Чужие обычаи - репортажи из зоны 1

Национальные корни

Михаил Степанович. Хозяин –начальник зоны. Ему лет 50 крупный, грузный, с красным лицом, что указывает на -не чужд, так сказать... .
Вася, молодой заместитель Михаила Степановича. Длинный, щуплый , в звании старшего лейтенанта. Он, почти постоянный дежурный по зоне. Зона недавно выиграла звание отличника по работе с заключенными за введение новых прогрессивных методов воспитательной работы среди  них.
Осужденному Моисею Иванович, также лет 50. Осужден, что с одной стороны странно, с другой традиционно, за мошенничество. Имеет должность библиотекаря на зоне и, как следствие, учитывая фамилию, занимается перепиской заключенных, с целью  создания оппозиции власти – т.е. Хозяину.
После того , как Васей был открыт заговор под председательством Моисея, и его готовились лишить должности и посадить в изолятор, он попросил дать ему два слова тета – а- тет с Хозяином.
В чем он убедил его непонятно, хотя с другой стороны, учитывая некоторые национальные особенности, понятно.  Хозяин отпустил его и отменил наказание, что вызвало разочарование у Васи. Работа нескольких месяцев была не оценена, и  больше того он проиграл противостояние.
Моисей на выходе, только хмыкнул ему в лицо и удалился. Они стали врагами. Вася пытался найти любую ошибку в действиях Моисея, а Моисей, причинить письмами и обращениями, а также идеями посланными на Большую землю, как можно больше ему неприятностей в виде дополнительной работы.
Вот пришел  новый пакет писем, из , даже страшно сказать, от  Администрации Президента, Государственной Думы, из комитета по национальной политике, и Совета Федерации, то же из комитета по национальной политике, от Абдулмахмуда Абдулханова, и с этим пакетом он ждал приезда Михаила Степановича.
Зона их стояла на Севере, ее обслуживала маленькая деревня, куда пристраивались жить молодые лейтенанты, желающие выслужиться по быстрее, и просившиеся сюда, чтобы сбежать но уже со смыслом, т.е. досрочными званиями и унылыми надеждами выхода, на такую же пенсию.
Добровольные жены новых декабристов, ждали их дома, но в основном  уезжали,  оставляя их с идеей будущего, от которого они отказывались ради настоящего.
Жена Васи была ему пока верна, это и было , как его сильной стороной, так и его слабостью, и именно это хотел у нее отнять Моисей Иванович, нагружая его работой и публикацией идей, направленных, в основном, первому лицу государства, поступившего с ним, как опять же ему казалось, не достаточно гуманно.
 Вот посмотрите Михаил Степанович,  увидев его машину у ворот, подбегая к нему, и тыча  в лицо кипой писем, тараторит Вася.
- Он на нас крест поставить хочет. Закроют нас! А вам скоро на пенсию, и куда Вас определят? Ведь посмотрите, что он пишет гад, и главное куда. И вот резолюция из штаба, – разобраться и доложить. Лицо Михаила Степановича, начинает наливаться краской от захватывающего его гнева.
 – Сюда, этого козла. Веди по морозу. Сколько сегодня ?
40,- говорит Вася , потирая руки, от удовольствия. Он представляет , как покружит с ним по двору пока этот козел не станет стынуть, и на его большом носу сопли не повиснут льдинками. Я тебе сделаю, думает он. И, готов уже лететь за ним, как раздается голос начальника,- Нет, стой. А если он не дойдет показывает пальцем на потолок, то представляешь сколько и откуда с нас спросят. Да, думает Вася – мудрый человек Михаил Степанович. Но, все равно, надо с этим гадом разобраться.
- Возьми мой тулуп с вешалки, закутай его и тащи сюда.
Через минут десять, заходит Вася, подталкивая вперед , что то завернутое в тулуп, останавливается перед столом начальника. Тулуп раскрывается  и из него выходит маленький, щупленький, в очках и с кучей бумаг в руках человечек, и не обращая внимание на брошенный на пол тулуп, подходит к столу.
Вася  с  ненавистью подбирает его и вешает на вешалку. Он понимает кем его считает эта гнида . Мысленно оправдывая себя, -думает , что я его шестерка, но ничего, сейчас  он получит, и потом в мороз. Сейчас. Уже скоро и  его беды закончатся. Своими руками так сказать, он сделает это и жалеть не будет.
- Ну, говорит Хозяин,- колись Иваныч, какое ты паскудство новое затеял, что тебе пишут со всех , так сказать органов, и тратят на такого клопа народные деньги.
- Вы позволите мне сесть,-  спрашивает  Моисей Иванович и хочет подвинуть к себе стул.
 -Пока стой , отвечает Хозяин. В чем на этот раз вопрос?
 - Михаил Степаныч, ты знаешь, что мир за окном меняется, и тем более мир тех, которые управляют нами, т.е. я хотел сказать Вами. И им приходится жить не в этой прекрасной пустыне из снега, а в городе, где все дорого, и у них нет времени, как у нас, чтобы думать о нашем народе.
-Суета! Машины, деньги, подарки начальникам , и потом все обратно по кругу. Вот украинцы, воюют с русскими, русские с украинцами и хотят воевать со всеми, по крайней мере, так пишут, и еще вот это, что все ищут свои национальные корни, и находят черт те знает что… .
Вот скажите Михаил Степаныч, вот какая самая чистая кровь, не по имени и фамилии какая есть у меня, или по носу и волосам, какие есть у нашего прапорщика из Кавказа, а настоящая чистая кровь на нашей многонациональной земле.
- Вы не ответите?! Ну , ну… да вы знаете Михал Степаныч! Кто к нам оленину возит. - Да , и вот вот, правильно! Какой же вы Михал Степанович умный – чукчи.
- Вот мы живем, т.е. сидим на их земле, а они на нашей не хотят жить, а вы спрашивали у себя почему?!
- Обычаи! Михал Степаныч, обычаи, они не хотят терять, а мы с этой гребаной цивилизацией потеряли все наши обычаи. Так вот, вы позволите сесть, - спасибо. Так может и чаю, а то я вас со вчерашнего вечера не видел?
- Михаил Степанович кивает Васе. Вася от унижения, чуть не пустив слезу, ставит стаканы, и включает чайник. Самое главное,- продолжает Моисей –это доскональное изучение любого вопроса.
- Это тебе надо было до приезда сюда понять ,- замечает Михаил Степанович.
 - Век живи, век, так сказать! Надо думать о себе и о моменте Михал Степаныч, что мы можем получить, чтобы как - то скрасить наше т.е. ваше пребывание здесь. Ведь законы Михал Степаныч сочиняют люди, и за эти сочинения им неплохо платят. Вот почитайте,- в этом году утвердили три тысячи законов – когда их должно быть не больше десяти, а в прошлом еще тысячу и т.д. Берут оттуда, отсюда, а настоящего то нет, когда вот оно, рядом.
 -Так, и, что ты предлагаешь чукчами стать, и идти пасти оленей?
- Вам, а тем более президенту, я бы такое посоветовать?! За кого вы меня считаете. Заменить мерседесы, или ваш уазик  - нет. Я про обычаи, которые я уверен Вам безусловно понравятся. Вот, что делали чукчи со своими гостями?!
-Кормили, наверно?!
- Правильно, и еще, подумайте Михал Степаныч..
- Вот укладывали в постель к своим женам, чтобы гости получили полное удовольствие, а , если отказывались, то это считалось оскорблением.
- И, что… ?!
- Вот мы живем , т.е. сидим на земле чукчей. Я, только просил в своих обращениях, что если мы здесь живем, то мы должны следовать их обычаям, так как наши полностью потеряны.
- И , что?!
 Михал Степанович, Михал Степанович, я то старался ради вас, мне что, а у вас.. Что у меня –две минуты  на мороз, а там все будет мне понятно, я же знаю, методы, так сказать, воспитательной работы. Вот! Без обид Михал Степанович, твоя жена начальница столовой, ну рядом с ней БТР, как коляска для двухлетнего ребенка, а вот у него жена, показывает на Васю, молода, стройна, а кожа, самому плохо становится, когда раз в год ее увидишь.
 Вася от такой перспективы чуть не задохнулся,- да я тебя гад…
 -Вот Михал Степаныч, нет у него корней, понимания обычаев, а представь если бы приняли такой закон – ему под БТР, а Вам...
Заулыбался Миахаил Степаныч от такой перспективы.
- Слушай , а почему у тебя отчество Иваныч?
- Отец, моего отца, думал, что так будет лучше, а мой , что так будет лучше.
- Не помогло?!
 - Я, исключение.
- И, что ты думаешь? Могут принять?! Надо писать Михал Степаныч, а это работа.
-Ну ладно, иди работай. Тулуп одень. Моисей Иваныч встает и ждет, когда Вася накинет на него тулуп.
Проводив его до камеры, сняв с него тулуп и пнув напоследок, чтобы тот влетел в камеру, побежал обратно в кабинет начальника, чтобы как-то увести его от этой абсурдной мысли, которая  их маленькой коммуне могла принести только разлад и разрушения.
Повесив тулуп, он подошел к столу Михал Степаныча. Тот мечтательно смотрел на потолок, попивая чай, и глядя на дым сигареты.
Вася возмущенно ,- ну вы поняли  Михал Степаныч, что этот гад хочет сделать в нашем поселке, да за это его… .
Михал Степаныч, остановил взмахом его излияния,- Да, не думай ты об этом Вася. Скоро вот Новый год. Ты к нам в гости, а я к вам, посмотреть как живете… .
От этих слов, у Васи в рту появилась такая сухость, что он не мог выговорить ни слова, а только открывал и закрывал рот, понимая, что национальная политика может действительно измениться. Домой , быстрее начал думать он, самолет может будет через неделю, отправлю ее на оленях, но только не он, только не он. С такими мыслями он, сдав дежурство, забыв про шинель и валенки, кинулся домой.