Сторублёвочка

   Сторублёвка стояла на цементном холоде этажа сгорбившись пополам.
- Э-э-э, дорогуша, кто это тебя не досчитался? Наверно, кто открывал эту дверь, тот и выронил, пока ключи доставал.
   Я скрутил бумажку дудочкой и втиснул в замочную скважину.
 - Гуд-бай, ступай к хозяевам, - помахал я ей рукой и принялся отпирать свою дверь.

 - Вот-те здрасте! - машинально выпалил я, едва спустившись утром на первую ступеньку лестницы, - Ты откуда здесь? - моя вчерашняя "знакомая", возлежала на подоконнике, - Бедненькая, отвергли тебя, не признали своей. Ладно, не все ещё проснулись, потерпи, найдётся твой хозяин.
   Прошел день, другой, третий, сторублёвка так и лежала не востребованная. Я привык уходя здороваться с ней, спрашивал шутливо "Как дела?" и даже делился новостями.

   Однажды, возвращаясь к обеду, мельком обратил внимание, что подоконник пуст, и подумал не без сарказма:
 - Ну вот, удочерили, не свои - так чужие. Кто ж от "соточки" откажется?
   Войдя домой я почему-то загрустил. Отверженная бумаженция ожила в моём воображении.
 - Скажи на милость, чего привязалась? Я этих бумажек за день насмотрюсь: то ты платишь, то тебе сдачу дают! А тут... вон оно что, вроде как подружился.

   Мысль о сторублёвке не отпускала пока разогревал обед, мыл посуду.
   О! Деньги, деньги, деньги, для меня вы - абстракция, но властная, без вас - никуда! Деньги - Джинн, не имеющий облика, только воплощения, то в виде хрустких купюр, то в далеком начёте цифр, колдовским способом связанных с тобой.
 - Ненавижу электронные деньги, - прошипел я, - Надо так, чтобы засунул их во внутренний карман, и никто не вырвет, не отнимет! Вот это понятно, а тут бац! свет вырубили - и ты никто! Ха!

   Серый день глушит краски привычной улицы. Навстречу неприметный тощий парень в тренике и накинутом капюшоне вяло перекладывает бумажник из одного кармана в другой, что-то выпадает на затоптанный асфальт. Банковская карта, я поднимаю и кричу во след:
 - Эй, парень!
   Ноль реакции, расстояние увеличивается, обращаюсь к мужику, что ближе к нему:
 - Он карту выронил, позовите!
   Орём вдвоём, но всё напрасно, тот наверняка в наушниках, балдеет.
   Напрягаю все свои силы, догоняю.
 - Вы уронили карту, - задыхаясь протягиваю пластик.
 - А-а, - вяло бормочет парень в наушниках, забирает карту и трогается дальше.
 - Хоть бы "спасибо" сказал, - жалуюсь мужику.
 - Или на пиво соточку подарил. Тоже мне, молодёжь пошла, - мужик сплюнул.
   Вот она, "соточка", мера человеческих отношений.

   День сменил другой, он был солнечный, но такой же холодный как и вся в этом году весна. Я остановился посмотреть на оживающую зелень.
   Банковская карта лежала на траве, она была именная и выражала какое-то барское величие.
 - Да, на такие кладут если сотенку, то - тысяч, не меньше. Верну владельцу, уж он меня точно отблагодарит. Хотя, как сказать? Вдруг мошенники сняли с карты миллионы, а саму выбросили, за ненадобностью? А на тебя всё "повесят"? Нет уж, лежи себе тут, дорогуша, загорай, не нужно мне твоих "подарков"!

   Поднимаясь на свой этаж я начал доставать ключи, зацепил какую-то мелочь в кармане и она зазвенела по ступеням. Я бросился собирать и, наклонившись, вдруг увидел свою старую знакомую, "сторублевочку", упавшую за радиатор батареи.
 - Вон ты где! Ну привет тебе, привет.
   Я просунул палец и погладил беглянку.
 - Скучаешь? Надо бы тебе товарища в компаньоны.
   Я выбрал из рассыпанного монету в десять рублей и положил рядом с ней.
 - Давайте тут, веселите друг дружку, не обижайте. Считайте что вы теперь на пенсии. Как я.