Переговоры

       Сначала настаивали на переговорах в овальном кабинете. Но потом, во избежание нежелательных кривотолков, перенесли за круглый стол цилиндрического кабинета с куполообразным потолком.
-  Кхе-кхе, - прокашлялся дедушка Джо, исполняющий на заседании роль третейского судьи, и авторитетно заявил. – Господа, мы считаем, что пришла пора перестать проливать кровь солдат воюющих стран и гражданского населения, а всему мировому сообществу выражать обеспокоенность создавшимся положением дел.
-  Правильно! Давно пора! – эмоционально воскликнула Зузана, нежно толкнув локтем соседку Каталин. – Хватит крови, убийств и смертей! Я хочу всеобщей любви!
-  Мы обе хотим любви, - поддержала Каталин.
       Дедушка Джо грустно усмехнулся.
-  Эх, будь я моложе лет этак на… - печальным голосом сказал он, прикидывая в уме подходящую цифру. Но тут к нему наклонился стоявший за спиной молодой секретарь, что-то прошептал боссу, и дедушка сразу остепенился. Он обвёл всех Президентов, сидевших в специальных нишах круглого стола, блуждающим взглядом, потом вернулся и остановился на Владимире первом, а взор из блуждающего стал колючим. И Джо хрипло рявкнул. – В таком случае, господа, хватит играть втёмную. Карты на стол!
       Все Президенты засуетились, запустили руки под стол, чем-то там наугад пошуршали, а через пару секунд каждый из них держал в руках карту.
       Пока Президенты хитро и недоверчиво переглядывались, пытаясь проникнуть в мысли противника и узнать, кто чем будет блефовать, а кто прячет в рукаве джокера, дедушка Джо начал мирно посапывать.
       Секретарь вновь с достоинством наклонился к его уху, беззвучно зашевелив губами.
-  Предлагаю по очереди открывать карты, - встрепенувшись, с улыбкой сказал третейский судья – Кто первый?
       Президенты ещё острее впились друг в дружку орлиными взорами. Первым никто быть не хотел. Наступила гнетущая тишина, в которой уже были слышны потрескивающие звуки скапливающегося в воздухе статического напряжения, исходящего от психически возбуждённых Президентов.
       Требовалось срочно разрядить атмосферу. И смельчаки нашлись.
-  Мы открываем первыми, - в один голос заявили Алар, Эгилс и Гитанас. – Нам, собственно, скрывать нечего. У нас нет имперских амбиций. Мы желаем остаться при своём.
       И они дружно открыли современные политические карты с чётко очерченными границами.
       Никто из присутствующих на эти карты даже не глянул. Напряжение возросло. А в это время скопившееся в атмосфере психическая энергия вдруг собралось в одну точку, наподобие шаровой молнии, приняв, правда, форму куриного яйца. Которая или которое угрожающе зависло над столом. В одно мгновение всё вокруг стало неподвижным. Президенты перестали даже моргать. Все с опаской и любопытством смотрели на яйцевидный сгусток энергии.
       Сгусток энергии ожил первым. Он стал медленно вращаться вокруг своей оси, иногда замирая на несколько секунд своей конусообразной стороной на одной особо важной персоне, будто всматриваясь и что-то решая.
       Всё произошло неожиданно и молниеносно. Яйцо, преодолев скорость света, исчезло, а со своего места вскочил Клаус Вернер, над макушкой которого клубился то ли дым, то ли пар, и, раскрыв свою карту, быстро сообщил:
-  В принципе, нас наша карта устраивает. Но есть, правда, одна сплошная линия, которую мы исторически рассматриваем не иначе, как пунктирную.
-  Вы о каких линиях говорите? – недоуменно спросил дедушка Джо. – Что за геометрия?
       Хотя секретарь и наклонился к его уху, что успокоить и предостеречь от лишних волнений, но оказалось, что третейский судья резко стал никому не нужен.
-  Ах, вот вы как?! – вскрикнула Майя. – Всё никак не угомонитесь?! Не обижайтесь, но вы, всё-таки, недаром Клаус Вернер!
-  Нет, ну действительно, это уже наглость, - волнуясь, поддержала подругу Каталин. – Это ж сколько километров сплошной линии вы хотите превратить в пунктир! Ишь, какой агрессор!
-  Никакой я не агрессор, - крутя головой, упорно стоял на своём Клаус. – Вот моя карта, на которой чётко видно, что мы одно государство.
-  А не жирно ли будет?! – не сдерживая более эмоций, закричала Каталин, заслоняя порывающуюся что-то сказать Майю. – Не подавитесь ли таким куском? Скромнее надо быть, мой дорогой. Я же не сотрясаю картой до первой мировой войны! Я дама скромная.
-  И какая карта у скромной дамы? – ехидно спросил Владимир второй.
-  Карта 1940года, - скромно потупив очи, ответила Каталин. – Закарпатье наше.
-  А-а-а, караул! - запричитала Зузана. – Грабят! У меня карта 1920 года! Закарпатье наше! Они сами добровольно к нам присоединились!
-  Судья просит всех успокоиться, - сказал секретарь, незаметно ущипнув хозяина в шею. – Мы не на базаре, а потому давайте вести себя достойно.
-  Я согласен, - сказал Владимир второй. – Потому что Закарпатье наше. А также Крым, Донецк и Луганск. И, естественно, вся остальная законная территория. И за свой базар отвечаю я! В доказательство прошу взглянуть на нашу карту.
-  Не хочу показаться бестактным, - вежливо подал голос Анджей, - но вот и моя карта. Это очень старинная карта, а потому наиболее ценная. А по ней, как видите, многие так называемые ваши территории, это исконно наши древние земли.
-  А вот это ты видел, пан Анджей! – не выдержал не вмешивавшийся доселе Александр и сунул тому под нос здоровенный кукиш. – Пока я президент, ты не получишь и пяди моей земли!
       Гитанас промолчал, но усмехнулся и одобрительно крякнул.
-  Ребята, - сказал Владимир первый. – Это не конструктивный разговор. Пустой базар. Вот мои карты. И они все козырные. Вот карта 1796 года, вот карта 1810 года, а вот карта 1950 года. Теперь накладываем одну на другую…
-  Это шулерство! – закричал Олаф.
-  Не советую встревать, - сказал Владимир первый сквозь зубы. – Я хорошо помню страну ГДР.
-  А я хорошо помню, - резко возразил Олаф, - Кёнигсберг и Восточную Пруссию!
-  Позвольте, - робко обратился Саули. – Но я тоже не согласен с вашими картами. Моя карта датируется 1939 годом, а по ней Карелия не совсем ваша. Точнее, совсем не ваша.
-  Может вам ещё и Петербург отдать? – с издёвкой спросил Владимир первый.
-  Петербурга нам не надо, - вежливо отказался Саули. – А вот Петрозаводск не помешал бы.
-  Петра мы вам не отдадим, - резко ответил Владимир первый. – Ни того, ни другого. Лично вам, в качестве компенсации, могу предложить Петропавловскую крепость. А государство ваше, это исконно наши земли, а потому будут аннексированы и присоединены к великой империи.
-  Господа, - напомнил о себе председательствующий Джо. – Это дипломатические переговоры, подразумевающие политкорректность. Угрозы неприемлемы.
       Секретарь выпрямился, а довольный судья, улыбаясь, умолк.
       Все присутствующие разом посмотрели в их сторону.
-  А покажи-ка ты свою карту! – неожиданно, прищурив глаза, попросил Александр.
       Сначала дедушка Джо замялся, поёрзал на мягком стуле, а после, приосанившись, горделиво и безапелляционно заявил:
-  Покрутите, господа, глобус. Это и есть наша карта.
       И вновь наступила гнетущая тишина, вторично наполняя атмосферу статическим напряжением. Но до энергетического яйца дело в этот раз не дошло.
-  Я хочу предостеречь вас от столь глобальных заявлений, - не громко, но веско сказал Си Ци, до сих пор молча сидевший в сторонке в качестве независимого наблюдателя. – У нас есть свои точка опоры и рычаг, чтобы, в случае необходимости, перевернуть Землю.
-  Мы, вроде как, собрались уравновесить Землю, а не переворачивать, - заметил пан Анджей. Потом не выдержал и добавил. – Если на то пошло, то и у вас можно найти болевые точки, в которые, в случае необходимости, можно будет надавить рычагом.
       Все промолчали, кроме одного.
-  Вот именно, - с недоброй ухмылкой сказал Владимир первый, сообразивший сразу, в какую первую точку Си Ци собирается воткнуть свой рычаг. - Сидишь там тихонько и сиди.
-  Я не Си Ди, а Си Ци, - с улыбкой возразил представитель Востока.
       Александр, дабы предотвратить накал страстей между товарищами, запустил руку под стол и вынул ещё одну карту, чем привлёк всеобщее внимание.
-  Я тут предусмотрительно прихватил – так, на всякий случай – копию одной декларации и одну любопытную историческую карту, - сказал он, с добродушной улыбкой посмотрев на судью. – Вы, допускаю, это знали, но забыли. И не деменция тому виной. Это карта вашего государства 1790 года. По-моему, это самая объективная политическая карта вашей страны.
-  А ты продуманный, - похвалил Владимир первый друга, а судье крикнул. – И Аляску попрошу вернуть!
       Секретарь еле сдерживал себя от возмущения, но выплеснуть его не решался, потому что босс улыбался и согласно кивал головой.
       Неизвестно, чем бы закончились эти мирные переговоры в ту минуту, если бы вдруг из верхней точки куполообразного потолка не раздался громкий голос, усилившийся прекрасной акустикой комнаты:
-  Попрошу минутку внимания. Обращаюсь ко всем присутствующим. Может, вместо того чтобы пытаться оторвать лоскут с одежды соседа, обратите внимание на собственную одежду?! Ни у одного из вас она не является чистой. У многих грязная, у кого-то просто пыльная, а у некоторых не только грязная, но и рваная. Я думаю, что всем станет лучше, если каждый займётся своей собственной одеждой. А то лицо аж лоснится от ухоженности, а на теле лохмотья. И обувь дырявая. Я не указываю персонально, чтобы не обидеть, но уверен, что вы сами прекрасно осведомлены о своём не совсем пристойном внешнем виде. Не по дворцам, не по оружию и не по количеству миллиардеров надо судить о государстве. А исключительно по благосостоянию всего населения. Займитесь благоустройством того, что у вас есть!
-  Кто это говорит? – спросил дедушка Джо, вертя головой.
-  Можете считать меня представителем совета по контролю.
-  По контролю над чем? – спросил ушлый Владимир первый.
-  По контролю над всем
-  Контролировать всё невозможно, - печально вдруг сказал Джо.
       А следом зашумели все:
-  Это мистификация! Глупый розыгрыш! Попытка давления на принятие свободного волеизъявления! Нас не запугать! Слышишь?! Эй, ты кто? Покажись!
       Но голос Разума молчал.