Нарцисс Араратской Долины. Глава 116

В середине апреля, а точнее сказать 19 числа, 1995 года - я был крещён в православном храме. Зачем я это сделал?.. Честно говоря, тогда у меня имелись какие-то там мысли по этому поводу. Я думал, что могу стать нормальным христианином и ходить в церковь на службы, и таким способом буду ближе к Создателю. Это оказалось не так-то просто, и я, несколько раз сходив, потом, перестал ходить в храм. Такое происходит, как мне кажется, с большинством верующих и маловерующих. Там ведь, в церкви, не всё так просто, и там надо участвовать в разных таинствах, а не просто тупо стоять, кланяться и свечи зажигать перед иконами. И, кроме того, я не совсем отрёкся от всех своих бесов, которые мной руководили. И бесы мои были сильны. Бесы похоти, бесы гордыни, бесы пьянства, бесы уныния, бесы болтливости, бесы неврастении, бесы астрологии, бесы веры в переселение души и в другие ереси; этих бесов было много, и они постоянно на меня нападали. Я ничего не смог с этим поделать, и я как бы сдался, и не стал больше посещать церковные службы и исповедоваться. А если ты не можешь честно исповедоваться и потом причащаться, то ты уже как бы не настоящий православный христианин. Это протестанты могут ходить на свои службы, петь хором свои гимны, думая, что этого вполне достаточно для спасения грешной протестантской души. Конечно, они так не думают, и там надо ещё быть честным, много работать и отказываться от многих других радостей. Да и то это тебя не спасает, и на всё есть какое-то там сложное предопределение…

                Эта церковь, где меня крестили, была крайне модная, и находилась она прямо на Тверской, - напротив красного здания Моссовета, рядом с памятником Юрию Долгорукому; и туда ходили на Службы умные и интеллигентные москвичи и москвички, которые уверовали, и отреклись от атеизма. Там, в этой церкви, работал ночным сторожем один мой старый друг и приятель, про которого я уже много написал в начале свои мемуаров. Это был экскурсовод Сева, который уже тогда не был экскурсоводом, а работал в этом храме, который назывался Храм Косьмы и Домиана в Шубине. Сева, как я уже писал, ещё в советские атеистические времена уверовал (под явным воздействием нашего общего друга геодезиста Вани), и находился в этих культурных христианских московских кругах. И это его и спасало от алкоголизма и деградации. В общем, я как-то спросил его, - а не знает ли он случайно, где мне можно покреститься, и он тут же предложил это таинство совершить у него в церкви. И там служили самые культурные и модные священники, которые были учениками самого Александра Меня, - Борисов, Чистяков, Лапшин…

                И это была самая, так сказать, неортодоксальная на тот момент церковь, в которой чувствовался некий либерализм и экуменизм. (Насколько я это знаю, но врать и понапрасну что-то там сочинять не буду). Храм находился в состоянии медленной реставрации, и там всё время шли какие-то ремонтные восстановительные работы. И там ходили туда-сюда молодые рабочие с горящими глазами и энтузиазмом комсомольцев наших двадцатых. И у моего друга Севы тоже глаза горели энтузиазмом, - он тогда тоже находился в неком возвышенном состоянии Духа (это потом у него глаза помутнеют, и он окончательно подпадёт под влияние своих бесов неутолимой гордыни, пьянства и злоречивого уныния). Сева с радостью согласился быть моим, так сказать, крёстным… Как известно, без крёстного тебя крестить не будут, ибо это вековая православная традиция. Крёстным мог быть любой нищий, стоящий на паперти. Главное, чтобы он тоже был православным. Конечно же, желательно чтобы была ещё и крёстная, но у меня её не было. Во времена Иисуса Христа, насколько я знаю, никаких крёстных не было, но потом это всё кто-то там учредил. Возможно, какой-то там византийский святой это узрел в своих медитациях. Для меня это дело тёмное и в этом вопросе я малограмотен. В общем, Сева стал моим крёстным, а священник по фамилии Лапшин (отец Владимир) меня крестил. Всё произошло быстро и, наверное, правильно. И я, как бы, стал православным христианином. Хотя никаких документов, подтверждающих сие важное событие, мне не выдали…

                Потом я уже понял, что крестили меня не совсем правильно. Про это мне часто повторял и мой друг православный-геодезист Ваня, и тот же крёстный Сева. Перед тем, как человека крестить, с ним надо провести подготовительные занятия (так называемая катехизация), на которых желающий войти в лоно церкви, должен искренне отречься от всех бесов. Со мной этого сделано не было, и я, так сказать, крестился не вполне искренне. Мало того, я продолжал верить в то, во что настоящий христианин верить не должен. А именно, - в астрологию, в переселение душ, в карму и в другие ереси… Настоящий христианин живёт лишь раз и ждёт Конца Света и Страшного Суда. И никакие Сатурны и Юпитеры на него не действуют, ибо он находится вне влияния движущихся звёзд или бесов. На него не действуют ни Полнолуния, ни Новолуния, ни Затмения, ни транзиты Марса по натальному Сатурну, ни ретроградный Меркурий, ни другие астрологические аспекты и законы. Тогда я этого не понимал, и как-бы находился в сильном заблуждении. Я, конечно же, тут немного иронизирую, понимая то, что настоящий христианин – это тот, кто возлюбил ближнего, не творит зла и никого не судит. А во что он там верит, - это его личные проблемы, и простительные ошибки и глупости. Лишь бы он не был сознательным гордым атеистом и не поклонялся Шайтану и его многочисленным слугам…

                В этом храме самым популярным священником был отец Георгий (Чистяков). К нему на исповедь всегда стояла длинная очередь женщин,  которые его обожали и боготворили. Отец Георгий был интеллектуал и профессор, знающий несколько иностранных языков: латынь, древнегреческий, английский, французский, итальянский. И проповеди его были крайне оживлённые и эмоциональные. Он любил жестикулировать, и это выглядело, говорят, немного комично. В нём была лёгкая сумасшедшинка, и не было никакой горделивой вальяжности. Моему другу Севе он очень нравился. Я никогда не был на его проповедях, и про них я от Севы слышал, который умел в лицах передать всю эмоциональность речей отца Георгия. Потом я этого замечательного священника узрел в Библиотеке Иностранной Литературы, на одной конференции, которая называлась «Россия и Гнозис» (в самом начале 21 века, я часто там присутствовал, будучи учеником одной иностранной гностической школы). И он мне тоже понравился. Харизматичный и нервный, худой, невысокого роста, в очках и с чеховской бородкой. Я потом даже купил несколько книжек с его проповедями, которые были изданы после его кончины. Отец Георгий прожил 53 года, и он ушёл в Мир Иной в 2007 году, 22 июня. Вся культурная и либеральная общественность Москвы сильно переживала и скорбела… Хорошие люди редко доживают до пенсии, особенно у нас в России, по каким-то странным оккультным причинам. Отец Георгий, явно, не имел дурных привычек, которые сокращают нашу и без того короткую жизнь…