Не ленись

 Виктор Матюк

Не ленись

Погоди! Подумай! Оглянись! Посмотри в небесную высь, есть ли смысл
Разбазаривать собственную жизнь?! Если крышу черепа снесло
И мысли прорвало, собирай своё барахло и, глянув в окно, шли друзьям привет,
Их многих давно уже нет! Посторонись, в мир прежних мыслей шустро вернись
И в кровать ложись! Выводы делать не торопись, тонкая нить, что держит на плаву двоих,
Может лопнуть вмиг! Не матерись! Ты давно уже падаешь вниз!
Из последних сил держись за поручни стальные, годины роковые
В момент любой могут скрыться за стеной грозовой! Ты от большого дела вдалеке,
Что-то держишь в правой руке и вертишься на одном каблуке, а каково оно мне?
Вокруг сквозит, и дождик голову кропит, а на дороге стоят голые проститутки,
И о чём-то громко спорят с водителями маршрутки! Разговор ни о чём,
Его обрывки степной ветер приносит в обветшалый дом, чтобы потом
Напрочь забыть обо всём! С задниц баб пар идёт, кто-то строит завод,
А кто-то свою линию гнёт, зная наперёд, что никто твоих заслуг не оценит
И с удовольствием оставит без денег! Судьба твоя – ничто без копейки!
Ты мне напоминаешь белошвейку в старенькой еврейской телогрейке!
О деньгах не думают любя, пусть рок опосля пеняет на самого себя,
Ты же будущая мать, могла любить и детей рожать, вместо того, чтоб ****ью стать!
Любовь тебя к себе не зовёт, ей нужен совсем в другой полёт! Не от хорошей жизни
Ты стала в семье лишней, стала ссориться с ближними людьми,
Ты мир, таким как есть, прими! Сиди и много слов не говори!
В оба смотри, прижмись впритык к земле, трудно двигаться во мгле! Пусть дрожит кадык,
А из треснувшего зеркала на нас глядит старый и седой старик!
Холодно и ветрено на дворе, неуравновешенность в душе,
Голова окутана тьмой, мир величавый и немой повернулся к женщине спиной!
В стране застой, не пишутся строки, хотя поля здесь просторны и широки!
Трудись и не ленись! Тогда наладится жизнь! Ива склонилась над водой,
К ней тянется вяз молодой, сплелись их верхушки,
А за ними наблюдают жители деревушки! Громыхают пушки,
В грязи валяются хрюшки, поникла природа, засмотревшись в прибрежные воды!
Весенние всходы не видны, поля заснежены и, если смотреть на них с вышины,
То они похожи на обоюдоострые ножи после заточки!
На деревьях набухают зелёные почки, но нет в природе былой весенней силы,
Лишь образ милый изредка всплывает в памяти моей,
Но она тут же гонит его взашей! Что происходит в стране, страшные сны снятся мне,
Слишком узкие зрачки в поздний час надоедливой тоски не замечают пороков бытия,
Хотя в глубокую бездну ведёт его стезя! Она заполнена листвой,
Странные мысли кружат над головой и готовы в момент любой
Свернуть с дороги столбовой! Кто предо мной? Образ внеземной
Смешался с разноголосой толпой среди размытых берегов реки,
Рядом с ним дети и старики, а впереди не видно ни зги! Свихнулись набекрень мозги,
Луч солнца скользит по глади холодных вод, никто уже давно здесь не водит хоровод,
Вдалеке дымит завод, он вот-вот забьёт последний гвоздь в наш всеобщий гроб!
Гигант большой окутан непроглядной тьмой, его тень склонилась над морской водой,
И трепещется под набегающей волной, уйти бы в запой и скрыться за каменной стеной,
Надоел застой в делах и мыслях, баба на сносях, боль в суставах и в костях,
Словно память о былых часах, что вселяют в душу рознь и страх о грядущих временах!
Всё – тлен, всё – прах! Пока ты молод, тебе плевать на стужу и холод,
Что мне делать с языком моим, он – неисправим! Он, как пилигрим
Вредит мыслям и делам мирским, он кричит, как ночная птица, что ничего не боится!
В речи бессловесной много слов наивных и грешных, они появляются неспешно
На проторённой колее, когда спят люди все и вновь уходят на заре, бог весть, куда!
Вот так всегда душевная боль, горесть и нужда, подсластив жизнь слегка,
Направляют мысль на облака, и она без труда смотрит туда, где когда-то жила
И творила, нынче она исчерпала мощь и силы! Когда молоды мы были, неправедно жили,
Безумно грешили, и время зазря торопили! Дошли до крайней точки,
Впереди ямы, рытвины и кочки, и старенькая женщина в цветном платочке,
Подарком от повзрослевшей дочки, стоит на обочине поросшей сорняком стези
И ничего кроме горькой слезы не видно ни издали, ни вблизи! Горемычная толпа
Собралась на окраине хутора с раннего утра у догорающего костра, что-то горланит она,
А в ответ – тишина! Истина мимо прошла, а та, что и вправду грешна, отошла от окна
И тут же вспомнила былые времена! Кругом пошла голова, в стороны разлетелись слова,
Стремглав вылетевшие из-под трухлявого бревна! Хата из самана вскорости рухнет сама,
Любовь была сладка, и без её глотка не выжить мне,
Нынче знакомый образ шастает в другой стороне!
Прошли годы роковые, нынче нас сменили люди другие,
Пороки земные затмили остальные, здесь грешат даже святые,
А грешники тем боле, днём гнут спину в диком поле,
А ночью маются в неволе у судьбы и доли! Зелёные травы залегли
Под покровом тьмы, а мы должны уйти с родимой земли подальше от своей судьбы,
Но куда? Увы! Вдали чужие веси и города и как распорядится нами судьба?
На чём она поставит крест? Кто знает: у неё совесть есть или её вообще ни у кого нет?
Двигаясь во мгле, прижимаюсь к матушке-земле, иду и спотыкаюсь, грешу и каюсь,
Молюсь и вновь вхожу во вкус из-за бурления возникших страстей и чувств!
Вдруг старая дева с кувшином впритык подошла,
Умело руками убрала остатки пищи с обеденного  стола,
Подала голодающим и нищим, материально помогла врачам и артистам,
Честной компании поклонилась, и неспешно восвояси удалились!
Сколько это чудное мгновение продлилось? Этого не знает никто!
Вот оно что! Любовь продажной не бывает и если кто-то об этом забывает,
То рок ему быстро напоминает о том, что без любимой женщины запустеет семья и дом!
Жизнь горька, как у бездомного хорька, а любовь сладка, как у коня Горбунка
Из старой сказки! Грехов под завязку, от горьких дней устав, укрощаю женский нрав,
В чём я не прав? Для всех шалав исход один, муж для них – учитель и господин,
Пусть эти стены сотрясает ночная речь, плоть устала от полночных скитаний и встреч!
Беззащитный гений стал жертвой ночных мыслей и намерений, они рвутся на ветру,
И подводят под желаньями последнюю черту! Каково оно старику переходить вброд реку
Любви и страсти, лёжа на одном боку? Все мысли о женщине родной,
Все силы подарены ей одной! Мне тягостно и стыдно, но грехи повсюду видно,
Но не обидно, что зло в грешной плоти полжизни росло и потело до утра высокое чело!
Ничего страшного не произошло, волю сжав в узду, соображаю на ходу,
Как утихомирить рок и судьбу и не идти у них на поводу? Куда иду? К чему приду?
К всеобщему стыду! Дуду! Дуду! Готов к труду и обороне! Братва, по коням!
Впереди скалы вековые и врата стальные, победы былые, как призрак славного былого,
Он то покажется, то исчезнет снова среди покрова ночного! Не ленись!
Из последних сил трудись! Работай без страха, позади остались наковальня и плаха!
Не охай! Не жди подвоха, зазря не ахай, баб потихоньку трахай,
Посылай соперников в манду и не иди у женщины на поводу!
Падают прошлогодние листья на камышовую крышу,
Я зов вечности полгода слышу, чей-то голос свыше трубит,
Что враг будет не отменно разбит! В каком ухе звенит?
Натянут на голову дождевик, ну и вид у хилого дедка, он пришёл сюда издалека
Не для красного словца, а по призыву всесильного творца, чтобы женские сердца
Узнали о безвозвратной любви в этой дикой и нехоженой степи!
Сорвалась злость! Плохо ночью спалось и что ж? Ночь была сладка,
Но рухнули высокие берега полноводной реки, у блатной публики
Источались каблуки и огрубели руки после всенощной науки!
Пришла пора остановиться, хватит на всех и вся злиться,
Так можно взбеситься! Некуда от божьих глаз грешнику скрыться!
Жизнь длится недолго, ты же не знаешь в поцелуях толка!
Как за это дело взяться? Перед глазами привольная равнина,
Трудись, скотина, кусок кретина, тебе достанется от твоих трудов половина!
Всё, что было свято, ушло куда-то! Где же братство, равенство и свобода?
Проходят годы и новые заботы подаются горстями,
Приходится мириться с плохими новостями дома и в храме!
Хожу по дому в старой пижаме, а лаптях с драными носками,
Нищета не за горами! Одно боренье и нет душе успокоенья!
К нему я не привык, хотя по натуре – бунтовщик и этот ярлык приклеен к груди,
Он нарисован даже на одной брови! На камнях горделивой земли
Прошли лучшие годы мои, она и впрямь хороша,
Сохранились зарисовки серого карандаша, в те времена пела и веселилась молодая душа!
Её радовал полёт молодого стрижа, окрылённый светом, я хранил верность обетам,
И грешил при этом! Как работаем, так и живём, нам не писан закон,
Мы тащим в дом барахло, хотя не по нраву нам оно!
Всё, что в борении было рождено, ушло, бог весть, куда,
Остались задымленные веси и города, а грешная душа в пятки со страху ушла!
Над городом бушует гроза, выйти из дому нельзя, промокнешь насквозь,
Ерепениться брось, ты в бабьи пенаты вхож, завидев тебя, их бросает в дрожь!
Что посеешь, то пожнёшь! Отвергай ложь! Душу напрасно не тревожь!
Ты плохо потому живёшь, что врёшь самому себе и всей толпе, но оставшись наедине,
Что-то на ушко шепчешь чужой жене, но истина вовне, а не в терпком вине!
Стою в святом углу и бога беспрестанно всю ночь молю,
Присаживаюсь к обеденному столу, ничего не ем, ничего не пью,
Робко грущу, мысленно истину в поднебесье ищу и, как рыба молчу!
Во тьме ночной был потерян душевный покой, стоны и крики за стеной,
Мужики и бабы кричат наперебой, кто-то из них глыба, я же по гороскопу обычная Рыба,
Работаю от печки, но вновь осечка, едва бьётся в груди больное сердечко!
На пальце золото е колечко, на шее – уздечка, зелёные человечки бегают у печки,
А толпа в очереди за гречкой стоит, как глыба и молчит, как рыба! Мысли смеются,
В душе кошки скребутся, когда же люди между собой окончательно разберутся?
Бесцветный дым клубами трётся оземь, мысль летит сквозь цифру восемь!
Дым глаза режет, но слышен скрежет по металлу и невдалеке воют лисы и шакалы!
Аршином мысли не измерить, остаётся надеяться и верить всем козлам,
Что лапшу на уши вешают нам! Хочу забыть повседневную жизнь,
Мне бы наедине по родным мостовым в ночи пройтись мимо часовых
И грехов мирских, они сидят на грязном полу и держат в руках старую метлу,
Но двигаются всё ближе и ближе к обеденному столу!
Там мало воды и  хлеба, они ниспосланы нам с неба,
Человек же скуп и зол, он бы сам от грехов ушёл, если бы истину вовремя нашёл!
Он мелет языком о том и о сём, но конкретно не говорит ни о чём! В основном, молчит,
Кулаком по столу не стучит, то есть не мычит и не телится, даже не верится,
Что он сидел полночи под проливным дождём и не заходил в отчий дом!
Ну что за жизнь? Она теряет всякий смысл, мой голос – голос вопиющего в пустыне,
Голову давно уже посеребрил белый иней! Псы вокруг кружат, а рядом снега лежат,
Куда бежать? Куда шагать? С кого орденские ленты срывать? Раздаются жуткие звуки,
Они обрекают душу на долгие муки! Приморили суки, приморили,
Погубили молодость мою! Во имя чего я живу и по земле хожу?
Дождь долдонит о крышу, словно знак свыше, но его я почти не слышу,
Через время наступает недолгое затишье, но оно с каждым разом короче,
И я вижу воочию точки и многоточия после мыслей своих, дерзких и земных!
Вниз сбежала вся вода, разлились полноводной реки берега, затихла пурга,
И небесная синева радует глаз с утра! В бытии мирском всё связано с крепким сном,
Без сна ночь пуста, не понаслышке знаю, что не мил мне свет, если сна нет!
Заметь, сил больше нет носить на себе старенький жакет! Здесь страшная глушь,
Пустота и чушь! Бабы выходят на панель, у них одна цель: попасть бы в тёплую постель,
Чтобы оттуда увидеть узкую дверь, которую заслоняют дождь и метель!
Каждая из них – модель, и на уме – бордель, ей бы выпить пару капель,
Почувствовать, как пахнет «Шанель», съесть сладкую карамель
И пусть хмель голову одурманит, а бог опосля все грехи простит!
В каком ухе, господа, звенит! Ну да, вот так всегда, какая-то зануда
Из-за анального зуда на раз-два-три-четыре переходит на сатиру,
Потом появляются колики в животе и вот труба – конец давнишней мечте!
Тускнеют дальние равнины, их очертания мнимы, там стреляют какие-то кретины
И бахают мины, их взрывы ни с чем несравнимы! Зубы стиснув,
Между небом и землёй зависнув и даже не пискнув, вижу, что доступ к истине закрыт,
Наверное, утерян доверия кредит, и только бездонный мрак
Распугивает злых подзаборных собак и полупьяных зевак!
Они не расходятся никак, продолжают о чём-то рассуждать,
И друг на друга орать, опять карта не пошла им в масть!
Хватит кулаками махать, пришла пора свои ряды укреплять!
Жизнь без лоска выглядит не броско, словно скрипучая и старая повозка,
Гружёная бочками с воском, и запряжённая парой гнедых лошадей,
Состарившихся от жизни своей! Порицаю вольницу свою, на том стоял и до сих пор стою,
Но бога постоянно о снисхождении прошу, надеюсь и жду
Когда же увижу гостеприимство в Эдемском саду! Черти знают,
Как тоска душу разъедает, она стонала и пела и разрывала немощное тело,
Пока оно совсем не почернело! Всё по делу, блажь прошла по телу, а сплетня по селу,
Я же никак не пойму, где и кому я что-то задолжал и почему среди людей изгоем стал?
Даю ход задний, а взгляд жадный упирается в высокую стену, какого хрена ему надо?
Вдалеке сияет балюстрада, но мне туда не надо! Дожить бы до весны
И посмотреть на оживающий мир с приходом весны! Некому раны остудить
И израненное тело чистым рядном прикрыть! Язык полночной свечи
Добирается до старой печи, он продолжает дальше ползти, неисповедимы господние пути,
Я же опираюсь на новые костыли и едва отрываю ноги от родимой земли!
Под ногами ямы и холмы, шуршат листья, словно назойливые мысли,
Но в разбойничьем свисте слышны звуки те, что мы не замечаем в суете мирской,
Они пролетают над дорогой столбовой и исчезают само собой!
Ветер воет в окрестных полях, затихает в старых тополях,
Там он на вторых ролях, пролетает сквозь рощу и гать, его трудно догнать,
Мысли окутала тьма, и быстро она спустилась по склону невысокого зелёного холма!
Воткнулась в водоём, из которого мы воды безбожно пьём, но только днём!
Ночью живём, как дикари, купаемся в холодной пыли и смутно доживаем дни свои
У полноводной реки, где комья земли зелёной травой проросли! Трудись и не ленись!
В окне морошка, сквозняком тянет из открытого настежь окошка,
Люди сажают картошку, а мы ходим с огромной ложкой, многие из людей
Устали от бытовых речей, а разврат бессмысленных речей нас гонит взашей!
Надо жить поскромней и уважать мысли других людей! Боже мой, хочется уйти в запой,
Но на дороге столбовой стоит сказочный герой с одичалой головой!
Он вчера насиловал рояль, нынче душу заарканили кручина и печаль,
В его воспоминаниях белоснежная женская шаль, словно капля воды,
Упавшая на девичьи следы и пробившая в душе маленькую брешь,
Но ты с виду красив и свеж и мужское достоинство в тебе есть!
Тебе сделали клизму за любовь к онанизму, на сторону тянет – потянет,
А когда же момент истины настанет? Владимир Великий мою страну окрестил,
А другой Владимир веру в бога погубил! Погоди! Подумай! Оглянись!
Не копошись! Заткнись! Не переиначишь собственную мысль!
Она проходит сквозь огромный водоём, легко пересекает тихий речной затон,
Чтобы потом в грязных голенищах влезть в чужой дом, хотя холодно в нём!
Там, за рекой, над очередной высотой, вместе с разношерстной толпой
Прыгают тоска и покой, они идут следом за мной одной и той тропой! Я тоже – не святой,
Бабий приспешник, шалопай и грешник! Люблю скрип писчего пера,
Вместе с ним коротаю холодные зимние вечера и не сплю до самого утра!
Япона мать, оно готово скрежетать, дабы потерянное время сполна наверстать!
Пишу давно, но подняться высоко, не дано, вот и стою у китайской стены,
Без семьи и без жены, мои планы скромны, всё в руках рока и судьбы,
Обдуманы заранее все ходы, я же бумагу комкаю, слова нахожу и сразу теряю!
«Пиши! Не ленись!» Чей-то голос летит вниз с соседних крыш, «жить торопись,
Пока есть смысл развеять в пух и прах свой грех», его не опишешь в двух словах!
Всплеск воды отвлекает мысль от рока и судьбы, куда идти? Куда податься?
Братцы, на носу святцы! Мысль в морской пучине гаснет, она была, и простыл её след,
Её просто-напросто нет, она, как ясный свет среди ночной темноты, исчезли её следы!
Вот-вот грядёт буря, и её силу мы испытаем на собственной шкуре! Глаза прищурив,
Смотрю во тьму, и не верю никому, мне бы взмыть к небесам
И там прильнуть к чужим устам! С горем пополам вхожу в православный храм,
Там нет места чудакам, кровью иссякаю, губы кусаю, таю я, таю, как заблудшая овца!
Нет страданиям ни края, ни конца – на всё воля Творца,
Ему одному принадлежат наши души и сердца! Пройдёт война
И разрывы снарядов сменит тишина, но она будет безобразна и страшна,
На носу уже весна! Вспоминаются былые времена, когда тернистая стезя
Бежала в зелёный лог, а я искал предлог залезть бабе под юбку,
Расстегнуть её белую блузку, распотрошить её душу, словно грушу
Хотя бы на минутку и краткий секс превратить в ребячью шутку!
Над головой летят кометы, но мои мысли их теплом никогда не будут согреты!
Где ты, юность прежних дней? Кому поёт твой соловой непостижимый романс?
Утерян последний шанс, Моцарт, Шуберт, Огинский и Брамс
Когда-то вводили грешную душу в транс, наступили иные времена,
Мельче стала морская волна! Изменились времена, сменились нравы!
Весь грех от лукавого! Тени прошлого над головой парят, как и прежде,
На небе ярко звёзды горят, но мой взгляд упирается в женский зад,
Плоть делает шаг назад, начинает думать и размышлять, куда шагать?
Сделаешь шаг влево, получишь горсть господнего гнева, пойдёшь вправо,
Нарвёшься на осуждение лукавого! Дым под потолком, выхожу на раскрытый балкон,
Луна скользит по застывшей земле и грядущее во мгле досконально не видно мне!

г. Мариуполь
27 февраля 2015 г.