Под черным крылом Горюна. Часть 1. Глава 14

               
                14

 Заметив барина,  крестьяне, большей частью деревенские бабы и чумазая  золотушная ребятня, кланялись низко в пояс. Новицкий шел по прямой  деревенской улице, проклиная грязь и зловонные кучи  лошадиного навоза. Его туфли были измазаны глиной, светлые брюки также не отличались безупречностью. Низкие деревенские постройки, как он заметил, в большинстве своем были бедны, черны  и убоги. Но  попадались и   зажиточные дома  с крытой железом крышей, высоким крыльцом, резными наличниками на окнах. Окрест стоял стойкий  запах скотного двора. С громким жужжанием в неподвижном воздухе роились докучливые полчища мух. Новицкий никогда раньше не посещал ни одну  деревню. В детстве он не задумывался над крестьянской жизнью, ничего не знал о народном быте. До семи  лет, подобно будущей бабочке  в коконе, существовал в замкнутом пространстве родительского имения. Лишь раз в году, осенью, отправлялся с Гордеем на ярмарку, где мог наблюдать кое-что из жизни крестьянской среды, ее беззаботное веселье в хороводе праздника, желание сбыть с рук ходовой, да и не ходовой товар тоже, звонкую разноголосицу зазывал. Но  все это было от него очень далеко. Шум и толкотня пугали своей непредсказуемостью. Он даже книги, в которых фигурировал простой народ, с зевотой откладывал в сторону.  Крестьян  видел издалека, никогда с ними не общался. Готовил себя к жизни в большом городе и никогда не думал, что судьбе будет угодно занести его в деревню. Но теперь на многое он смотрел совсем другими глазами. И понимал, что что-то очень важное постоянно ускользает от него.

 Новицкий остановился, окликнул первого попавшегося мальчишку, который сидел на заборе и с любопытством  наблюдал  за  неизвестно откуда взявшимся важным господином.
—Эй  ты! Как мне найти дом травницы Олфемы?
—Так это в другую сторону, к лесу. Там еще черный петух на коньке, не перепутаешь.
— Вот черт! — в сердцах выругался Новицкий. — Занесла же меня нелегкая.

По данной мальчишкой примете он без труда нашел дом травницы. Приземистая халупа почти вросла  окнами в землю. Низкий деревянный забор покосился и  готов был  окончательно завалиться набок. Во всем чувствовалась бедность и отсутствие крепкой хозяйской руки. Полусгнившие  доски узкого крыльца прогнулись под его тяжестью так, что Новицкий не решился далее ступать по ним, а постучал в тусклое маленькое окошко. На стук выглянула довольно опрятная старуха в белом платке. Увидев незнакомого господина, она скрылась, но через две минуты, держась за поясницу, появилась в дверях.
—Ты будешь травницей Олфемой? — спросил старуху Новицкий.
—У господина ко мне какое дело есть? 
— Мне надо видеть Василину.
—Васка! — крикнула старуха  в открытую дверь, — поди-ка сюды.
Василина появилась незамедлительно. Стушевалась, увидев барина, румяные щеки    зарделись  – истинная роза! Новицкий цокнул восхищенно языком,  что не ускользнуло от внимательного взгляда травницы.    
—Это к тебе, — недовольно произнесла старуха. — Смотри у меня, бесстыдница!
—Идите, бабушка, все будет хорошо.

Старуха нехотя  удалилась. Василина прижалась спиной к косяку двери и вопросительно посмотрела в глаза Новицкому.
—Чего тебе? Зачем пришел? Я же сказала: у меня жених есть.
—Врешь, нет у тебя никакого жениха, мне это доподлинно известно.
—Кто врет?  Сказал: приходи на наше место, а сам?
—Ты была там? — воскликнул Новицкий. — Прости меня, Василина, но я  действительно  не смог. Вот тебе крест!
   Он для убедительности перекрестился.
—Простую девушку легко обмануть, даже посмеяться можно.
  В голосе Василины слышался упрек.
— Не держи на меня напрасной обиды, лучше посмотри, что я тебе принес.
  Новицкий достал из кармана маленькое золотое колечко, взял руку девушки и надел ей кольцо на безымянный палец левой руки.
— Нравится?
  Василина вытянула вперед руку, любуясь подарком.
—Нравится. Старинное, сразу видно, откуда оно у тебя?
— Это кольцо моей матери.  Ты на нее очень похожа. Такая же золотоволосая.
— Иди ты, — засмеялась девушка, — разве может быть у меня сходство со знатной барыней?
—Не знаю, — растерянно пробормотал Новицкий, — но ты и впрямь на нее похожа.
—Бабушка будет ругаться, что я долго с тобой разговариваю. Мне пора.
—Постой, сегодня вечером я буду на нашем месте, слово даю, приходи. У меня здесь кроме тебя и Гордея никого нет, одиноко мне, Василина. И на душе тягостно.

 Девушка посмотрела на Новицкого. В его глазах она увидела такую невысказанную тоску, что ей стало его по-бабьи жалко. К тому же ей льстил амурный интерес барина. При отсутствии мужского внимания  наличие такого ухажера давало ей уверенность, что она ничуть не уступает тем деревенским девкам, что кичатся своими женихами. Пусть знают, что она не хуже их! А может, даже  и лучше! И, прощаясь с Новицким, она в знак согласия  кивнула головой.

Уже на выходе из деревни, там, где улица обрывается у последнего дома, плавно переходя в убегающую в поля извилистую ухабистую дорогу, Новицкого нагнала запряженная парой гнедых лошадей пролетка. Новицкий отошел на обочину, но, услышав за спиной топот еще нескольких лошадей, остановился.  Пролетку сопровождал эскорт из четырех всадников.  Седок  крикнул вознице, чтобы тот остановился. И когда пролетка  затормозила,  Новицкий увидел сидящего в ней собственной персоной  исправника Кнута.
—Ба, никак  местный помещик  господин Новицкий  Дмитрий Федорович, если не ошибаюсь?
—Не ошибаетесь, простите, забыл ваше имя, господин полковник.
—Богдан Андреевич. Садитесь, подвезу.
—Премного благодарен, здесь недалеко.
—Садитесь, у меня к вам разговор есть.

Новицкий сел в пролетку. Кнут  приказал вознице трогать.
—Так что за разговор у вас ко мне, Богдан Андреевич?
Кнут  устремил на Новицкого близко посаженные  темно-карие глаза. Они буравчиками сверлили собеседника, отчего всякому, имевшему дело  с исправником,  хотелось признаться даже в тех деяниях, коих он никогда не совершал. Эту особенность Кнута Новицкий заметил только сейчас, когда тот своим взглядом словно пригвоздил его к месту.
—Из верных источников я узнал, что в ваших краях, Дмитрий Федорович,  скрывается  смутьян и государственный преступник   некто Половников. Месяц назад он бежал с каторги, застрелив двух охранников и попутно совершив еще ряд преступлений. 
—Впервые слышу о таком.
—Сельскому старосте приказано сообщить, если смутьян объявиться в деревне, но вот незадача – Половников слишком хитер. 
—Я тут причем? — с раздражением спросил Новицкий. — Этого господина я не знаю, с крестьянами не общаюсь, чего вы хотите от меня?
—Дело в том, что Половников является ближайшим родственником вашей кухарки Лукерьи. Точнее, он ее зять. Не исключено, что преступник может тайно появиться  в вашем доме. Это лучшее место, где можно укрыться.

 Слова полицейского  озадачили Новицкого.  Пролетка между тем подкатила к воротам усадьбы. Новицкий сошел с нее, чувствуя противную слабость в ногах. Как будто его уличили   в чем-то нехорошем.   
— Благодарю, что подвезли, Богдан Андреевич. Если мне станет что-либо известно о разыскиваемой вами персоне,   непременно сообщу.
— Всего хорошего. И помните, Половников – опасный преступник, который ни перед чем не остановится. Мой долг вас предупредить.  Трогай! — крикнул он вознице.
   Пролетка, едва не задев Новицкого,  покатила дальше. Вскоре топот лошадей стих, дорожная пыль улеглась. А Новицкий все никак не мог сдвинуться с места.