Швейцария

Швейцария
2009 год.

Конец  мая. 
Небо,  затянутое  тяжёлыми  серыми  тучами,  не  прекращая,  извергало  холодный  дождь.  Ветер,  словно  сорвавшись  с  цепи,  кидался  на  мои  балконные  окна.  Словно  разъяренный  зверь,  он  пытался  расколошматить  высокие  стеклянные  преграды.  Стёкла,  выгибаясь  от  его  натиска,  натужно  скрипели.  Казалось,  они  вот - вот  лопнут  от  напряжения.  Утомившись,  ветер  утихал  и  его  зловещий  вой  переходил  в  слабый  стон,  который  напоминал  зов  одинокого  чудовища. 
Выхлестав  свою  мощь  о  балконные  стекла,  ветер  мчался  к  застывшим  в  испуге  берёзам.  Обхватив  их  мощные  стволы,  стремительно  поднимался  вверх,  срывая  верхние  тонкие  ветки.  Под  его  натиском  старые  деревья  натужно  скрипели  и  охали,  а  тонкие  берёзки  пригибались  к  земле.  Набравшись  сил,  ветер  возвращался  к  моему  балкону  и  с  новой  яростью  ударял  по  затихшим  окнам,  вызывая  очередной  тоскливый  стон.  Эта  печаль  щемила  душу  печальным  сказом  о  былых,  ушедших  навсегда  временах.  Очередной  удар  ветра  о  стекло  и  последующий  за  этим  громкий  рёв,  возродил  в  памяти  Лохнесское  озеро  Едгара  По.  Погрузившись  в  воспоминания  о  прочитанном  в  юности  загадочном  шотландском  чудовище,  я  с  удовольствием  заплутала  во  времени.
 
Ветер  бесновался  всю  ночь.
Под  утро  дождь  поредел,  а  затем  и  вовсе  стих.  Утих  и  ветер,  унося  с  собой  бурю.  Тоскливые  песни  чудищ  отступили  в  неизведанные  глубины  прошедших  столетий.  Исчезли  не  только  чудовища,  исчезло  солнце  и  небо.  Исчез  рассвет.  Тяжёлые  чёрные  тучи  окутав  город,  в  изнеможении  свисали  с  крыш. 
После  бесовской  ночи  наступила  мёртвая  тишина. 
С  моря  плотной  стеной  наступал  туман.  Оккупировав  пустынные улицы,  он  заползал  во  дворы  к  жилищам.  Ощупывая  каменные  стены  влажными  прикосновениями,  туман,  цепляясь  за  неровности,  подтягивался  вверх.  Затаившиеся  строения  немели  от  его  холодного  прикосновения.  Туман  как  бы  задумчиво  зависал  возле  окон,  выискивая  открытые  форточки.  Затем,  обволакивая  поверхность  стекла  липкой  влагой,  двигался  дальше.  Окутав  дом  серым  коконом,  он  долго  ползал  по  крышам,  заглядывая  в  печные  трубы. 

Туман  привёл  с  собой  меланхолию. 
В  комнате  было  серо  и  уныло.  Я,  лёжа  под  тёплым  одеялом,  наблюдала  за  удивительными  преобразованиями  природы.  Мне  больше  нравилось  завывание  ветра,  чем  зловещая  тишина.  Впервые  я  услышала  вой  ветра  в  спальне  новой  квартиры  при  полуоткрытой  форточке.  Стекла  балкона  крепились  плотным  резиновым  швом,  который  был  немного  повреждён.  В  этой  щели    резонировал  ветер.  Дале  проходя  через  двойные  створки  форточки,  он  создавал  удивительные  звуки,  которые  меня  завораживали.  При  мощном  напоре  ветра  звуки  в  узкой  щели  словно  оживали. 
 
Вот  и  сегодня  в  голову  полезли  старые  воспоминания.

Швейцария.

В  конце  две  тысячи  девятого  года,  сразу  после  Рождества,  мы  с  мужем поехали  на  машине  из  Финляндии  в  Европу.  Мы  мчались  по  бану  Германии  со  скоростью  двести  километров  в  час  в  направлении  Швейцарии.  К  счастью,  снега  на  дорогах  не  было  и  мы  быстро  добрались  до  Цюриха.  Утром  посетили  Берн  и  Женеву.  Не  смотря  на  приближающийся  вечер,  муж  захотел  поехать  на  знаменитое  озеро  Лугано  в  кантоне  Тичино. 
Был  конец  декабря  и  при  отсутствии  снега,  на  улицах  быстро  темнело.  Чем  выше  мы  поднимались,  тем  ниже  опускалась  температура.  С  гор  медленно  спускался  туман.  Дорогу  подморозило  и  она  покрылась  чёрным  льдом.   
До  гостиницы  оставалось  километров  пять,  когда  видимость  совсем  упала.  Машина  безбожно  скользила  на  заледенелой,  узкой  дороге.  Её  то  сносило  вниз  к  высокому  обрыву  над  озером  Лугано,  ничем  не  огражденному,  то  прибивало  к  горам  с  противоположной  стороны  дороги.
Мы  упорно  двигались  к  ночному  пристанищу.  Муж  не  желал  отступать  и  беззвучно  ругался.  Мне  тоже  не  хотелось  плескаться  в  глубоких  и  холодных  водах  вечно  туманного  озера  и  я  беззвучно  молилась.  Если  бы  мы  сорвались  с  обрыва  и  потонули  на  его  дне,  нашли  бы  нас  только  следующим  летом,  когда  ищут  пропавших  туристов.  Вернуться  вниз  мы  не  могли,  развернуться  не  было  никакой  возможности.  К  тому  же  туман  плотно  запеленал  нашу  машину,  слизав  свет  с  фар. 
Стало  совсем  темно.  В  мою  душу  заползал  предательский  леденящий  страх.  Он  был  везде.  Спереди  и  за  спиной,  сидел  на  крыше  машины  и  струился  из  её  днища.  Я  почти  не  дышала,  словно  от  этого  зависело,  доберёмся  ли  мы  живыми  до  пристанища.  Питаясь  моим  страхом,  туман  забрался  ко  мне  под  куртку.  Я  почти  чувствовала  его  победу.
Муж,  если  и  боялся,  виду  не  показывал,  пытаясь  выбраться  из  ловушки,  подстроенной  нам  Швейцарией.  Судорожно  вцепившись  в  руль,  он  быстро  перебирал  ногами  педали  сцепления  и  газа,  словно  играл  загробную  мелодию.  Не  смотря  на  пронизывающий  машину  холод,  пот  струился  по  его  лицу. 

К  нашему  счастью  нам  не  встречались  другие  машины.  Сытые  швейцарцы  сидели  в  тёплых  уютных  домах,  доедая  рождественскую  индейку,  а  не  шастали  по  местным  заледенелым  дорогам.
Я  не  сразу  услышала  мужа,  известившего,  что  мы  въехали  на  плато.  Ему  пришлось  растолкать  меня,  чтоб  вернуть  в  реальность.  Увидев  неясные  очертания  строений  и  желтые  огни  окон,  я  пришла  в  себя.
-  Добро  пожаловать  в  гостиницу.
Устало  сказал  муж.
-  Хичхоковскую  гостиницу  с  живыми  приведениями.
Почему - то  подумалось  мне.
-  Я  прямиком  в  бар!  Хочу  напиться  до  забытья!
Выдохнул  муж.


Фото  из  стокового  интернета.
03.06.2022
Хельсинки