Секунды вечности Часть 1 Глава 34

Автор: Кристина Громова 
Глава 34 (первая часть) 
В этом мире можно найти всё повторно, кроме родителей. 
Фридрих Ницше 
На часах была полночь, когда Григорий забрал припаркованный около театра свой «Toyota Land Cruiser 200» и направился домой. Неожиданно воодушевление, охватившее его несколькими минутами раньше, сменилось тревогой, даже страхом потери своей свободы и независимости. И снова, как и два месяца назад, мужчина задался вопросом: что с ним происходит? Неужели он настолько сильно полюбил, что готов был вчера закрыть глаза на явный флирт со стороны этой диковатой девчонки, которая управляла им как заправский кукловод, причем без видимых усилий! Он никогда раньше ни с кем не советовался, принимая решения всегда только самостоятельно, а уж чтобы он выслушивал советы по поводу извинений, не чувствуя себя виноватым, – это вообще было из области фантастики! Не придя в своих размышлениях по этому вопросу к единому знаменателю, Снежин, едва приняв душ и переодевшись, забылся тревожным сном. 
Рано утром Григорию на городской телефон позвонила мама: 
– Гриша, сынок, ну что опять у тебя случилось? 
Снежин, не до конца проснувшись, лихорадочно соображал, что об их с Василисой ссоре ей может быть известно, и главное: кто его сдал! 
– Привет, мам, ты это о чем? – осторожно спросил он и попутно (не найдя возле кровати тапок) босиком прошлепал в туалетную комнату. 
– Как о чем? Ты весь вечер не отвечаешь на мои звонки, а Сергей твой уверяет меня, что все хорошо: просто вчера после репетиции ты уронил сотовый в лужу и намочил какую-то плату – вот звонки и не проходят. 
– Все так и было, ма, мне нечего добавить. – Григорий, курсируя зубной щеткой по безупречно белым зубам, с облегчением выдохнул и одними губами прошептал, закатив глаза к потолку: «Спасибо, друг! ». 
– Мой мобильный вчера пал смертью храбрых в неравном бою с превратностями судьбы. Обязуюсь, как только куплю новый телефон, сразу же тебе позвонить. Сим-карта не пострадала, поэтому номер останется прежним. 
– Слава Богу, я так рада! Ты помнишь, что твоему папе сегодня исполняется 68? Придешь? 
Григорий хлопнул себя по лбу и посмотрел на собственное отражение в зеркале: «Бесстыжая ты рожа, Снежин! » – почти беззвучно выругался он. 
– Конечно, помню, мам! Сразу после утренней репетиции, часиков в двенадцать (плюс – минус), обязательно заскочу его поздравить. 
– Хорошо, сынок. Тогда я тоже к двенадцати подъеду – Паше будет приятно. 
– Извини, ма, я тороплюсь! Люблю тебя! – послав в трубку воздушный поцелуй, Григорий закончил напрягавший его разговор и присел на край ванны. 
Память избирательно начала показывать мужчине изображения из далекого прошлого: замелькали воспоминания об отце – главном примере и ориентире в жизни Снежина, дающем ему силы вставать каждое утро и стремиться в будущее. Отец вырос в маленькой деревеньке на востоке Белоруссии в многодетной семье, поэтому уже с двенадцати лет выходил в поле на равных со взрослыми для пахотных работ и помогал матери по хозяйству. Позднее, выучившись на инженера, потом на фармацевта он сумел, благодаря лидерским качествам, огромному трудолюбию и умению разбираться в людях создать крупную фармацевтическую компанию ООО «МЕД-ФАРМ ИНДАСТРИЗГРИН». К маленькому Григорию отец относился очень внимательно: всегда выслушивал его точку зрения, по необходимости давал советы, поддерживал все его начинания. Мальчик буквально купался в родительской любви, при этом и отец и мать постоянно культивировали в нем самостоятельность. 
И вот, как гром среди ясного неба: новость о том, что отец болен – неоперабельная злокачественная опухоль мозга! 
Уже два года (а именно столько Павел Григорьевич безуспешно боролся с лейкемией и находился под наблюдением врачей в хосписе) компанию формально возглавлял Григорий. О контрольном пакете акций процветающей фирмы, юридически принадлежащем Снежину – младшему, кроме него самого, отца и матери больше никто не знал. Григорий, имея пример мужества, отваги как наглядный стимул перед глазами не желал использовать имеющийся в его распоряжении капитал для продвижения по актерской и режиссерской лестнице. Он точно знал, чего хочет и семимильными шагами самостоятельно двигался в выбранном им направлении. 
Самым важным благословением для него стали недавние слова поддержки от этого угасающего на глазах сильного человека: 
– Я горжусь тобой, сын! В своем деле ты мастер! И за компанию нашу я спокоен, поскольку она в надежных руках, твоих руках! Могу спокойно спать... 
Звонок в дверь прервал невеселые мысли мужчины. 
– Привет, герой! Ты почему еще не одет!? Репетиция спектакля вот-вот начнется! 
Григорий, рассеянно кинув взгляд на друга, поплелся на кухню. 
– Кофе будешь? – автоматически спросил он. 
– Снежин, алле, какой кофе!? Репетиция через 40 минут, а ты еще в пижаме! Давай в темпе вальса одевайся и рассказывай, как прошел вчерашний разговор с Дианой. 
– У моего отца сегодня день рождения, – находясь на своей волне, грустно проинформировал Сергея Григорий. 
– Ну!? И в чем дело!? День рождения – вообще – то праздник! Ты помнишь о нем – уже хорошо! Не понимаю: почему у тебя такой вид, будто каток для укладки асфальта по тебе проехал!? Да одевайся ты, черт тебя дери! Опоздаем сейчас оба! 
– Представляешь, я в первый раз в жизни забыл про День рождения отца! Из-за нее забыл, понимаешь? 
Князеву уже знаком был этот душераздирающий взгляд, поэтому действовать нужно было немедленно: 
– Ты, меланхолик недоделанный! Ты вот тут сидишь весь такой умирающий от жалости к себе, как царевна – лебедь, а в театре твои заклятые друзья только и ждут, чтобы ты оступился и потерял главную роль! 
Подействовало! Снежин, словно очнувшись, уже через пару минут закрывал дверь своей квартиры, а еще через двадцать переодевался в гримерной, которую делил с Князевым. Поскольку в комнатке кроме них двоих никого не было, Григорий, путаясь в рукавах реквизитного пиджака и от волнения растягивая слова, озвучил мучащий его всю дорогу вопрос: 
– Серег, скажи, а кто эти заклятые друзья? 
Через мгновенье, наблюдая за едва сдерживаемыми от смеха конвульсиями лучшего друга, Снежину стала ясна вся картина: его провели как ребенка! 
– Вот же клоун! – беззлобно съязвил Григорий, кинув в Князева каким – то тряпьем. – Я ж тебе поверил! 
Беспричинная радость, как живительная микстура, разлилась по всему телу мужчины. Для актера было очень важно осознавать, что в родном коллективе у него нет ни заклятых друзей, ни тайных врагов. 
Началась очередная утренняя репетиция спектакля – трудовые будни, о которых придирчивый, избалованный вниманием артистов зритель не должен был знать ничего...