны, как ему объяснить, что я хотел бы жить в мире в котором ВСЕ счастливы, в котором нет места несчастьям, злобе, подлости, скотству, насилию, унижениям! Это настолько кажется абсурдным, необычным, наивным и даже глупым, что не знаю даже как это вслух сказать и описать! Неловко! Я просто знаю что довольно часто я вижу, чувствую тот мир, тот который у меня в душе! Я вижу его на старых пасторальные картинах, в старых зданиях города, в голубом небе и рассветных облаках, и я не знаю что мне с ним делать! И я не знаю что мне делать с разницей того что у меня внутри и снаружи! И опять, я знаю что в том, моём мире, все застынет, остановится на одной точке вечного рассвета, не будет вчера, не будет завтра, а будет только приторно счастливое сейчас бессмысленно растянувшееся в вечность. Почему мы люди не можем жить по-человечески? Почему всегда находятся какие-то мудаки которым обязательно нужно снять раздор, ненависть, проливать кровь?!

-Но если не будет зла… -начал было он, потом задумался и продолжил — ну представь, если все люди были бы добрыми, умными прекрасными и так далее, остановилось бы развитие. Все просто с утра до вечера сидели бы в никому не нужной нирване, может наступил бы рай на земле, но кому это нужно? Тебе не кажется что в таком мире было бы скучно жить?

- А кому-то нужно было чтобы было весело? - съязвил я

- Нет, ну представь себе что ночей больше не будет, не будет больше дождей, снега, ураганов, землетрясений и прочего, будет только один бесконечно длящийся благополучный солнечный день. И толпы добрых людей бродящих туда и сюда в постоянном поиске возможности сделать окружающим добро, поддержать, помочь. Или хором восхищающихся красотой рассвета и запахом роз?

- Не надо ходить и искать возможность делать добро, надо просто не мешать друг другу жить, не унижать, не обижать других. Это разве так трудно?!

- Нет конечно! Ну ты же умный человек! Пойми ты, жизнь человеческая здесь, в этом мире это школа в которой душа должна развиться, это парник в котором она растет. Душа должна развить в себе определенные качества. Для этого человека надо постоянно теребить, будить теми или иными событиями. Он должен задаваться вопросами, думать. Каждая проблема в жизни с которой ты сталкивался необходима, для того чтобы понять себя, увидеть свои недостатки! Я знаю что ты все понимаешь, просто часть тебя сопротивляется. Скорее всего это трусость, лень и гордыня.
Трусость противостоять злу, лень совершенствоваться, менять себя и гордыня не позволяющая смириться, принять все как есть, принять свое скромное место в мироздании. Мне иногда кажется люди подобны моллюскам. Каждый создаёт и несёт в себе некое отображение мира, как моллюск жемчужину. У кого-то внутри получается белый жемчуг, у кого-то черный. Некоторые создают корявые, неровные, а некоторые вообще ничего не создают.

    - Ну да, а Бог это собиратель жемчужин? - примерительно спросил я
    - Бог слишком другой что быть чем-то одним — устало ответил он.

Ну да, а сразу Бог не мог снабдить нас совершенными душами, подумал я. И нечто внутри тогда сказало: "А свобода воли? Если создать совершенного человека, то он потеряет свободу ибо всегда будет делать только то что положено. И реагировать на все как положено. Ты бы хотел потерять свою свободу?" Я промолчал. Свободу я уже терял.

    - Бог уже создавал совершенных существ. Совершенные создания это ангелы. Они слишком правильные и от этого статичны. Им некуда развиваться. Они как бы мертвы. А несовершенных вроде тебя или меня Бог создаёт чтобы мы искали.

    - Получается самая большая ценность которую Бог подарил человеку это свобода? - сказал я

Пока мы разговаривали ветер пригнал откуда-то облака. И теперь в наступающих сумерках беззаботные белые облака серели и превращались в тучи. Он разлил остаток жидкости по стаканам. Бутылка была пуста. А я был трезв. Почти. Становилось холодно. Чтобы согреться я поднял свой стакан и залпом выпил. Договорились ведь не чокаться. Это была вода. В стакане была обычная вода! Это что другая бутылка?! Я с удивлением посмотрел на стакан в руке, на бутылку, на собеседника. Облизнул губы проверяя вкус жидкости на губах. Вода.

    - Хотя может не жемчужина? Может семя? - сказал он

Ветер усилился. И тут до меня дошло что судя по всему мой собеседник знал обо мне слишком много.

    - Послушай — сказал я - откуда ты знаешь о том что я в молодости пожелал провести жизнь в библиотеке? С чего ты взял вообще?

Может я ему что-то сказал когда мы прошлый раз с ним пили? Но не мог же я ему столько сказать. Не помню… Видимо ему тоже было холодно. В сумерках он сидел ссутулившись, подняв воротник и плечи спрятав лицо в ладонях.

    - И вообще, что ты вообще пристал ко мне?! Мало ли чего я мог бы или ты мог бы? Ты сам то чего в жизни добился?!
    - Да, ты прав… Я то же мог бы… - буркнул он не отнимая ладоней от лица.

Обидел я его что ли? Это было неправильно. Я не имел права злиться на него. Меньше всего на свете люблю обижать кого либо то ни было.

    - Эй — сказал я кладя руку на его плечо — ты в порядке?

Он ничего не ответил. Плечо его под моей рукой дрожало. Это он от холода дрожит или плачет? Совсем развезло его наверное
      
— Слушай, ну ты чего? Извини, кажется я вспылил… Но ты меня расскритиковал тут вдоль и поререк…
— Ну попробуй ты. Может у тебя получится… - сказал непонятно к чему мой собеседник.

Попробовать что, подумал я и в этот момент мой собеседник резко распрямившись повернулся лицом ко мне. Меня продрал озноб, волосы на голове встали дыбом. Вместа лица моего приятеля была маска. Белая, гипсовая. Поверх закрытых глаз маски фломастером были нарисованы открытые глаза. Это были неподвижные слепые глаза, но я знал что маска видит меня. Я вскочил и попятился от него. Не помню каким образом у меня в руке оказался нож. Маска медленно поднималась.

    - Господи! Что это?! Зачем ты делаешь это?! - вскричал я

Сильный ветер раскачивал деревья, но я не слышал обычного шелеста создаваемого им, я не чувствовал его. Весь мир вокруг как будто превратился в плоское изображение проецируемое на поверхность пузыря в центре которого находился этот участок парка. Все вокруг стало просто каким то плоским черно-белым изображением. В абсолютной ватной тишине маска медленно шла на меня, а я пятился выставив вперед нож.

    - Пожалуйста, не надо! Господи!

Я уперся спиной в колючую ограду. Существо с маской на лице приближалось и я вдруг понял — это МОЯ посмертная маска! Вот почему лицо его было мне знакомым! И я понял что, скорее всего, сошел с ума и для меня остался только один выход. Я прислонил рукоять ножа к левой стороне груди прямо над тем местом где бешено стучало загнанное сердце. Маска на мгновенье остановилась, в следующую секунду вцепившись обеими руками в лезвие потянула нож на себя пытаясь отнять. Молча. Уперев свои нарисованные слепые, ноо всевидящие глаза в меня маска рывками тянула из моих рук нож. Из сжатых на лезвии пальцев сочилась темная кровь, но несмотря на это маска сильными рывками тянула нож из моих рук. Я понял что это мой последний шанс, в следующий его рывок я сделал шаг вперед и толкнул. Нечто что было маской так и не отпустив ножа повалилось увлекая меня. Падая на него я с хрустом воткнул нож в его грудь, я упал сверху ударившись об рукоятку и нажал на спуск который оказался под пальцем. Раздался хлопок, пуля вылетевшая из рукоятки толкнула меня в грудь. Мой перекошенный от страха и боли рот открылся в попытке сделать вдох, но хлынувшая в грудь кровь, боль и спазм разорванных легких не дали возможности это сделать. Последнее, что я увидел перед тем как закрылись мои глаза, был старый потрескавшийся асфальт на котором я лежал.

Глава 14

В темноте родилась нота. Некий голос очень быстро повторял один звук, одну ноту, слово, значение которого я не понимал. Одновременно другой голос повторял то же слово очень медленно. Казалось эти два голоса движутся в противоположных направлениях рождая вибрацию которая расползаясь по пустоте заставляла мрак просыпаться, и мрак пробуждаясь, светлел, покрывался блеклыми пятнами которые постепенно становились ярче, светлее, чётче, превращаясь в силуэты знакомых предметов. Вибрация пропала окончательно разогнав мглу и в немой, ватной тишине с высоты птичьего полета я вдруг увидел улицу ведущую к моему дому.

Мой бородатый приятель имя которого я так и не узнал, шел по улице, к моему дому в моем плаще. На его лице уже не было бороды, не было маски и лицо его уже было моим. Или мое лицо было когда-то его лицом? Я чувствовал что он ведет меня за собой и я совершенно безвольный плыл над ним. Войдя во двор он отпустил меня, как дети отпускают воздушный шарик и то что теперь было мною взлетело и повисло над двором, над сарайчиком, и с высоты нескольких метров я видел его неподвижно стоящего на дорожке. Он не смотрел на меня. Кто бы это ни был он, выполнил свою странную и страшную миссию. Стальная плита которую я видел сквозь крышу сарайчика, откатилась в сторону, открывая прямоугольный бетонный зев колодца в который я стал падать. Медленно колодец втянул меня и я пролетел вниз ускоряясь в быстро сгущающуюся темноту, мимо бесконечного количества ржавых скоб вделанных в мокрый холодный бетон пока не достиг дна. В абсолютной холодной темноте я оказался стоящим (в пещере) перед старой штольней ведущей куда-то влево и вниз. Я знал что надо мной теперь многокилометровая скальная порода. Шахта колодца в которую меня втянуло исчезла. Здесь не было ни единого источника света, но каким-то образом я знал что холодная темнота из штольни впереди сгущается все больше и больше и тяжелыми мазутными толчками медленно надвигается на меня. Вместо зрения я теперь обладал знанием. Я не видел, я знал про штольню, про темноту и холод и это знание рисовало мне всего того что меня окружало. Я не мог двигаться, бежать или кричать. Вся моя сущность теперь была наполнена страхом, ужасом, неизбежностью, неотвратимостью надвигающегося на меня кошмара. Во мраке липкая густая темнота выползшая из тоннеля толчком коснулась меня, стала медленно подниматься выше и выше постепенно заполняя все вокруг. Она растворяла меня в себе, размывала мое знание о пространстве, уже полностью заполнив все она вдруг ринулась сквозь меня как будто прорвала несуществующую плотину и я знал что кричу, но не слышу своего крика. Я знал что плачу, но не чувствовал ни лица не слез. Темная липкость заливала мой несуществующий открытый рот заполняя меня всего изнутри. Я захлебывался, давился несуществующей тяжелой темнотой, дергался пытаясь освободиться зная что мне нечего освобождать и некуда бежать. Темнота сгустилась ещё больше, все прекратило свое движение. Время и пространство пропало, и я перестал знать. Потом, из бесконечности безвременья и темноты родился шорох. Тихий, мерный он длился и повторялся без конца постепенно усиливался, превращался в мерный стук, приближаясь разгонял темноту незнания пока не превратился в стук каблуков. Из штольни на меня шла женщина. Все громче и громче стучали ее каблуки. Она шла в темноте с вытянутыми руками с широко раскрытыми невидящими глазами. Она искала меня, стремясь, нащупать меня в темноте и все никак не могла дойти хотя, оказывалась все ближе и ближе в своем бесконечном приближении пока подойдя вплотную не остановилась и не тряхнула головой. От этого резкого движения рот ее растянулся от уха до уха обнажив в оскале желтые зубы и смрадные воспаленные десна из моего кошмара. Пальцы ее поочередно быстро поднимались и опускалась нетерпеливо барабаня по какой-то поверхности. И от этого кошмарного стука и ужасного отчаяния охватившего меня я закричал что было мочи. Мой рот в крике открывался все больше и больше. И чем больше я кричал, тем более он открывался и все больший ужас овладевал мной, потому что в этом безумном, бесшумном крике я выдавливал самого себя наружу через открытый рот в тоннель передо мной.
Крик оборвался, когда я оказался сидящим на склоне замерзшей ледяной горы. Зев тоннеля схлопнулся у меня за спиной. Ночь и холод окутывали долину впереди. Над головой сияли холодом мириады разноцветных звезд. Внизу в скованной льдом и снегом долине стояло замерзшее дерево. Здесь было так много темной ночи, резких черных теней и белого снега, что мир казался черно-белым. Мне нужно было спуститься в долину. Мне нужно было к дереву. Ведь в этом замерзшем мире это было единственное живое существо. Я поднялся и начал спуск. Я не оставлял следов на снегу, за мной только тянулся шлейф из пяти моих черных силуэтов которые постепенно растворялись в пустоте за мной по мере того как я удалялся по склону вниз. Не было ни памяти ни времени. Опять было лишь знание и путь мой к дереву длившийся вечность казался мгновением. В тени его голой кроны я почувствовал приятную прохладу как будто до этого я шел по раскаленной пустыне, я подошел к стволу, коснулся морщинистой коры приветствуя. Обнял ствол, прижался, посмотрел сквозь голую крону на звездное небо. Потом не отнимая руки от ствола лег у корней. Мои легкие судорожно раскрылись и я сделал свой первый вдох. На выдохе холодная каменистая земля подо мной всколыхнулась зеленой волной превращаясь в мягкую прохладную траву в которой я лежал. Волна эта ускоряясь бежала во все стороны по миру окрашивая его в цвета жизни, побежала по стволу наверх, коснулась неба. Сквозь крону оживающих ветвей, и набухающих почек я увидел как чернота неба сначала стала синей, а потом порозовела. Я видел как гаснут звезды на светлеющем небе. Наступало утро, светлое солнечное утро.