Полярный. Губа 88

Эпизод 5.

Весной 1988 года мы, судоводители Мурманской мореходки, проходили военную стажировку в Полярном. В Четвертой Краснознаменной ордена Ушакова I степени эскадре подводных лодок Северного флота. Этот рассказ, однако, не об эскадре и не о 96-й её бригаде, не о подводных лодках вообще. Угодил я на гауптвахту в Полярном. Вот и хочу поведать, что ж это за учреждение такое.

Привели меня туда арестанта под конвоем в составе четырёх матросов и командира лодки капитана третьего ранга, фамилию которого сегодня уже и не вспомню. С момента поступления на губу руководителем моей стажировки стал старший мичман — начальник гауптвахты. Забегая вперёд, скажу, что всё оставшееся время стажировки, где-то полмесяца, я провёл там за высоким каменным забором.

Первое впечатление — подводная лодка из бетона, несколько метров длиной. Вся такая монументальная, украшала своим уродством внутренний плац губы. Если ночью выпавший снег имитировал её погружение, то губарям с утра, при помощи лопат и ломов, надо было тщательно убрать снег, тем самым имитируя её всплытие. Так же тщательно убирали снег на плацу, перекидывая его через высокий, метра в три, забор и заграждение из колючей проволоки, которое было смонтировано сверху.

После уборки снега маршировали на этом самом плацу. Вместо винтовок — уборочный инвентарь. Инвентарь — кто что схватит в темноте поутру. Помню, ломы меня впечатлили. Это был специальный размер: закалённый стальной пруток диаметром 5 см и высотой под метр восемьдесят. Навскидку прикину вес этого лома: пи-эр-квадрат-аш умножить на удельный вес стали. Двадцать пять килограмм! Ломы были как новенькие: блестели, отполированные голыми руками губарей. Ну не пользовались они что-то спросом! Лопатой с деревянным древком орудовать на морозе сподручнее. Вечером впотьмах возвращались мы в расположение гауптвахты. Ставили на место уборочный инвентарь, чтоб утром схватить непременно лопату.

Как там кормили, совершенно не помню. Поэтому просто оставлю за скобками повествования этот немаловажный аспект жизни. Вечером начинали топить комнаты, в которых мы спали. Это были две просторные комнаты размером со школьный класс. Регистры из 120-ки грели, но, видимо, начинали греть незадолго до нашего прихода. Потому в помещениях было прохладно. Мы смекнули, что надо собираться всем в одной комнате, так теплее.

Кроме меня в тот же день на губу “залетел” Дмитрий со второй роты. Для нас обоих такое “совпадение” оказалось неожиданным и радостным, всё-таки вдвоём веселее. В комнате, или в камере, вдоль стен стояли лавки. Было время до отбоя на них посидеть и осмотреться. Шинели не снимали. Никаких нар, никаких шконок. Никакого намёка, на чём губарям надлежит спать.

Перед самым отбоем команда: “За вертолётами!” Все ломанулись на улицу за лежаками. Мы с Дмитрием тоже. Принесли каждому по лежаку-вертолёту — две, сколоченные друг с другом необработанные дюймовые доски длиною в рост человека. Мокрые от растаявшего снега. Лавки поставили параллельно друг другу и водрузили сверху эти самые “вертолёты”. Так и спали на лежаках вповалку. Опять же, шинелей не снимали.

Уголь в кочегарке видать разгорался, к середине ночи в камере была жара. Однако уголёк прогорал, к подъёму здоровая прохлада опять восстанавливалась в атмосфере камеры. Губари либо мёрзли как собаки, либо пропадали от жары.

Запомнился самый первый наряд на работы. Нас направили расчищать снег в город. Колонна губарей шагала с лопатами и ломами в сопровождении конвоя. На каком-нибудь обьекте два-три губаря оставались работать, и с ними оставался вооружённый конвоир. Дмитрий и я оказались в детском садике под охраной матроса с АК. Целый день гребли там территорию. Когда стало смеркаться, нас позвали в помещение. В детском садике был полдник. Нас угостили творожной запеканкой с киселём. Это был праздник! Мы сидели на детских стульчиках, коленки выше плеч, и поглощали детские порцайки. Детишки в саду отказались кушать эту запеканку наотрез. Счастье для арестантов!

Я предложил нашему охраннику присоединиться: “Ружьё давай подержу, закуси запеканкой!”. Тот отказывался. Однако, когда вынесли ещё целый противень этого лакомства, сдался, присоединился к нашей компании чревоугодников, хотя калаш положил подальше от меня…

День на третий на гауптвахту наведался некий офицер в чине капитана-лейтенанта и забрал своего нерадивого стажёра Диму, сопроводил его в команду. Командой, кстати, называли расположение, попросту казарму экипажа подводной лодки. А для меня-горемыки потекли невесёлые дни на губе. Полмесяца, повторюсь, до самого момента отъезда нашей братии на автобусах в Мурманск.

Посему, видать, быть продолжению…

11.02.2022.