Обмен

                Обмен


               
                Ave, Caesar, morituri te salutant!

                Ave, Caesar, morituri te salutant (с лат.;—;«Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя») — латинское крылатое выражение, которым, согласно произведению римского историка Гая Светония Транк-вилла («Жизнь двенадцати цезарей», «Божественный Клавдий», 21), при императоре Клавдии приветствовали императора гладиаторы, отправляя-ющиеся на арену.
Было ли это на самом деле или было придумано Светонием, за давностью лет узнать нам не дано. Но такой клич был бы вполне уместен в устах солдат, оправленных воевать на Украину в феврале 2022 года.
                Поводом для этой заметки послужило это сообщение, опубликованное Телеграм-каналом «Lenta.ru» сегодня в 10часов 29 минут: «Военкор Куксенкова сообщила, что Россия и Украина совершили обмен телами погибших военных.
                Россия и Украина совершили обмен телами военнослужащих, погибших в ходе спецоперации. Об этом в субботу, 4 июня, сообщила военный корреспондент Ирина Куксенкова в Telegram.
                «Поменяли 160 на 160», — заявила журналистка. Она уточнила, что обмен произошел на линии боевого соприкосновения в Запорожской области.
27 мая президент России Владимир Путин в ходе телефонного разговора пообещал канцлеру Австрии Карлу Нехаммеру активнее обсуждать вопросы, связанные с обменом пленными, с Украиной.
                Несколькими днями ранее украинский лидер Владимир Зеленский заявил о готовности обменять пленных с Россией «хоть завтра», поскольку этот процесс нужно активизировать. Он также считает, что к процессу обмена необходимо привлечь как можно больше государств».
         Говоря о «чудотворце Картополове», я уже говорил о потерях в этой «специальной военной операции», давно по масштабам переросшей в настоящую войну. 160 погибших на относительно спокойном запорожском направлении – очень серьёзная цифра. Можно только догадываться, каков уровень потерь в зоне боёв на Донбассе, где идут интенсивные бои в Северодонецке.
         Но я хотел бы обратить внимание на другой аспект этого обмена.
         Когда меняют пленных, возможно, обмен один к одному, возможно, и целесообразен, хотя в идеале менять надо всех на всех. Ладно, идут боевые действия, пленных содержать негде, в плен попадают необходимые для фронта специалисты – всё это моменты, обусловливающие именно такой вариант.
         Но одно дело, когда мы имеем дело с живыми людьми, которые могут подождать своего обмена, и совсем другое, когда речь идёт о трупах. Тела погибших людей имеют свойство разлагаться, что вызывает не только внешние изменения их облика, но и разложение внутренних органов, сопровождающееся постепенным исчезновением мягких тканей и наличием трупного запаха. Над полями сражений сладковатый запах разлагающихся трупов привычен, так же, как и возле патологоанатомических отделений лечебных учреждений, особенно если там имеются проблемы с морозильными камерами. Только в редких случаях происходит постепенная мумификация трупов.
         Отсюда становятся понятными и проблемы, связанные с этим: 1) сбор тел погибших; 2) идентификация, патологоанатомическое и криминалистическое описание для установления личности и причин гибели; 3) хранение тел. В идеале для хранения тел погибших необходимо было бы использовать железнодорожные и автомобильные рефрижераторы, а также холодильные камеры патологоанатомических отделений, баз хранения, промышленных предприятий. Только положа руку на сердце, имеются ли такие возможности вблизи линии соприкосновения?
         В конце мая 2000 года я находился в служебной командировке в городе Грозном. Наш отряд обеспечивал охрану железнодорожного моста через реку Сунжа и прикрывал железнодорожную станцию Грозный. На путях напротив железнодорожной станции стояли два торговых вагона, в которых находились трупы наших бойцов, погибших в 1996 году. По неизвестным причинам эти вагоны не были своевременно отправлены в город Ростов-на-Дону, в 124-ю Центральную лабораторию медико-криминалистических исследований МО РФ по опознанию тел погибших военнослужащих. После 1996 года и вплоть до конца 1999 года властям Ичкерии эта проблема была неинтересна, а после взятия Грозного в конце 1999 года и в начале 2000 года у республиканской и городских военных комендатур руки не доходили до этого вопроса, да и, откровенно говоря, судьба мёртвых не слишком занимала живых. Только через месяц после неоднократных просьб в адрес руководства Грозненского отделения Северо-Кавказской железной дороги эти вагоны были отправлены в Ростов-на-Дону.
        Не скажу точно, скольких из примерно шести десятков погибших военнослужащих, находившихся в тех вагонах, удалось идентифицировать. Часть трупов была полностью скелетирована, часть практически рассыпалась в серо-белый порошок при попытке их тронуть, но было и несколько мумифицированных трупов, с высохшими потемневшими кожаными покровами и сохранившимися волосами. По сути, всем нам был преподан наглядный урок отношения Родины к своим солдатам.
        К сожалению, у меня не получилось вставить фотографии, поэтому интересующихся направляю на сайт "Информационная война", где опубликованы снимки, сделанные ещё в конце марта 2000 года нашими предшественниками.Или наберите в поисковике: 29 марта 2000 года, Городской железнодорожный вокзал Грозного. Эшелон криминалистической лаборатории с неопознанными останками российских солдат погибших во время войны 1995-96 годов в Чечне. Поезд простоял на вокзале в Грозном 4 года прежде чем о нем вспомнили.
                Данный материал взят с сайта «Информационная война». Фотографии с сайта www.warchechnya.ru/
                Обмен трупов – дело необходимое. Но почему на четвёртый месяц специальной военной операции их обменивают по количеству, а не по факту в возможно более короткие сроки, для меня остаётся загадкой. По идее, даже в период интенсивных боевых действий должны поддерживаться контакты между разведывательными органами воюющих сторон, и в ходе их реализации должны решаться вопросы обмена военнопленных, трупов, какие-либо гуманитарные вопросы. Казалось бы, за такое время вполне можно было бы разработать алгоритм экстренного обмена трупов, что позволило бы без задержки отправлять их к местам захоронения и решать  юридические вопросы, связанные с выплатами компенсаций семьям погибших. На этом фоне вспоминаются слова вице-премьера правительства Украины Ирины Верещук о том, как она не смогла согласовать с российской стороной передачу примерно двух тысяч тел российских военнослужащих из-под Киева и Чернигова, поскольку их хранение в моргах затруднило работу этих учреждений.
               Материал с сайта «Белгород Первый» от 26 февраля 2006 года.
         Ссылка на видео: https://vk.com/video-59719760_456245548.
               Я не говорю о санитарной стороне проблемы, поскольку незахороненные трупы могут являться источником инфекционных заболеваний, особенно в жаркую погоду. Они являются пищей для животных, которые в свою очередь являются резервуарами и носителями опасных инфекций. Наличие разлагающихся трупов заметно ухудшает качество почвенных и подпочвенных вод, из которых формируются источники питьевой воды для систем водоснабжения населённых пунктов.
              Я хочу сказать, что уважение к защитнику страны предполагает достойное отношение к нему не только при жизни, пока он способен исполнять свои функциональные обязанности, но и в случае его ранения, инвалидизации, а также гибели. Нужно ли дожидаться разложения его трупа ради обмена на такой же, или всё же гуманнее в кратчайший разумный срок передать его воюющей стороне, по-моему достаточно очевидно. Для всех, кроме военного командования, накапливающего трупы противников для последующего обмена.
              Я сознательно не затрагиваю проблему захоронения мирных граждан, ставших жертвами вооруженного конфликта. Достаточно увидеть разрушенный Мариуполь, чтобы понять, что проблема эта требует быстрейшего решения и очень серьёзных организационных мер, связанных с идентификацией и установлением причин смерти погибших, на что у нас, как всегда, не хватает ни подготовленных кадров судебных медиков и криминалистов, ни материальных ресурсов. В итоге можно называть любое количество погибших, и оно будет принято на веру, потому что доказательств их точного количества представлено не будет. Можно сколько угодно потом предъявлять претензии к украинским специалистам психологической борьбы и их западным партнёрам, но верить будут им, а не нашим заверениям.
              А в заключение я хочу продемонстрировать копию знаменитой картины Василия Васильевича Верещагина «Апофеоз войны». Она размещена перед данным текстом. Нагляднее представить последствия этого социального явления, независимо от его названия, будь то специальная военная операция, конвенциональная война или «освободительный поход», невозможно.