Кристалл Мельхазула

Заркус Килфа сбросил вызов и сжал телефон своими толстыми пальцами с такой лихорадочной силой, будто хотел его в тот же миг раздавить.
– Весь день ты пытаешься дозвониться до мертвеца, Заркус, – сказал Келпин твердым, уверенным голосом.
– Я верил, – произнес Заркус и со злостью отшвырнул телефон, заставив его проехаться по столу и на треть своей длины нависнуть над краем, – или просто надеялся на какие-то остаточные крупицы его совести. Кассиус должен был подумать о нас… о наших многолетних изысканиях, о колоссальной проделанной работе, работе над "Посланием И'голонака".
– Но он решил по своему, – вмешался Келпин, – в его духе. Эта ужасная болезнь и постоянные невыносимые боли… рано или поздно, он бы свел счеты с жизнью. Чтобы прекратить мучение.
– Каков мерзавец, – осклабился Заркус. – Ведь этот старый брюзга унесет с собой в могилу целый талмуд знаний, добытых таким трудом, добытых нами совместно.
– Прискорбно, однако только свою часть… — сказав это, Келпин пригладил свою седую бороду.
– Считаешь, мы имели меньше прав на его открытия? – гневно отрезал Заркус, резко встав из-за стола, который разделял его с Келпином. – Как на счет твоих толкований на арабские Арканы Таро? Ты был всегда несравненно щедр. Все детально изложил в своих письмах, в открытой, развернутой манере, как обычно, не считаясь с моральным правом на интеллектуальную собственность, старый ты олух!
Келпин спокойно вынес внезапный напор Заркуса Килфы и без видимого смущения ответил:
– Допустим, не все… В сравнении с его тайной, Арканы показались бы тебе пустым звуком. Речь идет об Исполнителе Желаний.
Заркус изменился в лице и заговорил на полтона ниже.
– О чем ты? – Подозрительно прищурившись, он опять опустился в кресло. – Не о Мельхазуле ли ты говоришь?
Келпин ответил ему холодным взглядом адепта, коим он и являлся.
– Это черная магия, – с дрожью сказал  Заркус. – Коварный джин потребует взамен чью-нибудь жизнь. Эта страшная сделка сулит лишь смерть и проклятье. Это ведь тебе известно, Келпин? Скажи, что ты не вовлек в это отвратительное дело беднягу Кассиуса!
Глаза Келпина злобно блеснули.
– Не вопи, как загнанное животное, Заркус, – почти беззвучно вымолвил он. – Для Кассиуса это был бы не худший конец его никчемной жизни.
Келпин коротко улыбнулся, и на лбу и щеках его прорезались глубокие морщины. Сейчас он выглядел на все сто. И борода его словно бы поседела еще больше, превратившись в белоснежную, как у волшебников в кино, и кустистые брови теперь вдруг нахмурились по особому зловеще над глубоко посаженными темными глазами.
Такого Келпина Заркус Килфа не знал никогда. Перед ним сидел другой человек. Это было мгновенное перевоплощение. С волей, которую Заркус не видывал в глазах товарища раньше, и искренней злобой, излучаемой ими… То были незнакомые ему глаза. Казалось, в них зияла тьма, в которой таилась мудрость столетий. От этого чуждого взора у Заркуса стыла кровь.
– Что… что ты хочешь этим сказать, Келпин?
Келпин протянул руку, в которой что-то держал в кулаке; поставил это на стол.
Заркус вскочил с кресла, на его лице застыл ужас.
– Кристалл Душ, – сказал он сухим сдавленным голосом. – Но как… – Заркус сглотнул комок в горле, – откуда он у тебя? Чтобы произвести такой артефакт, нужно отнять чью-то жизнь.
– Все верно, Заркус! – Келпин встал, зачерпнув со стола свой дымчатый кристалл. Второй рукой он навел на Заркуса Килфу пистолет. – Душу, если быть точным!
Прогремел выстрел. Келпин был готов к материализации еще одного кристалла. Мельхазул требует по одному за желание.