Девица-вдовица 1

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Было ли, не было ль того,
Суть не в этом; жаль его —
Суженого, что с младой женой
Побыл может день, другой
И разлука — смерть настала.
Закружила, заплясала…
Хоть и верилось с трудом,
Но беда вошла в тот дом.
И, не смотря на воскресенье,
Состоялось вознесенье…

Исстрадалась в плач родня,
Не могли ее унять.
Смерти дух, не зная слез,
В тихий Рай супруга снес…
А вдовице сон послал,
Дескать, руки развязал
Он девице молодой,
Только вдруг кто на постой
Постучится, чтоб впустила,
Чаем с мятой угостила
И когда наступит ночь,
Дух придет и ей помочь…

Душа вдовицы, юный нрав,
Ужасы беды познав,
Трепетала  день и ночь;
Чем же сможет дух помочь?
Рассказать про то боялась,
Всюду в тайны погружалась
И ходила, как стена;
Бела на лицо — одна…

Долго ли, коротко ль, прошла
Боль. От сердца отлегла…
И вдовица, хорошея,
На других взглянуть не смея,
Опасалась взять на душу,
Страсть иную и в подушки,
Ночью плакала одна,
Не было печалям дна…

Много ли времени прошло,
Нам лишь ведомо одно;
Плыли в небе облака,
Гнали дождь издалека.
А вдова уже забыла,
Сон пророческий, унылый:
Вышла замуж, родила
И в спокойствии жила…

Вечер тот, грозою полный,
На морях буравил волны
И тонули корабли
В нескончаемой дали…
Буря полнилась, окрест
Не было укромных мест.
Муж отправился далече,
Сладко спал дитя у печи.
Вдруг послышалось: — Открой!.. —
И в двери стукнули рукой.
Вся дрожа, дева спросила:
— Кто за дверью? Ты ли, милый?
А в ответ: — Я на постой, —
Отвечал ей глас простой.
— Отвори, коль гнать не можешь
Иль тревога сердце гложет,
Душу добрую твою.
И не бойся за семью?..

В мыслях девы молодой
Страхи плыли чередой:
Вспомнился ей сон ужасный,
Но погодою ненастной
Не ждала тот глас простой,
Что стучится на постой.
И засовы отворила…
Дверь на месте, как застыла;
Ни туда и ни сюда:
«Вот беда-то, вот беда!..»
Немощно в избу вбегая,
К печи встала молодая.
Прождала минуты две,
Не открылась следом дверь…

Вдруг за окнами, в свету
Промелькнула тень и тут
Грозным стуком каблуков
Сапоги, и звук шагов…
Дверь за этим заскрипела,
Запереться не успела,
В бедном трепете она,
Побледнела как стена.

Перед ней стоял младой,
С мокрой, черной бородой,
Хмурый юноша. И вот,
Образ от сеней плывет,
По избе и прямо к ней,
Нет его и нет сеней…
Так и замерла душа;
В обмороке хороша
Была бела грудь открыта,
Только за окном сердито,
Все катили облака,
Пыжа серые бока.

Утром птиц хоры запели,
Лежа в пуховой постели,
Пробудилась вдруг она:
«Было ль, не было ли сна?..»
Помнит двери скрип ужасный,
Помнит ночь с дождем, ненастье.
Поглядела за окно;
Солнце высилось давно…
И казалось, бури злой
Не осталось. Боже мой!..
Но земля суха, как будто;
Бури не было и утро,
Ярко льет свои лучи
На кроватку у печи…

— Да, конечно — это сон, —
Молвила она спросонья.
Но постой, истомой будто
Тело полнилось под утро.
Глядь, подушка перед ней
Смята так, словно на ней
Кто-то спал, но ведь она
Помнит, что была одна…

Тут же словно пробудилась
Вдруг. И разом очутилась
«Там…» И помнит, как вчера,
Путник стукнул со двора.
Помнит черные глаза,
Но что она могла сказать?..
— Что со мною? Что стряслось?
С кем быть рядом довелось?..
Как же так и почему?..
От чего, я не пойму?..
Почему же у печи,
Мой ребенок не кричит?
Боже!.. Что с ним?.. Где же ты,
Светлый луч моей мечты!?.

Но печально из кроватки,
Не тянулись ручки хватко,
К материнскому лицу:
«Как сказать про то отцу?..»
Дева, в страхе вся дрожа,
В лютый ужас погружаясь,
К двери бросилась, во двор,
Но исчез коварный вор,
Что забрал родную душу,
Усладившись на подушках…
Боль великую вселил;
Лучше б смертью одарил!..

В день дитя исчезновенья,
К ней явилось все селенье.
Проклинали злую мать,
Что впустила ночевать
Постояльца в дом к себе,
Забыв о муже и судьбе
Малыша, что в сладкий сон
Был по детски погружен…
Хоть народ и мог понять;
От чего страдала мать,
Все ж по телам бежал мороз,
От притворных ее слез.
Изнывала всяк душа
У людей за малыша!..

Мать не стала долго слушать;
Всех упреков в малодушье
Не снеся слепой укор,
Подперла все на запор;
Собралась идти далече,
От родимого крылечка…
Но тут опять за малыша
Всколыхнулася душа…
Солнце начало садиться,
Горизонт уж весь светится,
Клонит к ночи, кругом тишь:
«Где ж искать тебя, малыш?..»

Злая ночь томленьем душит,
Вспомнилась вдруг ей подушка,
Что измятою была:
«Лучше было б умерла
Я, и на временный постой
Не явился б глас простой…
Тут пред ней разверзлись очи,
Ночи страшной, темной ночи!..
Крики птицы, смертный страх,
Вдруг привиделись в потемках;
В скрежете древы заходили,
Темну ночь оборотили
В синее утро, и пред ней,
Тот же предстает злодей…

Темны очи в ночи страстной,
Как в то самое ненастье
Властно смотрят ей в глаза.
И не в силах уж сказать
Ничего, лишь только ртом
Шевельнула, но потом,
Когда дух ей молвил грозно:
— Слушай, дева, волю Божью!..
Коль пошла ты в страхе полном,
Долг свой матери исполнить,
Ища сына своего…
Так подарю тебе его!..

— Помнишь вечер, страсти полный,
Когда ветер пенил волны
И тонули корабли
В нескончаемой дали.
Ты была блаженной негой,
Меж землей и между небом,
Отдана мне одному,
А через меня «Ему»…
Демон принял твои страсти;
Я сему лишь был участник…

«Ибо ты — иная суть!..
Так велел он намекнуть, —
И не должно спину гнуть
На усладу сей родне,
Ты отныне — будь при мне!..»
Он проявил меня в судьбе
И велел, чтобы в тебе,
Выразилось откровенье
И младенца я в мгновенье,
Твоего отнял и помню
Волю как его исполнил.
Подарил тебе он плоть,
Вместо малыша, погодь;
Не трави его в себе,
Дай взрасти его судьбе!..

И сказав сие слова,
Он исчез, она едва
Вскрикнув, кинулась к нему,
Но попав в густую тьму,
Плавно села у куста,
Голова уж сном взята.
Дышала бела, грудь открыта,
Только ветер выл сердито,
И катили облака,
Пыжа серые бока…