Очки

У Саши Клюева день начался, как обычно, с неприятностей. Нет. Клюев не был по жизни рафинированным неудачником, сродни герою Пьера Ришара Франсуа Пиньону, из фильма «Невезучие», но и в любимчики Фортуны его не записал бы и находящийся в пограничном состоянии психики оптимист.

Правда, беды Александра не несли в себе фатального характера, ограничиваясь бытовыми неурядицами, изредка скрашиваемыми везением на уровне статистической погрешности. В остальном у него было всё, «как у всех». Другими словами ничего из ряда вон выходящего. Обычная работа, с оставляющей желать лучшего зарплатой, «однушка» в спальном районе, видавшая виды «дэу некстия», которая уместнее смотрелась бы на свалке, нежели на парковке у его дома.
 
На предприятии, где Саша ( именно Саша, а не соответственно возрасту - Александр Владиславович) исполнял обязанности технолога, в целях экономии фонда заработной платы провели сокращение штатов… Повезло, что компенсацию по увольнению ему выплатили в полном объёме. Другое дело, что найти работу где-то ещё по специальности в пятьдесят два года было весьма проблематично.
 
Клюев каждый день часами просиживал за компьютером в поисках подходящей вакансии. Сегодня, позавтракав, он включил умную машину, и поплёлся на кухню, где на плите, распространяя по квартире волнующий аромат, варился кофе. Саша едва не опоздал. Над туркой угрожающе нависла шапка коричневой пены, готовой вот-вот залить варочную поверхность.
 
- Ой ё…! – Клюев бросился к взбунтовавшейся жидкости, запутался в соскочившем с ноги шлёпанце, и неуклюже попытался восстановить равновесие. Очки слетели с кончика носа, и вдребезги разбились о кафельный пол. Саша на несколько секунд впал в ступор, коварный напиток не преминул воспользоваться заминкой.

- Твою дивизию! – Клюев оторопело переводил взгляд с разлетевшихся по полу осколков стёкол и оправы, напоминавшей сейчас велосипед, попавший в аварию, на залитую убежавшим кофе плиту, - минуту назад всё было хорошо, в смысле, обыденно, - скорректировал он текущее положение дел.
 
Зевая во весь рот, в кухню заглянул здоровенный кот помойной окраски, и уже не в первый раз, посмотрев на хозяина, как на обделённого умом, ретировался в одном известном ему направлении.

- Все против меня, - вылив в кружку остатки напитка, Саша вернулся в комнату, и уселся во вращающееся кресло у компьютерного стола, подслеповато уста-вившись на экран монитора.

- Это полная ж…! Без очков здесь делать нечего, - невесело резюмировал Александр.

Переодевшись, он сунул в портмоне несколько тысячных купюр, прихватил ключи от машины, и заперев дверь, вышел в не по весеннему мрачный май.

Покрутившись по своему «спальнику», и не найдя магазина «оптика», Клюев поехал в центр. Здесь подобных заведений было предостаточно, но осведомившись о ценах на продукт, Саша загрустил. Тех денег, которые он взял с собой, не хватило бы даже на монокль без шнурка.
 
Припарковавшись у тротуара, Клюев, выстукивая пальцами по рулю какой-то невнятный мотивчик, стал припоминать места, где относительно недорого можно было бы приобрести, без преувеличения, жизненно необходимый предмет.

В памяти по странной ассоциации сначала всплыло имя русского прозаика и публициста Николая Семёновича Лескова, его стилизованная под сказ повесть «Левша», а следом и адрес: Новосходненское шоссе, где располагалась одноимённая барахолка, пожалуй, самая известная в Москве.
 
Прибыв на место, Саша без особого труда нашёл прилавок с оптикой. Шустрый, шельмоватого вида старичок подобрал ему подходящие, и приемлемые  по цене очки.

- Считайте это своего рода бонусом, поосторожней им пользуйтесь, не зары-вайтесь, а то и эти разобьёте, - с лукавым «ленинским» прищуром посмотрел на Клюева старик.

Александр, занятый в этот момент сведЕением дебета с кредитом, в свете непредвиденных расходов, пропустил его слова мимо ушей, и вспомнил о них много позже, когда привычная действительность стала расползаться, как потраченная молью ткань под руками.
 
Вернувшись домой, Клюев протёр плиту, сварил кофе, на этот раз не спуская с турки глаз, пренебрегши народной приметой: «Если пристально смотреть на стоящий на огне чайник – тот никогда не закипит».
 
С ароматно дымящимися кружкой и сигаретой, он сидел за компьютером, читая новости, и привыкая к новоприобретённым очкам. «Вот что у меня за жизнь? – философствовал Александр, - шаг вперёд, и два назад. Всегда так. Перманентно-поступательного движения вперёд и не припоминается. Сижу, и радуюсь покупке. А чему радоваться-то? Не разбил бы старые очки, не пришлось бы тратиться на новые. И так во всём. Хотел купить новые ботинки на зиму, пришлось покупать новый кран на кухню. Мечтал съездить отдохнуть в Крым, пришлось по требованию бывшей жены внести свою лепту на свадьбу дочери, на которую меня только из милости и пригласили».

С семьёй у Клюева тоже не задалось. Женился он сразу после окончания ин-ститута на однокурснице, причём особых отношений до «диплома» у них не было. Позже он охарактеризовал эту глобальную в своей жизни ошибку фразеологизмом: «без меня меня женили». «Суженая» после выпускного бала затащила Сашу в его же собственную постель, и экстренно забеременела. Через семь ме-сяцев Клюев стал счастливым отцом здоровой девочки (три четыреста).

Родители Александра погибли за месяц до его призыва в армию, по окончании им ВУЗа. Нередкая, но от этого не менее трагическая смерть – отравились угарным газом в недавно приобретённом доме в деревне. Затопили печь, а вьюшку (шибер), даже и не открывали. Городские… а спросить у кого, невдомёк. Недаром предки в старину держали в домах кошек. Те не только «живолапые» мышеловки, но и датчики угарного газа. Почуяв неладное, кошки начинают нервничать, и стараются покинуть ставшее неуютным помещение, тем самым иногда спасая хозяев от угара.

Похоронив родителей, Саша тоже завёл кота, правда, по другой причине. Тяжело переживая потерю родителей, он начал злоупотреблять алкоголем. Шёл, как-то поздно ночью, в изрядном подпитии домой, а за ним котёнок бездомный увязался… Люди разные. Кто-то бы спьяну мог и шугануть малыша, а осиротевший в одночастье  Александр, почувствовав в котёнке родственную, одинокую в этом безразличном ко всему мире душу, сунул мяукнувший мохнатый комочек за пазуху, и принёс домой. «Шариков», то есть, Петрик, быстро освоился в новом жилище, и воспринимал хозяина, в лучшем случае, как нерадивого дворецкого, а хозяйку горничной.
 
- Гены, никуда от них проклятущих не денешься, - сетовал на демонстративное пренебрежение к себе кота Клюев, - надо было тебя Полиграфом Полиграфовичем назвать.

Вот с кота-то всё и началось.

Клюев сидел за компьютером, привычно безнадёжно искал работу, елозя курсором по экрану монитора, когда в отражении изнутри правого стекла ново-обретённых очков заметил Петрика, вознамерившегося прыгнуть на клавиатуру. Это и раньше водилось за котом. Тот ревновал «квартиросъёмщика» к компьютеру. Саша поставил «блок», но ничего не произошло. Недоумённо осмотревшись, Клюев увидел кота. Выставив лапу «пистолетом», тот индифферентно окружающему, вылизывал причинное место.
 
Саша вернулся к статье о Европе, выстрелившей санкциями против России себе «в ногу». «Так вам и надо, лободыры», - удовлетворённо подытожил он…

«Змей» Петрик, всем своим немалым весом опустился в прыжке на клавиатуру, нажав неведомую Клюевым комбинацию знаков, запредельную для поль-зователя, от которой компьютер «завис».

- Ну, исполать тебе, гадский гад! Без кота и жизнь не та…, - обречённо конста-тировал Саша, и аккуратно опустил кота на пол. Попытавшись перезапустить машину, и не получив желаемого результата, Саша, раньше обычного, улёгся спать.

Ему снилась какая-то сюрреалистическая муть. Он словно попал в мир Дороти Гейл, описанный Лайменом Баумом.  Саша, задыхаясь, и холодея от ужаса, бежал между покрытых зелёными всходами полей, сохраняемых безоблачным небом и тёплым солнцем. Дорога, выложенная жёлтым кирпичом, похоже, построенная ещё задолго до Аппиевой, вела вдаль, к синеющим на горизонте горам, а его самого, громыхая стальными сапогами и размахивая огромным топором, догонял, неумолимо сокращая расстояние между ними, Железный Дровосек…

Саша проснулся от собственного крика. Сколько он себя помнил, ему всегда снились цветные сны, и никогда кошмары. В детстве мама читала ему на ночь «Капитана Крокуса», «Пеппи Длинный чулок», «Карлсона», «Сказки народов мира», и множество подобных книг, научила его читать раньше определённого Министерством образования срока. «Мама! Сколько же ты в меня заложила, и как мало я впитал из этого! - посетовал Александр, - а отец? – капитан второго ранга в запасе! И что?! Мама запретила единственного сына в военные моряки определять, шантажируя мужа разводом. И вот результат – никто и зовут никак». В своё время, несмотря на свои связи, матушка не смогла «отмазать» любимое чадо от службы в армии. СашкА же, маменькими заботами, кандидата в мастера спорта по плаванию, перворазрядника по самбо, призвали служить в гвардейскую морскую пехоту, Северного, тогда ещё Краснознамённого флота.

Повоевать Сашку не случилось. Он, что называется, удачно попал в «вилку». Войска из Афганистана вывели четыре года назад, а первая чеченская началась через пол года после его «дембеля». Не очень-то, если честно, и хотелось. Труса он не праздновал, но и мозги на плацу не протоптал. В своё время, дед, по серьёзному ранению окончивший Отечественную войну в Вене, в должности  ко-мандира роты дивизионной разведки, без прикрас рассказал внуку о реалиях ратных будней.
 
Саша, после ВУЗа, за полуторогодовалый срок службы сдружился с представителями многих из тогдашних советских республик. В их полку служили литовцы, латыши, молдоване, украинцы. Он, отличавшийся ростом метр девяносто два, в шеренге стоял четвёртым. Перед ним, латыш Петерис, метр девяносто пять. Женат, уже родилась дочка. В армию попал из-за протестов против доминирования «совдепии» над «порабощёнными» прибалтийскими народами. Следующий, Алвис, тоже латыш, баскетболист клуба «Жальгирис», вдрызг разругавшийся с тренером, и по-русски, «назло бабушке, отморожу себе уши», сам пришёл в военкомат - два два. Дальше «хохол» Мельник, два четыре. Правда, с ним не срослось. При таком росте, вес больше ста двадцати килограммов, это скорее для борцов сумо, чем для советской морской пехоты. Клюев навсегда запомнил, как построивший их, новобранцев, сержант, в заломленном на правое ухо, явно малым, не по его лицу беретом, доложил офицеру:

- Новобранцы по вашему приказу построены.

Офицер, рослый (это уже Сашу не удивляло), жилистый, похожий на исхудавшего за зиму матёрого волка одиночку, как ему показалось, плотоядно облизнулся, и прошёлся вдоль шеренги вновь прибывших.

- Материал средний. Так себе материал. Но, будем работать! Были бы кости, мясо нарастёт! Тебя это не касается, - легко, будто играючи, капитан куда-то ткнул согнутым пальцем в тело Мельника. Тот, по-бабьи ойкнув, согнувшись, опустился на корточки, - кошеварить умеешь?

- Та я на сторожи завжди кухарем був.

- Замётано! В повара пойдёшь. Плохо кормить будешь, лично тебя съем, оскалился в хищной улыбке командир.

Потянулись похожие, как ячейки в сети, дни, недели, месяцы. Отслужив, Саша вернулся в родные пенаты. Ему предлагали остаться на сверхсрочную, но… Армейским Саша себя не видел. «Ну, не могу я в хомуте и оглоблях, - с нарочитой гнусавинкой в голосе цедил он, морщя нос. И уже нормальным голосом, - да и здоровой злости во мне маловато».

Дома его «ждала» жена и уже подросшая до малого предметного разговора дочь. Слово «Дай» в её лексиконе явно превалировало.

Потом работа, становление в коллективе, в котором «Саша» стоило больше, чем три раза «Ку» с приседанием.

Развод: «Ты меня никогда не понимал, сгубил мою жизнь, -  и далее на той же ноте, - я ухожу от тебя ради будущего «Моей!» дочери, которое ей с тобой, неудачником, ни разу не светит!».

На счёт «Моей» дочери ещё в армии Клюева просветил Петерис: «Хороший ты v;rietis (парень), Сашок, но глупый, - с заметным акцентом просвещал его приятель, - дочь три четыреста - это не семимесячная. У меня тоже дочь. Жена родила, как положено, через девять месяцев. Девочка весила три двести».

Разменяв квартиру родителей, лучшую он отдал уже бывшей жене, с её дочерью, которой до достижения совершеннолетия платил алименты, перебрав-шись сюда, в «хрущёбу ухрущенной» планировки.

Оценив коварство противоположного пола, о построении «крепкой» семьи Саша больше не задумывался, ограничиваясь краткосрочными, ни к чему не обязывающими романами.
 
Подковы срывать ещё рановато, но предварительные итоги малоутешительны. Ни жены, ни своих детей, ни, тем более, внуков. Из близких только кот Петрик, который откровенно его презирает. До пенсии, что называется, глаза вытаращишь. Приличной работы не найдёшь, в стране не всё так радужно, как пытаются донести до населения средства массовой информации – сначала пандемия, будь она неладна. Теперь спецоперация на Украине. Дело нужное, даже необходимое, но по бюджету бьёт больно, что не может не отразиться на общем состоянии дел в государстве. Лет бы десять-пятнадцать скинуть, завербовался бы по контракту, нациков гасить. Но, увы и ах, к своим благоприобретённым ста килограммам ещё килограммов тридцать пять разгрузки… плюс курение, регулярные пивные тренировки. Словом, кроме, как в качестве мишени, приложить себя не к чему.

- И тут облом, - подытожил свои размышления Клюев, сидевший в кресле перед чудом заработавшим с утра компьютером.

Кот, снова взгромоздившийся на клавиатуру, презрительно мазнув по его физиономии пушистым хвостом, спрыгнул со стола.

- И ты, Брут! – с интонациями провинциального актёра, подпустив слезу в голос, продекламировал Александр.
 
Проследив за царственно прошествовавшим на кухню Петриком, Саша во внутреннем отражении на этот раз левого «окуляра» оптики увидел слезами катящиеся по оконному стеклу дождевые капли. «Ну, хоть с погодой повезло», - съехидничал он, поворачиваясь к окну…

Едва не упав с кресла, Клюев уставился на абсолютно сухое стекло, и освещённый полуденными лучами солнца соседний дом. «Я что, с ума схожу? У меня глюки начались? Ведь был же дождь! Был… Надо срочно выпить, пока окончательно не спятил», - Саша сорвался с места, в два прыжка подскочил к допотопной «стенке», и открыв дверцу барного сектора, выудил из его чрева едва початую бутылку коньяка, сделал несколько больших глотков. По телу растеклось живительное тепло, нахлынувшая на него паническая атака немного отпустила.

- И что это было? – нетрезво обращался Клюев к устроившемуся на подокон-нике Петрику. С бутылкой он перебрался на кухню, «сообразил» какую не то за-куску, и уже перелил в широкогорлый стакан остатки коньяка.

Кот недовольно мяукнул, и соскочил с подоконника. Через открытую створку окна на него попали капли стремительно набиравшего силу дождя.

Клюев завороженно смотрел на растекающуюся по подоконнику лужу. Встал, прикрыл окно, и поплёлся в комнату: «Что-то мне нехорошо, пойду ка я прилягу».

Утром, проснувшись с тяжёлой с похмелья головой, Саша и не вспомнил, с какого перепуга устроил вчера незапланированную «вакханалию». Одевшись, он вышел из квартиры, спустился по лестнице, и нетвёрдой походкой зашагал в сторону ближайшего магазина. Прикупив упаковку баночного крепкого пива, поспешил домой. Всю ночь шёл дождь. Тротуары пестрели озерцами и озёрами луж. Некоторые из них Саше приходилось обходить по проезжей части. Краем глаза, в отражении левого края стекла очков он увидел чёрный, похожий на катафалк внедорожник. Не сбавляя скорости, тот, проносясь мимо Саши, обдал его с ног до головы веером грязной воды. Запоздало вжав голову в плечи, Саша отпрыгнул на тротуар.

- Твою мать! – он по инерции стал стряхивать с сухой одежды не существующую жижу.

Замутнённому похмельем сознанию потребовалось несколько секунд, чтобы прийти к пониманию, что никакого внедорожника не было и в помине. Клюев так и замер с прижатой к груди ладонью, словно янки под звуки The Star-Spangled Banner.

Очнувшись от морока, он, обеспокоенный своим психическим состоянием, продолжил движение. Обходя очередной «разлив», Саша вышел на проезжую часть… Чёрный, похожий на катафалк внедорожник, даже и не думая притормозить, окатил его грязевой суспензией.

«Это что? Что это было? Это как…», - дрожащими губами вопрошал он в никуда, затравленно озираясь по сторонам.

Дома, едва сняв грязную ветровку и скинув обувь, Саша, едва не споткнувшись о развалившегося посреди коридора Петрика, чертыхнувшись, влетел на кухню, суетливо выдернул из пластикового держателя банку пива, рванул, словно чеку гранаты, колечко клапана, и залпом выпил её содержимое.

После третьей банки Клюев несколько успокоился, а его мозг вновь обрёл способность к логическим умозаключениям. Ему припомнился вчерашний день. Кот прыгнувший, и в то же время не прыгнувший на клавиатуру. Дождь, которого не было, но который пошёл позже. И вот сегодня… «Один раз - случайность, два - совпадение, а три – закономерность, - подытожил Саша, - и когда это со мной началось? Да вчера и началось! Как очки новые купил, так и завертелась вся эта чертовщина! Стоп. Очки! - Клюев потянулся за очередной банкой, - нет… Этого не может быть. Этого не может быть, потому, что этого не может быть никогда», - припомнилось ему отрицание отрицаний пресловутого Войска Донского отставного урядника из дворян Василия Семи-Булатова.

После пятой банки Саша уже не был столь категоричен.

- А пуркуа бы и нет? – уже в слух, со слегка заплетающимся языком рассуждал он, - вот, к примеру, Самуэль Клем… Клемс… Тьфу! Марк Твен устами Шерлока Холмса сказал: «Отбросьте всё невозможное, то, что останется, и будет ответом». С другой стороны, то о чём я думаю, и есть это самое «невозможное». Чёрт! Ум за разум заходит!

Так ничего конкретного и надумав, Клюев отправился на боковую. Он уже засыпал, когда у него появилась некая идея. Проснувшись, он, сразу вспомнив о «прожекте», вышел на балкон, и прислонившись к решётке ограды спиной, стал ловить отражение улицы на внутренней стороне стёкол очков. Простояв так минут десять, он сменил положение, и облокотившись на перила балкона, стал наблюдать за улицей. Через полчаса Саша вернулся в комнату, достал из бара бутылку водки и отправился на кухню. «Уже не помню, когда я так много пил, - посетовал он себе, - так и сопьёшься к хренам! Впрочем, без алкоголя всё это принять трудно».

Опрокинув стопку, и закусив маринованным огурчиком, Александр предался размышлениям. Подумать было о чём. «Итак. Невозможное оказалось возможным, - он налил очередную порцию, - очки показывают будущее – это факт, от которого не отмахнёшься. Когда я стоял спиной к улице, в отражении я видел то, что увидел позже, в течение того получаса, когда повернулся «к лесу передом». Что важно. Первое: насколько далеко можно заглянуть вперёд, и второе: как эту возможность применить к своей выгоде на практике. Но сначала нужно найти жучилу-старика, что втюхал мне этого троянского коня, точнее, троянские очки».

Со стариком ничего не вышло. На его месте какая-то здоровенная тётка торговала кружевным женским бельём. Ни она, ни соседи старика-оптика не видели, ничего о нём не слышали. Почему-то Клюева это не удивило. «Придётся своим умом… - вспомнился ему дед Щукарь из шолоховской «Поднятой целины», - только бы как со «старой апробацией» впросак не попасть».

Нужно было с чего-то начинать. Саша принёс из кухни колченогий табурет, и устроился на балконе спиной к улице, просидев так битых два часа, всматриваясь в отражение в очках. Сменив положение, просидел ещё два с половиной.

«Пфу… Ну, с этим всё ясно, - поднявшись с табурета, Клюев помассировал от-сиженную пятую точку, - «заглянуть» можно не больше чем на полтора часа с небольшим, - первый тайм мы уже отыграли… - фальшивя промурлыкал он, и громко хлопнув, потёр ладони друг о друга, испугав кота. Тот, посмотрев на него, как на буйно помешанного, ретировался под диван.

Что же касаемо применения фантастической опции очков, с этим поначалу не сложилось. Правда, был один случай, которым Клюев вполне обосновано гордился. Ещё бы! Так, как он отогнал машину в сервис – совсем старуха расклеилась, передвигаться ему пришлось посредством общественного транспорта. Стоя на остановке, в сгрудившейся под плексигласовой крышей группкой ожидающих автобус (на улице, пузырясь в лужах, шёл проливной дождь), он уже привычно «мониторил» отражение на внутренней поверхности стёкол очков.
 
Заметив в левом стекле какое-то движение, Саша скосил глаза, и толпа противных мурашек загалопировала у него по спине, а сердце ухнув, провалилось куда-то в район мочевого пузыря. Потеряв управление, маршрутка неслась прямо на них. Время на раздумья у него не было. Клюев уже научился определять, когда произойдёт увиденное им в отражении событие. Убедить людей без видимой причины покинуть укрытие, и выйти под ливень, не представлялось возможным. Нужно было срочно придумать что-то такое, из-за чего народ пренебрёг бы пусть сомнительным, но всё же комфортом. Мысли пулемётной очередью рикошетили от стенок черепной коробки. Одна из них трассером прошила мозг.
 
- Бомба! – дурным голосом заорал Саша.

 С криками и визгами, побросав ручную кладь, люди бросились в рассыпную. Растерявшуюся девчонку-тенейджерку Клюев схватил в охапку, и успел оттащить на безопасное расстояние как раз в тот момент, когда маршрутка на полном ходу снесла хлипкую конструкцию остановки, и врезалась в фонарный  столб.
 
Не дожидаясь «аплодисментов», экстренно покинув место происшествия, Саша свернул в ближайший проулок. Чувствуя всем телом бьющую его мелкую дрожь, он как мантру раз за разом повторял: «Главное, что никто не пострадал, главное, что никто не пострадал…».

 Ещё один более менее стоящий внимания случай произошёл с ним на МКАДе. Саша увидел в отражении, как в «корму» его «некстии» врезается какой-то заполошный мажор на «ренжровере». Резко перестроившись, в зеркало заднего вида он увидел, как внедорожник въехал в «филейную» часть ехавшей впереди Саши «тойоты». «Ну, извини, фрателло, такова она селява. А ты спасибо очкам скажи, - постучал он по рулю ладонью, - а то бы рассыпалась на фиг, посреди дороги».

Больше ничего существенного, как не старался, Клюев припомнить не смог. Так, одна мелочёвка. Ну, избежать неожиданной пробки на дороге, взять зонт, в погоду, ни в коем разе не предвещавшую дождь, не напороться в подворотне на гопников, etc. Всё это он принимал, как должное.

Саша изнывал от невозможности применить «чудо-очки» для повышения своего благосостояния. Сбережений у него отродясь не было, выходное пособие иссякало, словно вода вылитая в песок, а подходящей работы он так до сих пор и не нашёл. К должности охранника в супермаркете, как впрочем, и грузчика, он ещё не был морально готов, а другие вакансии в его возрасте ему не «светили».

Идея пришла внезапно, как тропический ливень в океане. Сам некогда серьёзно занимавшийся спортом, Клюев не понимал футбольных болельщиков. Одно дело тренироваться, добиваясь наилучших результатов, участвовать в соревнованиях, бороться за победу… А тут? Орать, как сумасшедшие, до хрипоты спорить о том, кто и как сыграл, потрясывая пивным животом выкрикивать в экран телевизора «верные» советы нерадивым игрокам, в пред инфарктном состоянии переживать поражение своих кумиров… Хотя… вольному воля. Главное, что он к этому всемирному помешательству отношения не имеет. И в данной ситуации, едкое замечание капитана Сливы из повести Куприна «Поединок»: «Уся рота, ч-черт бы ее побрал, идет не в ногу. Один п-подпоручик идет в ногу», ни коим образом не уместно.
 
В Москве, как грибы после дождя, расплодились букмекерские конторы. Их вывески постоянно попадались на глаза Клюеву. Вот они-то и подали, пока ещё смутную идею, как, без особого труда повысить своё благосостояние. Для начала Саша купил билет на футбольный матч. Кто там с кем играл, его мало волновало. Народу было не много, видимо, играющие были не интересны «серьёзным» болельщикам. Клюев выбрал место, с которого в очках отражалось табло.

«Заглянув» на максимально возможное время в будущее, он увидел высветившийся на табло счёт, и покинул стадион. Больше ему тут делать было нечего.
 
Теперь нужно было узнать, как делать ставки. Саша нашёл в интернете статью: «Что нужно знать о ставках на спорт. Инструкция и советы для новичков». Его приятно поразило, что ставки можно делать не бегая по реальным букмекерам, а не выходя из дома, через компьютер. Ему раньше не раз попадалась навязчивая реклама всевозможных виртуальных букмекерских контор, при просмотре фильмов, но тогда это всё его только раздражало. Теперь же он с головой окунулся в неведомый океан ставок, «событий», «исходов», «линий» и прочего. Его заинтересовали Лайв-ставки по ходу матча. «Вот то, что мне нужно, - потёр руки от возбуждения Клюев, - это же пир духа какой-то!». Опустив всевозможные советы новичкам, ему-то они и вовсе были не нужны, Саша, следуя инструкции, открыл счет в одной из букмекерской контор, прошёл верификацию личности, и «сделал депозит».

Прошло около года. Клюев, меняя, чтобы не привлекать к своей персоне особого внимания, букмекерские конторы, при помощи своих «чудо-очков», заранее зная исход события, зарабатывал огромные, по его недавним меркам суммы денег. Будучи неприхотливым в быту, он не стал «заморачиваться» сменой жилья. Сделав в квартире капитальный ремонт, он купил новую мебель, телевизор, приобрёл мощный компьютер, обзавёлся продвинутой бытовой техникой. Свою старушку «нексию» сменил на престижный внедорожник. Оберегая свою, по известной аналогии, «прелесть», он перестал выходить в «чудо-очках» на улицу, купив в центре другие, по запредельной для него некогда цене. Те же он стал хранить в сделанном на заказ футляре.

Казалось, Фортуна до конца его дней приняла Сашу в свои жаркие объятия, но, как говорят в народе: «Не всё коту масленица». Собственно, кот и поставил жирный крест на кисельно-молочном бытие Клюева.
 
Как-то раз, когда Саша сделал крупную лайв-ставку, у него «завис» компьютер. Клюев позвонил знакомому сервис-инженеру. Тот, как назло был на вызове, в трёх остановках от его дома. Саша, чтобы не терять времени, вызвался привести его к себе на машине. Впопыхах оставив «чудо-очки» на столе, чего уже давно не делал, он пулей выскочил из квартиры, и помчался по названному адресу.

Когда они с мастером вошли в квартиру, первое, что Саша увидел, был Петрик, развалившийся на клавиатуре, а на полу… На полу валялась разбитая вдребезги, как мечты гимназистки его «прелесть».

- Ах ты… - только и сумел осевшим вдруг голосом просипеть Клюев, как перед его мысленным взором мелькнула лукавая улыбка старичка-оптика, и он, словно наяву, услышал: «Считайте это своего рода бонусом, поосторожней им пользуйтесь, не зарывайтесь, а то и эти разобьёте».