Соседи

Захожу в «Соседей». Настроение ни к черту, погода отвратная с утра, льет как из ведра. Хоть убейте, не понимаю, что делать дома. Смотреть сериалы? Пить бесконечный кофе? Пытаться читать?

После развода прошло уже восемь месяцев, а я по-прежнему будто стукнутая по голове тяжелым пыльным мешком — до гула в ушах.
Какая-то часть меня продолжает функционировать: принимать душ, ходить на работу, что-то есть. Правда, ношу я в основном черное и не смотрюсь на себя в зеркало.

Как-то скоротечно всё вышло. Внезапный роман моего мужа, о котором, вот я овца, я и не догадывалась. Беременность его пассии, которая всё решила.
«Ты же понимаешь, там будет ребенок, ребенку нельзя без отца». Зародыш положил меня на обе лопатки, и если со взрослой женщиной я еще могла потягаться, то с эмбрионом мне ничего не светило.

Мои родители бились в истерике: надо же, их тридцатишестилетняя дочь вдруг стала разведенкой.
Мы с мужем, уже бывшим, стали героями сплетен. Общаться с общими друзьми я пока не могла. «Сонь, ну все всё понимают…»
Мы спешно развелись, разменяли квартиру, и вот я живу в незнакомом районе в однушке, которую ненавижу, в окружении чемоданов, которые не открываю.
Всё, что я купила после развода, — два одинаковых черных брючных костюма на работу, несколько рубашек, пару треников и худи для дома.

Я ставлю себе лимит в полбутылки вина в день после работы, которую растягиваю до полуночи под сериалы, в которые даже не пытаюсь вникнуть.
Я мечтала, что у моей соперницы случится выкидыш, что ребенок родится мертвым, что она сама отбросит коньки. Но увы, мой бывший муженек стал отцом и постит отвратительно милые фотки розовых пяточек. Сын, Артемка.
Самое мерзкое, что это всё случилось, когда мы сами планировали бебика. После двенадцати счастливых лет брака. «А надо было раньше рожать», — говорила мне мама. Но мы решили пожить для себя, делали карьеры, путешествовали. И вот, наконец, приняли решение, но вот незадача — мой муж меня опередил. А я бы рассмеялась раньше в лицо любому, кто бы посмел усомниться в верности моего Чижика.

Всё это я, к своему ужасу, вываливаю своему новому знакомцу из приложения «Соседи». Мы сидим на крыше — оказалось, ключ спрятан за дверцей электрощитка. Крыша довольно грязная, однако с нее на удивление неплохой вид. Я принесла с собой две бутылки вина, мой сосед — буханку черного хлеба и колбасу.
Мы пьем из горла каждый свою бутылку и закусываем почти вкусным хлебом и мерзкой, будто из туалетной бумаги, колбасой.

Мой сосед — высокий, тощий, короткостриженный брюнет, не в моем вкусе. Мне нравятся плотные блондины с щетиной и бородкой, как мой бывший муж. А вот такие двухметровые дылды дрищеватого вида с короткой стрижкой — ну совсем не мое.
Хотя слушатель из него хороший, внимательный, переспрашивает, задает уточняющие вопросы.

Около часу ночи (хорошо, пятница) мы спускаемся ко мне пописать и взять еще бутылку вина.
Обратно тащиться на крышу влом, так что сидим, курим на кухне и пьем из чашек — бокалами обзавестись я не озаботилась пока.
Я напиваюсь до совершенно невесомого состояния, последнее, что помню, — сосед укрывает меня одеялом, и мелькнувшую мысль: «Надеюсь, он не маньяк».

Следующий месяц мы бухаем то у него, то у меня, то на крыше в хорошую погоду, жалуемся бесконечно друг другу: я — на бывшего и его новую семью, он мне — на начальника-мудака.
Через месяц мы переспали. Было ошибкой смотреть фильм «Английский пациент» на одном диване. В соседе удивительным образом сочеталась жесткость, когда жал всеми поверхностями, и нежность, всякие благоглупости на ушко перед оргазмом.

Когда я закрыла за ним дверь, в первый раз за бесконечно долгое время я открыла свой чемодан. Достала платье — любимое когда-то летнее платье, голубое, то, что мне удивительно шло. Надела его, во втором чемодане нашла шпильки и клатч. Вылезла на крышу, спотыкаясь и чертыхаясь, добрела до места наших пикников. Села, закурила; на часах было около пяти утра.
Это было первое утро моей новой жизни. Жизни, в которой уже не было места прошлому, жизни, которую я пока не знала, как жить. Я чувствовала себя человеком, которого выпустили из тюрьмы, за которым закрылись тюремные двери и у которого никого на всем белом свете не было. Ни планов, ни идей, ни траекторий.

«Так и знал, что ты тут», — сказал внезапно появившийся сзади и основательно напугавший меня сосед и накрыл мои плечи одеялом.
Мы сидели молча, прижавшись друг к другу, и смотрели в небо. Рассветало.

Через год у нас с соседом родилась дочка Дашка. Я ношу красивые, в безумные цветы платья и гордо катаю ярко-розовую в неон коляску. С черным цветом я завязала.
Счастлива до чертиков, несмотря на то, что почти не сплю — после рождения Дашки сон стал роскошью.
Жизнь идет своим чередом.