257-я Отдельная Армейская Штрафная Рота 65-й Армии

257-я Отдельная Армейская Штрафная Рота 65-й Армии.
(март-май 1943 год).

«…Конец марта 1943 года. Закончилось наступление Центрального фронта. Моя 354-я стрелковая дивизия  после боев у Лукинки встала в глухую оборону. Станцию Комаричи взять не удалось. Людей - третья часть, скудный солдатский паек. Выдохлись и немцы. Грязь, слякоть, траншеи полные воды. Держим оборону от Березовца до Марса. Ежедневно тиф косит десятки людей, а пополнение все не приходит.

Вызывает меня, молодого 18-ти летнего лейтенанта, начальник штаба дивизии, подполковник Френкин. Загадочно прищурясь предлагает должность, а какую – не говорит. «Оклад, как у командира батальона, выслуга 6 лет за один год. Получишь людей – узнаешь».

В составе полутора десятка грузовых автомобилей едем в Курск за пополнением. И приезжаем в местную тюрьму. Народу - человек 500 стоит в строю во внутреннем дворе. Начальник тюрьмы вышел на середину и говорит: «Приехал за пополнением лейтенант. Кто хочет воевать?». Шагнули все, без исключения.

Так я стал заместителем командира 257-й отдельной штрафной роты 65-й армии генерала Батова. Или попросту «Шура», как называли роту. Полтора месяца непрерывной тренировки, стрельбы.  И первая разведка боем. Половина не вернулась, осталось на голом, выкошенном свинцом поле перед Малыми Прутками, севернее Березовца…».

Это цитата, из воспоминаний фронтовика  Дебольского  Дмитрия Владимировича, в бытность ВОВ, «зам. командира отдельной армейской  257-й штрафной роты,
под Комаричеми и Севском в марте - августе 1943 г. – лейтенант», по крайней мере, так именно были подписаны данные воспоминая. 

Заинтересовала меня эта цитата, тем, как именно был описан набор специального контингента для формирования штрафной роты, прямо с тюремного двора тюрьмы города Курска.

Случай, надо сказать, совершенно уникален, а вернее скажем просто немыслимый, ибо  формированием штрафных рот стрелковые дивизии не занимались – это была прерогатива армейского уровня. То есть формирование должно было происходить именно там, где это и положено было быть – в армейском запасном стрелковом полку (АЗСП).

Кроме того были еще и процедуры иного свойства, к примеру, осужденный, попавший в тюрьму с гражданки, как бы еще должен был - быть призван в РККА, то есть его должен был призвать райвоенкомат, к примеру, того же Курска, а затем уж и отправка в АЗСП, на обучение и формирование.

В прочим, с призывом – это, скажем так, не очень большая  формальность, могли оформить прямо в тюрьме, но вот проскочить отдел укомплектования армии, то есть АЗСП ну ни как не было возможности.

Но, как оно ведется в жизни, одна странность тянет за собой следующую странность. Ибо следую перечню войск за № 33, 257-я Отдельная Армейская Штрафная Рота (ОАШР) 65-й Армии, была сформирована 11 июня 1943 года, путем переименования её из 2-й ОАШР 65-й Армии, которая в свою очередь была сформирована 2-го марта 1943 года.

Понятно, что 2-е марта, как то очень трудно обозначить концом марта. А тут еще одна странность нарисовалась, в «Перечне № 33» значиться некая «без номерная» ОАШР 65-й Армии при 354-й СД в период с 25.03.1943 по 6.06.1943. В это же период в 65-й Армии имеется еще две «без номерных» ОАШР: одна при 60-й СД, другая при 194-й СД.

Следуя учетным карточкам некоторых офицеров 257-й ОАШР службу они проходили последовательно с 22.03.43 года в 3-й ОАШР 2-й Танковой Армии (ТА), с 18.05.43 года в 2-й ОАШР 65-й Армии, а с 11.6.43 года в 257-й ОАШР 65-й Армии. Есть также офицер, который имеет запись в своей учетной карточке - начала службы в ОАШР 354 СД с 14.04.43 года.

Таким образом, происхождение «без номерных» ОАШР 65-й Армии нам, как бы становиться понятно – все они были сформированы во 2-й Танковой Армии, которая некое время действовала совместно с 65-й Армией, но в конце марта получила приказ выйти в тыл на переформирование и оставить все приданные ей стрелковые части 65-й Армии.

То есть по передаче штрафных рот в 65-й Армию, «наша» 3-я ОАШР 2-й ТА, потеряла свой порядковый номер и стала именовать, как ОАШР 65-й Армии при 354 СД. С 18 мая 1943 года «наша» штрафная рота стала именоваться, как 2-я ОАШР 65 Армии, а с 11 июня 1943 года, уже как 257-я отдельная армейская штрафная рота. 

Ровно через неделю, от момента формирования или передачи стрелковых частей, 29 марта 1943 года бывшая 3-я ОАШР 2-й ТА уже была придана 354-й СД. Личный состав роты на тот момент составлял 317 человек, а не совсем 500, как за то нам сообщает фронтовик. Вооружение роты составляло: 280 винтовок, 10 автоматов и 5 ручных пулеметов.

Вопрос о формировании роты прямо на тюремном дворе, пока остается открытым, ибо фронтовик, сообщающий нам об этом, лично при этом не присутствовал. Следуя документов, служба  Дебольского  Дмитрия Владимировича в ОАШР началась лишь с 1-го мая 1943 года. Хотя, совершенно понятно то, что он мог все оное поведать нам, так сказать, с чужих слов, тех, кто при данном действии таки присутствовал, но на данный момент времени никаких тому подтверждений у меня не имеется.

Рассказ же о 1,5 месяцах «непрерывной тренировки, стрельбы» штрафников, как по мне, сильно преувеличен.

354-я СД после переформирования в январе 1943 году, следуя штату № 04/550, должна была иметь 9435 человек личного состава. Но как показала жизнь, с пополнением в РККА было уже не совсем хорошо. В начале февраля, когда дивизия вновь была брошена в бой, в ней имелось всего около 5500 человек личного состава.

Находясь в беспрерывных наступательных боях в период с 1.02.1943 по 20.3.1943 года, в составе Действующей Армии, общие потери по 354-й СД составили: убитыми - 626 человек, ранено - 1375 человек. Всего общие потери составили 2001 человек.

Следуя Журналу Боевых Действий (ЖБД) 354-й СД  на вечер 25 числа, марта месяца в 1199-м стрелковом полку (СП) имелось, так называемых, активных штыков всего 13 человек, в 1201-м СП – 12 человек, в  1203-м СП – 36 человек.

Всего 61 человек и ВСЁ!

Если кто не в курсе, то активными штыками, бойцами, стрелками – принято считать личный состав стрелковых рот.

Безусловно, с большим трудом вериться, что в таком составе можно было вести наступательные действия, но так пишется в ЖБД дивизий.  Хотя если взглянуть на общие цифры личного состава дивизии, то они и не очень то и малые:

В 1199-м СП всего - 682 человека (в том числе 13 активных штыков),
В 1201-м СП всего – 616 человек (в том числе 12 активных штыков),
В 1203-м СП всего – 490 человек (в том числе 36 активных штыков),
Всего по СП      -  1788 человек (в том числе 61 активный штык),
Дивизионные подразделения – 1578 человек,
Всего в дивизии – 3375 человек (в том числе 61 активный штык, то есть 1,8 %).

Безусловно, 26 марта командиры малость подчистили тыловые «сусеки» полков и дивизии и немного увеличили количество активных штыков, так как на 27 марта планировались очередные наступательные действия.

Но вместо наступления дивизия, наконец-то, получила приказ встать в оборону, а 29 марта в дивизию прибыло 300 штрафников. Которые тут же вошли в оперативное подчинение 1199-му СП и заняли практически 70% фронта обороны дивизии, 30% фронта держал еще один полк, а третий полк был выведен во второй эшелон, для приведения себя в порядок и  пополнения.

Как видим, у штрафников не было времени, ни для тренировок и стрельб, их сразу загнали в окопы.

Но вместе со штрафной ротой командование 354-й СД так же получило приказ начать подготовку к проведению частной операции (овладеть рубежом Зашавье и Березовец отм. 203).

31 марта 1943 года командование 354-й СД сообщило в ШТАРМ о том, что дивизия занимает по фронту 8 км., имея в боевых порядках стрелков - 119 человек, автоматчиков – 43 человека, пулеметчиков – 57 человек, штрафная рота (стрелков – 290 человек, 10 пулеметчиков).  Дивизия имеет на переднем крае:  ст. пулеметов – 7 шт. (по штату должно 111 шт.), ручных пулеметов – 11 шт. (по штату – 494 шт.), минометов – 22 шт. (по штату – 160 шт.), ПТР – 6 шт. (по штату – 212 шт.), ПТО – 19 шт. (по штату 48 шт.), 76 мм. пушек ПА – 7 шт. (по штату – 12 шт.). Средства усиления: ДА – 19 пушек (по штату – 20 пушек) и 7 гаубиц (по штату – 12 гаубиц) с наличием снарядов 0,33 б/к, что составляет без НЗ – 0,03 б/к. Возможный расход на одну 76 мм. пушку – 4 выстрела, на одну 122 мм. гаубицу – 45 выстрелов.

Перед фронтом дивизии на рубеже Ясный луч, Березовец, Завишевье, Тростенчик оборонялись части 72-й ПД (266-го и 124-го ПП) не менее 900 - 1000 солдат и офицеров. Инженерное сооружения и огневые точки противника, перед фронтом Березовец, состояли из проволочного заграждения, ДЗОТов всего 17 шт., танков зарытых в землю, как огневые точки – 4 шт., орудий 105 мм. – 16 шт., орудий 75 мм. – 2 батареи, орудий 37 мм. – 2 батареи, минометов 81 мм. – 3 батареи, метательный аппарат «40» (?), танков – 15 шт.

Таким образом, командование 354-й СД – частную атаку по овладению рубежом Зашавье и Березовец  отм. 203, при данном соотношении сил, проводить посчитало не целесообразным. Имеющиеся в наличие силы и средства дивизии, допускали лишь оборону на широком фронте.

Что бы хотелось отметить, в данном случаи ОАШР при 1199-м СП выполняла функцию обычного стрелкового подразделения. То есть рота не использовалась, как требовало положение о штрафных подразделениях, на особо опасных участках фронта. Действительно, многие штрафные подразделения, порой использовались совсем не так, как это предполагалось по положению. Частенько штрафные роты привлекались ко всяким видам инженерных и даже обычных хозяйственных работ. Высшее командование такие недочеты в службе ОАШР пресекали и довольно быстро.

Но иногда отмечались совершенно, казалось бы, фантастические случаи. К примеру, после проведения Крымской наступательной операции, которая закончилась освобождением города Севастополя и всего Крыма в мае 1944 года. Большинство штрафных рот Отдельной Приморской Армии (ОПА) были отозваны из дивизий, которым они были приданы во время проведения наступательной операции. При штабе ОПА был создан штаб штрафных рот, который координировал действие всех штрафных рот ОПА. Все чем занимались штрафные роты ОПА в течение с мая по сентябрь 1944 года, так это: днем занимались боевой и политической подготовкой, а ночью охраняли побережью Южного Берега Крыма (ЮБК). Штрафные роты четыре месяца «воевали» практически в курортных условиях, что, как казалось бы, совсем не могло соответствовать реалиям той страшной войны. Но что было, то было.

Так что, на тот период времени, командованию 354-й СД просто ничего не оставалось, как использовать штрафную роту, как обычную стрелковую роту, ибо свежее пополнение поступало в дивизию очень не густо. Второстепенный участок фронта, в преддверии большой битвы на Курской Дуге, получал пополнение по остаточному признаку, мало того с малочисленным пополнением из города Курска в дивизию занесли тифозную вошь. Так что дел у командования 354-й СД и так хватало, а тут еще прибавилось массовые медицинские мероприятия, строительство бань и прочее. Всё на борьбу с тифом.

Таким образом, совершенно необученные, четыре стрелковых взвода штрафной роты в рядах 1199-го СП несли все тягости и лишения в деле обороны вверенного участка фронта. В прочим, было не все так плохо, ибо немец, на этом участке, вел себя таки довольно тихо и усиленно занимался лишь инженерными работами.

Надо отметить, что повседневная жизнь воинской части, стоящей в обороне совершенно отличается от повседневности периода активных наступательных операций, тут, как говориться, начинают уже работать совершенно другие правила. Помимо того, что части начинали приводить себя в порядок и пополнялись свежим личным составом, наступало время и для других важных дел.

Во первых, в обороне, войска начинают усиленно совершенствовать свою линию обороны, копают окопы, возводят ДЗОТы, закрытые и открытые ОТ, колючка, минирование, блиндажи и многое прочее из фортификации, спец.сооружений и жилого фонда.

Во-вторых, полковые и дивизионные разведчики усиленно начинаю работать по сбору оперативной информации о противнике: наблюдение за противником, разведпоиск, засады, подслужка и т.п.

В третьих, немедленно возобновлялось так называемое снайперское движение. Выискивали, тех, из бывших снайперов, кто уцелел в предыдущих боях, и приспосабливали их к делу, а также организовывали очередные курсы снайперов.

В четвертых, активизировалась боевая и политическая подготовка. При особо ретивом командовании дело могло дойти даже и до строевой подготовки.
Ну и многое, многое прочее из дел текущего плана.

Как уже говорилось выше, немец довольно основательно укрепил свои позиции и посему разведгруппам пару первых недель обороны не очень фартило. Хотя активность их и была очень высока. Но вот в ночь с 12 на 13 апреля 1943 года свершилось –

«…Ночь была не благоприятной для разведки, ибо луна рассеивала мрак, который мог бы отлично скрыть действия отважных разведчиков. Яркий диск его медленно плыл по небосводу, как бы нехотя склоняясь к горизонту. Еще мгновение – огненный шар коснулся края земли и, последний раз взглянув на беспокойную планету, скрылся.

Разведчики облегченно вздохнули. Бесшумно, по пластунски, они начали пробираться к блиндажам противника. Расстояние к ним с каждой минутой сокращалось.

Вражеские автоматчики, не подозревая нависшей опасности, время от времени выпускали очередь из автомата, - и тогда ночной мрак на миг пронизывался вереницей горящих точек и разведчики, невольно прижимались к земле, как бы ища в ней спасение от смертоносных пуль.

Внезапно Телегин, ползущий впереди, заметил предмет очертаниями напоминающий лежащего человека.

«Ракетчик!» - мелькнуло в голове разведчика. Затаив дыхание Телегин змеей подбирается к «ракетчику» и с яростью набрасывается на него.

Но, уже держа мнимого «ракетчика» за шиворот, Телегин обнаружил досадную ошибку: в руках у него – холодный безжизненный труп, которых так много здесь, на нейтральной полосе.

В это время лейтенант Инкин дает сигнал:

«Встать, налет по вражеским блиндажам».

Услышав шорох, часовые открывают огонь. Телегин, Косенков и Чумаков очередью из автоматов снимают часовых и стремительным броском несутся к вражеским ДЗОТам. Разведчик Прокопенко первым врывается в один из них. Но в нем не оказывается никого. Телегин вскакивает в проход второго блиндажа. Навстречу ему выходит заспанный фриц.
«Хенде хох!», - командует Телегин. Фриц в недоумении протирает глаза. Опомнившись, хватается за карабин, но разведчик ловким ударом выбивает его из рук немца.

С помощью подоспевшего Косенкова и Карпушева, обезумевшего фрица вытаскивают из траншеи. В то же мгновение в блиндаже раздается шорох – очевидно жители его, услышав звуки борьбы и обеспокоенные долгим отсутствием своего товарища, спешат к нему на помощь. Косенков и Телегин бросают в блиндаж гранаты. Два глухих взрыва – шум в блиндаже прекращается.

Пленный сопротивляется, кричит тонким голосом, напоминающим визг поросенка. Ему затыкают рот рукавицей и поспешно тащат к своим траншеям…».

Таким образом, был взят «ценный язык, ярый фашист» штабс ефрейтор Герман Глюк из 2-го взвода 9-й роты 3-го СБ 232-го ПП  102-й ПД. По показаниям пленного в ночь на 15 апреля на участке полка должна происходить замена передовых частей.

Командир 1199-го СП, желая использовать этот момент, решил силами одного взвода штрафной роты, усиленного разведвзводом, при поддержке 1-й батареи 921-го АП овладеть безымянной высотой, что юго-восточней Березовец и в дальнейшем, при развитии успеха, наступать на юго-восточную окраину Березовец.

Однако, ввиду недостаточной подготовленности подразделений, отсутствие данных о переднем крае противника и его силе эта операция не имела успеха. В оперативной сводке 354-й СД за 15 апреля 1943 года, первое боевое действие  ОАШР, описано так –

«…В течение ночи одним взводом штрафной роты вел  разведку боем (1199-й СП) с целью захватить ОТ противника юго-восточнее Березовец, встретив сильный заградительный пулеметный огонь, проволочное заграждение и минное поле перед ОТ (Огневая Точка) успеха не имели и, понеся большие потери, возвратились на исходное положение…».

Впервые ОАШР приняла участие в операции, для участия в которых, как раз и предписывалось использовать штрафные подразделения. Но вот, что интересно, изначально командованием СД планировалось провести некую частную операцию, по захвату некой высоты, то есть улучшить свое тактическое положения, для возможного наступления на Березовец, Но не выгорело. Тогда в донесениях частная операция, имеющая определенную цель,  начинает классифицироваться, как разведка боем, цели и задачи которой реально не определены. Вся прелесть в том, что любая самая неудачная разведка боем может быть представлена вышестоящим, как вполне удачная. К примеру, рота поднялась в атаку и тут же залегла – цель достигнута, ибо выявлены новые огневые точки противника, доползли до «колючки», еще одна цель выполнена - частично разведаны инженерные сооружения противника,  и тому подобное. Навыдумывать цели и задачи, а главное, как бы их, реальное исполнение возможность есть. Мне во множестве архивных документах попадалось подобного рода штабное крючкотворство, которое реально давало возможность оправдать свои огрехи и авось. Но вот легче ли от этого становилось тем, кто в этих операциях погибал или получал ранения. Так и в этом случаи результат нулевой, а в итоге взвод штрафной роты потерял 19 человек убитыми и 25 человек раненными, почти 75% всего личного состава.

Но дивизия продолжала жить своими важными и боевыми делами.

На следующий день, 16-го апреля 1943 года, при штабе дивизии был проведен так называемый «Слет разведчиков».  Присутствовали 26 разведчиков. Как и полагается, на таких мероприятиях, первым выступил командир дивизии полковник Алексеев, который поставил очередные задачи для разведывательных подразделений дивизии. Отметил хорошую работу разведчиков 1199-го СП в ночь с 12 на 13 апреля 1943 года. Раскритиковал работу разведчиков 1201-го и 1203-го СП. За комдивом выступил НШ дивизии, который привел некую статистику по результатам работы разведчиков. Потом выступили несколько разведчиков, так сказать, поделились своим опытом.

Надо отметить, что в марте - апреле разведчиков дивизии довольно активно награждали, к примеру, тот же Телегин, отличившийся в операции в ночь с 12 на 13 апреля 1943 года, за период времени с 27 марта по 20 апреля 1943 года был награжден трижды.

28 апреля 1943 года при штабе 354-й СД также был проведен «Слет снайперов». В начале апреля в дивизии было всего 4 снайпера, к 28 апреля их было 18, а к 1 мая в дивизии числилось 25 снайперов. Кстати, приказом командира дивизии запрещалось использовать снайперов на всех видах инженерных и хозяйственных работ, Снайпера приравнивались к разведчикам, то есть они получали «дополнительный паек» и два комплекта обмундирования. Определенная мотивация, для того, что б попробовать себя в стрельбе, вполне просматривается. И снайперское дело, как говориться пошло и вскоре одиннадцать, особо отличившихся снайперов, даже были отмечены правительственными наградами, том числе:
Орденом «ВОВ» 1 степени -
1. Земцовский – 32 убитых фашиста;
2. Куликов Василий – 25;
3. Петрик Николай – 24;
4. Орузалиев - 22.
Орденом  «Красной Звезды» -
5. Левин – 17;
6. Колодезный - 17.

Но вскоре, командир дивизии издал другой приказ, о ужесточении мер контроля, по заявленным снайперами убитыми немцам. Надо думать у комдива на то были вполне обоснованные причины.

К 1-му маю 1943 года 354-я СД имела в своем составе уже 4433 человек, и приданную штрафную роту в составе 249 человек. Дивизия за месяц получила чуть более тысячи человек пополнения. Но даже это небольшое пополнение дало возможность сформировать в стрелковых полках дивизии по одному стрелковому батальону.

В 1199-м СП вновь сформированный 1-й стрелковый батальон сменил 2-й и 4-й взводы штрафной роты, державших оборону на высоте «Прямая».

Высвободив, таким образом, два штрафных взвода, командование 354-й СД решило силами двух взводов провести частную операцию за овладение безымянной  высотой с отм. 200,  или, как следует из других документов, высотой «Лапоть».

6-го мая 1943 года  ОАШР получила пополнение 72 человека, как я полагаю – это были остатки 2-й ОАШР 65 Армии, сформированной 2 марта 1943 года, что дало повод, через пару недель, официально наименовать ранее «без номерную» ОАШР 65-й Армии – 2-й ОАШР. Теперь в составе 2-й ОАШР  уже числилось – 327 человек, из них офицеров – 17, стрелков – 228, автоматчиков – 23, ручных пулеметчиков – 17, минометчиков – 23, бойцов ПТР – 6, для обслуживания – 8 человек.

Из внеочередного боевого донесения № 094 Штадива 354 от 10.05.43, за подписью командира дивизии п-к Алексеева и НШ дивизии п/п-к Френкина мы узнаем, что -

«…В 1.00 9 мая 1943 года, пропустив вперед отделение сапер, два взвода штрафной роты начали выдвижение на исходное положение к проволочному заграждению противника. При достижении саперами проволочного заграждения и начале работы по проделыванию проходов, были обнаружены противником, который немедленно открыл сильный заградительный пулеметный и массированный минометный огонь и вывел из строя всех сапер».

Из других документов становиться известно, что не все саперы были выведены из строя, а лишь половина (в операции участвовало 10 саперов, было убито – 2, ранено – 3 чел.). Тогда возникает естественный вопрос, почему саперы прекратили выполнение боевого задания, и отошли на исходный рубеж? Конечно, совершенно понятно, что ни кто уже нам на данный вопрос не ответит,

Но нам прекрасно известно и нечто другое, к примеру, что основной расчет на успех, при проведении подобных операций, всегда ставился на «фактор внезапности». Но враг обнаружил саперов в самом начале операции, то есть ожидаемый «нежданчик» для врага реально сорвался.

Тогда возникает, следующий и опять вполне естественный, вопрос – почему ни командир дивизии полковник Алексеев, который якобы лично наблюдал за проведением операции с НП 1199-го СП, ни командир 1199-го СП подполковник Володин, который руководил данной операцией и также находился на НП 1199-го СП, ни командир 2-й ОАШР майор Рябинин, который находился на исходных позициях и имел прямую телефонную связь с НП 1199-го СП, почему, ни кто из этих прямых и непосредственных начальников не остановил своим личным приказом выполнение операции, которая уже реально потеряла какой либо шанс на успех?

Не уж то опять это наше исконное «авось», внесло коррективы в реальную оценку сложившейся ситуации?

Или все же просто, убоявшись гнева вышестоящих командиров, решили, что лучше для них будет, хоть что-то делать, хреново, но делать, чем прослыть в глазах начальства командирами, которые изыскивают объективные обстоятельства по любому случаю, лишь для того, что б ничего не делать?      

 «…К 4.00 бойцы штрафной роты достигли проволочного заграждения и пытались проделать проходы своими силами, но в результате сильного пулеметного и минометного огня со стороны противника, выводились из строя, не достигнув цели...».

Из других документов следует, что в 4.30 следуя плану, был произведен 3-х минутный артиллерийский налет по позициям врага, после которого штрафники должны были подняться в атаку. Но они не поднялись. И это было понятно – на шесть рядов «колючки» и «спираль Бруно» в атаку обычно не идут, ибо самоубийственно это.   

 «…С рассветом противник усилил огонь и вынудил 2-й взвод залечь перед проволочным заграждением. В течении всего дня командир 2-го взвода л-нт Бычков (раненый), с 21 бойцами, часть из которых была ранена, окопались и вели огневой бой, дожидаясь наступления темноты…»

Как видим, речь идет уже только о 2-м взводе, а о 1-м взводе, почему то не упоминается? Из других документов следует, что к 6.00 на исходные позиции отступил 1-й взвод, потеряв убитыми 2 человек и раненный один. Всего 47 человек. Среди двух убитых был командир взвода мл. л-нт Минагулов, что, как мне думается, и повлекло столь организованное отступление 1-го взвода. Из 2-го взвода также вышло несколько человек, в том числе и раненые.

«…В 20.30 9.05.43 противник, отрезая отход сильным минометным и артиллерийским огнем, стал обходить правый фланг 2-го взвода двумя группами силой до 60 солдат и офицеров. 2-й взвод штрафной роты под командованием командира взвода л-нта Бычкова вступил в бой и под прикрытием огня стал отходить. В результате боя противнику удалось захватить в плен зам.ком.взвода по политчасти старшего лейтенанта Газимова и 2-х бойцов…»

Странная, какая то - эта штрафная рота у нас получается. Конечно, 300 бойцов – это совсем даже и не мало. Но все равно, командир 2-й ОАШР в чине майора – это, как я думаю, уже перебор, ибо майор, на тот период времени – это, как минимум комбат, как максимум командир полка. Да и замкомвзвода по п/ч в звании старшего лейтенанты, видится мне, не совсем на своем месте.

Но похоже, что причина тут в том, что взвода в 2-й ОАШР насчитывали по 50 - 60 штрафников и посему кроме командира взвода имелись еще два зам.ком.взвода по полит/части и по строевой. Три офицера на взвод, Всего в роте было до 18 офицеров.

«…Героически вели себя в бою лейтенант Бычков и красноармейцы-штрафники Уральский и Андреев. Красноармеец Уральский лично уничтожил 8 солдат противника, ранил 2-х штрафников при уводе их в плен и вынес с поля боя раненого командира взвода лейтенанта Бычкова…».

Действительно, приходилось слышать за то, что переходивших на сторону врага, предписывалось уничтожать огнем из всех видов оружия, но указаний на то, что бы стрелять, в уводимых в плен красноармейцев, мне ни когда не попадались. Но очевидно, что в данном случаи – это действие подается, как некая заслуга, требующая поощрения.

В прочим, вот еще один отрывок из другого документа, про вышеизложенные события.

«…В одном из окопов, накрывшись палаткой (плащ-палаткой) лежал раненый лейтенант Бычков. Даже, когда один из немцев спустился в окоп, он продолжал лежать неподвижно, не проявляя ни каких признаков жизни. Фашистский палач принял Бычкова за убитого. Некоторое время он злобно топтал раненого командира, затем вонзил в его ногу штык винтовки. Превозмогая боль, опасаясь зверских пыток в плену, Бычков не издал ни единого звука. Фриц полез в другой окоп. Здесь он наткнулся на орденоносца Уральского. На злобный окрик врага Уральский, презирая смерть, с ненавистью в сердце, в мгновение ока срывает висевшую за поясом гранату, выдергивает предохранительную чеку. Граната выпадает у него из рук. Раздался щелчок – граната зашипела, готовя смерть герою и его товарищам. Не растерявшись, Уральский ловким движением подхватил с земли гранату и пустил ее в группу немцев. Еще несколько гранат бросил Уральский. Фрицы пришли в замешательство и пустились на утек.  Выскочив из окопа Уральский храбро бросился за ними. 30 двуногих зверей не устояли перед одним советским героем. Восемь фашистов нашли себе могилу от руки Уральского. Воспользовавшись бегством немцев, Уральский подобрал раненого Быкова и пробрался к траншеям первой стрелковой роты…».

В данном отрывке, удивляет обозначения штрафника Уральского – орденоносцем. Действительно, этот документ был написан гораздо позднее описываемых событий, за которые Уральский, в конце мая  таки получил орден «Боевого Красного Знамени». Но как выяснилось Уральский - свой первый орден получил еще в Финскую войну, в 1940 году. Участвовал в битве за Сталинград в качестве политрука. Каким образом и за что он попал в штрафную роту мне неизвестно, но войну он закончил капитаном, замкомбата по политчасти.      

«…Потери 2-го взвода штрафной роты за 2 дня боев убито – 18, ранено - 16 и уведено в плен – 3 человека…».

Общие потери штрафной роты составили за 1 день боев: убито – 20, ранено – 17, уведено в плен – 3 человека, не считая потери саперов.

«…Потери материальной части: ручных пулеметов – 3, винтовок - 30, ППШ – 2.
В результате боя противник потерял убитыми и ранеными 123 солдата и офицера, разбито 3 ДЗОТа, 3 блиндажа, 3 стан. пулемета, 5 ручных пулеметов, подавлен огонь 81 мм. батареи и двух 105 мм. батарей противника.

По делу сдачи в плен ст. л-нт Газизова и двух бойцов мной ведется расследование…».

Следуя картотеки военнопленных, лейтенант Газизов Абдул Газизович после пленения был доставлен в офицерский лагерь 336/Z располагался около города Кальвария (Литва).  9-го сентября 1943 года был переведен в Шталаг XI-A у населенного пункта Альтенграбов. Далее его следы теряются.
На этом, наше, довольно краткое описание боя за высоту «Лапоть» можно считать завершенным. Хотя понятно, что имеется еще много всякого рода документов, из коих следует, к примеру, из документам 354-й СД – что операция очень тщательно подготавливалась, как командованием дивизии, так и командованием 1199-го СП, причины же не удачи операции – это лишь плохая подготовка штрафников и их командиров.

В ЖБД 65-й Армии, за 9.05.1943 г., об этом бое у Березовец 2-й штрафной роты сказано совсем немного – «… 354 СД – положение частей без изменений. Части дивизии в течении ночи мелкими группами вели разведку обороны противника с целью уточнения его огня…», а предпринятая попытка немцев захватить остатки 2-го взвода штрафной роты, залегшей у «колючки», в ЖБД 65 Армии, было преподнесена следующим образом – «…Противник в 23.00 9.05.1943 года силою до 2-х взводов пехоты под прикрытием арт.мин. огня от Березовец в восточном направлении пытался вести силовую разведку. Руж.- пуль. и арт.- мин.огнем пехота противника рассеяна и частично уничтожена…».

В прочим, 26 мая 1943 года, штаб 65-й Армии разослал в штабы всех дивизий армии для ознакомления и изучения – краткий материал с описанием боя 2-й ОАШР, где особое внимание обращалось на –

«…недопустимость пренебрежения штабов СД и СП планированием и контролем за боем небольших подразделений.
Штабы дивизий и полков обязаны:
- при ведении частных боев, вникать во все детали боя;
- планировать и контролировать подготовку ход боя, по этапам и рубежам;
- вникать во все детали организации всех видов огня на исходном положении, промежуточном и конечном рубеже;
- добиваясь четкого распределения огня действующего подразделения и подразделений поддерживающих с главной оборонительной полосы…».

В прочим, помимо этого, на многое прочее еще предлагалось обратить внимание Штармом 65 - командованию и штабам дивизий и полков, на все то, чему, как мы уже понимаем, не придавало значение ни командование 354-й СД, ни 1199-го СП, при проведении частной операции силами двух взводов 2-й ОАШР 9 мая 1943 года.

28 мая приказом командира дивизии 2-я ОАШР снялась с обороны 1199-го СП, передав свой участок обороны 2-му батальону 1199-го СП, который был сформирован в полку из пополнения, прибывшего в течение месяца мая.

Свою задачу по обороне участка фронта 2-я ОАШР выполнила.


Писано 2 июня 2022 года.