Выстрел

Туман почти рассеялся, но мелкая морось ещё была. От неё все предметы покрылись маленькими капельками воды, словно конценсатом. Такие же капельки были и на стволе винтовки, на корпусе оптического прицела, к которому приник глаз снайпера. Уже много тысяч дней этот глаз видит мир только что через линзы оптического прицела. Как кругозор снайпера сузился до границ прицела, также сузилось и его сознание: он стал хорошо отлаженной машиной для убийства — занять позицию, найти цель, зафиксировать на ней перекрестье прицела, нажать курок — и так по кругу изо дня в день; из ночи в ночь, с небольшими перерывами на сон без сновидений, который больше был похож на оцепенение...

Перекрестье прицела медленно двигалось, обозревая окрестности. Вот оно остановилось на цели — вражеский снайпер. Такая же совершенная машина для убийства. «Взгляды» противников были направлены друг на друга: видит ли враг, то же что и снайпер?..

Не время для размышлений, указательный палец отлаженным движение занял место на курке, мышцы напряглись. И в это мгновение привычному ходу событий помешала маленькая искорка сомнения, промелькнувшая на задворках сознания. Вот уже эта
маленькая искорка стала целой мыслю и вышла на передний план, застопорив дальнейшие действия.

«Ведь там — человек,» - говорила мысль, - «такой же человек, как и я, даже больше — в некоторой степени он и есть «я», моё отражение. Мы суть одно — плоть от плоти кровавой Машины Войны, жрецы Смерти. Мы усердно служим ей, и нет больше в нашей жизни иных целей. Когда это с нами случилось?.. Хорошо же обработала нас машина пропаганды, вдалбливая день и ночь в наш мозг чужие идеи, за которые мы теперь убиваем себе подобных. Тот человек — по ту сторону прицела — враг только потому, что мне так сказали: только потому, что он носит форму другого цвета, говорит на другом языке, по иному служит богам. И поэтому я должен его убить. Ещё мне говорили, что он и ему подобные жаждут убить меня, но так ли это на самом деле? Ведь ни с кем из них я не говорил, просто поверил на слово своим вождям и командирам. Принято считать, что вожди не ошибаются, но ведь они тоже люди, а разве люди не ошибаются иногда? Тысячи дней идёт война, каждый день Смерть собирает обильную жатву, и только она воистину выигрывает от всего происходящего. Нам говорят, что мы боремся за жизнь, но я не вижу жизни — лишь существование: только бы пережить день, только бы уцелеть, а для этого, нам говорят, надо убивать. Так получается, что мы боремся за смерть, мы идём в её авангарде... Не пора ли всё это прекратить?..»

Два снайпера враждующих сторон смотрели друг на друга через оптические прицелы своих винтовок, но ни один из них не производил выстрела. Так прошёл день, зашло Солнце. Опустились сумерки, окрасив мир в серый цвет, на небе засияли первые звезды, мир готовился к приходу ночи, готовился погрузиться в сон...

...Раздался выстрел...