Две роковые силы часть - 6-7 вера в чудо

   
                "ВЕРА В ЧУДО"

Нужда так и старается наступить на пятки. Голод и нищета в
каждом доме. Коровы из колхозного стада, возвращаясь с пастбища,
бегут домой по привычке. Хозяйки со слезами и причитаниями
сами гонят их в колхозное стойло. Вскоре, от плохого ухода и
кормления, в колхозе начался падёж скота.
Из своих надёжных источников Сталин понял, что сельское хозяйство
зашло в тупик.
— Зачем дразнить крестьянина-колхозника «обобществлением»
жилых построек, всего молочного скота, домашней птицы, когда
зерновая проблема ещё не разрешена, что такая «политика» может
быть угодной и выгодной только нашим заклятым врагам, а некоторые
дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов.
«Мы всё можем!», «Нам всё нипочём!» Эти смехотворные действия
могли возникнуть лишь в результате того, что у некоторых
товарищей вскружилась голова от успехов, и они лишились на
минутку ясности ума и трезвости взгляда. Надо положить конец
этим настроениям, — думал Сталин.

В конце января тысяча девятьсот тридцать третьего года он
собрал первый Всесоюзный съезд колхозников-ударников. Сталин
постановил, что важнейшая и ближайшая задача колхозного
движения — сделать всех колхозников зажиточными, а колхозы
большевистскими.
У крестьян появилась надежда, что хорошая жизнь обязательно
будет, Сталин не обманет. В августе того же года пришло
остановление совнаркома и центрального комитета партии большевиков
«О помощи бескоровным колхозникам в обзаведении коровами».
В это чудо крестьяне не могли поверить. Чьи коровы уцелели, их
стали возвращать хозяевам, а чьи пали, тому разрешалось взять
молодую тёлочку.
Но опять печаль, на пороге уже осень, а в хлеву нет сена.
В спешном порядке начали заготавливать отаву, солому, вет-
ки, сушить овощную ботву с огорода. С большим трудом стало воз-
рождаться крестьянское подворье.

Весной, как только пригрело солнышко, на зелёную травку хозяйки
опять выпустили цыплят, гусят, телят; и снова кума весело говорит
куму Ивану, не смотри, мол, кум в мою сторону, не считай моих
цыпляток и гусяток... А кум смеётся: «Я давно, кума, считать
разучился».

Так наступил новый, никому не ведомый виток в жизни села,
только кумовья, ожидаючи его, немного постарели.
Застонала земля
Тишину села нарушил тревожный звон колокола. Люди, почуяв
беду и поднятые, как по тревоге, бежали к правлению колхоза.
Война! Непредвиденная война! Она нарушила мирное течение
жизни всего народа. Люди поняли, что над страной нависла
серьёзная опасность.
Застонала земля, завыла округа.
В числе первых ушли на фронт сыновья Ивана Солного Василий и
Михаил. Дочь Шуру забрали на трудовой фронт, ей было семнадцать
лет. На селе не было такого дома, чтобы никто из семьи не
ушёл защищать Родину. Многие отцы уходили на фронт вместе с
взрослыми сыновьями.
На плечи женщин легли все тяготы трудового фронта: обеспечить
армию хлебом, техникой, копать окопы, пилить лес для строительства
блиндажей, землянок, ухаживать за ранеными . Женские пути во
время такой жестокой войны неисповедимы. К этому давно привыкли,
что женщина может всё: и спасёт, и вылечит, и накормит.

Как чёрные вороны, полетели в село похоронки с фронта. Эта
беда не обошла и Солнов дом. В конце войны Иван получил письмо
от командира части, где сообщалось, что их сын Василий геройски
погиб при взятии Берлина и коротко излагались некоторые
подробности боя. Поплакали, погоревали старики и стали Бога молить,
чтобы вернулся Михаил, ведь война почти уже кончилась...не по
божески будет погибнуть в такое время.

Переживали за Шуру, где она и что с ней? Уже который год от
неё нет весточки. Иван порой думал — может, быть где-нибудь на
чужбине её жизнь трагически оборвалась, как предсказывала
цыганка — и, замахав руками, гнал от себя плохие мысли.
— Не может быть, чтобы живая душа бесследно пропала. Будем ждать.
Бог милостив!

Шура приехала домой неожиданно, спустя три года после войны.
Приехала с дочкой, с белокурой девочкой Валей лет пяти. Рано или
поздно, намаявшись, настрадавшись, люди едут к родному причалу.
Вот и Шура, пройдя дороги войны, и спрятав глубоко в душе
романтическую и в то же время трагическую историю своей любви,
вернулась туда, где её всё это время ждали.

Никто не спросил, где отец ребёнка и кто он. Это было неважно.
Война сделала своё чёрное дело, и надо заново учиться жить.
Шли годы. Строились заводы, новые посёлки, вырастали дети.
Иван Солнов стал дедом, а младшие дети, Лёля и Коля, как
оперившиеся птенцы, давно покинули родительское гнездо. Лёля вышла
замуж и уехала жить в город, а Коля в начале пятидесятых ушёл
служить в морфлот на пять годочков. Там женился и остался жить у моря.
Только маленькая внучка Валя скрашивала их одиночество.

Шура, работая на производстве, получила комнату, и забрала
девочку к себе. Затосковали старики. Дед Иван никогда не жаловался
на здоровье, а по осени вдруг занемог. Он залез на печку, лёг
на горячие кирпичи, чтоб прогреть свои уставшие за долгую жизнь
кости, и больше не слез. Его знобило, голова кружилась и в
дрёме грезилась любимая Агата. Она звала Ивана, манила к себе,
хотелось обнять свою ненаглядную, а старая смуглая
цыганка-предсказательница, глядя в окно, хмурилась и
грозила пальцем, чем ускорила его кончину.

Дед Иван и его жена Фёкла сыночка Колю так и не дождались.
Они умерли тихо, не докучая никому, один за другим.


                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ http://proza.ru/2022/06/06/1373