Черта жизни, книга 1, глава I

    Задумка написать роман у меня появилась давно.  Прошу снисхождения у читателей,  прошу  не подвергать слишком жёсткому осуждению мою безграмотность, если увидите ошибки в моём тексте, или же в знаках препинания.  Роман на  семьдесят процентов  написан из реальной жизни.  Что- то тут будет из моей жизни, что-то из жизни моих друзей и знакомых.
    Написанию романа предшествовало желание поделится с людьми, ( особенно с молодыми ) поворотами жизненных ситуаций, поворотами судьбы, когда люди переходят черту Истины. Конечно, многое пришлось придумывать и домысливать.
    Если при чтении моего произведения вы обнаружите, что где-то, что-то подобное уже слышали, то знайте — это просто совпадение.  Ибо в нашем русском  языке, всегда что-то, с чем-то совпадает.  Все стихи и разные замысловатые строки в произведении,— моего собственного сочинения, как в начале каждой главы, так и при чтении романа, кроме тех случаев, где я сам называю какого-либо мыслителя, или поэта древности. В некоторых местах присутствуют выписки других авторов,
    Роман написан с очень сильными жизненными поворотами и разворотами.  Ну и конечно же, присутствует любовь.  Написание состоит частично из жаргонного разговора молодёжи того времени. Прошу обратить внимание на то, что здесь вы не увидите голова-мучительных обманов Тик-тока...
   Как и все представители русской культуры я понимаю, что ответственность писателя очень велика перед своей страной и народом. Поэтому я отдаюсь литературному творчеству. Я думаю, что у меня есть возможность сказать читателям
о чём-то действительно важном и значительном.
               
               
Один мой друг решил взглянуть на "небо",
Хотел увидеть  силу  мироздания
"божественных светил",
Но в сердце заглянув свое увидел,
"Светилы" мироздания не имеют сил.
И он подумал, для чего живу я,
Зачем нужны религии, понятия, умы?
Чтоб уводить от истины народы,
Для этого и созданы, сильными они.
                (Большаков Г.С.)


    Поезд, Москва  —  Алма-Ата мчался с такой скоростью, что казалось, ещё немного, и он слетит с рельс.  За окном уже виднелась степь.  Сержант Кравцов курил в тамбуре сигареты  "Ява", которые подарил ему товарищ Андрей с которым вместе служили на границе.
    Он вспоминал, как бродили с Андреем по Москве, побывали на красной площади.
Андрей демобилизовался на шесть месяцев раньше. Сержанта Кравцова  Дмитрия Сергеевича и старшего сержанта Андрея Степанко очень много связывало. Постоянные учения, стрельбы, физ.-подготовка и другие трудности службы объединили их. По этой причине, демобилизуясь, Дмитрий и решил заехать в Москву, по проведать старого друга.
    За два года срочной службы Дмитрий полностью изменился. Из простого парня превратился в настоящего мужчину,— воина. Он вспомнил, как приезжал к нему полковник КГБ из Москвы.
— Мы предлагаем вам после демобилизации работу в Москве. После небольшой переподготовки в течении нескольких месяцев, повышение в звании, квартиру и службу в органах КГБ.
    Но Дмитрий не принял предложения, он вспомнил детство, свой городок Капчагай, свое озеро, свой двор, ребят и девчат. Вспомнил свое хулиганское детство.
    Нет... Нет. С ментами мне не по пути.
    И вот он долгожданный дембель.  Осень.  Вернее уже декабрь 1989 года. Через четыре дня Новый Год.  Так получилось, что отличник боевой, политической и физической подготовки возвращается домой самым последним.
    Вспомнилось, было это перед самым дембелем.
— Дима!.. Давай поторопись, сейчас придет комбат, будет объявлять кто поедет домой в нулевую партию.
— Понял, понял братва!  Щас, поглажу форму по бырому... я в бытовку.
    В бытовой комнате в это время свою одежду утюжил сержант Асфондияров. Он занял место старшины роты, после Дмитрия.  Сержант Асфондияров был очень жесток.  Он относился беспредельно с подчиненными и особенно сильно угнетал молодых солдат. Дима не хотел чтобы он занял его место, но ротный  не хотел, ни видеть, ни слушать.  Так как Асфондияров отлично умел "лизнуть зад" и выслужится перед офицерами роты. Дима знал, что из трех утюгов в бытовке рабочий только один и тот у Асфондиярова.
— Сержант ты не уступишь мне утюг?
—  Ты... ты уже за штатом, теперь командую я, так что подождешь.
— Не хорошо Асфондияров, старшим нужно уступать.
    Асфондияров подошел к Дмитрию в плотную и глядя прямо в глаза произнёс:
— Да пошел ты на  х...
    Резкий удар в солнечное сплетение, а затем в голову, нанес Дмитрий, после чего Асфондияров поплыв потерял сознание.
    И вот, первый арест, 15 суток губы.  Одиночка.

    Щелкнул дверной замок, раскрылась дверь, вошел ротный.
— Привет Дмитрий.
—Здравия желаю товарищ капитан.
— Да, натворил ты дел. Комбат в бешенстве... Уже до полит отдела Дивизии дошло.
— Извините товарищ капитан, не выдержал, нерв сдал.
— Нерв?!  У тебя сдал нерв?.. А как ты дальше собираешься жить? — прогремел ротный.— Ты понимаешь, что перешел черту?.. Перешел и даже сам этого не заметил.  Ты мне ответь, почто ты отказал Московскому полковнику? Ты думаешь он приезжал просто так?.. Тебя рекомендовали из штаба Дивизии.
—  Да не могу я, товарищ капитан... Не хочу исполнять тупых приказов, —  вскочил Дмитрий  и подошел к зарешеченному окну.  Желаю жить своей головой, своими мозгами.
— Воцарилось минутное молчание.
— Рассматривается вопрос о твоем разжаловании в рядовые и отправке в десбат.
    Дима молчал.
— Я смотрю тебя уже на-голо обрили, — продолжал ротный.
— Да, уж постарались.
— А ты знаешь, что у сержанта  Асфондиярова сломана челюсть?
— Слышал.
— И что думаешь?
— А что тут думать товарищ капитан? 
    Опять воцарилось молчание.
— Хорошо, я пойду к  Ком. Дивизии, постараюсь уладить твой вопрос.
— Спасибо.
— Давай,  Дима... держись.
    Ротный сдержал свое слово.  И вот, сержант Кравцов возвращается домой под Новый Год.