Яцек Пекара - Чудак из Чудаковатого леса

Цикл "Аривальд с Побережья".
Перевод с польского - Гимазов Р.

— Повернись назад, повернись же! — прошептало дерево. Леа резко обернулась.
— Кто это сказал? — спросила она дрожащим голосом. Дерево рассмеялось злобным сухим смехом.
— Ты умрёшь, да, умрешь...
Леа побежала вперед, держа в ладони рукоять ножа, а другой раздвигая кусты малины, которые выросли прямо вдоль тропинки. Руки у нее ужё побаливали, она чувствовала, как кровоточит щека, оцарапанная острым шипом. Сердце колотилось, как бешеное, словно хотело вырваться из груди, трепетало где-то в горле, дыхание вырывалось с трудом.
— Господи, помоги! — прошептала она, после очередного пореза о куст. — Я должна спастись!
Она споткнулась о корень, который скрутился так, что напоминал отрубленную человеческую руку. Леа упала, и пронзительная боль в левом запястье заставила её застонать. Деревья нависли над ней, словно буровато-зелёные гиганты с высохшими, застывшими в гневной гримасе лицами. Девушке показалось, что они тянут к ней сучья, словно старческие, изуродованные ревматизмом руки.
— Ты умрёшь! — пискнула чёрно-оранжевая ящерица и проскользнула мимо щеки Леа.
Леа разрыдалась и уткнулась лицом в землю, чтобы больше ничего не видеть и не слышать. И вдруг краем глаза она увидела ботинок. Большой мужской ботинок, окованный металлом. Но у Леа уже не оставалось сил кричать, у неё даже не было сил испугаться ещё сильнее.
— Дитя моё, — услышала она чей-то голос, — а что тебя заставило полезть в Чудаковатый лес?
Чья-то сильная рука взяла её за предплечье и легко подняла. Леа подняла глаза. Она увидела седого, плечистого мужчину с всклокоченной бородой и большим, как картошка, носом. Мужчина был одет в кожаный кафтан и шерстяной плащ, в руке он держал толстую палку, подбитую железом.
— Что ты здесь делаешь, дитя? — спросил он, и его пронзительные голубые глаза смотрели очень и очень внимательно.
— Я ищу Чудака, господин, — прошептала она и вытерла кровь с губ. — Мне всё равно страшно!
Она быстро огляделась вокруг и с удивлением увидела, как далеко находятся ближайшие стволы деревьев. Теперь они выглядели обычно, в них не было ничего похожего ни на великанов, ни на корявые плечи. Но страх лишь затаился. В любой момент он был готов снова появиться.
— Ты ищешь чудака? — удивился мужчина. — Боже мой, а разве тебе больше нечем заняться? Пойдём, дитя моё, я провожу тебя до опушки леса. Это плохое место для молодой девушки. Юная барышня не должна слушать, что говорят деревья и ящерицы. Тем более что иногда они перестают говорить, а начинают безобразно веселиться.
— Я не вернусь, — дёрнулась Леа, но хватка незнакомца была очень сильной. — Мне нужно найти Чудака.
— И для чего это? — спросил седобородый.
— Мой отец и брат пропали в лесу. Все говорят, что Чудак их похитил. Вы знаете, что Чудак делает с людьми, сэр?
— Он превращает всех в деревья или камни, — ответил седобородый, — или в разные другие вещи. Как ты собираешься заставить Чудака отдать их тебе?
— Не знаю. — Леа расплакалась. — О, Боже, я не знаю. Но я сделаю всё, что он потребует. Так вы знаете Чудака, господин?
— Очень даже хорошо знаю его.
Внезапно Леа испугалась, как никогда в жизни. Она догадалась, что перед ней тот, к кому она стремилась. Чудак из Чудаковатого леса. Но мужчина откровенно рассмеялся.
— Нет, дитя мое. Меня зовут Аривальд, и я маг с Побережья. Ты когда-нибудь слышала о Побережье?
Леа кивнула.
— Это очень далеко отсюда, — добавила она.
— Я прибыл сюда, чтобы навестить Чудака, потому что мы знакомы с давних времен.
— Вы действительно настоящий маг, господин? Настоящий волшебник из Тайного Братства в Сильманионе? Так почему же у вас нет одежды, вышитой серебряными звёздами, остроконечной шляпы, палочки, Волшебной Книги и хрустального шара?
— Ну, неужели я не похож на мага? — засмеялся Аривальд. — У меня в сумке Волшебная Книга и хрустальный шар, а вот и палочка, — он похлопал себя по поясу, и Леа только сейчас заметила, что из небольшого футляра торчит костяная ручка. — А что касается вышитого плаща и шляпы... ты думаешь, дитя, что это удобный наряд для лесных прогулок?
Леа на мгновение задумалась над его словами.
— Вы пришли убить Чудака? — наконец, спросила она, слегка вздрогнув.
— С чего такое предположение? — поморщился Аривальд. — Я хочу объяснить ему, что он поступает не очень хорошо, и если он не обещает исправиться, я заставлю его поехать со мной в Сильманион, чтобы объясниться перед Советом Волшебников. Нельзя превращать людей в деревья или камни.
— Вы заставите его? — Надежда наполнила сердце Леи. Вот тот, кто не боится Чудака и говорит о нем как о непослушном ребёнке.
— Наверное, это будет нелегко, потому что, хотя он и был моим учеником, он способный волшебник. Может быть, и более способный, чем я, — задумчиво добавил он.
Леа снова охватило чёрное отчаяние.
— Ну, хорошо, моя дорогая. Что ж, пошли. Хижина Чудака уже совсем рядом. Потерпишь?
— Да, господин.
— Ты можешь увидеть там вещи, которые тебе не понравятся, — заметил Аривальд, хорошо знакомый с чувством юмора того, кто велел называть себя Чудаком из Чудаковатого леса.
— Я готова! — воскликнула Леа. — Даже если умру от увиденного!
— Ну что ж, — улыбнулся Аривальд, — не надо так драматизировать. Пойдём.
Маг шёл первым, и Леа была поражена тем, что малиновые кусты, казалось, уходили с его пути. Во всяком случае, она не заметила, чтобы его коснулась хоть одна веточка. Когда они вышли из-за поворота, то увидели перед собой табличку.
— Здесь живет Чудак из Чудаковатого леса, — прочитала Леа с некоторым трудом и огляделась по сторонам.
Сразу после этого появился следующий знак.
Помни, тебя не приглашали, — гласила надпись.
— Ну, мы уже совсем близко, — объявил Аривальд, и Леа почувствовала себя как перед визитом к костоправу, который собирался расправиться с ноющим зубом.
Кто пройдёт дальше, того сожрут! — предупреждала ещё одна надпись, написанная красными блестящими буквами.
Аривальд приобнял Леа и почувствовал, что её плечи дрожат, как в лихорадке.
— Не робей, дитя. Это такая шутка.
— Это было последнее предупреждение, — вслух прочитала Леа, и в тот же миг на тропинке перед ними возник дракон.
Большой багровый дракон. Из ноздрей у него вырвались клубы дыма, в горле клокотал рёв. Рёв такой мощный, что Аривальду на мгновение показалось, что он оглохнет. Одной рукой он крепко держал девушку, потому что не был уверен, захочет ли она упасть в обморок или бежать, а другой выхватил из-за пояса палочку. Дракон выдохнул струю огня в небо.
— Меангил массумо ксанат! — крикнул волшебник, рисуя палочкой Дугу Истины.
Дракон исчез.
— Это уже слишком, Чудак, — сердито сказал Аривальд. — Ты действительно разозлил меня.
— Умрёшь, о да... — заскрипело дерево.
— Ой, да заткнись уже, — проворчал волшебник.
Он погладил Леа по щеке, и она вцепилась в его плащ.
— Укротитель драконов, — прошептала она ещё испугано, но уже с восхищением.
Аривальд улыбнулся и поднял голову. Всего в трёх шагах перед ними стоял Чудак. Он стоял и злобно улыбался.
— Мерзость, — пробормотал Аривальд, а Леа пискнула и снова спрятала голову в плащ мага.
Чудак действительно выглядел отвратительно. Лицо цвета пересохшей коры, морщинистое и слоившееся, нос как загнутая ветка, а вместо волос рыжевато-коричневые листья. Один глаз у него был зелёный, другой оранжевый, оба же поочередно мигали, что создавало поистине невероятный эффект.
— Тебе должно быть стыдно, — сказал Аривальд и пробормотал Пятое заклинание Хьяллы с Печаью Доверия.
Теперь он увидел перед собой уже не Чудака, а хорошо знакомую фигуру волшебника Галладрина. У Галладрина были злотые волосы, большие голубые глаза и светлый цвет лица. Как обычно, он был одет в подобранный по цвету глаз плащ с злотом поясом, на котором висел кинжал с рукоятью в форме драконьей головы.
— Здравствуй, господин, — сказал Аривальд, и Галладрин сразу рассердился.
— Я запретил раз и навсегда называть меня так, — надменно сказал он.
Леа осторожно высунула голову из-под плаща Аривальда. Она всё ещё видела Чудака, но была поражена тем, что до сражения так и не дошло. Она ожидала заклинаний. Огненные шары, пики изо льда, стены тумана, может быть, даже превращение в монстров. Она ожидала грозы, грохота и призыва демонов. Но этого она не ожидала.
— Поужинаешь со мной? — спросил Галладрин.
— С удовольствием, — ответил Аривальд.
— А это кто? — Галладрин указал на Леа. — Что она такая зачуханная? Ах ты, старый мерзавец, не мог дождаться, когда доберёшься до меня, аж пришлось делать это в лесу?
— Он убил твоего дракона! — крикнула Леа. — Сдавайся!
— Я честно признаю, что неумело сотворил эту галлюцинацию, — рассмеялся Галладрин. — Пошли.
Хижина Галладрина стояла посреди небольшой поляны, рядом притаился распахнутый сарай и пень для колки дров с вбитым топором.
— Смерть, смерть! — вскричал топор.
— Как-то неаппетитно, — оценил Аривальд.
— Ну, у каждого должны быть свои мелкие радости, — философски заявил Галладрин, не уточнив, имеет ли он в виду топор или самого себя. Они вошли внутрь. На кухне что-то шумело в кастрюлях, вокруг распространялся ароматный запах. — Грибной суп и котлеты из Кани, — объявил он, переставляя кастрюли.
— Ты всё так же не ешь мясо?
— Конечно, нет. Каждое существо имеет право на жизнь.
— Например, грибы, — ехидно добавил Аривальд.
— Мой дорогой, — возликовал Галладрин, — Бессмертный Панталеон Поливайтес в своей работе "О чувстве" давно доказал, что…
— Ладно, ладно, — грубо перебил Аривальд, — давай эти грибы. Грибы, правда, не имеют никакой питательной ценности и тяжело усваиваются, — пояснил Леа, — ну а на безрыбье и рак рыба.
Он сел на скамью, и Леа предусмотрительно втиснулась между ним и стеной. Она с тревогой смотрела на суетящегося на кухне Чудака.
— Ты не мог бы измениться? Видишь же, что девушка напугана.
— А кто ты вообще такая? — спросил Чудак, сверкнув глазами.
Аривальд недовольно ахнул.
— Я Леа, господин Чудак, и пришла просить вас освободить моего отца и брата, — быстро произнесла она и ещё крепче прижалась к Аривальду.
— Да, это так. А тебя, наверное, прислали из Братства. — Галладрин сурово посмотрел на старого волшебника. — Можно было легко угадать, что это не дружеский визит.
— Я хочу, чтобы ты снял заклинания. — Аривальд ткнул пальцем в Чудака. — Как ты смеешь превращать людей в деревья и камни? Магистр очень рассердился, когда узнал об этом. Кроме того, ты должен знать, что применение такой сильной магии может серьёзно повредить твоему здоровью! Хотя я понимаю, что, учитывая твою знаменитую концентрацию, ты, возможно, не очень внимательно относишься к занятиям.
— А если я не сниму заклинания?
— Я буду вынужден сопроводить тебя на суд Братства.
— Интересно... Как ты это себе представляешь? — Галладрин ехидно улыбнулся.
— Мой дорогой, я здесь по официальному назначению, и если ты откажешься или даже одолеешь меня, Братство никогда тебе этого не простит. Рано или поздно они пришлют кого-нибудь другого. Добавлю, что я сам попросил об этом задании, потому что изначально должен был ехать Велвельванель, а он сделал бы из тебя отбивную. И это, если ты оцениваешь свои способности трезво, не составило бы ему и малейшего труда.
— Они сжигают лес, — сказал Галладрин. — Огромные площади. Они истребляют Бобров, что, если не считать морального аспекта, привело к развалу водного хозяйства. А мне нравятся бобры, — он многозначительно прищурился, — в любом виде. Разве горожане из Сильманиона не понимают, — продолжал он снова серьёзным тоном, — что я защищаю их от них самих? Недавно у них появилась идея изменить русло реки и выкопать искусственный пруд. Я подсчитал, что благодаря этому они превратили бы в пустыню несколько километров лугов и полей. И скоро они умрут с голоду, или им придётся переехать куда-нибудь ещё. Но когда я превратил их в камни, они сразу успокоились. Никому не повредит, если он проживет несколько лет или месяцев в новой форме. По крайней мере, у них есть время подумать об ошибках. Кроме того, магистр Халатес всегда утверждал, что изменение внешней формы способствует внутреннему развитию.
— Что за демагогия! — поморщился Аривальд. — Ненавижу, когда кто-то вырывает утверждения из контекста. Кроме того, зная твой умственный уровень, я ручаюсь, что ты никогда не читал трактат „О внесении изменений ”до конца.
— Вздор!
— Дорогой мой, не забывай, что три года я имел удовольствие, — твёрдо подчеркнул он последнее слово, — быть твоим учителем, и признаюсь, что редко можно встретить людей, столь невосприимчивых к знаниям.
— Тогда, может, нам проверить наши силы? — щёки Галладрина пошли пятнами.
— Почему бы и нет, — сердито буркнул Аривальд и поднялся с места, размахивая окованной железом палкой.
— Подожди! — Галладрин отступил к стене. — Ты всё ещё можешь сломать подкову в руке?
— Это неважно, — мрачно ответил маг.
— И ты всё ещё можешь швырнуть тридцатипудовый мешок?
— Да.
— Тогда считай моё предложение пустой болтовнёй, — весело сказал Галладрин, — и давай поговорим, как друзья.
— А как же она? — указал Аривальд на Леа. — Ты забрал её отца и брата. Тебе не стыдно?
Галладрин пожал плечами.
— Чем-то нужно жертвовать, — сказал он, — мне очень жаль, но такова жизнь. Каждой революции нужны жертвы.
— Скольких ты превратил?
— Дюжину или около того. Но некоторых я уже расколдовал.
Аривальд присвистнул.
— Думаю, ты преувеличиваешь число расколдованных, — заметил маг. — Отпусти всех.
— Ни за что! И не пугай меня Вельвельванелем. И знаешь, что? Пришли ко мне этого старого некроманта. Что это вообще за идея? Я не уверен, кто с кем справится, когда дойдёт до дуэли. Конечно, я не буду держать их слишком долго, — мягко добавил он, видя, что пальцы Аривальда снова сжались на палке, — надо умело применять кнут и пряник.
— Это аморальные методы. Что за чушь ты несёшь о революции, жертвах, кнуте и прянике? Я удивлён, что ты не смог придумать что-то более утонченное. Ты ведь выпускник Академии! В каком году ты закончил её? Напомни мне…
— Попробуй суп, — благодарно улыбнулся Галладрин, который не хотел вспоминать. К тому же он был уверен, что Аривальд прекрасно помнит год и без его напоминания.
Аривальд попробовал суп.
— Какая гадость, — сказал он, — слишком много соли и слишком много воды.
— Чрезвычайно любезно с твоей стороны, — кисло заметил Галладрин.
— Я никогда не доверял вегетарианцам. В этом есть что-то общее с психической болезнью. Я скажу больше, что-то с…
— Я не позволю, чтобы в моём собственном…
— Господин Чудак, а как же мои отец и брат? — осмелилась прервать их Леа и крепче прижалась к Аривальду.
— А что ты мне дашь в обмен на их освобождение? — Чудак задумчиво посмотрел на неё, затем Галладрин подмигнул Аривальду.
— Всё, что ты потребуешь, — смело сказала Леа, но Аривальд почувствовал, как дрожат её руки.
— Ну что ж, Леа, — повысил голос Чудак, и из ушей его потекли клубы голубого дыма. — Ты останешься здесь вместо них и станешь моей женой.
Леа подавилась супом.
— ГА ЛЛА ДРИН, — процедил Аривальд, — не заходи слишком далеко. Или ты хочешь, чтобы я передал Велвельванелю, что ты назвал его старым некромантом? Или шепнуть магистру, что ты упоминал о революции?
— Я согласна,— тихо произнесла Леа и опустила взгляд. — Я сделаю всё, чтобы спасти их. У вас, конечно, доброе сердце, господин Чудак, только вам нужна любовь. Я останусь с вами.
— Ненавижу сказки, — проворчал Галладрин. — Смотри, Аривальд, какие дурацкие схемы! Соседняя шарлатанка постоянно лечит струпья у девушек, которые слишком страстно целуют лягушек. Боже мой, у меня больше нет сил на всё это. Хотелось бы жить в городе, вечером ходить в театр и на приёмы, иметь собственного портного и погреб с винами, у которых выдержка под сто лет. Я хотел бы изучить произведения из сильманионской библиотеки и погрузиться в атмосферу науки и одухотворения... — Галладрин возвёл глаза к небу, стараясь вызвать убедительную картину одухотворения.
— Ты хочешь меня рассмешить? — буркнул Аривальд и погладил Леа по волосам. — Не бойся, дитя моё. Он просто шутил. Он освободит их в любом случае.
И тут они услышали голос из-за двери.
— Выходи, мерзкий Чудак! Выходи из хижины и отведай блеска моего клинка.
— Опять! — печально вздохнул Галладрин. — Это уже третий рыцарь за этот месяц. К тому же он даже не умеет правильно говорить. Какое падение нравов. Когда-то вызов на дуэль был настоящим поэтическим представлением, а теперь что? Отведай блеска моего клинка. Как это низко.
Он щёлкнул пальцами и превратился в химеру. Чудак разинул пасть, ощерив ядовитые клыки.
— Смерть!!! — заорал он так, что Аривальд подумал, что у него лопнут барабанные перепонки. Леа уже давно лежала под скамейкой.
Он выскочил наружу, и Аривальд медленно вышел за ним. Но когда он остановился на пороге, то встревожился, ибо на поляне стоял могучий конь под чёрной попоной, а на его спине сидел кобольд в длинной до икры кольчуге, с четырёхфутовым мечом в руке. Галладрин отступил назад. Волшебники не могут влиять ни на троллей, ни на кобольдов. Поэтому кобольд сразу увидел Галладрина в его истинном облике.
— Ты умрешь, маг, — заявил он и покрутил мечом, — от руки Ассвихавера сына Цсимакса. Я повешу твой череп на боку и...
— Холера! — Галладрин собирался быстро наложить Заклинание Гаусса, но, прежде чем он успел подготовиться, кобольд ткнул коня шпорами и уже был рядом с ним. Он решил, что потом дорасскажет о судьбе черепа Галладрина. Маг перекатился под лошадиным животом и выпустил из рук палочку.
— Ха! — прорычал кобольд, пришпоривая коня.
Аривальд решил, что пора действовать. Он подскочил к нападавшему, схватил его коня за сбрую. Он уклонился от удара кобольдского меча и ударил всадника палкой по затылку. Кобольд застонал и упал с седла. Аривальд опустился коленями ему на грудь, схватил за горло. Кобольд взмахнул кулаком в окованной железом перчатке, но чародей остановил удар. Кобольд вскрикнул, когда у него хрустнуло в запястье.
— Магия магией, а сила силой, — пробормотал Аривальд, даже не запыхавшись. Затем маг ударил кобольда открытой ладонью по голове.
Ассвихавер сына Цсимакса понял, что он повержен.
— Оружие, доспехи и лошадь остаются, а ты отправляйся домой, — приказал Аривальд. Кобольд, прихрамывая, снял кольчугу и пояс.
— Мы ещё встретимся, — прорычал он, массируя запястье и направляясь к лесу. — И я повешу твой череп себе на пояс! — взревел он из-за стены деревьев.
Галладрин встал рядом с Аривальдом.
— Я твой должник, — сказал он, вытирая кровь с лица. — Боже мой, о твоей силе всегда ходили легенды, но я никогда не видел тебя в бою. Я бы хотел обладать такими магическими способностями, какие обладаешь ты!
— Раз ты мой должник, то слушай теперь — сказал Аривальд.
Они вошли в хижину, Галладрин уже в своём обличье, но в кольчуге кобольда и с мечом в руке. Кольчуга, правда, доходила ему всего до пояса, но все равно это производило достойное впечатление. Во всяком случае, это, безусловно, производило впечатление на кого-то, у кого было мало представления о том, как должен выглядеть настоящий рыцарь.
— А где же Чудак? — Леа смотрела на них, всё ещё содрогаясь при воспоминании о химере.
— Чудака нет, — торжественно объявил Аривальд. — Вот этот рыцарь победил его в честном бою и изгнал. Но он останется здесь, чтобы заботиться о тебе, чтобы никогда больше Чудак не осмелился вернуться в Чудаковый лес. А я расколдую тех, кого зачаровал чудак.
— О, вы ранены, милорд, — робко прошептала Леа и краем рукава вытерла кровь со щеки Галладрина.
Через несколько дней Аривальд уже был на пути в Сильманион, чтобы доложить Великому Магистру Харбулареру о выполнении задания. Он остановился в корчме на тракте, и перед сном он успел ещё услышать песни о Чудаке из Чудаковатогого Леса, Убийце Драконов (дракона звали Халукадж), об Аривальде и Бесстрашном Рыцаре. Он выслушал её трижды, ибо это была песня необыкновенной красоты. Аривальд, правда, в песне был в остроконечной шляпе, плаще, расшитом звёздами, да с лицом, "полным мудрости и достоинства”. В конечном счёте, Аривальд решил, в поэзии не стоит чрезмерно придираться к деталям.
— Вот и вся история, — сказал Аривальд. — Теперь мне очень хотелось бы вернуться на Побережье.
Великий Магистр Харбуларер, Повелитель чёрной палочки и Повелитель тысячи заклинаний, медленно погладил себя по подбородку.
— Всё? — спросил он несколько насмешливо. — Неужели это все, августейший Аривальд?
Аривальд вздохнул.
— Ничто не ускользнет от вашей проницательности, Магистр. Хорошо, свадьба состоялась через два дня. Она очень красивая девушка.
— Значит, всё закончилось хорошо, — сказал Харбуларер, наливая вина в бокалы. — Давай же выпьем.
— За что?
— За сказки. Они выпили.
— Ну, тогда я возвращаюсь на Побережье, — хмыкнул Аривальд и поднялся со стула.
— Минутку, Аривальд. До меня дошли слухи, что комэсу Бербецци нужна помощь Братства. Вот только у меня нет никого свободного…
— Вы действительно не знаете слова "отпуск", — вздохнул Аривальд и наполнил свой бокал, — но прежде чем я уеду, скажите вашему менестрелю прийти сюда. По дороге я слышал какую-то занятную песню, и я думаю, что он должен включить её в свой репертуар. Я бы даже сказал: обязательно включить.