Джейн Остин - Гордость и предубеждение, Глава 13

Предыдущая глава http://proza.ru/2022/05/29/1372
Следующая глава http://proza.ru/2022/06/04/1119

Глава 13

"Надеюсь, моя дорогая, что Вы заказали на сегодня хороший обед - сказал мистер Беннет своей жене на следующее утро за завтраком, - потому что у меня есть основания полагать, что кое-кто присоединится к нашей семейной трапезе".

"О ком Вы говорите, мой дорогой? Я не жду никаких гостей, разве что Шарлотта Лукас может зайти, а для неё, я надеюсь, _мои_ обеды достаточно хороши. Я не думаю, что она часто видит такие у себя дома".

"Тот, о ком я говорю, - джентльмен и приезжий".

В глазах миссис Беннет блеснула радость. "Приезжий джентльмен! Уверена, что это мистер Бингли! Ну, конечно, мистера Бингли я буду очень рада видеть. Но - Господи, вот досада! - у нас нет ни кусочка рыбы. Лидия, радость моя, дёрни колокольчик, я должна немедленно поговорить с Хилл".

"Это _не_ мистер Бингли, - сказал её муж. - Это джентльмен, которого я ни разу в жизни не видел".

Эти слова вызвали всеобщее изумление, и, как он и рассчитывал, его жена и дочери набросились на него с вопросами.

Позабавившись вдоволь их любопытством, он, наконец, объяснил:

"Примерно месяц назад я получил письмо и недели через две отправил ответ, потому что полагал, что это деликатный случай, и отнестись к нему нужно с вниманием. Письмо написал наш кузен мистер Коллинз, который при желании может выставить вас всех из этого дома сразу после моей смерти".

"О, дорогой мой! - воскликнула его жена. - Не могу даже слышать об этом! Пожалуйста, не говорите мне об этом противном человеке. Как это невыносимо, что Ваше имение должно быть отнято у Ваших собственных детей; и на Вашем месте я бы давно попыталась сделать что-нибудь, чтобы избежать этого".

Джейн и Элизабет попытались объяснить ей, для чего установлено наследование по мужской линии. Они и раньше не раз пытались это сделать, но её разум был не в состоянии принять их доводы, и она продолжала горько жаловаться на жестокость законов, отнимающих дом у семьи с пятью дочерьми в пользу человека, до которого никому нет никакого дела.

"Это, конечно, в высшей степени несправедливо, - сказал мистер Беннет, - и ничто не может освободить мистера Коллинза от вины за наследование Лонгборна. Но позвольте мне прочитать его письмо; возможно, Вы немного смягчитесь, услышав, как он изъясняется".

"Не смягчусь, я уверена; то, что он Вам вообще написал, это наглость и лицемерие с его стороны. Терпеть не могу таких притворных друзей! Почему он не мог и дальше оставаться с Вами в ссоре, как его отец?"

"Действительно, почему; он и в самом деле, кажется, чувствует некоторые сыновние обязательства на этот счёт, как Вы сейчас услышите".

"Хансфорд, рядом с Уэстерхемом, Кент,
15 октября.

Дорогой сэр,

Несогласие, существовавшее между Вами и моим достопочтенным покойным отцом, всегда весьма огорчало меня; и с тех пор, как я имел несчастье потерять его, я часто испытывал желание восстановить разорванные отношения, но долгое время меня удерживали сомнения, не будет ли это неуважением к памяти моего отца, если я примирюсь с тем, с кем ему угодно было пребывать в ссоре. - Вот, миссис Беннет! - Однако сейчас я уверен в правильности своего намерения, так как после того, как я принял пасторский сан на Пасху, меня осчастливила своим покровительством высокочтимая леди Кэтрин де Бёр, вдова сэра Льюиса де Бёра, и благодаря её щедрости и великодушию я получил в своё распоряжение богатый приход в её владениях, где отныне с величайшим усердием буду стараться вести себя с должной почтительностью по отношению к её светлости и неукоснительно выполнять все обряды и церемонии, установленные в Англиканской церкви. Кроме того, как служитель церкви я сознаю свою обязанность водворять мир и согласие во всех семьях в пределах моего влияния; и на этом основании льщу себя надеждой, что моё обращение к Вам заслуживает одобрения и что Вы, милостиво закрыв глаза на то обстоятельство, что я стану следующим владельцем Лонгборнского имения, не отвергните протянутую мною оливковую ветвь. Я искренне сожалею о том, что из-за меня пострадает благосостояние Ваших прелестных дочерей, и прошу позволить мне извиниться за это, а также заверить Вас в моей готовности сделать всё возможное, чтобы хотя бы отчасти возместить им эту утрату... но об этом позже. Если Вы не против того, чтобы принять меня у себя дома, я буду иметь удовольствие посетить Вас и Ваше семейство в понедельник 18 ноября в четыре часа и воспользуюсь Вашим гостеприимством до субботы следующей недели, что не будет для меня затруднительно, так как леди Кэтрин нисколько не возражает против того, чтобы я иногда отсутствовал в воскресный день, если, разумеется, церковную службу вместо меня проведёт другой священник. Остаюсь, дорогой сэр, с должным почтением к Вашей супруге и дочерям, Вашим доброжелателем и другом,

Вильям Коллинз"

"Так что в четыре часа мы можем ждать у себя этого миротворца, - заключил мистер Беннет, складывая письмо, - Честное слово, кажется, это очень совестливый и почтительный молодой человек, и я не сомневаюсь, что это будет очень ценное для нас знакомство, особенно, если леди Кэтрин будет так добра, что позволит ему и впредь приезжать к нам".

"В том, что он пишет о наших девочках, есть какой-то смысл, и, если он собирается как-то возместить им утрату Лонгборна, я не буду его отговаривать".

"Хотя трудно представить, каким образом он мог бы сделать это, с его точки зрения, должное нам возмещение, - сказала Джейн, - но его желание, несомненно, похвально".

Элизабет больше всего поразило его необыкновенное благоговение перед леди Кэтрин и твёрдое намерение крестить, венчать и хоронить своих прихожан по мере надобности.

"Это, должно быть, странный человек, - сказала она. - Не могу понять его. В его манере выражаться есть что-то помпезное. И зачем ему понадобилось извиняться за то, что ему придётся унаследовать Лонгборн? Трудно предположить, что он бы отказался от этого, если бы мог. Как Вы думаете, сэр, это разумный человек?"

"Нет, дорогая, вряд ли. Я рассчитываю увидеть что-то совершенно противоположное. Его письмо это такая смесь подобострастия и самодовольства, что есть все основания надеяться на это. С нетерпением жду его приезда".

"С точки зрения композиции, - сказала Мэри, - погрешностей в письме нет. Выражение с оливковой ветвью, возможно, не отличается оригинальностью, но его употребление уместно".

Для Кэтрин и Лидии ни письмо, ни его автор не представляли ни малейшего интереса. Было совершенно невероятно, что их кузен появится в алом мундире, а уже несколько недель они не получали удовольствия от общества мужчин в одежде другого цвета. Что касается их матери, то письмо значительно уменьшило её неприязнь к мистеру Коллинзу, и она готовилась принять его со спокойствием, удивившем её мужа и дочерей.

Мистер Коллинз прибыл точно в назначенное время и был весьма любезно принят всем семейством. Мистер Беннет, правда, был немногословен, но дамы разговаривали довольно охотно, да и сам гость, кажется, не был застенчивым и не собирался отмалчиваться. Это был высокий грузный молодой человек двадцати пяти лет. Вид у него был серьёзный и важный, а манеры - очень формальные. Не прошло и нескольких минут с начала разговора, как он сделал миссис Беннет комплимент по поводу её прекрасных дочерей; сказал, что много слышал об их красоте, но что действительность превзошла все его ожидания; затем добавил, что не сомневается, что в своё время все они удачно выйдут замуж. Не всем его слушательницам такая галантность пришлась по вкусу, но миссис Беннет, которая принимала любые комплименты, с готовностью ответила:

"Вы очень добры, сэр; я тоже от всей души надеюсь, что так и будет, потому что иначе им придётся жить в бедности. Всё так странно устроено".

"Вы, наверное, имеете в виду, что они не смогут унаследовать это имение".

"Увы, сэр, они действительно лишатся его. Согласитесь, что это очень тяжело для моих бедных девочек. Не то чтобы я упрекала _Вас_, я ведь знаю, что такие вещи это дело случая. Когда имение наследуется по мужской линии, никто не знает, кому оно достанется".

"Я очень хорошо понимаю, сударыня, затруднительное положение моих прелестных кузин и мог бы ещё многое сказать по этому поводу, но мне не хотелось бы показаться слишком поспешным в своих действиях. Могу только заверить юных леди, что я приехал сюда, готовый восхищаться ими. Пока воздержусь говорить что-либо ещё, но когда мы познакомимся ближе..."

Его речь была прервана приглашением к столу; барышни с улыбкой переглянулись. Мистер Коллинз был готов восхищаться не только их красотой. Холл, столовая и мебель в них - всё тщательно осматривалось и удостаивалось одобрения; эти похвалы, возможно, и тронули бы сердце миссис Беннет, если бы её не удручала мысль, что он смотрит на всё, как на свою будущую собственность. Обед, в свою очередь, тоже не оставил его равнодушным, и он пожелал узнать, которую из его прелестных кузин ему следует благодарить за столь превосходные блюда. Но тут миссис Беннет поставила его на место, холодно заметив, что они в состоянии держать хорошего повара и что её дочерям нечего делать на кухне. Он тотчас извинился за неудачный вопрос, и миссис Беннет смягчившимся голосом сказала, что ничуть не обиделась; однако он ещё в течение четверти часа продолжал извиняться.

Предыдущая глава http://proza.ru/2022/05/29/1372
Следующая глава http://proza.ru/2022/06/04/1119


Pride and Prejudice
by Jane Austen

Chapter 13

"I hope, my dear," said Mr. Bennet to his wife, as they were at breakfast the next morning, "that you have ordered a good dinner to-day, because I have reason to expect an addition to our family party."

"Who do you mean, my dear? I know of nobody that is coming, I am sure, unless Charlotte Lucas should happen to call in--and I hope _my_ dinners are good enough for her. I do not believe she often sees such at home."

"The person of whom I speak is a gentleman, and a stranger."

Mrs. Bennet's eyes sparkled. "A gentleman and a stranger! It is Mr. Bingley, I am sure! Well, I am sure I shall be extremely glad to see Mr. Bingley. But--good Lord! how unlucky! There is not a bit of fish to be got to-day. Lydia, my love, ring the bell--I must speak to Hill this moment."

"It is _not_ Mr. Bingley," said her husband; "it is a person whom I never saw in the whole course of my life."

This roused a general astonishment; and he had the pleasure of being eagerly questioned by his wife and his five daughters at once.

After amusing himself some time with their curiosity, he thus explained:

"About a month ago I received this letter; and about a fortnight ago I answered it, for I thought it a case of some delicacy, and requiring early attention. It is from my cousin, Mr. Collins, who, when I am dead, may turn you all out of this house as soon as he pleases."

"Oh! my dear," cried his wife, "I cannot bear to hear that mentioned. Pray do not talk of that odious man. I do think it is the hardest thing in the world, that your estate should be entailed away from your own children; and I am sure, if I had been you, I should have tried long ago to do something or other about it."

Jane and Elizabeth tried to explain to her the nature of an entail. They had often attempted to do it before, but it was a subject on which Mrs. Bennet was beyond the reach of reason, and she continued to rail bitterly against the cruelty of settling an estate away from a family of five daughters, in favour of a man whom nobody cared anything about.

"It certainly is a most iniquitous affair," said Mr. Bennet, "and nothing can clear Mr. Collins from the guilt of inheriting Longbourn. But if you will listen to his letter, you may perhaps be a little softened by his manner of expressing himself."

"No, that I am sure I shall not; and I think it is very impertinent of him to write to you at all, and very hypocritical. I hate such false friends. Why could he not keep on quarreling with you, as his father did before him?"

"Why, indeed; he does seem to have had some filial scruples on that head, as you will hear."

"Hunsford, near Westerham, Kent,
15th October.

"Dear Sir,--

"The disagreement subsisting between yourself and my late honoured father always gave me much uneasiness, and since I have had the misfortune to lose him, I have frequently wished to heal the breach; but for some time I was kept back by my own doubts, fearing lest it might seem disrespectful to his memory for me to be on good terms with anyone with whom it had always pleased him to be at variance.--'There, Mrs. Bennet.'--My mind, however, is now made up on the subject, for having received ordination at Easter, I have been so fortunate as to be distinguished by the patronage of the Right Honourable Lady Catherine de Bourgh, widow of Sir Lewis de Bourgh, whose bounty and beneficence has preferred me to the valuable rectory of this parish, where it shall be my earnest endeavour to demean myself with grateful respect towards her ladyship, and be ever ready to perform those rites and ceremonies which are instituted by the Church of England. As a clergyman, moreover, I feel it my duty to promote and establish the blessing of peace in all families within the reach of my influence; and on these grounds I flatter myself that my present overtures are highly commendable, and that the circumstance of my being next in the entail of Longbourn estate will be kindly overlooked on your side, and not lead you to reject the offered olive-branch. I cannot be otherwise than concerned at being the means of injuring your amiable daughters, and beg leave to apologise for it, as well as to assure you of my readiness to make them every possible amends--but of this hereafter. If you should have no objection to receive me into your house, I propose myself the satisfaction of waiting on you and your family, Monday, November 18th, by four o'clock, and shall probably trespass on your hospitality till the Saturday se'ennight following, which I can do without any inconvenience, as Lady Catherine is far from objecting to my occasional absence on a Sunday, provided that some other clergyman is engaged to do the duty of the day.--I remain, dear sir, with respectful compliments to your lady and daughters, your well-wisher and friend,

"WILLIAM COLLINS"

"At four o'clock, therefore, we may expect this peace-making gentleman," said Mr. Bennet, as he folded up the letter. "He seems to be a most conscientious and polite young man, upon my word, and I doubt not will prove a valuable acquaintance, especially if Lady Catherine should be so indulgent as to let him come to us again."

"There is some sense in what he says about the girls, however, and if he is disposed to make them any amends, I shall not be the person to discourage him."

"Though it is difficult," said Jane, "to guess in what way he can mean to make us the atonement he thinks our due, the wish is certainly to his credit."

Elizabeth was chiefly struck by his extraordinary deference for Lady Catherine, and his kind intention of christening, marrying, and burying his parishioners whenever it were required.

"He must be an oddity, I think," said she. "I cannot make him out.--There is something very pompous in his style.--And what can he mean by apologising for being next in the entail?--We cannot suppose he would help it if he could.--Could he be a sensible man, sir?"

"No, my dear, I think not. I have great hopes of finding him quite the reverse. There is a mixture of servility and self-importance in his letter, which promises well. I am impatient to see him."

"In point of composition," said Mary, "the letter does not seem defective. The idea of the olive-branch perhaps is not wholly new, yet I think it is well expressed."

To Catherine and Lydia, neither the letter nor its writer were in any degree interesting. It was next to impossible that their cousin should come in a scarlet coat, and it was now some weeks since they had received pleasure from the society of a man in any other colour. As for their mother, Mr. Collins's letter had done away much of her ill-will, and she was preparing to see him with a degree of composure which astonished her husband and daughters.

Mr. Collins was punctual to his time, and was received with great politeness by the whole family. Mr. Bennet indeed said little; but the ladies were ready enough to talk, and Mr. Collins seemed neither in need of encouragement, nor inclined to be silent himself. He was a tall, heavy-looking young man of five-and-twenty. His air was grave and stately, and his manners were very formal. He had not been long seated before he complimented Mrs. Bennet on having so fine a family of daughters; said he had heard much of their beauty, but that in this instance fame had fallen short of the truth; and added, that he did not doubt her seeing them all in due time disposed of in marriage. This gallantry was not much to the taste of some of his hearers; but Mrs. Bennet, who quarreled with no compliments, answered most readily.

"You are very kind, I am sure; and I wish with all my heart it may prove so, for else they will be destitute enough. Things are settled so oddly."

"You allude, perhaps, to the entail of this estate."

"Ah! sir, I do indeed. It is a grievous affair to my poor girls, you must confess. Not that I mean to find fault with _you_, for such things I know are all chance in this world. There is no knowing how estates will go when once they come to be entailed."

"I am very sensible, madam, of the hardship to my fair cousins, and could say much on the subject, but that I am cautious of appearing forward and precipitate. But I can assure the young ladies that I come prepared to admire them. At present I will not say more; but, perhaps, when we are better acquainted--"

He was interrupted by a summons to dinner; and the girls smiled on each other. They were not the only objects of Mr. Collins's admiration. The hall, the dining-room, and all its furniture, were examined and praised; and his commendation of everything would have touched Mrs. Bennet's heart, but for the mortifying supposition of his viewing it all as his own future property. The dinner too in its turn was highly admired; and he begged to know to which of his fair cousins the excellency of its cooking was owing. But he was set right there by Mrs. Bennet, who assured him with some asperity that they were very well able to keep a good cook, and that her daughters had nothing to do in the kitchen. He begged pardon for having displeased her. In a softened tone she declared herself not at all offended; but he continued to apologise for about a quarter of an hour.