Преддверие Пути Христианского. Гл. 9

                Преддверие Пути Христианского.
          (Посвящено 145-летия со Дня рождения Максимилиана А. Волошина)
 
          Глава девятая «Ещё несколько слов о весне киммерийской»
А потому вспомним, как начали мы беседу с очень «ярких» во всех смыслах произведений,  что почти в самом «центре» «Киммерийской весны»,  - произведений, отразивших желание, устремление лирического героя Небес «достичь».
 И прежде, чем продолжить, – вернее, завершить,  обратимся к строкам другого русского поэта – символиста, в чём-то, а может быть, и во многом сродни поэзии М.А.Волошина – ранней по крайней мере.
 Тот, пред Кем, Незримым, зримо
Все, что в душах у людей,
Тот, пред Кем проходят мимо
Блески дымные страстей, —
Кто, Неслышимый, услышит
Каждый ропот бытия,
Только Тот бессмертьем дышит,
В нераздельно-слитном я.
Тот, в чьем духе вечно новы
Солнце, звезды, ветер, тьма,
Тот, Кому они — покровы
Для сокрытого ума, —
Тот, Кто близко и далеко,
Перед Кем вся жизнь твоя
Точно радуга потока, —
Только Тот есть вечно — я.
Все закаты, все рассветы
В нем возникли и умрут,
Все сердечные приметы
Там зажглись, блистая — тут.
Все лучи в росе горящей
Повторяют тот же лик,
Солнца лик животворящий,
В Солнце каждый луч возник.
Все, что — здесь, проходит мимо,
Словно тень от облаков.
Но очам незримым — зрима
Неподвижность вечных снов.
Он живет, пред Кем проводит
Этот мир всю роскошь сил,
Он, Единый, не уходит,
В час захода всех светил!
 
«Вечерняя Молитва», созданная К.Д.Бальмонтом. Несколько непривычный для отражения молитвенного состояния «бодрый» хорей – хотя молитвы, конечно, на все случаи жизни земной бывают.  Нет здесь и привычного обращения, взывания к Создателю. Ни разу из уст лирического героя не звучит Само Имя Божие – только личные местоимения со строчной буквы, как положено исповедующим Бога Единого, а не «пантеон»   идолов. 
Но во всём и над всем Образ Творца - Его Величие, Его Безначальность и Бесконечность – потому что Ему «зримы» все мысли и движения души человека, потому что Он слышит «каждый ропот бытия», потому что Он «единый не уходит в час забвенья всех светил». А Солнца Лик Животворящий - зримое Его воплощение.
И всё произведение  -  от начала и до конца проникнуто сопоставлением: «там» и «тут» - Неба и земли. Именно сопоставлением, соединением, а не противопоставлением…
Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут;
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют - 
  так обращался к Творцу - Создателю Неба и земли за полтора столетия до поэтов-символистов  великий Г.Р.Державин.   
   И у всех трёх поэтов так или  иначе Величие Творца через светила небесные  отражено – вернее, через обращение к ним лирического героя. А потому стихи М.А.Волошина о «гудящем в душе пламени» и «переполненной светами чаше», о Венере над холмом, что подобно пламени свечи «колеблется», тоже можно назвать вечерней молитвой того, кто духовное начало и суть бытия земного, кто Творца постичь пытается. Потому что любой мыслящий человек -  «связь миров, повсюду сущих, крайня степень вещества, средоточие живущих» и «черта начальна Божества», как написал  упомянутый недавно Г.Р. Державин. И путь у каждого свой…
     Вот и добрались мы до финала – стихов о киммерийской весне, а не всего исследования – о последнем в послесловии побеседуем...
 Итак, прошло почти десятилетие после создания М.А.Волошиным строк о возносящемся «над седым холмом» Юпитере.   
 Окаянные двадцатые, когда «рвёт и крутит снежные завесы выстуженный северовосток». (См. «Готовность к Сораспятию»)...
  И потому так удивительно, почти непостижимо, что написал М.А.Волошин эти цикл завершающие восемь строк:
  Фиалки волн и гиацинты пены
Цветут на взморье около камней.
Цветами пахнет соль… Один из дней,
Когда не жаждет сердце перемены
И не торопит преходящий миг,
Но пьёт так жадно златокудрый лик
Янтарных солнц, просвеченный сквозь просинь.
Такие дни под старость дарит осень…
 
Человек на пороге иного мира, иного «бытия». Кажется, он сейчас в иной «реальности» пребывает. Было тогда поэту сорок девять  - и всего шесть лет земных оставалось. С фотографий того времени смотрит человек измождённый, но смотрит - куда-то вдаль, будто «над землёю», словно видя то, что другим ещё не открылось. Человек, «выстрадавший великое познанье», как сказал сам поэт в то время или скажет чуть позже.
 Помните, как русские поэты показывали старость в образе осенних цветов – георгинов, хризантем, астр? А здесь превращаются морская вода, морская пена в цветы весенние – фиалки и гиацинты. Потому, очевидно, что речь не только о приходе старости                в общепринятом понимании. Наверное, здесь это – синоним Познания и Мудрости.
  И янтарные солнца, сквозь синеву небес смотрящие, словно Свет Незаходящий – вспоминаются невольно знаменитые «Три очерка о русской иконе» к тому времени уже мир земной оставившего  кн. Е.Н.Трубецкого.  Синий цвет созерцается очами телесными, а золотой, что «из цветов цвет, из чудес чудо», что основа любой иконы, отражающая Царствие Небесное, - очами «умными». И здесь «лик … янтарных солнц» «просвечен сквозь просинь» - именно «просвечен»...
      Вспомним знаменитую «Осень» И.А.Бунина, за четверть века до финала «Киммерийской весны» созданную, - синева неба сквозь золото листьев смотрит –                а у М.А.Волошина «наоборот». И дело, разумеется, не только во времени написания и  «географической» разнице пейзажей. Лирический герой, с самим поэтом киммерийским неразрывно связанный, свет «солнц, просвеченный сквозь просинь», «умными» очами созерцает, подводя итог своей очень нелёгкой жизни. Он мудрый, помнящий, о том, что «проходят дни, ветшает человек, а море и земля извечно те же». И душа, от земли его родной неотделимая, неотделима и от Небес …