Своими глазами. Книга пятая. Назад в будущее

Глава 2. Одиноких старушек обижать не рекомендуется.

Допускается самозащита гражданских прав.
Способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения.
                (ГК РФ ст. 14)

Фактор везенья считается у психологов непредсказуемым. Как говорил товарищ Глеб Жеглов, «кому повезет – у того и петух снесет». Мне вот повезло: автостопом добрался домой за полчаса. Спасибо милой барышне на любимой машине нашего президента – «Ладе «Калина». От райотдела, правда, путь до моей хаты короче. Но пока там соберутся, посовещаются, я уже на месте. Позицию для наблюдения занял в скверике напротив, на лавочке под раскидистой ивой. Оттуда дверь моего подъезда как на ладони. Не успел соскучиться от безделья, как к подъезду подкатил «воронок». Оттуда выскочили четверо в форме и метнулись в подъезд. Ну-ну, подождем еще немного. Спустя полчаса двое вышли, покурили у машины и убрались восвояси. Значит еще двое затаились в ожидании супостата. А где затаились: у бабки или в моей квартире? На их месте я бы оставил одного бойца на лестнице этажом выше, а второго – к Беляковой бы направил. Но предела «ментовской», пардон, полицейской фантазии нет. Поэтому действую по-большевистски: кавалерийской атакой, но не мировой капитал, а на собственное жилье.
 
На лифте – дом-то девятиэтажный - поднимаюсь на последний этаж. Затем не спеша звоню в первую попавшуюся дверь – ошибиться невозможно весь девятый этаж в нашем подъезде занимает бездетная молодежь, которая с утра на работе. Зуммер звонка хорошо слышен в тишине подъезда и, если ниже стоит оперативник, то он его тоже услышал. Потом также не спеша снова жму кнопку вызова лифта. Створки двери гостеприимно раскрываются, но я остаюсь снаружи и лишь отправляю лифт в обратное путешествие. Сам же осторожно выглядываю вниз.
 
Вот он, «боец невидимого фронта». Наклонился над перилами и пытается узреть кто же там в лифте катается. Не теряя времени, быстро, но максимально тихо спускаюсь к нему. Есть такая методика ходьбы, «кошачьи лапы» называется. Парнишка внизу, однако уловил движение за спиной и начинает поворачиваться. В глазах удивление, но поздно. Моя левая рука нежно обнимает его за шею, прикрывая рот, а правая жмет на сонную артерию. Не убивать же мне ни в чем не повинного человека. Я, если что, не враг государства, хотя похоже меня активно пытаются в него превратить. Все, противник нейтрализован и мирно опускается на пол. Одалживаюсь его ПМ, честное слово верну и стрелять из него не хочу. Но ствол в руках – это мощный сдерживающий фактор для второго бойца.

Теперь заглянем на огонек к соседке. Дверь не заперта, меня там ждут. Ну что же, неудобно заставлять себя долго ждать. Быстро врываюсь в квартиру. В узкий коридор выглядывает встревоженная рыжая физиономия второго «засадника». Да он еще и рыжий! Этот был постарше, с брюшком, которое явно мешает ему быстро двигаться. Поэтому пока он тянет из внутренней кобуры свой «ствол», цепляя курок за живот, мой пистолет уже смотрит ему в лоб. «Тс-сс!» - предупреждаю я толстяка он безумных действий. «Я тебя не трону, но «пушку» опусти». Оперативник вовсе не спешит стать гером в траурной рамке и опускает пистолет. «Молодец!» - поощряю я его благоразумие. «А теперь повернись ко мне спиной». И эту команду мой визави выполняет незамедлительно. Та же манипуляция, что и в первом случае – и у меня уже двое пленных.

В дверной проем беспокойно выглядывает Алевтина Семеновна и тут же пытается исчезнуть. Ну куда же Вы, отважная старушка? Моя просьба соседке остаться подкрепляется красноречивым движением ствола. Такой настойчивости трудно отказать, и гражданка Белякова покорно выходит в коридор. «Не бойтесь, Алевтина Семеновна!» - успокаиваю ее я, ибо старушка стремительно бледнеет, явно намереваясь грохнуться в обморок. «Мы просто поговорим, и я уйду. Договорились?» Ответный кивок. «Тогда прошу Вас сесть вон на тот стул» - киваю я на стульчик у вешалки в прихожей. «И, пожалуйста, не пытайтесь с него встать или закричать. Тогда мы разойдемся миром, хорошо?» И с этим предложением бабуся похоже вполне согласна. Что ж, как говаривал монтер Мечников, «согласие есть продукт полного непротивления сторон».
 
Пока пожилая женщина старательно греет стул, я быстренько затаскиваю в прихожую первого оперативника. Затем связываю кисти обоих широким скотчем, который удачно обнаружился на телефонном столике. Рты обоих правоохранителей затыкаю первыми попавшимися под руку подходящими по размеру предметами гардероба Алевтины Семеновны. Ими оказываются вязаный берет и такие же варежки. Вот и все, теперь можно и поговорить. Как хозяйке этой квартиры, первой слово предоставляю Алевтине Семеновне. От ее слов меня просто пот прошибает. И то сказать: нелегко пришлось старушке, когда мой прадед в моем обличье заявился к ней в старинной гимнастерке с малиновыми петлицами и потребовал у несчастной старушки срочно звонить в НКВД. При этом визитер помянул самого Лаврентия Павловича Берию, который живо разберется «что за контрреволюция здесь творится!» И это еще хорошо, что у него не оказалось с собой оружия.

Сначала Белякова подумала, что он, то есть я, пьян.  Но, во-первых, за мной пьяные дебоши ранее не числились, а во-вторых, от визитера совсем не разило алкоголем. Последнее обстоятельство заставило старушку подумать, что я, то есть…ну вы поняли, кто именно, сошел с ума и пытается ее убить. Пока незваный гость колотил по рычагу старенького телефона и кричал в трубку: «Алло, срочно дайте дежурного НКВД по городу!», она спряталась в соседнюю комнату, достала свой кнопочный «Сименс» и набрала 02. Дальше – понятно: приехали, повязали, увезли. Алевтина Семеновна вздохнула свободно, но наутро ей позвонили из полиции и спросили не появлялся ли ночной дебошир у нее снова. Узнав, что нет, настойчиво попросили позвонить в случае чего. Что они и сделала после моего звонка. И вот теперь являюсь я и устраиваю в ее квартире форменный налет.

Пришлось наплести насмерть запуганной женщине с три короба. Что есть мол у меня брат-близнец, который живет в пригороде. Тоже бывший военный, был серьезно контужен и с тех пор часто бывает не в себе. Он дескать участвует в каком-то сообществе реконструкторов. Оттуда у него и старая военная форма. На днях с ним случился очередной казус, он сбежал с полевого выезда, явился на квартиру ко мне. Я об этом ничего не знал, поскольку находился в отъезде. А по прибытию пришел сразу домой, увидел на лестнице вооруженного человека, наставившего на меня пистолет и … вот как оно все вышло. Я слезно прошу простить болезненного братца и обязуюсь возместить причиненный им моральный и материальный ущерб, если последний имел место.

Бабушка выслушала меня с явным недоверием. Мы соседствовали уже не первый год и никакого брата за это время она не видела. Но если он и впрямь существует и не в себе, то ей понятно почему. Кому же захочется хвалиться таким родственником. Ущерба он нанести не успел, если не считать треснувшего от его ударов корпуса старенького телефона и стоимости флакона валерьянки, употребленного старушкой предыдущей ночью. Но вот почему я убил двух милиционеров и что теперь будет за все это ей, старой? Я ответил, что господа полицейские живы и здоровы, связал же их я с одной единственной целью: помешать себя застрелить. А иначе как бы мы с ней сейчас разговаривали?

Все, пора прекращать дискуссию. Не то пропавших полисменов коллеги хватятся. А этого мне совсем не надо. «Алевтина Семеновна, мы с Вами пройдем в мою квартиру, где я возьму необходимые вещи. После этого я отправлюсь в милицию и все им там объясню. Вы же после моего ухода развяжете наших пленников и постараетесь объяснить им что к чему. К Вам у милиции претензий быть не может, ибо сами Вы действовали по моему принуждению». «Так может я тут подожду?» - запричитала бабка с надеждой заглядывая мне в глаза. Э-э, нет, дорогая соседушка, я – в дверь, а ты к телефону или вот этих двух освобождать. Они, кстати, уже очнулись. По крайней мере один из них точно шевельнулся. Глаза держит закрытыми, но веки подрагивают. Подслушивает засранец. «Нет, Алевтина Семеновна» - пресекаю я бабкину хитрость, «мы пойдем вместе. Это займет немного времени. А потом я уйду. Вам ясно?» Тяжкий вздох является ответом на мой вопрос. Ну тогда, как говаривал храбрый мушкетер Боярский, «вперед, Франция!»

У себя в квартире я действительно не задержался. Документы и деньги оказались на месте – в нехитром тайнике под столешницей письменного стола. Хорошо, что я их туда «заныкал», а не то бы «менты» как пить увели. Прощальный взгляд на родное гнездо: не жил я тут счастливо не хрен и начинать! Прихватил сумку на ремне через плечо – если чего нести придется, то легко и удобно. Вернулись с соседкой в ее квартиру, где я торжественно вручил ей на хранение ключи и небольшую сумму за моральные издержки от моего визита. У Беляковой даже взгляд замаслился – любит старая деньги, а кто их не любит? Напомнил ей, что милиционеров надо освободить минут через пятнадцать после моего ухода, дабы я успел дойти до отдела полиции и добровольно предать себя в руки нашего правосудия, которое, как известно, самое гуманное в мире. Пленника, того, что очухался, похлопал по плечу, сказав, что я не враг и ловить меня не надо. Друзьями от этих слов мы не станем, но начальству своему все же пусть передаст. Может прислушаются, хотя вряд ли. Они люди подневольный: на кого покажут, того и ловят.

В знак своей полной лояльности вкладываю в его кобуру его же ствол, не забыв его тщательно вытереть полой плаща висевшего на вешалке. Мои пальчики пусть остаются моей маленькой тайной. Хотя при желании в моей квартире их "скатать" можно легко и в любом количестве. Ну вот и все, пора уходить. Куда? А путь у меня теперь один – искать гражданина «Дока». Того самого, что втянул меня в эту беспокойную историю. Вот пускай и вытаскивает своего «хронопутешественника» из этого …. «шоколада».