Белочка Отважное Сердце

Началась эта история в Заячьем Лесу… Где этот лес? Где-то на севере. А почему его звали «Заячий»? Потому что там было очень много зайцев. Ну и белок тоже, и бурундуков, и хомяков, и разного другого мелкого зверья. И хищники тоже мелкие – куницы, ласки да горностаи. А вот медведи, волки и рыси там не водились. Дело в том, что лес был отрезан от всего остального мира: с юга он подступал к озеру, на дне которого били горячие ключи, потому оно и зимой не замерзало, утки да гуси даже оставались на нём зимовать. Сухопутному хищнику переплыть его было трудно, а взобраться на отвесную стену высокого берега – и совсем невозможно. От тёплого дыхания озера климат в лесу был мягкий, зимы редко случались студёными. А с севера лес защищало топкое болото, на востоке и западе оно соединялось с озером, теплая вода которого не давала трясине замёрзнуть; на болотных кочках даже снег обычно не ложился, по краям трясины круглый год зеленела трава. Здесь большому тяжёлому зверю тоже было не пройти. Так что зайцам в этом лесу было раздолье, и такие они вырастали крупные и сильные – со взрослым и лиса не справится, разве только с малым зайчонком. От такой спокойной жизни зайцы осмелели, забыли об опасностях и обленились, бегали мало, больше валялись на полянках, греясь на солнышке – и, понятное дело, растолстели, а толстым бегать вдвойне тяжело.
И вот однажды зима выдалась лютая, ветер всё время дул с севера. Тёплое озеро под обрывом, защищённое высоким берегом и стеной леса, не замёрзло, но болотная трясина сделалась крепче камня. И тогда через болото пришли волки. Пять волков – целая стая. Увидели непуганых зайцев, схватили пятерых, съели. А утром объявили лесному народу, что волки отныне будут хозяевами леса, а всё остальное зверьё – их рабами. В первую очередь зайцы, которые обязаны теперь платить натуральный налог: каждый день выдавать волкам пятерых на обед. Молодых зайчих не трогать – пусть зайчат рожают, и зайчиков моложе года тоже – пусть пока растут, но все остальные подлежат жеребьёвке – кто когда волкам на съедение отправится. Если кто-то бежать или бунтовать попытается, или даже с обрыва бросится и утонет в озере, чтобы съеденным не быть – то у того всю семью съедят в первую очередь без всякой жеребьёвки. А если зайцы вообще не подчинятся новому лесному порядку, то волки их сразу вырежут начисто. Горько зарыдали зайцы, но как спастись от напасти не знали – быстро бегать, петлять и прятаться они давно разучились. Поначалу несколько отчаянных смельчаков попытались сбежать через болото – оно хоть и оттаяло, но зайцы могли бы через него перебраться, прыгая с кочки на кочку – однако волки это учли и постоянно патрулировали лесную опушку: ускользнуть от них не удалось никому, а родственники беглецов за них поплатились жизнью. И решили зайцы, что делать нечего – надо подчиниться волчьей воле.
Только один молоденький зайчик по имени Пушок никак не мог примириться. А у него был верный друг – маленькая Белочка Искорка (её так звали потому, что она была не просто рыжая, а почти красная, огненно-золотистая, и когда она скакала по веткам деревьев, её пушистый хвостик мелькал в листве как язычок пламени). Друзья встречались каждый день у Великого Дуба (говорили, что этому Дубу тысяча лет; так ли это – никто точно не знал, но он был самым могучим и самым огромным деревом в лесу, его вершина возвышалась над кронами остального леса как холм над зелёной равниной). Белочка очень тревожилась о своём друге, утешаясь лишь тем, что ему было всего шесть месяцев от роду, и до года он не подлежал жеребьёвке. Но сам Пушок этим не мог утешиться: «Да, - говорил он, - ещё полгода меня, наверное, не тронут. Но мой отец и старшие братья, моя бедная мама, которая не может больше рожать зайчат – они в любой момент могут оказаться у волка в пасти. А через шесть месяцев и мне придётся каждый день со страхом ждать приговора… Погибнуть на бегу, спасаясь и не уйдя от погони – и то лучше, чем этот вечный страх. От него можно сойти с ума. Но хуже страха – стыд, что мы сдались без борьбы. Я уже предлагал нескольким зайцам: хоть мы и слабее волков, но нас много, зубы у нас острые, задние лапы крепкие. Подкараулим волка, когда он мимо болота бродит дозором, набросимся вдесятером на одного, будем его бить, кусать и столкнём в болото. Пусть даже половина из нас при этом погибнет, но от хищника проклятого избавимся. А потом тем же способом и от остальных…» – «И что же ответили зайцы?» – «Они отказались, говорят, слишком большой риск. Каждый ведь надеется, что его очередь придёт не скоро – зайцев в лесу ещё очень много…» – «Ты сам сильно рисковал: вдруг кто-нибудь из этих трусов на тебя донесёт?» – встревожилась Искорка. – «Нет, – возразил Пушок. – Они хоть и трусы, но не предатели…» После этого разговора прошло несколько дней, и Пушок пришёл на встречу с Белочкой в полном отчаянии. «Жребий пал на одного из моих братьев. – сказал он. – его уже отвели на Волчью поляну. Вечером там соберутся волки и начнут выть. А когда вой прекратится, пять зайцев, и среди них мой брат, расстанутся с жизнью. Я не хочу так больше жить. Думал броситься в озеро с обрыва – но тогда моих близких всех сразу отправят на съедение. Решил: сегодня наемся мухоморов и бледных поганок. Никто не докажет, что я отравился нарочно. А если волки захотят меня после этого съесть – может быть, сами отравятся.» - «Нет, нет! – воскликнула Искорка. – Так погибнуть – всё равно, что без борьбы сдаться. Нет, мы будем бороться!» – «Но что же тут можно сделать?» – «Пока не знаю, – ответила Белочка. – Я тоже недолго живу на свете и мудрости ещё не накопила. Давай спросим у старших.» – «У кого? – спросил Пушок. – Наши старые зайцы ничего не надумали, они только плачут». – «А белки заняты своими делами», – вздохнула Искорка, и вдруг встрепенулась: «А знаешь что? Говорят, умнее всех – Старая Сова, недаром её прозвали Мудрейшей! Давай спросим её! Она днём спит в своём дупле, я её разбужу» – «Что ты, что ты! – ужаснулся Пушок. – Для тебя Сова хуже, чем для меня волк: вмиг проглотит. Я бы её спросил – мне терять нечего – но я не умею лазить по деревьям… обещай, что ты не будешь так рисковать!» – «Я обещаю подумать, – ответила Белочка. – Давай, как обычно, встретимся завтра здесь, у Великого Дуба, и всё обсудим». Так они и договорились. Зайчик побежал к себе домой. А Белочка посидела на ветке, подумала – и отправилась к дому Совы.
В Заячьем лесу было несколько сов, но Мудрейшей считали ту, которая жила на Большой сосне; когда возникали проблемы, все обращались за советом к этой старой птице. Её ещё называли Сова-с-бабочкой, потому что на груди у неё всегда красовалась брошь в виде ярко-голубой бабочки. Откуда она взялась и из чего была сделана – этого никто не знал. Подозревали, что Сорока украла её из человеческого жилья и подарила Сове за мудрый совет, но Сорока это категорически отрицала. Говорили ещё, что бабочка на самом деле настоящая, живая, и будто бы даже кто-то видел, как она шевельнула крылышками, но в это уж совсем невозможно было поверить: настоящую бабочку давно убили бы зимние холода. 
Итак, Искорка направилась к дому Мудрейшей. Совы, как известно, ночью охотятся, а днём спят. Хотя был уже вечер и совсем стемнело, Мудрейшая ещё не проснулась. Белочка вскарабкалась к большому дуплу на огромной сосне; набравшись решимости, легонько тронула Сову за крыло. Сова мгновенно встрепенулась и, прежде чем Белочка успела отпрянуть, сгребла её когтистой лапой: «Кто это посмел меня будить? Белка? Отлично, завтрак сам ко мне явился!» – «Погоди, не ешь меня, – взмолилась Белочка, – ведь я пришла к тебе за советом! Ты у нас самая мудрая: скажи, как зайцам спастись от проклятого рабства? Каждую ночь на весь лес раздаётся волчий вой, эти разбойники так «поют» на большой поляне. И моё сердце готово остановиться от горя, потому что я знаю – как только они умолкнут, начнётся кровавое пиршество. А зайцы – им каково это слышать? Все они в постоянном страхе, а бесконечный страх – это самая жестокая душевная пытка!» – «Да, – сказала Сова, – неладно стало в нашем лесу. Охота допускается законом леса, рабство – нет! Но скажи: ты-то здесь причём? Волки не лазают по деревьям, поэтому белки их не интересуют и данью вы не обложены. Зато вы очень интересуете меня: вы моё самое лакомое блюдо». – «Я знаю», – тихо сказала Белочка. «Знаешь – и всё-таки пришла? Почему?» – «Мой друг Пушок в беде, и все другие зайцы тоже. И вообще это несправедливо и жестоко – такой кровавый рабский порядок!» – ответила Белочка. «У тебя доброе и отважное сердце, – сказала Сова, разжимая когти. – Пожалуй, я больше не буду охотиться на белок. Но чем же тебе помочь? Сейчас, подожди: посмотрим, что написано в книге…» – Она вытащила из глубины дупла целый ворох кусочков бересты, потом дотронулась до своей брошки-бабочки, что-то тихо пробормотала – и брошка вдруг ожила, затрепетала, взлетела Сове на клюв и закрыла своими крылышками её глаза. «О, что это?!» – изумилась Белочка. «Это – мои очки, или, точнее, пенсне, – ответила Сова. – Но я предпочитаю называть его очками. Подарок одного моего давнишнего друга-волшебника, которому я однажды оказала большую услугу… Эти очки – магические: они позволяют видеть то, чего не увидят наши глаза. Хочешь взглянуть?» – «Хочу, но – как?..» – «Сейчас увидишь». Сова опять что-то тихо прошептала, бабочка взмахнула крылышками, перелетела Искорке на переносицу и закрыла крылышками её глаза. Мир сразу преобразился: Белочка увидела и движение соков под древесной корой, и норку мышки под корнями сосны, и крота под зелёной травой, а кучка бересты превратилась в большую толстую книгу.  Её страницы были покрыты мелкими буквами, но Белочка ничего не смогла прочесть. «Здесь написано не на нашем лесном языке», – сказала она. – «Да – это язык высшей мудрости, тебе пока его не понять. – усмехнулась Сова. – Ну, давай мне очки, я поищу ответ на твой вопрос. Дотронься до бабочки и скажи ей: «Лети к Сове»». Белочка так и сделала. Сова в чудесных очках склонилась над кусочками бересты и долго перебирала их – листала свою книгу. Наконец повернулась к Белочке и сказала: «Волки боятся огня. Надо зажечь много-много факелов, окружить этих разбойников и оттеснить их к обрыву.» – «А что такое – факел?» – «Да просто палка сгодится, если один её конец смазать смолой и потом окунуть в костёр» – «Но кто может это сделать? Мы, белки и зайцы, тоже боимся огня.» – «Тут нужен не простой огонь, а особый – Алое Пламя Обновления. – ответила Сова. – Он не жжёт, а греет добрых, но испепеляет злых». – «Где же взять его?» – спросила Белочка. – «А вот послушай. Есть такая удивительная вещь, которая называется прометеев камень. Это не простой камень, а застывшая кровь Прометея. Добрый титан, принёсший людям огонь и за это прикованный к скале в горах Кавказа, три тысячи лет терпел страшные муки – каждый день прилетал орёл и терзал его печень, отраставшую за ночь для новой пытки. Капли крови титана, падая на уступ скалы, превращались в красные камешки, похожие на рубины. Когда этих камешков скопилось много, люди внизу стали замечать, что по ночам над горой разливается странное сияние – зелёные, розовые, фиолетовые сполохи играли в небе, а один раз в году, в полночь с 31 декабря на 1 января, когда старый год сменяется новым, вершина горы словно окутывалась алым огнём. Это было сияние россыпи прометеева камня, а вспыхивавшее раз в году Алое Пламя не причиняло Прометею вреда, наоборот – давало ему заряд жизненной энергии, обновляло истерзанное тело страдальца, очищало его от налипшей за год пыли и грязи… Но люди внизу не знали этого, они боялись странных свечений, ждали извержения вулкана и не решались селиться вблизи Кавказских гор. Когда Геракл освободил Прометея, титан собрал чудесный камень; он хотел отдать его людям и объяснить его необыкновенные свойства. С его помощью люди избавились бы от злых и жестоких, а самыми злыми и жестокими были тогда богачи-рабовладельцы, и рабству на всей земле настал бы конец. Но Зевс, царь богов, этого не хотел, потому что именно богатые рабовладельцы приносили богам самые щедрые жертвы. А Зевс был сильней Прометея – он владел громами и молниями – и он велел титану отнести свой камень далеко-далеко от людей, на край света, иначе Зевс грозил своими молниями испепелить всё человечество. И Прометей вынужден был подчиниться. Он отнёс дивный камень на Северный полюс, где вечная зима, где больше полугода царит ночь и сполохи в чёрном небе не пугают людей, а наоборот, освещают мир и радуют своей красотой. Люди называют их «северным сиянием»…» – «А Красный огонь?» – спросила белочка. «Он загорается лишь раз в году и горит недолго, притом он не на небе, а на земле, точнее, на вершине сложенной Прометеем изо льда башни, но она так далека, что с берега огонь не виден… Вот если бы раздобыть хоть один кусочек прометеева камня и в Новый год, ровно в полночь, бросить его в кучу хвороста, а когда вспыхнет Алое Пламя, зажечь от него факелы! Ты со своим добрым и отважным сердцем можешь без страха голыми лапками взять такой уголь – Алое Пламя не причинит тебе вреда. Но волки от него будут бежать как от самой смерти.» - «Я попытаюсь его добыть», - сказала Белочка. Сова усмехнулась: «Об этом и не думай! Путь долог и труден, и опасности на каждом шагу. Ведь надо пройти через наше болото, потом через тундру, а дальше будет океан, где сплошной лёд и страшный мороз! Ты превратишься в ледышку, если раньше не умрёшь от голода или не попадёшь в зубы хищнику. Иди лучше домой, малышка, и скажи своему другу Зайцу, чтобы примирился с неизбежным…»
Белочка не стала возражать вслух, она поблагодарила Сову и отправилась к себе домой, в уютное гнёздышко на ветвистой берёзе, чтобы отдохнуть и всё хорошо обдумать. А на другой день побежала к Великому Дубу, чтобы встретиться с Пушком. Зайчик её уже ждал. Искорка рассказала ему обо всём, что узнала от Совы. Пушок совсем приуныл: «Добраться до Северного полюса и обратно вернуться – нет, такая задача никому не под силу! Лучше б уж сразу сказала, что надежды нет…» – «Надежда есть, – возразила Белочка. – Я отправляюсь в путь. И я вернусь. А ты пока собирай хворост для костра, готовь палки для факелов, складывай их здесь – в пещерке под корнями Дуба.» – «Здесь – страшно: недалеко Волчья поляна, где эти разбойники по ночам поют свои песни и творят своё жуткое дело», – возразил Пушок. «Зато факелы, когда мы их зажжём, не успеют погаснуть. А ты действуй осторожно, чтобы волки не заметили наших приготовлений. И выбери себе помощников среди молодых зайцев, только самых смелых и надёжных. Я пришлю тебе в помощь также своих подруг-белок: у нас умелые лапки, мы сами себе сплетаем гнёзда из веток, белочки смажут концы палок смолой и обернут их сухой травою: получатся настоящие факелы. 31 декабря за полчаса до полуночи соберитесь здесь и ждите меня. А теперь – до свиданья. Крепись и не унывай!»
Простившись с Пушком, Искорка разыскала своих лучших подружек-белочек, сказала, что уходит надолго по важному делу, и поручила позаботиться о её друге Пушке, помогать ему в том, о чём он попросит. Потом побежала к Мудрейшей Сове. Наступил уже вечер, стемнело, но Сова не улетела на охоту – она сидела на краю своего дупла. «Я ждала тебя – чувствовала, что ты придёшь, – сказала она Белочке. – Всё-таки ты решилась?» – «Да. Я ухожу за прометеевым камнем.» – «У тебя почти нет шансов вернуться. Понимаешь это?» – «Да.» – «Тогда ответь на два вопроса. Ты никогда никого не обманула, не предала?» – «Нет.» – «Тебе не приходилось убивать невинных? Некоторые белки разоряют птичьи гнёзда, едят птичьи яйца и даже птенцов…» – «Я никогда этого не делала и делать не буду. Я не ем даже насекомых. Не хочу отнимать чужую жизнь.»  – «Это хорошо. Значит, прометеев камень не отвергнет тебя… если ты до него доберёшься. Я не смогла бы даже до него дотронуться – я ведь питаюсь мышами и вообще… всякой мелкой живностью. Так заведено от природы, ничего не поделаешь. Но прометеев камень отвергает всех хищников, всех, кто проливает живую кровь.» – «А того, кто убьёт злое чудовище, тоже отвергнет?» – «Нет, это другое дело. Но не будем терять времени. Давай поднимемся на вершину сосны». Белочка вскарабкалась на самую верхнюю ветку огромного дерева. Уже наступила ночь, безлунная, тёмная: только звёзды сияли над головой, всё остальное тонуло во мраке. Сова взлетела и села на ветку рядом с Белочкой. Спросила: «Что видишь вокруг?» - «Только звёзды и темноту» - «А теперь посмотри через мои очки. Что видишь?» Искорка ахнуть не успела, как бабочка села ей на переносицу и синими крыльями закрыла глаза. И сразу ночная тьма стала прозрачной. В голубом сиянии Белочка увидела внизу бескрайнее море деревьев, слева вдали возвышалась, как холм, крона Великого Дуба. «Посмотри вперёд, на север. – сказала Сова. – Ну, что видишь?» – «Вижу за лесом, далеко-далеко, обширный зелёный луг, там среди травы и мха желтеют и краснеют ягоды…» – «Это болото. Покрытые мхом лужайки опасны – под ними трясина. Двигаться можно только по кочкам. Надо забыть про ягоды и думать только о том, чтобы не увязнуть… Что видишь за болотом?» – «Большое открытое пространство, там почти нет деревьев, только мох и трава, а дальше и травы нет – смёрзшаяся земля и камень. Ещё дальше вижу – река. А за рекой – равнина и снег. Потом что-то тёмное – как будто вода… И опять снег и лёд.» - «А видишь красную звезду надо льдом?» – «Да, вижу.» – «Вот это и есть твоя цель. Это сияет прометеев камень на вершине ледяной башни, на Северном полюсе.» - «Но это, значит, не очень уж далеко», – образовалась Белочка. Сова вздохнула: «Так только кажется. Волшебные очки позволяют видеть то, что за горизонтом. На самом деле путь далёк и долог, не знаю, успеешь ли ты вернуться до Нового года, а надо успеть – иначе твой поход не имеет смысла… То есть не то чтобы совсем – но костёр можно будет зажечь только в следующий Новый год» – «И сколько зайцев за эти двенадцать месяцев расстанутся с жизнью! – ужаснулась Белочка. – Нет, надо успеть до конца ближайшего декабря.» Сова опять вздохнула и, помолчав, прибавила: «Надо бы мне лететь вместе с тобой, но я стара, боюсь – не хватит сил. Единственное, что я могу – отдать тебе самое дорогое моё сокровище. От гибели оно не спасёт, но поможет не сбиться с пути и не потерять счёт времени. Ну-ка, дотронься до очков и скажи одно слово: «Вниз!»» Искорка ёэто сделала, и тут же бабочка слетела ей на грудь, превратившись в подобие броши. «Она будет твоим компасом, календарём и часами, а когда доберёшься до вечного льда, то и очками – иначе ослепнешь от сверкания снега днём и ничего не увидишь полярной ночью. И ещё она будет тебе советчиком: не удивляйся своему неожиданному знанию и мыслям, – сказала Сова. – Но только не спорь с ней и сразу следуй её советам: она повторять их не будет.» – «А если я её потеряю?» - спросила Белочка. – «Этого не бойся: она не оставит тебя, пока бьётся твоё сердце. А если умрёшь – вернётся обратно ко мне. К сожалению, это – всё, чем я могу тебе помочь. И ещё парой советов. Как ты знаешь, опушку леса вдоль болот постоянно патрулируют волки: подстерегают беглецов-зайцев. На открытом пространстве ты от серых хищников не уйдёшь, ты должна двигаться только по веткам деревьев. Есть одно место, где деревья доходят до самой трясины – Бабочка укажет тебе путь. И ещё: через болото лучше идти днём, чтобы видеть всё в привычном свете. Но если застанет ночь – тронь бабочку, скажи: «Вверх!» – и воспользуйся ею как очками. В тундре ты найдёшь мало пищи, готовься терпеть голод. И холод тоже, особенно если доберёшься до полосы вечных льдов.» – «У меня тёплая шубка», – сказала Белочка. – «Она не поможет. Обитателей крайнего севера спасает не столько мех, сколько подкожный жир, а его у тебя маловато» - «Но толстым белкам трудно прыгать, – возразила Искорка. «Тоже правда… Ну, всё. Да, вот что: если встретишь в тундре мою двоюродную сестру, Полярную Сову, передай ей от меня привет и скажи, что я просила тебе помочь.» – «Спасибо, Мудрейшая. До свиданья» – «Прощай, Отважное Сердце…» – прошептала Сова.
По ночам белки обычно спят, но Искорка не хотела терять времени и сразу пустилась в путь: превратила свою брошь в очки и уверенно прыгала по веткам деревьев. Когда взошло солнце, велела бабочке спуститься вниз, на грудь – в привычном свете двигаться было удобнее. «Сегодня 15-е августа, – подумала она, – до Нового года три с половиной месяца. Надо торопиться» – и удивилась этим мыслям – она прежде никогда не знала, какой сегодня месяц и какое число, но сразу вспомнила обещание Совы, что Бабочка будет для неё часами и календарём, и компасом тоже – действительно, она ни разу не усомнилась в том, что бежит в нужном направлении. Лес был полон грибов и ягод, но Искорка ни разу не спустилась на землю, чтобы подкрепиться: если на пути попадался орех или каштан – съедала их на ходу. Так она бежала весь день и почти всю следующую ночь; уже перед рассветом, наткнувшись на пустое дупло, подремала в нём два часа – и снова пустилась в путь. К полудню перед ней открылась длинная и довольно широкая прогалина: некоторое время назад здесь прошёл смерч, полосой повалил вырванные с корнем деревья. Белочка выбрала самое узкое место, где она могла перескочить через прогал, не спускаясь на землю, и вдруг увидела на том самом дереве, единственном, до которого она могла допрыгнуть, своего злейшего врага – Куницу. Куница тоже увидела её. Более тяжёлая и менее проворная, она не могла преодолеть расстояние между ними одним прыжком, как белка, а если спускаться вниз по дереву и пробираться через бурелом – добыча наверняка ускользнёт; поэтому Куница сидела на суку, смотрела на белку и ждала, что будет дальше. Искорка тоже сидела на ветке и не знала, что делать. Наконец Куница заговорила первой: «Ну, спасайся! Что же ты не бежишь назад?» – «Потому что мне надо вперёд!»  – ответила Белочка. «Тогда я тебя съем.» – «Нет, ты не посмеешь этого сделать.» – «Почему это не посмею?» – «Потому что я иду на Северный полюс ради очень важного дела.» Куница так удивилась, что даже не знала, что сказать. Помолчав, спросила: «И что же это за дело?» – «Я должна избавить зайцев – и весь наш лес – от позора кровавого рабства.» – «Но тебя ведь оно не касается – это заячьи беды.» – «Меня касается любая несправедливость, – возразила Искорка. – разве тебе самой не больно и не стыдно слышать ночами волчий вой – прелюдию к их омерзительному пиру?» – «Да, – согласилась Куница. – Рабство противоречит законам леса. Но ты, такая маленькая и слабая, разве сможешь здесь что-нибудь исправить?» – «Смогу, если успею дойти до Полюса и вернуться. Но времени мало – я не могу его тратить на обходные пути. Я должна идти только вперёд. А ты должна меня пропустить.» – «Ну, что ж, – сказала Куница, подумав. – Твоя затея безумна – ты погибнешь наверняка, но такое бескорыстное мужество достойно глубокого уважения. Да, я пропущу тебя. Иди и не бойся.» – и она спустилась на самую нижнюю ветку дерева. А Белочка огромным прыжком перенеслась на его вершину и помчалась дальше изо всех сил. Куница не преследовала её…
Долго ли, коротко ли, но добралась наконец Белочка до Северного окончания Леса. Там деревья вплотную подходили к болоту, некоторые стояли даже по колено в воде. Дальше всех забралась плакучая ива. Белочка соскочила с неё на болотную кочку и, не оглядываясь на родной лес, двинулась дальше на север. Болото не выглядело ни зловещим, ни угрюмым: сочно-зелёный мох был усыпан ягодами – красной клюквой и жёлтой морошкой. Искорка не смотрела на них, все мысли были об одном – не поскользнуться. Выступавшие из трясины бугорки-кочки надёжно держали её маленькое тельце. Так она двигалась несколько утомительных часов. И вдруг очередная кочка стала медленно опускаться под ней. Надо было, наверное, вернуться назад, но Искорка прыгнула вперёд, а следующая кочка под её лапками сразу ушла вниз. Искорка провалилась в трясину; она инстинктивно барахталась, лапки шарили по мху, безуспешно ища опоры, и вдруг – вдруг Белочка заметила толстую палку! Бедняжка рванулась изо всех сил, ухватилась за её конец… А палка приподнялась, изогнулась, обвила Искорку вокруг тела, другой её конец повернулся назад, и Белочка увидела голову большой Змеи: «Это что за шутки? Кто посмел схватить меня за хвост?» – «Мне не до шуток! – сказала Белочка. – Я увязла в трясине и ухватилась за твой хвост, ища спасения – я думала, что это палка.» – «А скажи мне, малышка-глупышка, как ты вообще в этих краях оказалась? Белки сюда никогда не заходят. Ты, наверное, захотела полакомиться морошкой – потому и попала мне на обед?» – «Нет, я пришла не за ягодами. Я иду сквозь болото на север, к самому Полюсу, чтобы избавить наш лес от волчьего ига. Только там можно найти от него спасение – так сказала Мудрейшая.». – «Интересно, – сказала Змея. – Если ты говоришь правду – а я чувствую, что ты говоришь правду – то ты добровольно обрекла себя на погибель. Ведь никто не заставлял тебя отправиться в этот поход?» – «Нет. Я сама решила.» – «Удивительно, – покачала головой Змея – Такую отвагу и самопожертвование я встречаю впервые. Надо тебе помочь. Ну, держись за мой хвост покрепче!» – Для надёжности она сама крепко сжала хвостом, свёрнутым петлёю, бока Белочки и заскользила по мху болота так быстро, что самому резвому зайцу за ней было бы не угнаться. Скорость могла Белочку только порадовать, а вот то, что её при этом волокло по мху и траве и время от времени окунало с головой в воду, радовало не очень, и змеиный хвост сжимал рёбра так, что трудно было дышать. Но всё на свете имеет конец, и гонка через болото – тоже. Когда в небе зажглись первые звёзды, Змея выбралась на твёрдую землю, разжала хвост, и Белочка, едва живая, свалилась без сил на траву. Тут только Змея разглядела её как следует и впервые заметила Бабочку. «Ничего себе! – сказала она. – Была, как я слышала, Сова-с-бабочкой, а теперь ещё и Белка! Это что, мода такая?» – «Нет, - прошептала Искорка. – Мудрейшая дала мне свою Бабочку на время, чтобы я не сбилась с пути». – «Вот как… А знаешь что – отдай-ка её мне! В награду за мою услугу!» – «Нет, не могу: без неё мне не добраться до Полюса. А потом я должна вернуть её Сове.» - «Ну, тогда я её заберу, а тебя всё-таки съем». – «Не получится. Бабочку нельзя отнять, если я не отдам её добровольно, а я этого не сделаю. Если ты меня убьёшь, бабочка вернётся к Сове. Так что не надо дурно заканчивать то, что было хорошо начато: решила сделать доброе дело – так не отступайся от этого решения.» – «Ладно, – сказала Змея. – Ты права. Хорошей быть по-своему приятно. К тому же есть тебя как-то не хочется: будь бы ты жирной голой лягушкой – другое дело, а тут одни кости да шерсть, ничего вкусного. Ладно, живи. Желаю тебе удачи в твоём деле. И прими добрый совет: отдохни хорошенько; здесь рядом ручей – смой с себя тину; поешь ягод – их много не только в болоте.» – «Спасибо. Я тороплюсь, но последую твоему совету…»
Продолжать путь в тот момент Искорка была совершенно не в силах. Немного придя в себя, она всё-таки искупалась в ручье, смыла с себя болотную тину, влезла на росшую неподалёку лиственницу и проспала до утра. Проснувшись на рассвете, огляделась вокруг. Далеко на север простиралось открытое пространство; земля была покрыта мхами, лишайниками и пожухлыми уже травами, на фоне которых яркими островками выделялись заросли какой-то красной, сиреневой и оранжевой растительности; серели огромные каменные валуны; кое-где виднелись полосы кустарников, карликовых берёз, пихт и других низкорослых деревьев, частью пожелтевших, частью ещё зелёных… Сказочно прекрасна была предосенняя тундра! Белочка посмотрела, полюбовалась и двинулась в путь.
Хорошо было то, что мхи и кустарники были покрыты россыпью разноцветных сочных, спелых ягод, так что в ближайшие дни голод путешественнице не грозил. А плохо – что двигаться пришлось не привычным способом – по деревьям – а преимущественно прыгая по земле. Это было труднее и опаснее – хищников в тундре водилось предостаточно: Белочке случалось ночами слышать волчий вой, а днём видеть охотников помельче, похожих на белых и серых пушистых лис (это были песцы – подсказала ей Бабочка); к счастью, Искорка замечала их издали и успевала спрятаться за камнем или в кустах. На ночь всегда устраивалась отдыхать на дереве, самом высоком, какое удавалось найти. Но чем дальше на север, тем деревьев становилось всё меньше; потом стали исчезать и кустарники; только мох и лишайник покрывали теперь полысевшую холодную равнину. Да, холод становился всё сильнее; пока ещё Белочка в своей тёплой шубке от него не очень страдала, а вот голод её уже мучил – ягодное изобилие осталось позади, хорошо, если попадались не успевшие осыпаться злаковые травы или какой-нибудь съедобный корень. И, что ещё хуже – земля становилась всё твёрже, и непривычные к движению по ней лапки сильно страдали: кожа на них покрылась мозолями, потрескалась и стёрлась, начала даже кровоточить. Но, несмотря на холод, голод и боль, малышка с отважным сердцем продолжала идти вперёд.
К концу второго месяца путешествия она вышла к реке – той, которую видела через волшебные очки, сидя вместе с Совой на верхушке сосны перед началом своего похода. Река текла в нужном направлении, на север. Искорка подумала, как хорошо бы воспользоваться этим средством передвижения и проплыть хотя бы часть пути, чтобы дать отдых израненным лапкам. Большинство белок неплохо плавает, пересекая подчас значительные водные преграды; тут главное, чтобы не намок пушистый хвост, поэтому «пловчихи» держат его высоко поднятым над водой, как флаг или парус. Но в этой северной реке вода была слишком холодной; Белочка попробовала её лапкой и решила лучше идти вдоль русла. На берегу валялось немало веток, щепок и другого плавучего мусора, выброшенного течением, Искорка невольно присматривалась – нет ли здесь чего-то, что могло бы послужить вместо лодки? И вскоре ей повезло: возле самого берега покачивался на воде большой толстый сук с растопыренными в разные стороны ветками, благодаря которым он должен был устойчиво держаться на воде. «Осторожнее! – промелькнула в голове мысль Бабочки. – Плыть на бревне опасно! И как ты пристанешь к берегу?» – Искорка заколебалась было, но израненные лапки так болели, что она решила рискнуть: подобрала валявшуюся недалеко палку, прыгнула на сук, оттолкнулась от берега и поплыла. Сначала ей это очень понравилось: сук не переворачивался в воде, плыл уверенно куда надо, можно было спокойно сидеть, отдыхать и любоваться окрестностями. Но через несколько часов обнаружилась оборотная сторона медали: дав передышку измученным лапкам, изобретательная путешественница лишила себя сна, потому что даже задремать на этой ненадёжной опоре было слишком опасно. Приходилось время от времени окунать голову в холодную воду, чтобы прогнать сон. Да и холод при неподвижном сидении чувствовался гораздо сильнее, чем при беге. Так плыла она почти двое суток, пока не поняла, что больше не выдержит – страшно замёрзла и вот-вот заснёт, да есть хотелось уже нестерпимо. Значит, надо как-то высадиться на берег, но это казалось практически нереально: река стала уже очень широкой, и самодельная беличья лодка плыла как раз посередине её. Но вдруг Искорка увидела впереди островок, на нём – большущий камень и дерево: усыпанную шишками ель. Белочка стала грести, пыталась направить свой сук-лодку к островку, но течение несло его мимо. Островок был, казалось, совсем близко, в родном лесу Искорка не раз, прыгая с дерева на дерево, преодолевала такие расстояния. И она решилась рискнуть – оттолкнулась от сука изо всех сил… Нет, не допрыгнула, упала в воду, и течение подхватило её, потащило, хвостик сразу намок и потянул вниз, на дно, а лапки в холодной воде свело судорогой… «Как  глупо умираю! – успела она подумать. – Не выполнила обещания. Не дошла…» И сознание её погасло…
Когда Белочка пришла в себя, она почувствовала, что лежит на чём-то мягком и тёплом. Открыла глаза – над ней колыхались белоснежные перья, а потом к ней повернулась голова прекрасной птицы – Лебедя: он подоспел в последний момент, чтобы вытащить утопавшую из воды, а потом положил себе на спину и прикрыл от ветра своими крыльями. «Ну, как ты, бедняжка?  – спросил Лебедь. – Промокла насквозь, наглоталась воды. А худющая ты какая! Видно, чуть не умирала от голода?» – «Да, – прошептала Белочка. – но это не имеет значения. Главное – ты спас меня, и есть ещё надежда, что я успею добраться до Полюса…» – «До Полюса? – удивился Лебедь. – А зачем он тебе?» – «Я всё расскажу, но ответь прежде, куда мы плывём?» – «К моему островку – там ты отдохнёшь и подкрепишься». – Но рассказать белочка ничего не смогла: как только Лебедь вынес её на берег островка и положил на траву под ёлкой, она сразу провалилась в глубокий сон и проспала много часов – до следующего утра. Проснувшись, обнаружила рядом с собой несколько крупных грибов: это Лебедь о ней позаботился. «Пока ничего не рассказывай, ешь и отдыхай, набирайся сил», – сказал он своей гостье. – «Да, я ещё слаба для долгих разговоров. Но скажи, мой спаситель, как ты сам-то здесь очутился? Лебеди не залетают так далеко на север». – «Не залетают. А вот я – залетел. – Лебедь вздохнул и начал свой рассказ: «Я жил на юге за Зелёными горами. У нас был прекрасный пруд среди живописного парка. Недалеко жили люди, они очень любили нас, лебедей, их дети кормили нас вкусным печеньем, а моей невесте Лебёдушке подарили ожерелье из ракушек, потому что она была самой прекрасной из нас. Этим летом мы с ней должны были пожениться. Но меня всё время томило беспокойство: я был очень любознателен, все окрестности пруда и парка давно изучил, и в южную сторону летал далеко, на восток и запад – тоже, а вот на севере не был и очень хотел узнать, что там – за Зелёными горами. И вот однажды к людям приехал гость с севера, он привёз оттуда живую птицу – Розовую чайку, подрезал её перья на крыльях и выпустил в наш пруд. Мы с ней познакомились, я стал расспрашивать о её родине. Как же бедняжка по ней тосковала! По её словам, ничего красивее тундры не свете нет. И мне так захотелось эту красоту увидеть! Особенно поразил меня рассказ о Северном сиянии, я думал о нём днём и ночью. Решил, что непременно побываю в тех краях и увижу его собственными глазами. Моя невеста хотела лететь со мной. Но она была ещё слишком молода, едва научилась летать, и я не решился на такой риск – улетел тайком, без неё. Зелёные горы невысоки, я преодолел их легко, потом долго летел над лесами, озёрами, реками, наконец увидел тундру – да, сверху она чудо как красива, особенно весною и летом! Наконец долетел до этой реки. И тут случилось несчастье. Я был неосторожен – пешком гулял по берегу, любовался вблизи цветами и не заметил, как ко мне подкрался враг – белый песец – и схватил меня зубами за крыло. Я не растерялся – ударил его по голове изо всех сил клювом, потом ещё и здоровым крылом добавил, так что он меня выпустил и бросился наутёк. Но крыло моё было сильно повреждено, летать я уже не мог, и потому решил остаться здесь, на этой реке, пока моя рана не заживёт. Хорошо, что увидел этот островок – на нём я в такой же безопасности, как и на воде, хищные звери сюда не могут добраться. Ну, а твой рассказ давай отложим на завтра» – «Нет, - сказала Белочка, – мне лучше, я уже в состоянии говорить…» – и она, чувствуя, что Лебедю можно доверять, рассказала ему обо всём – о волках, о заячьем рабстве и кровавой дани, о том, что избавиться от волков можно только с помощью прометеева камня, за которым она и идёт теперь на Северный полюс. Лебедь выслушал очень внимательно. «Я преклоняюсь перед твоим мужеством и бескорыстием, – сказал он наконец. – Но времени у тебя остаётся мало: ты прошла только половину пути до цели, а предстоит ещё обратный путь. Ладно, не горюй: я подумаю, как тебе помочь.» – И на другой день, когда немного оправившаяся Белочка объявила, что готова продолжить свой поход, Лебедь сказал: «Берегом тебе идти нельзя: раны на твоих лапках ещё не зажили. И плыть на бревне тоже нельзя: с течением ты не справишься, скорее всего, утонешь. Поэтому ты поплывёшь… на мне.»  – «То есть как?» – не поняла Белочка. – «Так же, как приплыла сюда, на островок: ты сядешь ко мне на спину, и я поплыву с тобой вниз по реке. Конечно, не до самого полюса, но насколько хватит сил… – и Лебедь сконфуженно прибавил: – Не стоит благодарности: я ведь тоже хочу увидеть Северное сияние.»
Итак, они отправились в путь вдвоём. Перед тем, как покинуть островок, Белочка сплела из гибких веток большую корзинку, наполнила её на треть еловыми шишками и на две трети водорослями, чтобы и ей, и Лебедю было чем питаться дорогой (глядя на север через волшебные очки-бабочку, Искорка видела впереди лишь бесплодную ледяную пустыню). Лебедь плыл вниз по течению, активно работая лапами, чтобы двигаться как можно быстрее, а Белочка сидела у него на спине, зарывшись в мягкий тёплый пух. Чем дальше, тем воздух и вода становились всё холоднее, а день всё короче: солнце лишь чуть-чуть приподнималось над горизонтом. Ночи были длинные, небо мерцало мириадами звёзд, его сияющей полосой пересекал Млечный путь. И вот настал тот момент, которого с волнением ждали оба: в небе над ними заиграли сполохи зелёного, розового, фиолетового света. Зрелище было поистине сказочное. Искорка и Лебедь долго в немом восторге созерцали это великолепие. «Да, стоило лететь сюда и пережить столько опасностей, чтобы увидеть такое чудо!» – воскликнул Лебедь. Он поплыл дальше, время от времени поднимая голову, чтобы вновь посмотреть на диво полярных широт. Но Искорка, полюбовавшись им один раз, потом уже искала взором только одну красную звезду на горизонте – Северный полюс, до которого было ещё далеко. А река теперь всё больше начала замерзать, у берегов лёд уже не таял, лишь узкая полоса в середине, где течение было самым сильным, ещё была свободна от ледяной корки. Наконец настал печальный день, когда Лебедь сказал, что, к сожалению, дальше он плыть не может: вода вся покрылась ледяной кашей, река вот-вот совсем замёрзнет, и тогда его ждёт здесь верная гибель. «Мне очень не хочется оставлять здесь тебя одну, – сказал он Искорке. – Но другого выхода у меня нет. Я должен вернуться. Крыло моё зажило, через несколько дней я смогу подняться в воздух и полететь к себе на родину.» - «Прости за вопрос, - сказала Искорка, - Но… ты не мог бы меня подождать? Я постараюсь быстро вернуться. Прошу не ради себя – ради моего дела.» - «Когда река замёрзнет, я стану лёгкой добычей хищников, - сказал Лебедь. - Надо лететь, иначе просто погибну, и моя невеста не вынесет горя.» – «Я понимаю», – ответила Искорка. – «И знаешь, – прибавил, помолчав, Лебедь, – я хочу предложить тебе лететь со мной. Я отнесу тебя в мой родной парк или в твой лес, как пожелаешь. К сожалению, для тебя это тоже последняя возможность остаться в живых. Соглашайся!» - «Нет, не могу. – грустно ответила Белочка. – Я обещала достать  прометеев камень и буду идти к цели, пока хватит сил». Они попрощались, и Белочка двинулась дальше одна.
…Вокруг холодная пустыня: каменные валуны, ледяные глыбы, смёрзшаяся, покрытая льдом и местами снегом земля. Она кажется безжизненной, но кое-где на снегу следы волков и похожие на них, но помельче, оставленные песцами. Враг где-то близко, надо быть начеку. Но два других врага ещё страшнее: лютый мороз и голод. Чтобы не замёрзнуть, надо бежать как можно быстрее, а чтобы бежать, нужны силы, а чтобы были силы… надо что-то есть. Еловые шишки кончились уже на реке, а в этом ледяном царстве, кажется, ничто не растёт… Однако… Белочка замечала на снегу, кроме песцовых и волчьих, ещё и другие следы, совсем маленькие, а вскоре и увидела тех, кто их оставляет: крошечных, меньше неё самой, зверьков, похожих на комочки очень пышного меха.  Трое таких малышей бежали ей навстречу и не испугались её – видно, почувствовали, что она не хочет причинить им вреда: остановились и поздоровались. «Кто вы?» – спросила Белочка, поприветствовав их. – «Мы – лемминги, северные хомячки.» – «Неужели вы здесь живёте? В таком холоде?» – «Ничего, мы привыкли, и шубки у нас тёплые.» – «Но здесь нет никакой еды.» – «Как – никакой? Да вот же она!» – и один из леммингов показал на запорошённый снегом лишайник. «Это ягель. Его любят северные олени и мы тоже. Надо только научиться находить его и выкапывать из-под снега. Попробуй, как вкусно!» Искорка попробовала – и чуть не подавилась: этот корм с непривычки показался ей отвратительным. Но выбора не было, и она заставила себя съесть несколько кусков и запомнить его запах, чтобы потом находить под снегом.
Голод немного утих и сил прибавилось. Искорка опять побежала вперёд. Припорошённый снегом ягель попадался ей ещё несколько раз, но потом пошла совсем безжизненная ледяная пустыня, и голод вернулся с прежней силой. От прыжков по жёсткой земле и льду едва зажившие раны на её стертых лапках вновь открылись и стали кровоточить; след Искорки на белом снегу был отмечен красными пятнышками. И его скоро заметили песцы. Им не трудно было догнать ослабевшую от голода и усталости путешественницу. Белочка увидела преследователей ещё издали, но деревьев поблизости не было, оставалось бежать вперёд без надежды спастись.  Но вот впереди она увидела большущую глыбу льда с почти отвесными краями: песцам на такую не влезть, а белке не так уж трудно взобраться. Искорка устремилась к ней, но, когда была от цели на расстоянии трёх прыжков, из-за этой зеленоватой глыбины вышел белый полярный волк. Песцы тоже были уже совсем близко; увидев волка, они остановились. Волк тоже стоял не двигаясь. Хищники смотрели друг на друга, подстерегая каждое движение, чтобы, улучив удобный момент, первыми броситься на добычу. Искорка понимала, что погибла, но не хотела покорно ждать своей участи: собрав все силы, она сделала самый стремительный, самый отчаянный, самый огромный прыжок в своей жизни… и, перелетев через голову волка, оказалась на ледяной глыбе, вцепилась острыми коготками в едва заметные неровности на её гладкой стене и быстро поднялась на вершину. А снизу раздавалось тявканье и рычание: волк и песцы, пытаясь схватить её, ринулись навстречу друг другу, столкнулись лбами и сцепились между собой, так что клочья шерсти полетели во все стороны… Белочка легла на лёд и затаилась, вжавшись в него: она надеялась, что занятые дракой враги не поймут, куда она делась, и уберутся восвояси. Но – не тут-то было! Устав выяснять отношения, хищники уселись вокруг спасительной глыбы, превратившейся в ловушку, явно с намерением подождать, когда голод вынудит белку спуститься.
«Вот, значит, как я умру, – подумала Искорка. – Замёрзну на этой льдине. А ведь цель уже близко. Не дошла. Обидно. Но хотя бы я сделала всё, что смогла…» И тут она ощутила движение воздуха, словно от взмаха бесшумных крыльев, за ним последовал удар, в бока ей вонзились острые когти, и она почувствовала, что летит. «Полярная Сова», - догадалась Белочка. Воздушное путешествие продолжалось, по ощущению «пассажирки», очень долго.  Наконец она собралась с силами и сказала: «Уважаемая Сова, я должна передать Вам привет от Вашей двоюродной сестры – Мудрейшей из Заячьего леса.» Полярная Сова так удивилась, что от неожиданности разжала когти, и Белочка полетела вниз… К счастью, она упала в большой сугроб и не разбилась. Сова тоже опустилась рядом на снег. «Ты кто? – спросила она, разглядывая добычу. – На лемминга не похожа.» – «Я – белка из Заячьего леса.» – «И тебя послала Мудрейшая? Верю – на тебе её Бабочка: подарок доброго Волшебника, которого сестра выручила, давным-давно, из большой беды. Не думала, что она расстанется со своим сокровищем… Должно было случиться что-то сверхважное, чтобы она на это решилась. Ну, рассказывай, что у вас там стряслось.» И Белочка рассказала ей всё по порядку – про волков, про заячье рабство, про советы Мудрейшей, про свой поход. «Вот оно что… – задумчиво сказала Полярная Сова. – Какое же у тебя большое отважное сердце! Просто чудо, что ты сюда добралась… Но что это? Ты ранена?  У тебя весь бок в крови. Ох, это я виновата, задела когтями… Сильно болит?» – «Да, – прошептала Белочка, действительно ощущавшая острую боль. – но это не имеет значения. Главное – я должна добраться до Полюса. Помоги мне.» – «Я бы и рада, но до самого полюса мне не долететь – там океан и сплошные льды, лемминги там не водятся и мне нечем будет питаться. Но я сделаю для тебя всё, что смогу», – сказала Сова. Она взяла белочку лапой – осторожно и бережно, стараясь не поранить больше когтями – взлетела и помчалась на север, в полярную ночь.
Они летели высоко-высоко и быстро-быстро. Только теперь Белочка прочувствовала в полной мере, что такое арктический холод. Ледяной ветер пронизывал её, как ей казалось, насквозь. От мороза лапки нестерпимо ломило, а потом они онемели, и вскоре бедняжка совсем перестала их чувствовать. А холод подступал всё ближе к сердцу, сознание заволакивалось туманом. Только одна мысль билась в мозгу: «Скорее... скорее… на Полюс… надо спешить…». Потом и она исчезла…
Придя в себя, Искорка услышала голос Северной Совы: «…она идёт к полюсу, чтобы спасти зайцев от кровавого рабства, хотя для неё самой волки не представляли опасности.» – «Да, рабство по нашим звериным законам недопустимо. Но почему за прометеевым камнем отправилась эта кроха? Неужели никого посильнее послать не могли?» – спросил чей-то густой бас. – «Её никто не посылал – она пошла добровольно, потому что никто другой не смог бы пройти через охраняемое волками болото…» Белочка поняла, что говорят о ней, приоткрыла глаза – и ужаснулась, увидев огромную морду Белого Медведя, на лапе которого она лежала, как на мягкой подушке (подошвы у белых медведей покрыты шерстью, чтобы они не мёрзли и не скользили на льду). Сова сидела у Медведя на плече. Медведь внимательно разглядывал Искорку своими маленькими глазками: «Какая забавная зверушка, – пробасил он. – Никогда не видел таких. Ну и хвост!.. А интересно, белки вкусные?» Он засмеялся, разинув огромную пасть с большими острыми зубами, и Белочка зажмурилась в ожидании, что сейчас эти зубы вонзятся в неё… Но вместо боли вдруг ощутила тепло: Медведь стал отогревать её своим горячим дыханием. «Ну и шутки же у тебя!» - недовольно проворчала Сава. «Ничего, она не слышала, а теперь мы её полечим. Сейчас согреется. Я ещё на неё подышу. Лучше было бы подержать её во рту, да боюсь проглотить ненароком…» Вскоре к лапкам бедняжки вернулась чувствительность, и она слабо шевельнулась. «Оживает, – обрадовался медведь. – Похоже, ты сильно отморозила себе лапы. Болят небось?» – «Да, – ответила Белочка. – Но это не имеет значения. Важно одно: скорее добраться до полюса. Ты поможешь мне?» – «Поможет, – сказала Сова. – Он мне уже обещал.» – «Помогу, – подтвердил Медведь. – Как не помочь существу с таким отважным сердцем! Ну-ка, залезай ко мне на спину, ближе к шее. Я тебя подсажу. Прощай, Сова!» – «Прощай, Сова, – повторила Белочка. – Спасибо за помощь.»
Медведь опустился на все четыре лапы и бодро потрусил по заснеженному льду. Он торопился, понемногу прибавлял скорость, но Белочке казалось, что двигаются они очень медленно: она знала, что наступает уже декабрь, Полюс ещё далеко, а предстоял и обратный путь, о котором страшно было думать. Красная звезда на горизонте, которую она видела через волшебные очки, приближалась, но так медленно! Искорке было плохо. Её мучил голод, от которого болел желудок, болели отмороженные лапки, рана в боку, нанесённая когтями Совы, теперь воспалилась и тоже болела… Белочка зарылась в теплый мех Медведя, вцепилась в него всеми четырьмя лапками и думала только о том, как бы удержаться. Так они мчались во тьме полярной ночи много-много часов. Иногда им попадались трещины во льду, Медведь перепрыгивал их и бежал дальше, но несколько раз останавливался, чтобы наловить рыбы. Белочка ждала, сидя на снегу, пока он нырял за добычей; он предлагал и ей тоже подкрепиться: «Другой еды тут нет, и ты просто умрёшь с голоду! – говорил он, но она отказывалась: «Не могу. Прометеев камень отвергнет меня.» Однажды перед ними оказалась не просто трещина, а большой участок свободного ото льда моря. «Придётся плыть, - сказал Медведь. – Держись покрепче.» Она держалась изо всех оставшихся сил, понимая, что если волна смоет её, спастись уже не удастся и задача не будет выполнена. А плыть пришлось долго, и шубка её промокла насквозь. Наконец Медведь выбрался на край ледяного поля. «Теперь полюс уже скоро, - сказал он своей пассажирке, которая не просто замёрзла - её всю словно сковал ледяной панцирь. Мишке пришлось опять долго дышать на неё, чтобы немного отогреть. Лёд на шкурке растаял, но Белочку бил сильнейший озноб. «Ты, кажется, простудилась», - посочувствовал Медведь. – «Да, - прошептала она. – Но это не имеет значения. Главное, я знаю: до Полюса уже недалеко!»
Да, цель была близка. Впереди Искорка уже без волшебных очков видела высокую ледяную башню-колонну, на вершине которой мерцало алое сияние. Ещё несколько часов – и они были у её подножия. Поверхность колонны оказалась не очень гладкой, и молодой здоровой белке взобраться на неё было бы нетрудно, но Искорка была сильно простужена и крайне истощена длительной голодовкой, ей было очень нехорошо, голова сильно кружилась. Медведь поднялся на задние лапы и подсадил Белочку как можно выше. Цепляясь острыми коготками за неровности на поверхности льда, она стала медленно карабкаться вверх. К счастью, ветер дул ей в спину, прижимая к колонне. Сколько времени продолжался подъём? Ей показалось, что очень долго. Несколько раз она чуть не сорвалась, но цепкие коготки каким-то чудом находили опору. Наконец Искорка добралась до вершины. Там в круглой выемке, словно в прозрачной чаше, сияющей россыпью лежали красные, отливающие розовым, фиолетовым и зелёным светом камни. Белочка зажмурилась – смотреть на это вблизи было невозможно – наощупь выбрала один из них, не очень большой, чтобы можно было удержать и в лапке и во рту, и не очень маленький, чтобы нельзя было его проглотить. «Надо взять два» – промелькнула в голове подсказка Бабочки. «Зачем?» – удивилась Искорка. – «Один для костра, другой для себя. Один будешь держать в лапке, другой во рту.» – «Для себя мне ничего не нужно, - возразила Искорка. – Я не ради себя отправилась в этот поход. А с камнем в лапе мне трудно будет двигаться.» – она положила прометеев камень в рот и стала спускаться вниз. Это было ещё трудней и страшней, чем подниматься, но всё-таки большую часть пути она проделала благополучно, уже недалеко от земли сорвалась, но Медведь, внимательно за нею следивший, успел её подхватить и поставить на снег.
Белочка вынула камень изо рта. Каким сиянием озарились снега под колонной!  Световое пятно вокруг Белочки имело в поперечнике длину порядка десяти медведей. «Ты словно держишь в лапках звезду», – восхитился Белый Медведь. «Теперь надо скорее назад, – сказала Белочка. – Бабочка подсказывает, что времени у меня осталось очень мало.» Она вновь забралась к своему спутнику на загривок, и он изо всех сил помчался на юг. Белочка держала прометеев камень во рту, и ей казалось, что её всю обволакивает исходящим от него мягким животворным теплом. Озноб прекратился, голова перестала кружиться, боль в лапках и в боку прошла и, что удивительно, ощущение голода тоже пропало, Искорка почувствовала прилив сил; ей даже казалось, что она стала такой здоровой и сильной, как никогда прежде. Так добрались до конца ледяных полей. Прежде чем пускаться в плавание по открытой воде, Медведь занялся ловлей рыбы, чтобы основательно подкрепиться. Белочке хотелось пить, она решила пососать немного снега и вынула камень изо рта. Вокруг опять разлилось сияние, но оно было, как ей показалось, не таким ослепительно-ярким, как в первый раз, и освещённое пятно на снегу как будто немного уменьшилось в размере. «Что это, почему?» – удивилась Искорка, и тут же в её сознании всплыл ответ: «Ты держала  прометеев камень во рту, и он отдал тебе часть своей энергии – ты излечилась от ран и простуды, не чувствовала ни голода, ни мороза. Но сила самого камня немного уменьшилась.» – «Значит, если я и дальше буду держать его во рту…» – «Ты поняла правильно, – ответила Бабочка. – Ты не будешь страдать и имеешь шансы добраться до дома живой, но прометеев камень, скорее всего, утратит свою силу и в новогоднюю полночь он Алого Пламени не зажжёт» – «А если я буду нести его в лапке?» - «Тогда он сохранит свою силу, но от голода и холода тебя не спасёт». Когда Медведь вынырнул со своей рыбиной и наелся, Белочка рассказала ему о том, что узнала. «Жаль, что ты взяла только один камень,» – посетовал Медведь. – «Взяла бы два – один бы поддерживал тебя на обратном пути, а другой сохранился в целости.»  –  «Два бы я не удержала во рту, а чтобы спускаться, надо было иметь свободными все четыре лапы.» - «Надо было сбросить камни на снег.» – «Не сообразила. Да и не знала я тогда обо всех его чудесных свойствах.» – «Но без его поддержки ты обратный путь не осилишь. – сказал Медведь. – А знаешь что? Давай вернёмся за вторым. Сейчас это ещё возможно.» Белочка не успела обрадоваться этой мысли: «Но тогда ты уж точно не успеешь в Заячий лес до Нового года», – всплыло в её сознании предостережение Бабочки. И бедняжка грустно покачала головой: «Нет, нельзя: опоздаю. Я понесу камень в лапке, а там будь что будет».
 И опять они плыли, и Белочка коченела в ледяной воде, но больше всего боялась, что её смоет волной – теперь она могла цепляться за шерсть Медведя только тремя лапками, в четвёртой был зажат прометеев камень. Они благополучно выбрались на берег, и снова Мишка отогревал дыханием свою обледенелую пассажирку, а потом бежал что есть силы на юг по ледяным полям. А Белочка, зарывшись в пушистую Мишкину шубу, дрожала от озноба и думала только о том, как далеко ей удастся продвинуться таким способом, и что делать после того, как Медведь скажет, что дальше не может идти. «Лапки мои зажили, я смогу двигаться сама, – утешала она себя. – За ледяной пустыней будет тундра. Там растёт ягель. Он противный, но я смогу восстановить силы…» – «Не сможешь, – прозвучала в мозгу отчётливая мысль. – Ты слишком долго голодала, жесткий корм теперь есть нельзя – от него ты сразу умрёшь. Сейчас тебе можно только пить молоко, но здесь его не найти.» – «Спасибо, Бабочка, – мысленно поблагодарила Искорка. – Но если я не буду есть, я тоже умру.» – «Да, но – не сразу, – услышала она ответ. – Может быть, успеешь довести своё дело до конца… Один шанс из тысячи за это, кажется, есть. Впрочем, ты можешь в любой момент взять прометеев камень в рот – он отдаст тебе свою энергию, и ты станешь такой же здоровой и сильной, как раньше, а он станет обычным, хотя и очень красивым, камнем.» – «Ну, нет, – тряхнула головой Искорка, отгоняя эту недостойную мысль. – Пусть медленная смерть от истощения, но я выполню свой долг до конца…»
На границе ледяной пустыни и тундры Белый Медведь остановился: «Дальше мне нельзя, – сказал он. – Слишком далеко от моря, здесь ни рыбы, ни тюленей, а за леммингами я не охотник.» – «Что ж, спасибо, дядя Миша, - сказала Белочка. – Ты очень помог мне. Дальше я пойду пешком.» – «Не пойдёшь, а полетишь», – послышалось сверху, и на снег рядом с ними опустилась Полярная Сова. – «Я ждала вас. Значит, тебе всё-таки удалось? Ну-ка, покажи свою добычу!» Белочка спустилась с Медвежьей спины и, разжав лапку, положила на снег прометеев камень: да, сияние разлилось столь же ярко, как и в прошлый раз, значит, сила камня не уменьшилась. «Это спасибо Белому Медведю…» – начала было Белочка, но договорить не смогла – задохнулась от кашля. «Эх, да ты совсем больна!» – горестно воскликнула Сова. «Да, но это не имеет значения, – отдышавшись, сказала Белочка. – Главное – скорее добраться до моего Леса. Сова, ты поможешь мне?» – «Конечно. Только, к сожалению, мне придётся опять нести тебя в лапе, а при таком полёте на  холодном воздухе ты простудишься ещё больше». – «Пусть так, раз другого выхода нет.» Они попрощались с Белым Медведем, Сова аккуратно взяла Белку лапой поперёк тельца и взмыла в воздух.
И вновь навстречу – ледяной, пронизывающий до костей ветер. Как тут не пожалеть о густой и длинной Мишкиной шерсти, в которую так уютно было зарыться с головой, как не вспомнить мягкий и тёплый лебяжий пух! Белочка всё больше застывала, но её сейчас волновало одно: как бы не выронить прометеев камень. Она обеими передними лапками прижала его к груди и напряженно думала лишь о том, чтобы теряющие чувствительность пальчики не разжались… Путешественники уже миновали Полярный круг, солнце теперь каждое утро ненадолго поднималось над горизонтом. Белочка попросила Сову лететь вдоль русла реки. Она, конечно, не надеялась, что Лебедь её дождётся, но всё-таки…  Река замёрзла, но снега намело немного, и очертания берегов разглядеть сверху было нетрудно. А Полярная Сова, в отличие от своих южных родственниц, одинаково хорошо видит как ночью, так и днём. Она-то и заметила первой среди сплошного снежного покрывала тёмное пятно – участок открытой воды, в центре которого маячило что-то белое… Сова устремилась туда. Зрение её не подвело: в проталине плавал Лебедь.
Встреча друзей была очень трогательной: Белочка, обняв шею Лебедя, плакала от счастья, Лебедь нежно гладил её клювом по спинке и тоже плакал – от жалости; даже не склонная к сентиментальности Сова украдкой смахивала крылом слёзы умиления. «Ты всё-таки дождался меня…» - шептала Белочка. «Да, я понял, что без тебя не смогу улететь. Здесь на отмели ещё нахожу водоросли, но приходится всё время долбить клювом лёд, чтобы полынья окончательно не замёрзла. А ты-то как? С виду едва живая», - «Да, но это не имеет значения. Главное – вот он, прометеев камень!» Она разжала лапку, и мощное сияние, видимое даже днём, озарило всё вокруг. «Какая красота! – воскликнул Лебедь. – Ничего прекраснее в мире я не встречал…» - «Некогда вам любоваться, - сказала Сова. – Скорее в путь!» - «Прощай, тётушка Полярная Сова! – сказала Белочка. – Спасибо тебе за всё!»
Лететь на спине Лебедя, зарывшись в его мягкий тёплый пух, было гораздо приятнее, чем болтаться на ледяном ветру в когтях у Совы. Но Белочке было не до того, чтобы радоваться этой перемене: её бросало то в жар, то в озноб, она задыхалась от жестокого кашля. Боясь случайно выронить своё сокровище, она легла грудью на лапку, в которой был зажат камень, при этом он краешком коснулся Бабочки. И сразу в голове Искорки всплыла чёткая мысль: «Энергии у камня немного больше, чем нужно, чтобы возгорелось Алое Пламя. Ты можешь подержать его во рту пять минут... Только пять, ни секундой больше! Этого времени будет достаточно, чтобы ты излечилась от последствий простуды и голодовки: жар и кашель уйдут, и ты сможешь опять есть свои орехи и шишки. Положи его в рот, не бойся: я дам тебе знать, когда пять минут истекут…» - Искорка хотела последовать совету Бабочки, но её остановила другая мысль, её собственная:  «А как же Лебедь? Реки и ручьи замёрзли, где он найдёт себе пищу? А нам лететь ещё долго. Может быть, помощь прометеева камня будет ему нужнее, чем мне.» Бабочка ничего не возразила в ответ.
Худшие опасения вскоре стали оправдываться. Они летели уже несколько дней, на заснеженной равнине под ними стали появляться кустарники и деревья, но ни одной незамёрзшей речки или хотя бы болота ещё не было видно. Лебедь начал уже уставать. «Наверное, я не долечу не только до своего парка, но и до озера за твоим лесом, - грустно сказал он Белочке. – Крылья мои тяжелеют, каждый взмах стоит всё больших усилий. Прости, боюсь, мы оба погибнем в этой заснеженной тундре». – «Мы не имеем права погибнуть, - горячо возразила Белочка. – Тебя ждёт невеста, меня – мои несчастные друзья-зайцы. Соберись с силами – Заячий лес уже близко, на тёплом озере ты перезимуешь, надо только ещё немного потерпеть!» - она попросила Бабочку стать очками, и в голубом сиянии у самой линии горизонта действительно увидела и болото, мерцающее синими огоньками, и свой знакомый лес, и купол Великого Дуба, и даже озеро под обрывом. «Да, наше озеро, как всегда, не замёрзло, - сказала она Лебедю. – Я вижу, как по нему плавают утки, и дикие гуси, и… не может быть! И лебедь? Откуда? У нас никогда не было лебедей, но там действительно лебедь… с ожерельем из ракушек на шее!» - «Неужели – моя Лебёдушка? – изумился Лебедь. - Как это возможно? Дай мне взглянуть!» - «Лети к Лебедю», - мысленно попросила Искорка Бабочку. Та послушалась – и через мгновение Лебедь воскликнул: –  «Да! Я вижу – это она! Но как она здесь оказалась? Наверное, полетела вслед за мной на Север, но сбилась с пути, и её задержала зима. Какое счастье, что ей встретилось ваше озеро! Ну, теперь уж я наверняка долечу!» И действительно, у него словно открылось «второе дыхание», на одной воле и энтузиазме он летел ещё несколько часов. И всё же настал момент, когда силы окончательно покинули его; он не упал – раскинув крылья, мягко спланировал на заснеженную землю, прошептал: «Прости меня, Белочка! Прощай, моя прекрасная Лебёдушка!» - и закрыл глаза. Белочка осторожно спустилась с его спины, шатаясь от слабости, добралась до головы Лебедя, с невероятным трудом разжала его клюв и сунула туда прометеев камень. Через мгновенье Лебедь открыл глаза, ещё через минуту неуверенно встал на ноги, потом потянулся, расправил крылья, три раза взмахнул ими в воздухе. Наклонив гибкую шею, положил сияющий камень на снег рядом с. Белочкой, и она сразу зажала его в лапке. «Вот теперь я могу лететь дальше, – сказал Лебедь. – Сейчас я даже есть не хочу. А тебе надо бы подкрепиться: гляди, здесь есть ёлки с шишками!» Белочка грустно покачала головой: «Мне нельзя. Я слишком долго голодала и от такой пищи сразу умру.» - «Но ведь если ты не будешь есть, ты тоже умрёшь, - возразил Лебедь. «Да, но это не имеет значения. Без еды я умру немного позже и успею завершить начатое… Мы ведь почти у цели. И близко уже новогодняя ночь.» - «Да, сегодня как раз утро 31 декабря, - ответил Лебедь. – Не понимаю почему, но я это знаю.» - «У тебя сейчас Бабочка, потому и знаешь. Она тебе необходима, чтобы за полчаса до полночи принести меня к Великому Дубу и потом долететь до озера. Когда всё кончится, не забудь вернуть её Мудрейшей Сове. А сейчас – летим! Времени до Нового года осталось совсем мало, мы не имеем права опоздать!»
Сама влезть Лебедю на спину Белочка уже не смогла, он осторожно помог ей своим клювом. Последний отрезок пути она была в полубреду. Но даже окунаясь в забытьё, продолжала крепко держаться тремя лапками за перья на спине Лебедя и сжимать в четвёртой прометеев камень. Уже наступила ночь, когда зов Лебедя заставил её очнуться: «Смотри, мы уже близко к цели. Вот он, твой Лес!» В лунном свете Белочка увидела впереди конец снежной равнины и большое темное пространство – болото, за ним смутно угадывался лес. В то же время она почувствовала, что камень в её лапке стал ощутимо тёплым. «Который час?» - спросила она Лебедя. «Четверть двенадцатого.» - «Поторопись! У нас осталось лишь несколько минут!» - «Не бойся, мы успеем,» - ответил Лебедь. Болото было уже под ними, вот и опушка леса… Лебедь начал снижаться. «Осторожнее, - предостерегла Белочка.- Деревья голые, не задень за ветки.» - «Не бойся, я всё вижу. Впереди огромное дерево, словно холм над равниной» - «Это и есть Великий Дуб. Лети к нему. Видишь вокруг него маленькую полянку?» - «Вижу, но если я сяду там, то не смогу взлететь – мне нужно место для разбега.» - «Тогда пролети над Дубом – я попытаюсь спрыгнуть». Это оказалось не так легко – Лебедю пришлось сделать три круга над Дубом, прежде чем Белочка выбрала подходящий момент для прыжка. Распушив свой хвост, она замедлила падение и почти как на парашюте опустилась на огромное дерево, тонкие гибкие ветки спружинили, и Белочка успела ухватиться за них свободными лапками. Добравшись до сучка потолще, перевела дыхание и прислушалась. Ночной зимний лес был погружен в тишину, только где-то поскрипывало от мороза сломанное дерево. Вдруг словно дуновение ветра – и на соседний сук опустилась Мудрейшая. «Ты всё-таки вернулась, - сказала она. - Но в каком ты состоянии!...» - «Да: я умираю, - сказала Белочка. – Но это не имеет значения… Главное – вот он, прометеев камень!». Она чуть разжала лапку и тут же опять сжала её – слишком сильной была вспышка света. И в то же мгновение раздался волчий вой: неподалёку на своей поляне серые разбойники начали свою зловещую песню. «Надо спешить, – сказала Сова, – раз они воют, то скоро начнётся кровавый пир.» – «И до полуночи недалеко, – сказала Белочка. – Я чувствую – камень стал совсем горячим… А там внизу, под Дубом, всё ли готово – хворост для костра, факелы?» – «Да», – ответила Сова. – «А белки и зайцы собрались?» - «Они здесь, прячутся в кустах и на ветках деревьев». – «И Пушок тоже здесь?» – «Нет. Он вместе с семьёй – на Волчьей поляне. Его выдал предатель. Один из зайцев, на которых вчера пал жребий, сказал волкам, что Пушок подбивал его на бунт.» - «Кто выдал?» - «Не знаем – волки отпустили всех пятерых». На мгновение Белочка замерла, словно окаменела от горя. Но тут же встрепенулась: «Надо спешить. Я попытаюсь спуститься…»
Кое-как на трёх лапах она слезла по стволу Дуба на землю. Возле корней дерева были сложены факелы – проворные лапки белок обмотали травой вымазанные в смоле концы прутьев; несколько дальше, в центре поляны, возвышалась большая куча хвороста, сухих листьев и травы. Белочка двинулась к ней; расстояние было невелико – всего-то десяток беличьих прыжков – но как же трудно дались задыхающейся от кашля Искорке эти последние усилия… Мудрейшая приземлилась рядом, сказала негромко, но властно: «Все, кто пришёл, выходите сюда и разбирайте факелы!». Зашевелились кусты, из-за них и из-за деревьев на полянку поскакали зайцы, с веток градом посыпались белки; через несколько минут они все уже стояли вокруг с факелами в зубах и лапах. Искорка почувствовала: «Пора!» – и бросила прометеев камень в середину кучи хвороста. Поляну на несколько секунд озарило дивное розово-зелёно-сиреневое сияние, потом оно внезапно погасло, и вспыхнуло ярко-алое пламя, мгновенно охватившее весь приготовленный для костра валежник. Белочка почувствовала огромное облегчение – всё, задача выполнена! – и силы сразу оставили её; она покачнулась и… рухнула прямо в костёр. Все, кто был на поляне, вскрикнули от ужаса… А Искорка… нет, она не ощутила ни ожога, ни боли, наоборот – окутавшее её пламя было животворным, оно пронизывало её насквозь, сжигая болезнь и усталость, обновляя измученное тело и вливая в него огромные силы. Никогда ещё она не испытывала такой радости, такого блаженства! Хотелось купаться в Алом Пламени ещё и ещё… Но тут она вспомнила о Пушке и других несчастных зайцах, и, схватив самую большую пылающую головню, выскочила из огня. «Друзья, дорогие, зажигайте свои факелы! Скорее – пока волки воют, пока Пушок и его братья ещё живы!» Белки и зайцы бросились к костру, стали окунать в огонь свои факелы. Только один толстый заяц помедлил… «А ты что?» - спросила Сова и легонько  подтолкнула его крылом к костру. Тот не успел и глазом моргнуть, как длинный язык пламени потянулся к нему, лизнул его голову – и в тот же миг от зайца осталась лишь кучка пепла. Видевшие это невольно вскрикнули, кто-то отпрянул… «Не бойтесь! – сказала Сова. – Видно, он и был предателем. Алое Пламя не ошибается, когда карает злодеев и подлецов. А чистым сердцам бояться нечего. И ещё: оно не сжигает живое дерево, так что лес от костра не загорится.». – «Скорее! – торопила Искорка. – Вперёд! Спасём наших друзей, сбросим волков в озеро!» Стрелой взлетев на берёзу у края поляны, она с пылающей головнёй в зубах стремглав помчалась по веткам туда, откуда раздавался волчий вой; другие белки и зайцы с факелами, кто по ветвям, кто по земле ринулись за ней следом.
А волки ещё не кончили свою «песню». Сев полукругом и задрав головы, они самозабвенно выли на луну; перед ними семеро связанных зайцев – Пушок, его родители и четыре брата – ждали своей участи. Немного в стороне, за большим камнем, притаились крысы – они плели для волков верёвки, которыми вязали зайцев, и за это волки отдавали им объедки после своей трапезы.  Пушок решил сопротивляться до конца: «Хотя бы одного из волков покусаю», - думал он. Наконец волки завершили свой жуткий «концерт», вожак подошёл к зайцам, задумался на минуту – какого выбрать, и тут… Казалось, с неба упал огненный метеор: с ветки дерева спрыгнула Искорка с горящей головнёй в зубах, она приземлилась точно между волком и его жертвами и, подняв пылающий алым пламенем уголь над головой, заслонила собой Пушка и других зайцев. Волки попятились в изумлении и ужасе, глядя на эту кроху, бросившую им такой отчаянный вызов. И тут они увидели за деревьями десятки других огней, приближавшиеся к ним с севера, с запада, с востока, замыкая в полукольцо. Хищники бросились бежать. Для них свободен был только один путь – на юг. Огни надвигались на них, прижимая к отвесному берегу озера. Пять волков остановились на краю обрыва, факелы придвинулись к ним почти вплотную. Тут только старый вожак разглядел факелоносцев. «Чего испугались, дураки? – рявкнул он на свою стаю. – Не видите – это зайцы и белки! Сейчас я их проучу!» От протянул было лапу к ближайшему от него зайцу, но язык пламени от факела у того в лапах вдруг изогнулся, лизнул вожака, тот едва успел взвизгнуть – и стал горстью пепла. То же произошло и с четырьмя остальными волками.
Искорка, Пушок, Мудрейшая и их друзья стояли на краю обрыва, свет алых факелов отражался внизу, в воде озера, и в этом свете все увидели Лебедя, который, радостно трубя, плыл им навстречу, потом взлетел и опустился рядом с ними на берег. «Ага, моя Бабочка!» - сказала Сова. «Да, я хотел вернуть вам её, - ответил Лебедь и, коснувшись Бабочки клювом, сказал: «Лети с Сове!» Бабочка затрепетала крыльями, слетела с груди Лебедя и опустилась на грудь… не к Сове, а к Искорке. «Ты не так поняла! – воскликнула Белочка. – Не ко мне ты должна лететь, а к Мудрейшей. Лети к ней немедленно!». Но Бабочка и не думала выполнять приказ. Искорка совсем растерялась. «Что же делать?» – спросила она Сову. «Ничего, – усмехнулась в ответ Мудрейшая. – Ты доказала, что более достойна её дружбы, чем я. Тут уж ничего не поделаешь. Великое сердце выше даже великого ума. Ты – Достойнейшая, Белочка Отважное Сердце. Я рада, что Бабочка выбрала тебя.»
С рассветом факелы и костёр погасли. Белочка нашла среди золы прометеев камень, подула на него, чтобы очистить от пепла. Он был такой же как прежде, ярко-красный, дивно светящийся изнутри отблесками розового, зелёного, фиолетового  цвета, но сияние вокруг него уже не разливалось. «Вот он и стал обычным камнем», - подумала Искорка. «Обычным, да не совсем, - пронеслась в её голове мысль Бабочки. – Пусть он полежит на освещённом месте, напьётся солнечных лучей, тогда он за год опять наберёт прежнюю силу и в Новогоднюю ночь вспыхнет Алым Пламенем – пламенем обновления, которое уничтожает зло, лечит больных, возвращает молодость состарившимся и силы уставшим. Ты заслужила право быть его хранительницей.» –Благодарю за честь, – сказала Белочка. – и клянусь не использовать его в своих интересах, а только для служения другим». Из гибких веток она сплела маленькую корзинку, укрепила её на вершине Великого Дуба и положила в неё прометеев камень. 
Жизнь в Заячьем лесу постепенно вошла в обычную колею. Но совсем такой, как до волчьего ига, она всё же не стала. Теперь зайцы не валялись целыми днями на солнышке, а больше бегали и прыгали, укрепляя мускулатуру – на этом настаивал Пушок, которого они избрали своим предводителем. Стали также замечать, что там, где в Новогоднюю ночь прошли факелоносцы Алого Пламени – от Великого Дуба до Озера (а это большая часть леса) – исчезли куницы, горностаи, хорьки и другие хищники, они переселились на север, к болоту. Даже Мудрейшая нашла себе другое дупло, тоже на северной стороне, и на южную старалась не залетать. «Мне там теперь как-то не по себе», – призналась она Искорке. – «Должно быть, пламя факелов особым образом подействовало на кору деревьев или на атмосферу – эта часть леса явно отторгает тех, кто питается живой кровью».
Солнечным летом прометеев камень набрался энергии с избытком, и осенними ночами стало заметно, что над Великим Дубом играют, пусть очень бледно и слабо, дивные сполохи полярного сияния. И по совету Искорки белки и зайцы начали заранее собирать у корней Дуба сухой валежник для нового Новогоднего костра, чтобы Алым Пламенем вылечить заболевших и уставших, вернуть молодость состарившимся.
Лебедь и его юная жена Лебёдушка остались жить на теплом озере – они не захотели расстаться со своим другом Искоркой. Белочка нередко приходила на берег, спускалась по обрыву к самой воде, Лебедь катал её на своей спине по озеру, они беседовали и вблизи любовались сказочной красотой водяных лилий. Искорка вообще стала любимицей лесных обитателей, которые частенько приходили к ней за советом. Прозвище «Отважное Сердце» прочно закрепилось за ней, её называли также «Наимудрейшей», но только «заглазно», чтобы не смущать – она была, как и прежде, очень скромной, не любила похвал и просила не вспоминать о её походе к полюсу. Но певчие птицы – Соловей, Жаворонок, Дрозд и другие – сложили песни о её подвиге и распевали их каждый по-своему, с этим уж она ничего не могла поделать.
Эти песни их остались навсегда. Из них люди и узнали эту необыкновенную историю.