Как себя подороже продать

Виктор Матюк

Как себя подороже продать?

Послушай брат, неужто ты не должен знать, как себя подороже продать?
Это ещё не факт, что так и будет, время корыстные намерения остудит,
А жизнь почти прошла, как смазанный оргазм, ты впал в очередной транс,
Был шанс исправиться, тебе же очень нравится быть на виду,
Ты же привык искушать рок и проказницу-судьбу!
Я же могу скрыть от постороннего взгляда свою худобу, окунувшись в жизнь с головою,
С удовольствием вдыхаю запах местной хвои,
Едва скольжу по тонкому льду, что я имею в виду?
Тлен и пустоту! Мимо прохожу колючих кустарников, помню советы седых стариков,
Что отчий кров намного милей пролетающей  над головой стаи курлычущих журавлей!
Горчайший хмель влез без спроса в холодную постель, ушла оттепель и что теперь?
Идти в бордель или сидеть дома без дел? В городском околотке только за стаканом водки
Можно многие вопросы решить, былую репутацию можно стремглав восстановить,
Не хочу крушить всё и вся, за это положена уголовная статья, мне бы восстать из небытия
И сменить бы старую лачугу на приличный дом, где голуби воркуют и страсти ликуют!
Владельцы того тома по молодости тоскуют, карты тасуют, но там нет прежних козырей,
За окном слышен рык не прошеных зверей! Только здесь всё в изобилии есть!
Невдалеке поляна для гуляк, там точно так рассеивается тьма и мрак,
Нервы сжаты в кулак, началось движение, разыгралось воображение,
Мысль вот-вот в земные глубины стремительно нырнёт, но времени пройдёт немало,
Пока затихнут прежние ссоры и скандалы! Грань Господнего творения
Пройдена в одно мгновение огнедышащим воображением, когда меня рожали,
Мне небеса, бог весть, что в тот миг обещали, небось, соврали в первый раз,
Когда грехи выставили напоказ! В этот час Гефест державу от разорения не спас,
Всему – своё время, всему – свой час! Кряхтя и спотыкаясь, молюсь и каюсь,
С небесной высоты мысленно спускаюсь, падаю и вновь поднимаюсь,
С места срываюсь в карьер, но передо мной возникает высокий барьер!
Всю округу потряс душераздирающий крик, упал наземь старик, он жил в мыслях одних,
А наяву оказался среди истин других! Бес его мысли врасплох настиг,
Стал сокрушаться старик на дотошную жизнь, но тому все чужие проблемы по боку,
Что толку в стогу сена искать цыганскую иголку? Он всегда начеку
И уже давно перешёл через роковую черту, порой стыдно самому,
Что по чужой воле лезешь в темноту, мысль ночной порой взлетает,
А потом до самого утра наедине отдыхает, гаснет в прихожей свет,
Дел никаких нет! Ей жить здесь тесно, бытие грешно, хотя открыто уже давно
Зарешеченное окно, но всё равно под звуки встречного боя и звериного воя
Перед домом из-за кустов вышли двое молодых и ладно скроенных воинов!
Один другого краше, но никто из них не сеет и не пашет, они пришли на край земли
На всё готовое и теперь диктуют местной публике свои условия земного бытия!
Заняты в гостиницах номера, суть мертва, а у того старика до колен свисает борода!
Он укрылся стареньким пледом, намедни разговаривал с пьяным соседом,
Мысль пошла по едва заметному следу и начала бередить
И душу попыталась от грязи отмыть, трусит её как грушу, строит и рушит,
Ей бы день прожить и ночь продержаться, ведь никто не хочет оступаться!
На дворе жара, в душе огромная дыра и туда, как в пруд ряской заросший,
Устремляется вся местная шушера! Вот знакомая с детства площадь,
Даже по ней приходится передвигаться на ощупь, живой ходячий труп – не глуп,
На нём всю ночь висел овчинный тулуп! У него есть черта дурная,
Он навстречу истине шагает, и конца своим сомнениям не знает!
Закат не унимался, пар с утра до небес поднимался, теперь тучи грозовые
Наседают на дороги земные, им не впервые нападать на мысли шальные!
Закат печальный осветил кольцо обручальное и на другой волне
Скрылся в тишине за прыщавый горизонт, грозовой фронт сразу же напомнил о себе,
Близлежащее село дымом и порохом заволокло треснувшее оконное стекло,
Потемнело лицо, сползло с пальца обручальное кольцо, рухнуло наземь прежнее родство,
Застопорилось судьбы колесо! Дождь не прошёл стороной, он остановился за спиной,
Прямо у просеки лесной, там грибы собирал мужик холостой, в доску своей,
Но не герой, на нём штаны в полоску и выглядит он неброско,
У него затрапезная причёска! Он посмотрел на меня обозлено
И медленно пошёл по зелёному склону, в руках он нёс старинную икону,
Там изображена Пресвятая мадонна! В руках держал он толстую жердь,
Жалко было на того мужика со стороны смотреть, он мог в любой момент
Просто-напросто умереть! Он жил, как все, ходил босиком по утренней росе,
Борются два духа у него, идёт битва из-за сердце вдребезги страстями разбитого,
Кто же его осилит, бывшая жена его по ночам уже не пилит, он же плачет и скулит,
Ему надоело одному в дикой степи жить! Он бы спятил с ума, если бы с ним жила
Бывшая жена, она по своей воле из дому ушла, там нет барыша, и, оставшись без гроша,
Сказала: «Милый, ша! Душа умоляет плоть, идти в народ, чтоб увидел Господь,
Что лично я не спятила с ума, в сердце простого сельского мужика – мука и тоска,
Там гуляет кутерьма! Не жизнь, а полыхающие дрова!»
Слова с делом не расходятся, как и водится в этих краях
Каждый выпячивает свои достоинства напоказ! Вот те раз!
Трясутся поджилки, без бутылки не разберёшься, куда и как?
Везде бардак, все наши беды из-за баб! Вот так – иначе никак!
Сигналят машины полупьяным мужчинам, что с ними?
Они никогда не слыли святыми, шли тропами кривыми, выглядели больными,
Их святыни за ближайшим углом, там, на невысоком пригорке стоит деревянный дом
И старая цыганка живёт в доме том, там – притон, продают на вынос самогон,
Десятки улиц упираются в ту избу, что у всей деревни на виду,
На память приходит вновь мысль, что продажная любовь и жизнь не стоят высоких слов!
Я же сюда добирался лесными болотами, брёл безвестными тропами,
А за словами высокими скрывалась ложь, что посеешь, то пожнёшь!
Душу свою и мою ты напрасно не тревожь, в поле широком колосится рожь,
Слышу шелест деревенских кос, выгляжу сумасшедшим и далеко не святым,
Я же занят делом мирским, с виду наивным и простым, я намедни стал холостым!
Мне бы кому отдаться за грош, но где статную покупательницу сразу найдёшь?
Куда не глянешь, она - тебе не ровня, хотя её задница пылает, как жаровня!
Под тяжестью страстей сгибаясь, стону и каюсь, но не спотыкаюсь,
Не ровен час кто-то из нас заглянет в унитаз, рядом промелькнёт Парнас,
Он не думает о нас, он – сам по себе и вертится полночи на одном каблуке,
У меня перо торчит в руке, сила ослабла в кулаке, сижу налегке, в одном пиджаке,
Все мысли о доле и судьбе! Трудно выжить во вселенной, только монах смиренный
Может укротить свой дух смятенный, я же, не уставая, грехи падшим женщинам прощаю,
Но грехам нет ни конца, ни края! О, земля святая, тебя пот до костей прошибает,
Ведь часов и дней неумолимый бег вот-вот разобьёт святой ковчег о берег высокий,
И все людские пороки увидят люди семейные и одинокие!
Куда взгляд ни кинь, нет прежних богинь, остынь, тебя прошу,
Присаживайся к нашему огню, я тебя не тороплю, посиди у огня, подумай, что и к чему?
Судьба сводит с жизнью счёты, все её заботы сводятся к одному:
Трудно мужику ходить по дому, коль он давно уже не верит никому и живёт скромно!
Дождь за окном, гремит гром, сверкает молния, но не видна та стезя,
Что в этот дом седого мужика привела! Нет худа без добра,
Невдалеке пьянствует деревенская шпана с вечера и до утра,
А опосля начнётся любовная игра! Братцы, ша! Любовь одна,
Она, как путеводная звезда, мы её увидим, если на высокий холм выйдем,
А затем дадим в другую сторону крен, там, знающие люди говорят, нет проблем!
Много вёрст идти до неба, на столе после скудного обеда остались крошки хлеба,
В душе царит разлад, кусты между собой о чём-то говорят, берёзы в сторонке шуршат,
А толпа молоденьких баб впирает свой взгляд туда, где всегда штаны висят,
А под штанами бушует дикое цунами! Не разбрасываюсь известными именами,
Вымеряю свою стезю мелкими шагами, грудь не увешена орденами,
За мирскими делами суть бытия вовсе не видна! Вишня уже отцвела,
Нет в природе тепла, жребий страшный напомнил мне о дне вчерашнем!
Жить и боязно, и страшно! Сердце бьётся в хилой груди, оно на всю округу кричит:
«К алтарю подойди! Впереди не видно ни зги! Как не крути, как не верти,
Можно сбиться с праведно пути! Куда идти? Куда шагать?
Хочу себя дороже продать, но кому? Уж точно, не той,
Что изменила мужу своему! Кое-где память напоминает о беде!
Не сходится гора с горою, нас нынче в доме двое, но нет душевного покоя!
Время сейчас такое, что бытие мирское, кого хочешь, того и расстроит,
Но стыд очи не застит! Бог все грехи простит! Так народная мудрость гласит!»
Поднять бы бокал вина в день свадьбы, но у судьбы свои планы на грядущее,
Было бы лучше не замечать сущее, дни проводить в посте, и жить от толпы наедине!
Жизнь на радость нам дана, как и одна жена, но посмотри вокруг себя, старина,
Даль безбрежная везде видна из открытого настежь окна! Суть бытия страшна!
О, времена! О, нравы! Грех от лукавого, и ничего вокруг себя не видит естество,
Оно и вправду жило грешно! Вот-вот разразится скандал на всю Европу,
Что делать бедному холопу, если он не может идти со временем в ногу?
Придя домой, снимает грязную робу, пьёт водку и рвёт глотку,
Потом притиснется к женской попке, в суете да не в обиде,
Грешны мы все в этой богом забытой стороне, а на другом конце планеты
Иное кредо бытия! Изменяется материя, но от вранья избавиться никак нельзя!
Свой путь пройдя, попадаешь под очистительные струи грозового дождя
Среди белого дня, глядь, впереди водная гладь и никого там не видать,
А позади не видно ни зги, там размытая колея, уходят прежние друзья в никуда
И уезжаю я в безвестные края! Как мне дальше жить? С кем дружить и кого любить?
Злость прожгла насквозь, авось, всё вернётся на круги своя, пока вертится земля
И шумят высоченные тополя, нам никак нельзя терять ни рубля! Тылы оголяя,
Враг безудержно стреляет, Вань, ты только глянь, везде одна и та же пьянь, у неё роман,
С коленей встать, дело дрянь, всю ночь скрипит старенький диван, держи пошире карман,
Ты эту ночь будешь долго вспоминать, с бабы снят халат, на полу трусы её лежат,
Свят, свят, свят! Хватит тосковать, нет пути назад! Не сходи с ума,
Статная баба пришла сюда сама, наверное, в тот миг она сошла с ума
И лишилась интеллекта, такое с женщинами случается нередко,
Они прыгают с ветки на ветку, а потом плачутся в жилетку!
Им никто не виноват, их никто не заставлял ложиться в кровать!
Япона мать! Зачем оставлять последние силы в неравном бою?
Я ем и пью на ходу, а в городском саду в кустах лежит мужик нагой,
С виду не святой, кто-то подошёл и пнул его ногой! Бог ты мой! За что?
Своих обидчиков надобно знать в лицо! На нём старенько пальтецо
И морщинистое худощавое лицо! Кто о чём? Я же толкую о деле святом!
Пока не грянет гром, мужик не перекрестится и не вытрет липкий пот с лица!
На всё воля Творца! Вот такие-то дела, товарищи и господа!
Половина села толкует о проблемах бытия, в голосах и взорах
Тихо исчезает задымленный город, порох мы держим сухим в своих пороховницах,
Бабы в девицах были строги, сейчас спокойно раздвигают заезжим купцам длинные ноги!
В итоге – оказавшись в таком переплёте, бредут домой на автопилоте,
Никто не думает о работе! Господа, как вы живёте? Тускнеет взгляд,
Женщины за мужчинами всю ночь следят, каждая из них – ****ь,
Это все мужики даже на суде подтвердят! Итак, это доказанный факт!
Однако не нам решать, куда голову склонять? Направо глянешь,
Сразу увянешь, посмотришь влево – пред тобою молодая дева
Склоняет голову свою, я её красоту реально ценю! Исподлобья смотрю ей вослед,
Сил и мощи нет, простыл их след, был завтрак и обед, подавали вчерашний хлеб,
Заметь, мало - хотеть, надобно ещё суметь набросить на женскую расщелину тонкую суть!
Гаснет свет в опочивальне, а в комнате дальней раздается скрип сандалий,
Кто-то проходит в холодный дом, женщина та, что живёт за соседним углом
Уж точно хочет стать хозяйкой в нём! Из её окна вся окрестность, как на ладони видна,
Она и статна, и красива, и умна, в обращении приятна и стройна, но её душа – потёмки,
Спрятаны глубоко её грехи, на виду лишь осколки одни, там жалкие обломки,
О них не узнают даже потомки мои! Она смотрит на степные дали и зелёные холмы,
Но ничего не видит среди кромешной тьмы! В этом доме до неё жило
Одно живое существо, я боготворил его, хотя холод исходил из сердца того!
Мне бы от него сбежать, я же продолжал любить и обожать, надоело надеяться и ждать,
Что в душе наступит благодать, душе кроткой нужен был отдых короткий,
Она устала от забот, ссор, семейных дрязг и мирских невзгод!
Сколько можно водить хоровод, стезя ушла стремглав за поворот
И вот стоит на холме по уши в дерме и слёзы льёт, вглядывается в необозримую даль,
А в глазах – тоска и печаль, прошлого не жаль, мораль сей басни такова, что слова и дела,
Как три былинных богатыря должны свои проблемы решать сообща, а не с кондачка!
Шумят вблизи речные камыши, они выдувают из разбитой души бывшие грехи,
А новые ей на пятки наседают, и никто загодя не знает, что они замышляют?
Взгляд устремился на восток, там есть заветный островок, где нет ни дрязг, ни склок,
И видит всемогущий бог, что даже бездыханный небосвод
Там влюблённым душам свои колыбельные песни поёт!
Небо покрылось багрянцем, начались песни и танцы,
А местные пьяницы и тунеядцы сжимают пальцы от тоски,
Не суди и не судим, будешь, что в женщины с молодости ты разбудишь,
Тем до конца жизни довольствоваться будешь! Ныне потемнели зелёные равнины!
Тяжкие моменты легче всего переносят мерзавцы и импотенты,
А в жизни творческих людей всегда недоставало высоких идей,
Их гонят взашей под звон секир и палашей, их некому отогреть,
Уж лучше умереть и стоя встретить жуткую смерть,
Чем стоять на коленях с утра и допоздна, и знать, что твоя душа не грешна,
Хотя и она белее полотна и у неё жизнь одна! Когда я появился на белый свет,
Мне было мало лет, точнее ни одного, но маленькое существо
Хотело знать мать и отца своего! До сих пор дрожу весь: зачем живу я здесь?
Приятен детородный процесс, но миг сладострастия быстро исчез среди рытвин бытия,
Под воду ушла едва заметная стезя, над ней клубится пыль грозовых облаков,
Слышу блеяние коз и коров, хочу жить вдали от людской толчеи,
Но никого не посвящаю в планы свои! Живу я с той поры, как нищенка в пыли,
Мне небеса ответ дать не смогли на вопросы мои, я – не бог и не червь,
Не раб и не царь, я – божья тварь и мой очаг – божественный алтарь!
Душой и телом ослаб божий раб, но не сдаётся никак злой своре собак,
Он положил на алтарь весь свой жалкий скарб, трудно уйти от их зубов и лап тех собак,
Труден каждый шаг, новый этап бытия, новая стезя, идут года, сменяются генсеки,
Но умные люди продолжают лес рубить на таёжной лесосеке!
Святость увязла в грязи и в блуде! Взгляд прикован к двускатным домам,
Я вырос там, пережил не один любовный роман, ходил по высоким холмам,
И прислушивался к старикам, прошлое осталось вдали,
Вместо домов разрушенные кирпичи, остался лишь пустой земли клочок,
На нём когда хлеб рос, нынче я в летах, но и мне присущ неподдельный страх!
Тоскую сам по прошлым временам, моё жильё в деревне,
Там сохранились обычаи древние, вот в той харчевне я гулял и пил,
Хороводы с девками водил! Они все по характеру похожие, красивы и пригожие,
Но стоит им войти хозяйкой в твою прихожую – конец бытию! Собирай суму и уходи,
Куда глаза глядят, в твой дом ворвался вор и тать!
Даже на базаре не услышишь такую свару, люди старые говорят,
Что семейная жизнь напоминает ад, ты влюбился сначала,
А когда твои капиталы окончательно отощали и жена об этом узнала,
Пиши, что всё пропало! Ей всегда любви недоставало! Я же в возрасте преклонном
Привык к жизни монотонной, мне не нужны компаньоны в деле любом,
Сам расшибу любую стену лбом! Что за жизнь со стариком? Чуть попозже
Встречу создание божье, молюсь, читаю молитвы наизусть, руки на груди скрестил,
О, царь небесных сил, да, я неправедно жил, время торопил и много ереси вкусил!
Хотел долго жить, нынче должен что-то сотворить, чтобы о прежних грехах забыть!
И неимущим, и богатым мы в равной степени не нужны,
Нищим ты уходишь от молодой жены, вытираешь руки о дырявые штаны,
Но душа жаждет покоя и тишины! Сверкает изумруд среди бобровых запруд,
Изредка на свету появится суть земного бытия, и тут же из-под ног уходит земля!
Кто здесь я и в чём грешен я? Среди окраин городских встречаю близких и родных,
Но даже среди них всегда найдётся какой-то псих, который скажет немало слов дурных,
Их не вставишь сходу в стих! Сонный округ смотрит на юг, там слышен смех подруг,
Но сузился круг общения, нет к прошлому прикосновения, в душе сквозняк,
Там тьма и мрак, земля внемлет богу, а мне пора отправляться в путь-дорогу,
Чтобы унять тоску и тревогу! Мне всё ни слава богу,
Хотя нет видимых причин, чтобы блудный божий сын
Жил один среди городских развалин и руин! Он жил весомо невдалеке от божьего дома,
Там ему всё до боли знакомо, блистал остротой зрения, но молодое поколение
Внесло в его душу тоску и смятение! Мужик старый не боится божьей кары,
Он лежал на нарах, общался с людьми отсталыми, теперь взглядом усталым
Смотрит на жизнь, она по накатанной плоскости катится вниз: посторонись,
Ты над пропастью завис! Пыль летит из-под копыт, никто уже давно здесь не спит,
А маятник сна ещё сильнее раскачивает холодная весна! Мне не до сна! Крепись, старина,
У тебя жизнь одна и другой уже не будет! Кто т тебя осудит? Никто!
Только те, кто в мирской суете живут грешно! То-то и оно! Проходит всё, пройдёт и это,
Холодную весну сменит жаркое лето! Надежды юношей питают,
Но старикам они досаждают и дух угнетают! Неужто об этом боги не знают?

г. Мариуполь
9 мая 2015 г.