Экс-ры IV 7 гл Револьвер

Глава 7

Царское золото

Необычное происшествие — таинственный дед — зубастые сторожа — револьвер

Револьвер

Я плеснул на лицо воды из бутылки, вытер платком и, осмотревшись, я никого не увидел. Значит, дед где-то рядом идёт. Прождав минут тридцать, я решил, что это просто ложная тревога и сороки кричали о своём.
Достав термос из рюкзака, я налил чай в колпак и, развернув фольгу, стал, есть бутер. Рассматривая в бинокль дальние кусты, я чуть не подавился, увидев сидящего на раздвоенной иве деда. Тот тоже разглядывал дальние от него кусты в бинокль.
— Вот же старый партизан, — усмехнулся я. — Никакой маскировки. Шишь с маслом ты меня так найдёшь.

Дед зорко высматривал того кто его уже засёк.
Ну, надо же, привалил с утра пораньше, какого чёрта ему надо в такую рань!
Вот он слез с дерева и минут через десять уже находился у колодца, где его перекосило как от зубной боли. Он подцепил своей дорожной палкой прилипший к стенке колодца кусок оранжевой ткани и вытащил к себе. Внимательно осмотрев кусок тряпки, дед с перекошенным от злости лицом стал вытаскивать из кармана самый настоящий револьвер.
— Твою мать…

Я сжался в комок как мокрый воробей моля бога, что дед окажется мазилой.
К моему удивлению дед погрозил жилистым кулаком в мою сторону и направился прямо ко мне через болото. Шёл он уверенно и даже не проваливался. Перед деревом он остановился, не решаясь подходить ближе, так как впереди была открытая вода. Он решил её обойти и, не спуская с дерева глаз, шагнул влево, и тут же его нога ушла под воду, не ощущая опоры. Дед опрокинулся спиной на кочку, и повис на ней, скрючившись как геккон силясь освободить увязшую в болотине правую ногу.

Собравшись духом, дед развернулся как глист на тонущей кочке и с удивительной проворностью перескочил на другую, которая наросла на коряге. Там он, надёжно закрепившись, перешёл на более твёрдое место.

Дед ничуть, не смущаясь, оттянул у солдатского револьвера курок назад и произвёл почти, не целясь, оглушительный выстрел. Отпрянув назад от неожиданности, я чуть не свалился с подвесной палубы, чудом удержавшись на руках. А деда от сильной отдачи отбросило назад, и он упал в открытое болотное окно. Скоро я услышал его жалобный вопль о помощи, но был ещё под действием шока — пуля просвистела мимо моего лица и сорвала со ствола часть древесины.

Новый вопль привёл меня в чувство и я, не будучи заправским верхолазом по деревьям, вмиг спустился вниз и стоял перед дедом с небольшим остатком верёвки.
— А это ты за мной шпионишь, — громко заорал дед. — Чего смотришь, тащи, давай, пока я не утоп в этом говне!
Я попытался как можно точнее бросить верёвку, но дед не мог её схватить, так как она до него не долетала.
— Берёзку, берёзку склони, — крикнул дед.

Я осмотрелся. Рядом росла длинная и тонкая берёзка. Я наклонил её, но она была крепкой и не склонялась.
— Подсекай кору,… чтоб тебя опарыш обсосал, — крикнул мне дед.
Его глаза затравленно вращались по орбитам глазниц не зависимо друг от друга как у хамелеона.
— Да чем подсечь-то, — крикнул я.
— Так ножом он у тебя на поясе висит.
Посмотрев на пояс, я увидел ручку своего ножа в ножнах.
— Быстрее гадёныш, а то щас утону!

Я подсёк кору ножом у берёзки и наклонив её, как только смог стал рубить её сгиб и она пошла, вниз накрывая деда ветками.
Дед цепко схватился за ствол берёзки и попытался перебраться по ней в мою сторону, но его как приморозило.
— Крутись, крутись, — крикнул я ему.

Дед стал дёргаться как поплавок и потихоньку стал выползать по стволу, перехватывая ветки. Вскоре весь грязный и вонючий он лежал передо мной и тяжело дышал.
— А ты молодец, — сказал он, посматривая на меня снизу вверх. — Вот ведь зараза, какую отдачу даёт.
Дед тяжело поднялся и, подойдя к дереву, посмотрел наверх.
— Хорошо устроился комсомолец, — сказал он. — Пошли отсюда на бережок.
Он медленно двинулся по моей тропе, удивляясь, однако, что не заметил её раньше.
— Это дерево я раньше проверял, там самая лучшая засада другой нет. Я так и подумал, что там кто-то есть. Думал, мальчишки сюда забрались. Но не думал, что ты туда заберёшься.

— Зачем стреляли, если знали, что мальчишки могут на дереве сидеть? — спросил я.
— Подбери пистоль-то, засосёт, — сказал дед, показывая лежащий на кочке револьвер.
Я обошёл болотное окно, и осторожно приблизившись к той кочке забрал оружие.
Это был револьвер времён Гражданской войны в отличном состоянии, словно с конвейера.
Разрядив револьвер, я положил патроны в карман.
Поведение деда после того, как он понял, что тягаться со мною бесполезно, да и не зачем, говорило, что теперь ему всё равно. А между тем его руками было совершено три убийства и несколько ранений. Но кто знает, сколько было не заявленных убийств.

Когда мы пришли к колодцу дед снял с себя грязную одежду и стал её стирать. Чтобы ему не мешать я ушёл к своему дереву, сославшись, что было бы неплохо попить чаю из термоса. Я быстро собрал съестное и прихватил видеокамеру и шнур с микрофоном, чтобы записать весь разговор с дедом на всякий пожарный. Положив всё это в рюкзак, я пришёл к деду, который с шумом трепал в колодце рубашку. Пока он там возился, я включил камеру на запись и незаметно прикрепил к карману рюкзака микрофон.

Термос и бутеры я положил подальше от рюкзака и сел так чтобы немного загородить подход к нему.
— Ну, что, поговорим о наших делах, — сказал дед.
— Давайте, — согласился я.
— Чайку налей, а то на сухую говорить трудно, — сказал дед.
— Зачем же вы в меня стреляли? — спросил я, наливая чай в колпак.
Дед посмотрел на меня, глубоко вздохнул.
— Ну, а ты как думаешь.
Я пожал плечами и спросил.
— Мне не понятно, зачем вы пираний в колодце держите?

Дед отпил чаю из колпака, потом стал отжимать рубашку, посматривая на меня. Он довольно быстро управился с ней и развесил на куст, где уже висели штаны. Там же на толстых ветках висели его мокрые кроссовки и носки.
— Трусы на мне пусть сохнут, а то мне комары яйца отгрызут, — улыбнулся он, обнажая ослепительно белые зубы.
Заметив моё недоумение, сказал.
— Из фарфора сделал по заказу, дорого.
— Это ваша задвижка там, у тропы, — спросил я, решаясь на атаку.
Мой собеседник отпил чаю и, вздохнув, сказал.
— Ну откуда ты такой взялся любознательный. Вот возьми и выложи ему всё. Я лет тридцать из зоны не вылезал, я падла буду, если всё прощу вашей Советской власти! Понял ты…
— Ну, а я-то тут причём, — заорал я на него.
— Да вот именно ни причём, один я виноват, что ли!
— Взял бы да рассказал, что тут прячешь, а то вот сюда скоро менты доберутся, — сказал я ему, от чего он весь позеленел.

Про то, что дед тут что-то прячет, меня осенило как-то случайно, ну, я ему и сказал об этом, от чего он даже психанул. И я тогда понял, зачем он запустил пираний в колодец там, на дне что-то лежало ценное, но вот что.
Судя по ответной реакции, на дне колодца действительно что-то есть такое от чего у деда стали трястись руки.
— Пусть сначала доберутся, да сунутся, тут мы их и встретим. Ладно, комсомолец, слушай, — сказал дед, устраивая себе сидушку из сорванного пучка тростника.
Поверх травы он постелил на свою холщовую сумку, на которую и уселся.

— Но послушайте, ведь это бессмысленно держать рыб здесь, с наступлением холодов пираньи погибнут, — перебил я деда.
— Верно, мыслишь, комсомолец, — ответил дед с тайной усмешкой.
— Значит, он забирает их домой на зиму, — подумал я, глядя на водоём, где плавали пираньи.
— Верно, мыслишь комсомолец, — повторил дед. — Я акклиматизировал эту рыбу к нашим водам, но, конечно как ты понял, на зиму я рыбу забираю домой. Я и воду на подмену беру из пруда, чтобы привыкала. Добился их разведения и поднимаю с малька в нашей прудовой воде. Моя рыба имеет золотое кольцо на жаберной крышке с номером, чтобы знать, сколько их осталось после лета. Осенью здесь мало кто ходит, вроде тебя, только летом какой-нибудь гад заглянет.
— Вроде меня, — усмехнулся я.
Дед посмотрел на меня и нехотя кивнул головой.

— Да здесь такая глухомань, что только редкий гад заглянет на свою погибель, — сказал дед откровенно.
— Бывало, — спросил я.
— Бывало, — подтвердил дед. — Перо в бок и в болото…
— Значит, приходилось мокрухой заниматься.
— Приходилось, — опять подтвердил дед, хитро, щурясь.
— А если бы меня убили из револьвера тогда тоже в болото.
— А куда на стадион что ли, — насмешливо сказал дед.
— Значит, всё-таки пытались меня убить.
— Пытались, убить, — передразнил меня дед, оттопырив, нижнюю губу. — Кому ты нужОн засранец.
— Ну, так стреляли же. Где достали оружие.
— По случаю достал…
— Достал, чтобы в людей стрелять да, — сказал я ему.
Дед поёжился с таким видом, словно перед ним был полный идиот. Он болезненно прищурился, заморгал глазами и глубоко вздохнул.
— Ну, так пугнуть хотел, да оступился, а ты заладил своё убить. Что и пошутить нельзя.
— Ничего себе пугнул, пуля перед носом свистнула, — возмутился я бессовестным поведением деда. — А если бы я из маузера шарахнул, тоже была бы шутка.
— А что есть настоящий маузер, — удивился дед.
— При случае достал, — ответил небрежно я.