Как Каролин Возняцки замуж ходила

                Моей новой любимице и, как ни странно, блондинке, Лесе Цуренко
     " Маркиз Пугачов, взяв с наскоку Казань, где Ваша навеки, мон шер ами, Като пребывала невзадолге до сего прискорбного случая обычной помещицей, счел необходимым произвесть некоторую ретираду, объясняемую генералом Петром Паниным как сокращение линии фронта, но по донесениям подвизающихся в Ставке мятежников ссыльных поляков, работающих на французскую разведку, скудные ресурсы маркиза не позволяют ему охватывать немногочисленными верными ему войсками необозримые пространства России ".
     Екатерина тихохонько вздохнула, обмирая сердцем. Пока она, пачкая розовые пальчики чернилами, сочиняла очередное письмо к злоехидному старикашке Вольтеру, ее новый фаворит Васильчиков, скрывшись под столом из карельской березы, что - то там, внизу, делал, громко сопя и шурша кринолином императрицы. Почувствовав бедрами, необъяснимо раскрывшимися навстречу острому и требовательному языку фаворита, жаркое дыхание, Екатерина приступила ко второму абзацу, как всегда умело совмещая личное и общественное, государственное и приватное, чему так и не сумела обучить ни громогласного Орлова, ни могучего Потемкина, уныло и потерянно сидевших у камина на низенькой лавочке. Они злобно косились на красные каблуки орудующего под столом удачника Васильчикова, угадавшего психицкий настрой императрицы в это мрачное утро. Здоровущий фельд разбудил Екатерину, вручив опаленный мешок с почтой, а внутри ... Яков Брант рапортовал о сожжении Казани, Михельсон выпрашивал хотя бы баталионЪ деятелей творческой интеллигенции России, вонью и приспособляемостью ко всему способной напугать не боящегося ни Бога, ни чорта донского беглеца, а возводящие апроши под Масквой кадыровцы прямо и сурово требовали дань с торчащего в бункере идиота, не умеющего объяснить и так глупой стране необходимость боевых действий не с черножопой поганью Кавказа, а с ни в чем не повинными, кроме желания щирой и вольной жизни, хохлами.
     " Во вторых строках моего к Вам письма, мсье, спешу сообщить, что пензион Ваш неуклонно ширится и высится, вот, буквально недавно, Указом от двадцать второго порешила я подъять на целых десять процентов довольствие сирым и убогим, так как цены и тарифы выросли на пятьдесят процентов, но научный человек растратчик и - по совместительству - народный академик и внедрятель фильтров  " ЕдРо и педеры " Петрик соизволил высчитать остаточность сорока оставшихся как х...ня какая ".
     - Вряд ли он поймет идиому русской жизни, - с неистребимым акцентом произнесла Екатерина, извлекая за непослушно торчащий вихор Васильчикова из - под стола, - не время, Федор, обожди пока.
     Она свела ноги вместе, чувствуя предательскую влагу, оросившую бедра, поежилась, зябко поводя плечами, и рассмеялась, так как Сергей Васильчиков, наименованный каким - то Федором, и не думал протестовать или поправлять свою повелительницу, с замужества привыкшую называть все вещицы или штучки ( о, Дитушка ) своими именами, придуманными прихотливым немецким умом. Так, к примеру, Карл Ульрих стал Петрой Федотычем, Алешка Орлов - Алексисом, Брюс - Брюсихой, а Кадыров так и остался шакалом, в чем и крылась истина национального характера великороссов, очень угаданная природной немкой, сразу и вмах понявшей, что эти ублюдки вытерпят все, лишь бы дать им по стакану водки и призрачное величие, всегда отмерявшееся тута количеством верст, масштабом буераков и массой трупов народных, что усеивают суглинок от и до, пока правящие скоты набивают единоличные карманы и правят всегда, пока не сдохнут.
     - Слушайте, - не выдержал идиотии творимого Потемкин, очень хорошо зная о любви Екатерины к соленому матросскому жаргону, - а давайте е...ся.
     Вот так, моя милая наконец - то улыбнувшаяся Леся, и был внедрен в рутину русской жизни принцип приватности, что я, всегда строго разграничивающий вирт и реальность, личное и навынос, не мог не заметить в твоем аккаунте предателя путиноидов с примкнувшими к ним мудаками безразличной народности Цукера, оценив как тоже перфект.