Роберт Клаус. Апокалиптическая интерпретация

АПОКАЛИПТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ БРАЙТМАНА И МИДА
Роберт Клаус

На протяжении веков христианской эры многие люди придерживались веры в буквальное царство Христа, которое должно быть создано на этой земле. Это видение получило название милленаризма или хилиазма.  Хотя эта интерпретация сохранилась доныне, она редко была преобладающим мнением. Были, однако, по меньшей мере два периода в истории Церкви, когда учение о Тысячелетии было широко распространенной позицией среди христиан. В первый из них, в I - III вв. по Р.Х., большое число их было убеждено, что Христос скоро вернется во власти и величии и установит Свое тысячелетнее Царство на земле. Эти ранние христиане подвергались страшным гонениям и многие из них полагали свое упование в будущем, когда насилие и обиды между людьми должны будут прекратиться. Один из таких людей, апостол Иоанн, написал свой вдохновенный Апокалипсис. Эта книга эсхатологических пророчеств грандиозной поэтической силы веками была предметом   интенсивного изучения теми, кто был заинтересован в приходе Царства Христова (1).
Пример раннего пророческого энтузиазма можно найти в таком еретическом движении, как монтанизм. Монтан жил во Фригии, и около 156 г. он объявил себя воплощением Святого Духа, призванным открыть грядущее. Основной темой его пророчеств был неизбежный приход Царства Божия на земле, где будут обитать все святые. Монтанисты распространили свое учение во всем римском мире, и они столь гордились своими мучениками, что гонение на христиан в 177 г. резко подогрело распространение этого движения. Тертуллиан присоединился к нему уже в III в., и хотя тогда монтанисты уже не ожидали, как вначале, что Новый Иерусалим явится во Фригии, они продолжали верить в грядущее Царство. На самом деле их ожидание прихода Христа было настолько интенсивным, что у некоторых были видения Нового Иерусалима, уже парящего в воздухе и готового спуститься на землю, и Тертуллиан записывает, как солдат армии Севера видел его стены на горизонте, блестящие в свете зари, незадолго до вступления а римскую Палестину. Не следует, однако, думать, что все милленаристы этой эпохи были монтанистами. Иустин Мученик, Ириней, Папий, Ипполит и Лактанций являются примерами вполне ортодоксальных писателей, которые верили в буквальное Царство Христа на земле.
В III в.  Ориген начал дискредитировать хилиастическое учение. Он считал, что приход Царства - это не событие в пространстве и времени, но то, что  происходит в душе верующего. Этот сдвиг в мышлении превосходно подходил к организованной Церкви, которая наконец обрела мир и заметное положение в обществе. Когда в IV в. христианство достигло мирского превосходства и стало официальной религией, Церковь начала категорически отвергать хилиазм. В начале V в. Августин выдвинул учение, продиктованное новыми условиями. Он учил, что Книга Откровения должна пониматься аллегорически и что Царство уже реализовано в Церкви. Эта доктрина стала настолько общепринятой, что на Ефесском соборе 431 г. вера в Тысячелетие была осуждена как суеверие. "Тем не  менее важное значение апокалиптической традиции не следует недооценивать. Хотя в официальной церковной доктрине для нее больше не было места, она сохранилась в глубинах народной религии... Установленная Церковь действительно проявила максимум умения в управлении эмоциональными энергиями верующих, особенно направляя их страх и надежду от этой жизни к будущей. Но хотя ее усилия были вроде бы успешными, ситуация могла меняться.  В особенности во времена общего смущения или волнений люди были склонны обращаться к Книге Откровения и постоянно уделять внимание ее комментированию" (2).
В эпоху Реформации в XVI в. взгляд Августина на Апокалипсис был почти общепринятым. Тем не менее он начал меняться в некоторых деталях, которые в итоге сделали возможным второй большой период милленаристских упований в XVII в. Лютер и некоторые другие реформаторы отождествили папу с антихристом и попытались найти предсказание Реформации в Апокалипсисе, тем самым поставив некоторые августинистские взгляды под сомнение. Толкователи XVII в. дополнительно изменили этот взгляд на Апокалипсис и многие из них стали милленаристами. В особенности в Англии мы имеем большую группу мыслителей, которые верили в Тысячелетие.
Эта группа была настолько многочисленной, что всю ее эпоху правомерно будет назвать вторым всплеском милленаризма, не уступающим первому. Политические лидеры, такие, как Оливер Кромвель, ученые, например, Исаак Ньютон, служители всех без исключения протестантских конфессий интересовались этим учением. Подъем милленаризма не окончился вместе с XVII  веком, отчасти из-за влиятельных трудов Дэниела Уитби, который жил в конце века и выдвинул мнение, ставшее очень популярным. Согласно Уитби мир должен быть обращен ко Христу, а затем начнется Тысячелетие, когда  Христос придет для окончательного суда. Этот взгляд, который сделал центральным эсхатологическим событием обращение мира, а не само Тысячелетие, был принят большинством комментаторов Апокалипсиса в XVIII в.,  и это повлияло на все церковные группы в меру влияния на них милленаризма предыдущей эпохи, переставшего тогда быть изолированным явлением.
Комментаторами, которые смогли раздуть искру милленаристских упований в XVII в., были Томас Брайтман и Джозеф Мид. На следующих страницах я хотел бы сопоставить их взгляды на Книгу Откровения и показать, что различие в их осмыслении Тысячелетия заключается во взгляде на ее 20-ю главу.
Хотя Томас Брайтман (1562-1607) предшествовал Миду, его работа оказывала большое влияние на протяжении всего XVII в. Он был поздним елизаветинским пуританином, родившимся в Ноттингеме и получившим образование в Кембридже, а в 1592 г. ставшим там профессором Нового Завета. Прилежный ученый, он всегда носил с собой греческий текст НЗ и прочитывал его заново полностью каждые две недели, даже в отпусках не тратя времени попусту. Его самой знаменитой работой стал обширный комментарий на Апокалипсис (3). Считая его Боговдохновенной книгой по преимуществу, Брайтман стремился опровергнуть толкования иезуитов, видевших исполнение его пророчеств только в будущем. Не претендуя исследовать целиком эту большую книгу, я ограничусь лишь теми толкованиями, которые повлияли на видение Откровения у Джозефа Мида. Брайтман не разрабатывал новых схем объяснения пророчеств, наподобие синхронизма Мида, но попросту настойчиво толковал книгу стих за стихом.
По Брайтману семь печатей были сняты в эпоху Константина, и затем на небе наступило "молчание как бы на полчаса" (Откр.8.1). Первая печать была триумфом истины в обращении императора (отмеченном Квадратом, еп. Афинским, и философом Аристидом), за которым последовал важный для благочестивых порядок, "запрещающий осуждать христиан как преступников по гражданским законам" (4). Иустин Мученик мог лишь надеяться на такой триумф истины. Вторая печать означала войну в Риме, где вновь началось гонение на христиан, и эта война вызвала восстание парфян и маркоманов в Чехии. Третьей печатью стал голод, крупнейший за всю историю Рима, причем Тертуллиан объяснял возможность этого пренебрежением духовной пищей. Четвертая печать принесла множество смертей из-за гонений Деция на христиан. Кроме войны и голода империя пострадала от чумы, которая началась в Эфиопии и распространилась по всей ойкумене в течение 15 лет. Пятая печать отметила остановку гонений, которые вели Клавдий, Квинтилий, Аврелиан, Тацит, Флориан, Проб, Карус и его сыновья при Диоклетиане. Шестой печатью было возобновление гонений на христиан при Диоклетиане и Максимиане, а последней - принесение мира Церкви усилиями Константина.
Первые трубы Брайтман характеризует как великие ереси, постигшие Церковь, включая арианство и ряд расколов во главе с епископами, увлекшими за собой группы церквей. Четвертая труба - это вторжение вандалов и нанесенный ими Церкви урон. Пятая труба и саранча относится к вторжению сарацин на Востоке и религиозным беспорядкам на Западе. Брайтман приводит даты 830-980 г., когда состоялось мусульманское вторжение в Италию, как важное исполнение библейских пророчеств (5). Вторжение турок соответствует шестой трубе; Брайтман относит его к 1300 г., когда возникло собственно османское государство. Последняя труба (Откр.11.15) прозвучала с восшествием Елизаветы на английский трон в 1558 г., ибо она "благодарно предала свое королевство Христу и приступила к искоренению римского зловерия" (6), прибавив к христианским царствам самое мощное и населенное из них.
Два зверя в Откр.13 представляют папство в его двух последовательных фазах: во-первых, после Константина, когда зверь был ранен готами, но исцелен Юстинианом и Фокой, во-вторых, начиная с Пипина и Карла Великого. Этот второй зверь много сильнее первого, ибо он поставил под свою власть империю и прибавил к себе целые царства. "То, что это так, показал Лев III, передавший империю от эллинов германцам, а также помазавший Карла как императора; еще более очевидно, что через империю папы получили власть над всей землей и право раздавать царства, бросая королей и императоров как мячи по своему усмотрению" (7).
Семь чаш в гл. 16 - это суды и возмездие над папством, начатое Реформацией. Они начали изливаться при королеве Елизавете, которая в 1560 г. изгнала из церковных приходов тех, кто остался верен римскому зверю, включая архиепископа Йорка, епископа Лондона и 14 других, а также множество деканов, архидиаконов, викариев и служителей более низких рангов. "Это исполнило их завистью и злобой, и многие из них покинули Англию" (8). Мартин Хемниц был вторым ангелом, излившим чашу гнева на море папского собора в Триденте. Он нашел, что доктрины, выдвинутые тридентскими богословами, есть "ужасный хаос многих чудовищных мнений", и пытаться защищать их значит лишь "наполнять море папских доктрин сгнившей падалью". Законы Англии против иезуитов были третьей чашей; излить ее было делом Уильяма Сесила, "почетного мужа благословенной памяти" (9). Завершая свой комментарий этой чашей, Брайтман увещевает читателей, что четырех последующих следует ожидать в ходе истории, и потому их изъяснение является намного более трудным. Эти чаши должны включить в себя раскрытие более глубокого понимания Писания,  дальнейший упадок папства,  разрушение Рима, восстановление и обращение евреев и сокрушение всех врагов Евангелия.
Говоря о пророчестве Откр.20 о Тысячелетии, Брайтман принимает взгляд, аналогичный Августину. Он считает, что 1000 лет в Откр.20.2 начались в IV веке, когда Константин даровал Церкви более благоприятное место в римском мире. В конце этого времени дьявол был освобожден и турки начали делать замечательные успехи (10). Первое воскресение произошло при завершении этого тысячелетия в 1300 г., и его следует понимать духовно как возрождение истинно реформатской проповеди начиная с таких людей, как Марсилий Падуанский и Джон Уиклиф. "Эта тысяча лет завершилась в 1300 году, ибо владычеству  истины среди народов Европы было обещано именно столько до первого воскресения...  Истина открывается все больше с каждым днем, и благословен Бог за это. Пройдет еще некоторое время, и наши братья евреи будут обращены и придут ко Христу (11). Это обращение евреев будет следующим воскресением, и оно произойдет в ближайшие века. Проблема здесь лишь в том, что их сердца окаменели за предыдущую эпоху и в них предстоит вновь "насадить вечность". 
Комментарию Брайтмана при всей его эрудиции не суждено было выдержать критики со стороны Джозефа Мида - второго теоретика апокалиптики, заслуживающего нашего внимания. 
Мид (1586-1638), профессор греческого языка в Кембридже, родился в Эссексе и получил образование в Колледже Христа в Кембридже, став в 1618 г. доктором. Он был учителем таких видных кембриджских платоников, как Уайткот, Мор и Кадворт. Это был "один из крупнейших библейских ученых в истории Англии, человек с энциклопедическими интересами, ботаник, астроном, новатор востоковедения" (12). Мид дважды отказался от должности главы Колледжа Троицы, хотя и продолжал преподавать там. Его слава как толкователя зиждется в основном на книге "Ключ к Откровению" (Clavis Apocalypticae).
Мид считал своим главным открытием в интерпретации Апокалипсиса установлением так называемой синхронности пророчеств. Он объясняет этот принцип следующим образом: "Под синхронностью я имею в виду, что пророчество исполняется в то время, которому оно дано, если в нем не указывается прямо век или эпоха" (14). Это означает, что многие пророчества Откровения относятся к его же периоду и могут описывать продолжающиеся состояния и события. На самом деле Мид считал, что в Апокалипсисе есть три периода, и каждый из них начинается голосом, обращенным к Иоанну. Первый из них начинается с Откр.1.10 и включает послания к семи церквам, второй - с Откр.4.1, и это видение печатей, а последний - это раскрытие книги начиная с Откр.10.8.  На самом деле Мид меньше всего объясняет первый период, но он показывает зависимость остальных пророчеств от него. По его мнению развертывание второго и третьего периода совпадают.  Каждый из них он разделяет на семь "синхронизмов" (одновременно происходящих событий), что позволяет ему определить отношения между всеми частями Апокалипсиса. Мид считал, что от этой внутренней структуры зависит все истолкование смысла видений апостола (15). 
Первый синхронизм Мида устанавливает примечательные равные сроки исполнения некоторых пророчеств. Это 3,5 года или 1260 дней пребывания жены в пустыне, 42 месяца господства зверя, 42 месяца осквернения Храма и 1260 дней пророчества свидетелей во вретище. Мид считал, что это не только равные промежутки времени, но и одинаковое место исполнения и, следовательно, эти пророчества необходимо синхронизировать во всем их развертывании. Чтобы проиллюстрировать эту идею Мида Далее, будет полезно показать, как по его мнению эти четыре события могут произойти одновременно. Откровение описывает зверя, который получает господство на 42 месяца (13.5), и жену, бежавшую с младенцем в пустыню на 1260 дней (12.6). Если брать по 30 дней в месяц, то эти промежутки времени равны и оба они означают, что "красный дракон" сброшен с небес на землю, что Мид доказывает извилистой экспозицией Откр.  12.6 - 13.2. Поскольку периоды времени этих двух событий равны по длине и они начинаются одновременно, они должны быть синхронизированы, то есть зверь держит власть в то время, как жена пребывает в пустыне. Таким образом, когда власть зверя рушится, жена   может спокойно вернуться из своего убежища, и мы можем быть уверены. что эти два события совершатся одновременно. Также мы видим. что два свидетеля выступают против зверя. О них сказано, что они свидетельствуют 1260 дней (11: 3), и этот срок оканчивается с их смертью и воскресением в конце шестой трубы. Их деятельность также должна быть синхронизирована с концом владычества зверя. Откр.11.2  предсказывает, что внешний двор храма будет попираем язычниками в течение 42 месяцев. Мид в своем толковании на Откр.11.18 показывает, что язычники будут судимы и от двора при звуке шестой трубы. Таким образом, все эти вещи должны случиться одновременно: очищение внешнего двора, падение владычества зверя, свидетельство двух свидетелей и спасение жены в пустыне. Соответственно по Миду   этот 1260-дневный период становится наиболее важной частью всех пророчеств Откровения.
Мид прослеживает далее последующие видения Иоанна, связанные с этим центральным моментом, стремясь соединить их в одну цепь истолкования. Другие события Апокалипсиса, как правило, идут параллельно шести печатям и трубам вплоть до седьмой трубы. Мид вставил в свою работу диаграмму, которая объясняет эту идею синхронизации (16). Затем он переходит к ее историческому применению, которое начинается с объяснения снятия печатей. Первая печать ознаменовала начало распространение Евангелия в римском мире, вплоть до смерти Иоанна (17). Вторая печать - период от Траяна до Коммода и гонения на Церковь со стороны римлян и иудеев; третья - эпоха  Септимия Севера и следующих царствований; четвертая - время Максимина Фракийского, когда смерть пришла на правителей и народ и бушевала в течение 33 лет (18).  Пятая печать относится к преследованию христиан во времена Аврелиана и Диоклетиана; шестая - к обращению Константина в 311 г., когда "языческие боги были сброшены с небес, но епископы и священники стали деградировать" (19). Таким образом, Мид ограничивает применение шести печатей эпохой языческого Рима.
Трубы появляются после седьмой печати, и Мид считает первую из этих труб вторжением варваров в 395 г., когда Аларих вторгся в Македонию во главе своей армии, не щадя города и людей. Вторая труба знаменует разделение Рима на 10 королевств - бриттов, саксов, франков, бургундов, вестготов, свеев, аланов, вандалов, аллеманнов, остготов и эллинов. Третья труба - это падение последнего римского императора в 476 г. (20), а четвертая - войны варваров с Византией, которая утратила связь с Римом. Как объясняет Мид, "солнце Рима сияло до тех пор, пока он наслаждался царским достоинством и правлением над своими городами и провинциями. Луна и звезды давали свой свет, пока еще сохранялся  древний авторитет сената и других магистратов. Но когда все это было утрачено, наступила уже не ночь, а полная тьма, излившаяся на третью часть мира" (21). Пятая труба, с которой по земле распространилась саранча из бездны - это Мухаммед и сарацины, извратившие христианское учение, что в особенности относится к натиску ислама на Европу в 830-980 гг. Шестая труба призвала в мир турок, создавших после 1300 г. свою империю с мощной армией (22). Седьмую трубу Мид объясняет чуть позже, описывая  ряд связанных с ней событий.  Один из самых интересных отрывков, с которыми он имеет дело, описывает в Откр.13. двух зверей - десятирогого и двурогого. Их власть продолжается 1260 дней, которые Мид интерпретирует как 1260 лет, используя принцип, что в день в пророчестве равен году. Оба эти зверя представляют папский Рим: десятирогий  - его светскую власть, а двурогий - религиозную. Светская папская власть имеет десять рогов, ибо охватывает 10 царств, на которые варварами был разделен Рим.
Вслед за шестой трубой начинается Божий суд над антихристовым миром (23). Первая чаша излилась, когда вальденсы, уиклифиты и гуситы начали отождествлять папу с антихристом, а Рим - с апокалиптическим Вавилоном. Следующая чаша, излитая на море - это Лютер, разрушивший власть Рима над половиной Европы. Третья чаша превратила реки в кровь, что исполнилось при убиении Римом протестантских князей. Четыре последующие чаши должны излиться, когда начнется разрушение папского Рима, распадется Австрия, евреи восстанут против папы и народы начнут готовиться к битве при Армагеддоне, перед которой прозвучит седьмая труба. В этой битве папство и все остальные враги Церкви будут сокрушены, последует воскресение мертвых мучеников и Христос явится на землю, чтобы принять Свое Царство. Мид суммирует всю свою точку зрения словами: "Седьмая труба вместе со всем промежутком в 1000 лет означает великий день Суда и двух воскресений, начиная с суда над антихристом, за которым последует явление Нового Иерусалима, Супруги Христа, на земле, и кончая воскресением всех мертвых на суд, когда нечестивые будут ввержены в ад навеки, а святые взяты на небеса, чтобы жить со Христом" (24).
Перед тем, как завершить наше исследование, имеет смысл кратко сравнить  взгляды двух комментаторов. Они отличаются в характеристике печатей, но следует отметить, что оба они связывают их с эпохой Константина. Мид в своей синхронистической схеме связывает семь печатей с семью трубами. Первые три трубы характеризуются Брайтманом как ереси, тогда как Мид относит их к варварским вторжениям. Шестая и седьмая трубы относятся обоими комментаторами к исламу (сарацинам и туркам). Оба они подчеркивают, что те и другие вошли в полную силу в течение 100-150 лет. Каждый из комментаторов принимает принцип "год за день" для интерпретации дат Откровения. Звери Откр.13 могут рассматриваться и как папство, и как империя, хотя Мид проводит между ними четкое различие, поясняя, что есть папская светская и церковная власть.  Три чаши, по мнению их обоих, уже излиты, а четырем предстоит излиться с обращением евреев и победой Евангелия. Наиболее четко отличается взгляд обоих авторов на  Тысячелетие и события, которые группируются вокруг него. Брайтман склонен спиритуализировать оба воскресения в Откр.20, тогда как Мид понимает их буквально. Опять же, по Брайтману Тысячелетнее Царство Христа уже началось, тогда как для Мида оно все еще в будущем. Таким образом, позиция Мида радикальнее большинства милленаристов и позволяет понять, почему хилиазм в XVII в. стал очень популярным в Англии, а в дальнейшем пренмилленаризм так распространился в англоязычном мире. Другие толкователи могли изменить его подход, но он всегда восстанавливался заново и стимулировал веру в буквальное Царство Христа в современной христианской мысли. 

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn