Пока хожу, я буду ездить

Одни хранят свои воспоминания закатанными в банки солеными огурцами, другие – засахаренной клюквой. Я же память не консервирую, а держу в виде своего всегда открытого самодельного альбома почтовых марок, которые собирал в детстве и летал с ними в Патагонию и Танзанию, Гватемалу и Египет, Эфиопию и на остров Барбадос.
Со временем я возвел путешествия в ранг жизненных приоритетов №2 (что под номером 1 – догадайтесь сами). Хотя, конечно, не все меня могут понять. В одном из далеких советских годов я как-то по случаю перехватил путевку в Турцию, и мой приятель Эд Соркин очень удивился: «Ты что с ума сошел, 300 рублей на 9 дней выбросить. Да за эти деньги можно целый месяц на пляже в Анапе загорать и там с чувихой кувыркаться».
Такие вот бывают разные интересы, разные предпочтения, кому что важнее – одному ромовую бабу целиком, другому отдельно ром и отдельно бабу. А для меня тогдашняя первая в жизни встреча с проклятым капитализмом на ожерелье моей памяти о путешествиях всю жизнь сияет прекрасным аметистом среди других, простых каменных бусин.
Хотя, в ранней молодости еще до турецкой поездки и сам нередко с непониманием глядел на каких-нибудь пожилых американок, шагающих со своим рюкзачками по пыльным переулкам Самарканда или деревянным мостовым Кеми. Помню, как в Иркутске на Советской улице мои глаза вдруг споткнулись о плотно обтянутые неплотной тканью упругие округлости шедших передо мной дамочек (а куда еще было смотреть?). Услышав английскую речь, я обогнал иностранок, и обернулся. И был очень разочарован: «Вот паршивки, такие попки испортили». Поистине, сзади пионерки, спереди пенсионерки.
Что подвигло этих пожилых женщин, оставив уютный камин и жульен с трюфелями, отправиться куда-то на край света в дикое опасное Забайкалье? Разве только ведь пенсионная свобода? Вовсе нет. Путешествуя, они пытаются продлить жизнь, замедлить ее бег, ухватить за хвост стремительно убегающие года. Перемена мест, свежие впечатления, новая информация – бензин, на котором работает машина времени. Это она каждый год жизни ребенка, губкой впитывающего в себя все вокруг, уравнивает с десятком лет уже все познавшего старика. Вот почему он инстинктивно стремится что-то новое ухватить, познать еще непознанное, побывать там, где никогда не был.
Но проходит время, и приходит время, когда бесцеремонный тормоз старческой немощи, увы, останавливает нас, не дает сил крутить назад тяжелую стрелку часов времени. И приходится свою трепетную любовь к дальним дорогам оставлять безответной, а удовлетворяться лишь мелкими каботажными поездками вокруг да около. И ублажать себя воспоминаниями о прошлом самолетном, железно-дорожном, автомобильном, пешеходном покорении материков, морей и океанов, горных хребтов, равнин и плоскогорьев.
Я всю жизнь усердно трудился над доставанием, приобретением, выбиванием разных служебных командировок, деловых поездок, туристических путевок и прочих оказий, позволявших неустанно наращивать свой разно-широтный и много-меридианный километраж поездок по необъятным просторам страны Советов и даже труднодоступной загранки. И занимался этим до самой глубокой старости.
В результате мои давнишние мечты об экзотических странствиях воплотились в жизнь посещением более 50 стран мира, расположенных на всех континентах планеты. И утешением себя дотошным подсчетом длины своих воздушных маршрутов, согласно которому к переломному 1991 году я с десяток раз облетел на спутнике Земной шар по экватору, сделав это на более высокой (а, значит, и более длинной) орбите, чем Гагарин, Попович и другие чемпионы заоблачных путешествий.
А добавив к тому советскому авиационному стажу туристические и гостевые поездки второй, пенсионной, части своей жизни, достиг поистине космического уровня – слетал, аж,... на Луну (!), которую облетел по орбите американского "Аполлона" и благополучно вернулся на Землю.
Эх, еще бы мне одну такую жизнь, я бы на Марс слетал, а то и на Венере привенерился.