Мамино платье

Кругом рыночные павильоны и палатки. Егору 12 лет, и он ждал, пока у мамы закончится рабочий день. Он слонялся без дела, но не забыл обойти стороной мясную лавку, где каждый день поджидала мерзкая голова свиньи с ореолом летающих мух.

Егор нырнул в отдел с техникой и компакт-дисками. Ушастый торговец, со злыми маленькими глазками рекламировал cd-продукцию нетрезвому амбалу, стоящему с приоткрытым ртом.

Тогда Егору запомнилась обложка игры с названием Nightmare creatures для незнакомой ему игровой приставки. Его ужаснуло удивительное сходство изображения с тем, что накануне виделось ему в кошмаре. Костистая морда со светящимися глазами словно намекнула - я существую наяву, я где-то рядом. В те времена ни одна обложка не могла напугать Егора больше, хотя сама по себе она не была нацелена напугать хоть кого-то.

Позже, не в меру впечатлительный ребёнок сказал матери, покончившей на сегодня с торговлей, о своём страхе, но в ответ последовала усмешка женщины, которой временами было чуждо всякое сопереживание.

С мамой они зашли в алкогольный магазин. Егору, как обычно, подмигнула кассирша. Вместо глаза на её лице была дыра, а по краям этой чёрной ямы блестела набухшая синяя кожа.

Мама пила дешёвое вино. Дома она надевала своё лучшее платье, василькового цвета, хотя когда-то и забросила его в шкаф, так, будто отреклась от главного виновника её несостоявшегося брака.

Мама потребовала показать оценки, и Егор нехотя принёс ей дневник. Увидев двойку за контрольную по английскому языку, она дала сыну целую серию громких оплеух. Ударила по его щекам, а попала, как всегда, в сердце. И по красному лицу Егора потекли слёзы. Мама пустила облако сигаретного дыма и сказала Егору:

- Опять заплакал? Да ты никогда не станешь мужчиной. Будешь таким, как твой придурочный отец, который по жизни только и умеет сбегать.

Мама повторяла это при каждом удобном случае. Егор старался отвлекаться, он смотрел мультсериалы про сильных супергероев, и сам чувствовал себя немного сильнее. Однако никакая подготовка не могла спасти его от существа, которое мелькнуло на той обложке, да и от многого другого тоже.

***

Прошло больше 15 лет.

Мать умерла от цирроза печени, а тот рынок сравняли с землёй - сейчас же на его месте стоит двухэтажный торговый комплекс с тем же рыночным содержимым.

И в нём ежедневно пребывает Егор. Он торгует платьями. В свободные минуты выводит в блокнотике проекты домов, отелей и загородных коттеджей.

В середине дня в магазин заходят знакомые парень с девушкой, его бывшие сокурсники. Говорят, что недавно поженились, и что у них открылось архитектурное бюро. Егор поздравляет их, вместе они вспоминают студенческие годы.

После их ухода Егор хмурится - пять лет отучившись в архитектурном вузе, он научился рисовать мегаломанские нереализуемые проекты в блокнотике. Подлинный успех, не иначе.

И ведь уйма знакомых людей говорила Егору о том, что быть архитектором - не его призвание, что эта профессия даётся более приземлённым людям, мыслящим, как реалисты. А Егор упорствовал все пять лет обучения, а потом ещё несколько - в кривеньких попытках найти работу по специальности.

***

Рабочий день затягивается за счёт очередной инвентаризации, затеянной хозяином торговой точки. Все пересчёты произведены, близится полночь. Егор, спрессованный всеми прихотями судьбы, возвращается домой. В прихожей он роняет сумку на пол. Получается слишком громко. Просыпается Саша, десятилетний сын Егора от первого брака.

- Пап, почему ты так поздно? - спрашивает он, протирая глаза.
- Задержали на работе, ты же знаешь, бывает.

Егор вынимает из сумки диск с военной стрелялкой и вручает Саше.

- Ты же этот просил?

И Саша радостно потирает ладони.

- Да-да, пап, спасибо!
- Ну вот, прекрасно! Только если сейчас не ляжешь спать, то в неё буду играть только я, - с уставшей улыбкой говорит Егор.

Егор живёт со своим сыном от первого, неудачного брака, от которого он благополучно спасся. А вторая жена, Верочка, его любовь, сама упорхнула в неизвестном направлении. Между ними было много общего, Но, к сожалению, они не всё успели понять друг о друге.

Егор только сейчас стал приходить к тому, что в отношениях постоянно пытался скрыть свои слабости, а вместо этого неумеренно проявлял своё дурное эго.

С ним остался чёрно-розовый кукольный дом, изготовленный Верой, хобби, которое, возможно, сейчас переросло в нечто большее, но уже без Егора. Этот брошенный незавершённый дом довольно точно отражал дежурное состояние отца-одиночки.

***

Егор спит часа два, не больше. Включает компьютер, досматривает видео, оставленное в закладках - немолодой ютубер распыляется о разрухе в стране, вспоминает "Собачье сердце" и цитирует мысль Булгакова, ту самую, о разрухе в головах людей, как источнике всего, что происходит вокруг. Он сидит за столом и бесплодно успокаивает свои архитектурные амбиции - расчерчивает бесконечное здание в блокноте. Выстраиваются комнаты, коридор, а в нём - с десяток дверей, ведущих в другие комнаты и коридоры.

Он засыпает ещё на часок, о чём впоследствии жалеет. В сновидении кто-то невидимый подбрасывает монетку, и Егор знает, что исход решает его судьбу. Монетка позволяет зайти в дом, более того, за успешное выполнение "задачи" ему обещается денежное вознаграждение.

Егор видит абсурдную комбинацию пустых коридоров и комнат. В самой тесной комнатушке стального цвета невидимые люди сажают его на цепь, избивают, колют острыми предметами, делают что-то ещё, в чём сон оказался наиболее расплывчатым. Наверное, во всём этом и состояла "задача". Егор еле дышит, он намекает на деньги, но шёпот за спиной говорит:

- Зачем тебе деньги? Ты и так получил удовольствие.

На этом кошмар обрывается. Егор, обделённый здоровым сном, собирается на работу. В его сумке дезодорант, минеральная вода, блокноты, ручки, сигареты, зажигалка и вещь, которую вроде бы незачем брать на работу.

Это помада Веры, чёрного цвета, которую Егор всегда носит с собой. Иногда он хочет её выложить, но потом неизменно меняет своё решение.

В парковой зоне, перед входом в торговый центр, Егор замечает бегуна с тягостным лицом и от скуки фантазирует - бежать его заставляют, или он каждый раз безуспешно бежит от чего-то, заложенного в его природе?

***

Рабочий день идёт без сюрпризов. В свой второй перерыв он открывает свой блокнот, и бредовые интерьеры внезапно задевают самолюбие Егора. Может и отрезвляют, раз он посчитал их бредовыми - но в них есть вся ненормальность,
которая разрушила карьеру, семью, здоровье Егора.

Он чувствует, что установленный порядок вещей нужно менять. И раз его идеи менять обстановку граничат с бредом, но менять нужно что-то другое...

Для необходимого толчка Егор уходит с рабочего места, заходит в алкогольный супермаркет и покупает бутылку абсента. Возвращается на место, забирается в примерочную и плотно зашторивает. Выпивает добрую четверть, от чего ему становится невыносимо странно.

Он выходит из своего убежища, и стены трясутся, как при землетрясении. Побочный эффект при опьянении, который не понятен многим знакомым. Платья в магазине играют новыми красками, Егору даже кажется, что его работа наполнилась новым смыслом.

Егор просматривает недавнюю поставку одежды, и в ней обнаруживает летнее платье василькового цвета. Его вид очень сильно будоражит Егора. Оно ведь так похоже на мамино любимое платье... по крайней мере, по своей расцветке, а что касается фасона, то это можно чуть подправить.

И теперь рабочее место становится зоной спонтанной трансформации.

Егор лезет в шкафчик под кассовым аппаратом, достаёт ножницы, кривой линией укорачивает подол, отсекает рукава и углубляет вырез декольте. Он не обращает внимания на покупателя, который только заглянул в магазин и сразу же ушёл. Егор надевает платье поверх джинсов и футболки, глядит в большое зеркало из примерки и понимает, что с таким издёрганным лицом это выглядит скорее трагично, нежели смешно.

Чего-же не хватает? Ну конечно. Из сумки он достаёт Верину чёрную помаду, и с пугающим энтузиазмом красит свои губы. В исступлении Егор манерно выходит из магазина.

Продавцы из соседних торговых точек не остались равнодушными: толстая краснолицая женщина от удивления стоит с открытым ртом, а худой усатый узбек крутит пальцем у виска.

В новом наряде Егор выходит из торгового центра. Внутри бушует целый градиент подступающих ощущений - от внезапной свободы до голой паники.

Этим прохладным вечером он пару минут наслаждается пустынностью улицы. А потом ловит на себе агрессивные взгляды.

Кто-то уже идёт по пятам, смеётся и угрожает.
Кто-то пихает его локтем, валит на землю и пинает ногами. При этом спина больно ударяется о тротуарный бордюр.
Кто-то разбивает ему губу и разрывает платье, расстёгивает сумку и вытряхивает вещи на Егора.

- И не вставай, урод! - прикрикнул самый пьяный и агрессивный из них, после чего шепнул дружкам, что с этого экземпляра достаточно, и пора идти.

Егор лежит со скрещенными ногами и держится за отбитый живот, смотрит куда-то в себя, и не обнаруживает и проблеска мысли, будто его разум попал в вакуум.

А потом всплывает мама, Верочка... если бы они его видели!

Мама лежит в могиле, но если бы здравствовала и была свидетелем всего этого, она, вероятно, сказала бы что-то более приятное, нежели свойственные ей упрёки.

А Вера... ну что ж, такой Егор был бы в своём честном обличии. Поломанный и одетый в этот наряд, он бы надеялся смотреться искренним, а не истерично
кричащим о "сложностях" своей жизни.

И когда Егор вдруг представляет сына, он с тревогой заключает: "только не Саша, ему запрещено такое видеть. А с другой стороны - не только ему, а вообще всем."

Холодный угол бордюра всё ещё впивается в хребет. Егор поднимается, собирает свои вещи и кидает в сумку. Эти намокшие блокноты выглядят убийственно жалко. Егор ползает на четвереньках в поисках Вериной помады, и его руки начинают трястись, сначала от холода, затем от вида широкого тротуарного водостока, в который однозначно улетела вещь, которую он так хотел сохранить.

Потерянный Егор снимает с себя рваное запачканное платье, грубо заталкивает его в сумку и ковыляет к дому.

***

Пробравшись максимально тихо, Егор садится перед зеркалом в ванной и быстро маскирует избитое лицо - на раскроенную губу клеит пластырь, а синяки мажет тональным кремом.

- Пап, что случилось!?

От этого голоса больную спину обдаёт жаром.

- Сынок, на меня напали... на улицах бывают разные люди,
сегодня мне что-то не повезло, - помятым, фальшиво уверенным голосом объясняет папа.

Саша уходит в свою комнату, а Егор, не отошедший от абсента, наблюдает за тем, как дрожат стены ванной. Словно помещение пытается поменять себя и готовится открыть новое пространство, в котором Егор чувствовал бы себя спокойнее. И эти движения создают иллюзию, будто что-то вот-вот изменится. Когда трепыхания стен затихают, они напоминают предсмертные конвульсии
большого организма, внутри которого застревают люди, подобные Егору.

Утром сын здоровается с папой и идёт в школу. Егор с ужасом осознаёт,
что на его губах так и сохранилась чёрная помада. И, значит, Саша видел не только следы побоев.

Но почему он ничего он не спросил об этом? И что бы Егор тогда ответил? Что-то вроде "ложись спать и поговорим завтра"? Как бы то ни было, сын больше ничего не спрашивает о том случае. будто не придал этому значение или просто забыл. Ведь порой детская память напрочь отрицает совершенно непонятные явления.

И Егор думает: Саша, действительно, просто забыл? Возможно. И как же это здорово - просто взять и забыть плохое.