2. Пора взрослеть, караси! - 3

Начало здесь:http://proza.ru/2022/05/29/241

2.3. ВСЁ РАВНО ПО НЕЙ СКУЧАЮ…

Сегодня приехала почта из училища и мы разобрали письма от родителей и любимых девушек, от сестрёнок и братиков, от тех, кто не забывает, что курсант всегда скучает и ждёт весточек из далёкого дома, от близкого сердцу человека…

Жду и я. Да только Оля так и не отвечает на мои нежные строки Любви и просьбы о прощении. Пишет только мама, моя Любимая и далёкая мама, оставшаяся одна в нашей однокомнатной квартире. После окончания техникума и отъезда в Свердловск Светы, она переехала жить обратно в свою квартиру, оставив дядю Сашу одного. Письма от сестры получает и пересылает мне, если есть что в них для меня.
Всё это замечательно, но я очень и очень жду, что Оля меня простит и напишет весточку. Она пошла в десятый, выпускной класс, возможно, занята учёбой и домашними делами, помощью младшему брату Серёге, за которого я когда-то, совсем недавно учил английский язык. Возможно, гуляет нашими тенистыми аллеями школьного парка с другим парнем… Даже, не хочется об этом думать, хотя, в одном письме мама и написала мне такую мысль. Посёлок маленький и почти все взрослые люди с нашего квартала работают на одном заводе, где и встречаются периодически друг с другом. А где встречи, там и слухи со сплетнями о детях и друзьях…
- Курсант Климов, тебе письмо с красивым женским почерком, - дежурный по роте Димка Меняшкин улыбается во все свои зубы и розовые его, точно у слона, уши топорщатся от удовольствия надо мной поиздеваться.
В моём сердце ёкнула надежда. Она решилась! Она простила! Она написала мне, наконец!
Облом, это сестрёнка написала мне напрямую в училище, минуя маму…

«Если гора не идёт к Магомеду, тогда Магомед идёт к горе», в сердцах подумал я и решился на отчаянный шаг сбежать домой под видом заболевшего. Честно сказать, высокий борт машин к тому и располагал, что через пару недель резких подъёмов наполненных свёклой и турнепсом двадцатипятикилограммовых торфяных корзин в кузов машины у меня начал болеть низ живота. И как-то на вечернем осмотре фельдшер колхоза сказал, что воспалились жилы в паху от перенапряжения и тяжёлого труда. Во как! Молодой и спортивный парень, да не штангист же я, в самом-то деле! Вот и получил «лёгкий труд и осмотр в больнице училища» на несколько дней…

- Привет, а ты какими судьбами? – мама увидела в дверях слегка измождённого парня в гражданской одежде.
Я примчался на электричке на пару ночей домой. Примчался постирать рабочую одежду, немного превращённую в комья колхозной грязи и серость полевой пыли за неполные три недели работы на полях страны.
- Да так, слегка перетрудился, в паху болит, вот и отпустили, - уклонился от конкретного ответа я, понимая, что всего маме говорить не стоит.
На самом деле, попросил медсестру медсанчасти училища отпустить меня повидать маму, которая написала, что болеет и мало выходит на улицу. Сердобольная пожилая женщина поверила и отпустила на две ночки, понимая, что рискует. Если меня хватятся и придут для того, что бы на катающейся с почтой и за овощами машине отправить обратно…

- Я пойду, прогуляюсь по улице, - вечером одеваюсь и стою в коридоре.
Мама выходит из комнаты и смотрит в мои глаза:
- А стоит? Она тебе так и не написала ни разу. Может, она с другим уже гуляет, будешь только раздражаться, злиться, сынок, - прекрасно понимая, куда я направляюсь, пытается остановить меня.
- Нет, мам, схожу, - как отрезал я и вышел за дверь…

Знакомые места, высвеченная из осенней темноты дорога к её дому. Сухой серый асфальт, словно мелкой наждачной бумажкой, шлифуется пожухлой серо-жёлто-зелёно-красной листвой, гоняемой лёгким вечерним прохладным ветерком. На дворе приятный тихий сентябрь со всеми прелестями умильной погоды, как у Пушкина «осенняя пора, очей очарованье…». Я шагаю и ворошу ногами листья по асфальту, а сердечко бьётся со страшной силой «а надо ли? а стоит ли? а вдруг? а если?...». Произвольно замедляю шаг перед её домом, стою в темноте кроны не совсем осыпавшегося клёна и спиной чувствую холодок нашего расставания. Чувствую, и это удерживает меня на месте, не даёт ступить шагу из тени дерева, подойти к подъезду и распахнуть его настежь…

Вдруг…

Из Олиного подъезда, резко распахнув ту самую дверь, выбегает парень крупного телосложения.
- Санька… Большухин… - только и срывается шёпотом с моих губ имя парня, живущего в соседнем с ней подъезде и постоянно «клеящегося» к моей Оле на правах друга по дому.
О том, что он мог бы выйти от кого-нибудь другого и не мелькнуло в моей голове…
Санька «семимильными» шагами идёт вдоль дома к своему подъезду. Что-то там, видимо, произошло, со свидания так не бегут. Значит, надо действовать и я выхожу из тени, направляясь к заветному подъезду. Распахиваю дверь и сердце прямо выскакивает из груди. Я не видел Олю очень давно…

- Приветик, - как можно более дружелюбно и легко произнёс я, как только Оля открыла дверь квартиры, похоже, ожидая вновь увидеть Сашку.
- Привет, - так же мягко улыбнулась она, как одновременно с её ответом внизу хлопнула дверь подъезда, и через несколько секунд на площадку второго этажа влетел разъярённый Сашка.
Я оглянулся и услышал его слова, предназначенные мне и сказанные, явно, с неприятной ухмылкой:
- Привет, курсантик. Появился, не запылился. Пошли вниз, на улицу, поговорим.
Он взял меня за ворот куртки и поволок вниз так, что я едва успеваю переступать по ступеням. Ничего не понимая и не подозревая, я вышел за ним из подъезда и мы направились на пустырь за их домом.
- Ты зачем про нас с Олей распространяешь сплетни? – резко остановившись, повернувшись ко мне лицом, зашипел он в темноте пустыря.
Я совсем опешил от его ложного обвинения и не знаю, что ответить. И неожиданно это произошло, и совсем не правда. Я, находясь в Горьком, даже, и не знал, что она именно на него меня променяла и с ним начала гулять. Вот дела…

- Что, молчишь? Значит, правду говорят в школе! На тебе за это! – и он с приличной силой саданул кулаком меня по челюсти, попав в левый край подбородка так, что я слегка присел на песок.
Так же резко он отвернулся от меня и зашагал из темноты, произнеся ещё тише и противнее:
- Ещё раз узнаю, убью…

Стою на пустыре, так и не поняв ничего из произошедшего за считанные секунды. Из края подбородка течёт кровь, которую пытаюсь остановить рукавом новой джинсовой куртки и не могу собрать в кучу свои разбегающиеся мысли. Похоже, кто-то третий в школе не хочет, что бы Оля встречалась со мной и с Сашкой. Вот и придумал такой слух. Сашка, вообще, закончил в этом году школу и в техникуме учится, откуда он черпает такую информацию? Я же в школе уже второй год не учусь и почти ни с кем не общаюсь, проведя каникулы на Тёплом озере да в огороде у бабушки Маши. Да и те, с кем из школы летом виделся, данной темы и не обсуждал…
Получил, блин, за свою Любовь…

«Кровь – Любовь…», во, уже рифма выскочила…

Надо было тогда, пребывая в шоке, начинать писать стихи…

К Оле уже смысла нет идти. Кровь по лицу размазал и рукав в ней же. Платок носовой тоже в крови. Надо бежать домой…
- Ты где это так?! – мама присела от моего вида, пропуская в ванную комнату.
- Да так, за любовь пострадал от Олиного парня.
- От Большухина, что ли? – спокойно спрашивает мама.
Поворачиваюсь к ней и недоумённо смотрю в глаза.
- Да не смотри так. Его мать в нашем цеху работает, вот и рассказывала, что сын дружит с Олей Малышевой из соседнего подъезда. А что в их доме таких много что ли? Вот я и поняла, с кем теперь твоя разлюбезная, - произносит последнюю фразу с подколом.
- Так ты всё знала? – перехожу на крик я.
Мама спокойно выдерживает паузу, а мне в это время ничего не остаётся, как смывать с лица и рук запекающуюся кровь и снимать с себя окровавленную одежду...
- Я же тебе говорила, не ходи, ничего хорошего из этого не выйдет. Успокойся, найдёшь себе другую такую, ещё лучше…
Я не даю маме договорить обидные слова и снова кричу на всю ванну:
- Мама, мне другая не нужна! Я Олю люблю и всё тут!
И закрываю за собой дверь ванной.
- Да люби ты себе на здоровье, только на расстоянии. Не пара она тебе, не пара, вот помяни моё слово, сынок. Пока ты учишься в училище, найдёт она себе другого. Да и родители её не отпустят с тобой, когда работать поедешь, - уже через дверь заканчивает нравоучения мама.
Инцидент на сегодня исчерпан…

Утром одеваюсь в чистую и сухую одежду, собираю сумку с выстиранными рабочими вещами и уезжаю обратно. Уезжаю со спонтанными чувствами, переваривая случившееся накануне вечером, перекладывая мысли с одной полочки головного мозга на другую, пытаясь понять, кто такую подлянку сделал? И не из-за неё ли у нас так всё расстроилось с Олей ещё в апреле?..

Поживём-увидим…

Лучик надежды сильнее запылал на моём горизонте…

Вот и увидели, когда через неделю…

Продолжение здесь:http://proza.ru/2022/06/04/1130