Момент истины

Хотя  я не читал роман Сальникова «Петровы в гриппе и около», выхода в прокат поставленного по нему фильма Серебренникова   («Петровы в гриппе», 2021, Россия, Швейцария, Франция, Германия) я ждал с нетерпением. И вот я его посмотрел.
Действие происходит в Новой России; автослесарь Петров (Семен Серзин) болеет гриппом, и по этой причине находится в промежуточном состоянии между действительностью и бредом; зритель видит картины, развертывающиеся в воображении Петрова, но он и сам в них присутствует, видимый снаружи; таким образом, зрителю позволено отождествлять себя с Петровым.
На экране в обыденную повседневность жизни Петрова то и дело врываются кошмарные события, которые были либо провозглашены распустившим язык соотечественником, как, например, публичная казнь группы чиновников, либо построены в больном воображении, как, к примеру, маниакальные убийства, совершаемые женою Петрова (Чулпан Хаматова). Чаще всего Петров является участником этих событий: его вовлекают в расстрельную команду, снабдив карабином; без него не обходится самоубийство непризнанного гения – он нажимает на палец самоубийцы, лежащий на курке револьвера; Петров едет в катафалке, из которого под конец сбегает покойник. В сюжет видений Петрова вплетены и реальные события, - например, заболевание гриппом восьмилетнего сына, которое заканчивается то ли его смертью по дороге в больницу, то ли чаемым визитом на детский праздник. Своеобразным рефреном этой сюрреальной жизни являются поездки в автобусе, - месте встреч Петрова с народом, которые оплачиваются то методом самообслуживания – путем бросания мелочи в урну и отрывания билетика, как в советское время, то посредством кондукторши весьма вещего вида, играющей роль то ли Парки, то ли Харона. Действие происходит либо ночью, либо в сумерках на каких-то окраинах среди домов с обшарпанными стенами или в убогих интерьерах. В такой местности даже бредущий по улице воскресший покойник воспринимается, как нечто естественное и привычное.
Но вот в эту лихорадочную полуявь-полусон после первой неудачной попытки вторгается трезвая действительность: спровоцированное походом сына на детский праздник, воспоминание из детства Петрова – посещение новогодней Ёлки, на которой с ним говорила Снегурочка (Юлия Пересильд).
- Ты настоящая? – спросил Петров – мальчик
- Да, настоящая – ответила Снегурочка, взяв его за руку своею холодной рукой.
 Видимо, автослесарь Петров почувствовал, что с тех пор в его жизни больше не было ничего настоящего, а какой-то сплошной полубред.
В этом месте Серебренников вставляет в фильм большой фрагмент трезвой действительности – историю о том, как в советское время девушка из Невьянска оказалась в Москве и сыграла Снегурочку. Здесь нет никакого сюра, а одна лишь свинцовая тяжесть жизни, изображенная реалистически. Эта часть фильма снята в совершенно иной стилистике, напоминающей черно-белые фильмы Марлена Хуциева.
Мне представляется, что именно констатация наличия некой особой точки пространства-времени, к которой привязана жизнь человека, а также  проблема ее обнаружения является главной темой кинопроизведения. Из данной обобщенной констатации при желании можно сделать частный вывод, что все, кто родился в советское время, несет на своей жизни его неизгладимый отпечаток, но делать это не обязательно.
Так, этой же теме посвящено  философское киноэссе Карена Шахназарова «День полнолуния» (1998).
Героем фильма является некое сознание, которое напряженно всматривается в наш Мир. Нацелив взгляд в какую-то его точку, Наблюдатель туда перемещается, смотрит, что там происходит, затем оглядывается, и находит новую точку, куда перелететь. Эти перемещения происходят не только в пространстве, но и во времени, подчас достигая эпохи Пушкина, и из них состоит весь фильм.
 Вскоре читатель замечает, что путешествующее сознание чего-то ищет, преследует какую-то цель. Во второй половине фильма напряжение нарастает, интервалы между скачками уменьшаются, и, если раньше каждая новая картина была уникальной, то теперь взгляд иногда выхватывает фрагмент пейзажа, виденного раньше. Тогда наблюдатель становится более внимательным; наконец, он замечает, что перед ним – картина, которая уже ему попадалась, но он ее видел в другом ракурсе и с большего расстояния; тогда он к ней приближается, и ее облетает по периметру: в зале ресторана с настежь  раскрытыми окнами за накрытым столом сидит мужчина в военной форме в компании нескольких гражданских, среди которых есть женщины. В финале фильма наблюдающее сознание достигло искомой точки пространства-времени: датой этой картины является день полнолуния – 13 июня 1953 года   (Приведено по памяти) .
Сразу становится понятно, что главный герой – Наблюдатель – это не какой-то абстрактный Мировой Разум, не Божье Око, но сознание частного индивида, в своей долговременной памяти нашедшее особую точку, в которой произошла его привязка к Миру. Если герой фильма Серебренникова набрел на нее случайно, то alter ego Шахназарова  нашел ее в процессе систематических и напряженных поисков: здесь проявилось своеобразие этих двух художников.
Теперь перехожу к своей проблеме: вот уже десять лет, как я скитаюсь по своей долгой жизни, закрепленной в моей памяти, оставив об этих путешествиях сотни текстов. Мне было невдомек: зачем я это делаю?
Кажется, в этом вопросе, наконец-то достигнута ясность: безотчетно, по наитию, я искал особую точку своей биографии, на которой зиждется мое бытие.
Так вот: я потерпел фиаско.
                Сентябрь 2021 г.