О чем гадала цыганка

               

         Ростов на Дону. Шестидесятые годы прошлого столетия. Набережная реки Дон.  Вечер. У причала туристские теплоходы светятся огнями иллюминаторов. У каждого корабля – танцуют под музыку группы молодежи и студентов.
 
         По набережной, легкой походкой, приближаясь к туристским лайнерам, подходят четверо друзей, студентов, члены сборной команды по академической гребле Ростовской области, все одного роста, высокие парни, одетые в черные пиджаки и белые, чуть расклешенные брюки. Картинка. Мимо проходит пожилая цыганка. Останавливается и окликает: «эй, молодой, задержись». Оборачиваемся все четверо, а она говорит – не вы, а вот этот чернявый. Это про меня, так как - двое блондины, и один шатен.

         Чернявый, а им был я, подошел к цыганке. "Тебе я расскажу обо всём, что произойдет в твоей жизни". Но у меня нет денег. "А я и не прошу. Дай руку." Ребята заинтересованно и молча стояли поодаль, а цыганка всё говорила и говорила. 
         Я был, как в трансе, будто завороженный и с трудом воспринимал её скороговорку. Но вот она встряхнула монистами и молча пошла своей дорогой. Мы, поразмышляв еще немного, что же это было, отправились дальше к кораблям, стоявшим у причала.

         Прошло несколько дней, и только тогда до меня дошли слова цыганки. А говорила она о том, что со мной сбудется в жизни.
Говорила, что меня ждет в ближайшее время и в отдаленной перспективе, о том кем я стану и где буду жить, кем работать. За чередой событий эта встреча с гадалкой  позабылась, но сама дальнейшая жизнь своими этапами как то согласовывалась с предсказаниями.

         Например, цыганка говорила, что после окончания техникума ты будешь работать в своем родном городе. А я выбрал Чимкент по распределению. Судьба же направила меня именно в родной Сухум, где до армии я работал дежурным техником на городском радиоузле.

         А начиналось все так... После окончания Ростовского на Дону политехникума связи (Министерства связи СССР), получив направление на работу на узел связи города Чимкент (Казахской ССР), я приехал в родной Сухуми, к родителям, что бы побыть месяц дома, покупаться в волнах Черного моря, встретиться со школьными друзьями, а уже потом ехать в Чимкент...

         Как то, проходя мимо сухумского городского радиоузла, что на улице Кирова, (здесь я проходил практику на 3 курсе), зашел поздороваться с сотрудниками. Встретил меня директор, уже не молодой Бидзина Акакиевич Кавсадзе.  Обнял и сказал: «Как хорошо, что ты появился, срочно принимай дежурство, ибо работать некому, видишь, дежурю я сам» ...
 
         Спрашиваю, в чем дело? Вот его рассказ...В радиостудии дежурил молодой техник. Два студийных радиоприемника ТПС-54, с которых шла трансляция на город, включены на одну волну Тбилисской радиостанции, (антенны на крыше здания).  Один приемник в работе, другой в резерве, в случае сбоя, дежурный тумблером переключает трансляцию со второго.

         Техник решил послушать зарубежную станцию, нашел волну радио Свобода и через наушники слушал передачу на русском языке, отвлекся на что то, в это время произошел сбой на первом приёмнике и техник автоматически перевел тумблер на второй. В течение 15 минут на город шла трансляция радио «Свобода», когда в студию вошли сотрудники КГБ.  Больше нашего техника никто не видел. Я получил выговор и вот дежурю сам. Так, что ты, Володя, приехал весьма кстати. Что касается Чимкента, мы уладим через Минсвязи ГССР. А до призыва в армию найдем тебе замену.

         Таким образом вместо Чимкента, я оказался в родном Сухуми, да еще в должности дежурного радиотехника сухумского городского радиоузла. И тогда я вспомнил, о чем говорила цыганка. За четыре месяца работы на радиоузле было много интересного и познавательного. Вот один пример...

 После окончания вечерней трансляции в 12 часов ночи, я должен был специальным устройством снять с изоляторов мощных усилителей статическое напряжение в 5000 вольт. Я забыл это сделать, и встав на лесенку, сырой тряпицей хотел вытереть пыль на 2х усилителях, с которых трансляция шла на город.

          Как только коснулся изоляторов, через меня прошел разряд статического электричества, накопившегося за день. Меня отбросило к стене. Очнувшись через несколько минут, осознал ошибку, которая могла стоить жизни. Были и другие моменты…
 
          Так прошли 4 месяца. Получив повестку из военкомата о призыве в Армию, тепло распрощался с коллективом радиоузла и за две недели до нового 1957 года, попрощавшись с родными, вошел в вагон пассажирского поезда Сухуми – Тбилиси, везшего нас, призывников, на сборный пункт республиканского военкомата.
 
          В вагоне, у входа слева оказалось свободное место и я, забросив свой абалаковский рюкзак на полку, присел, огляделся, поздоровался с четырьмя ребятами, сидевшими слева за столиком, на котором стояла бутылка Саперави – терпкого грузинского вина. От группы отделился высокий худощавый парень, присел напротив меня, спросил, ты альпинист?

          Да, говорю. Второй разряд по альпинизму. Я так и понял по твоему абалаковскому рюкзаку. (Эти рюкзаки были созданы для альплагерей и турбаз еще в 50 е годы по проекту заслуженного мастера альпинизма Виталия Абалакова). Будем знакомы, Иосиф Гигаури, имею 2й разряд по горному туризму.

          И вот тут я снова вспомнил, почему то, слова цыганки. И то что я оказался в Сухуми, родном городе, и что в поезде я встречу друга на многие годы, и что в армии служить буду в столице, хотя тогда я этого не знал. Но жизнь обернулась почти по её предсказаниям. Из Тбилиси нас привезли в Ленинград, а это вторая столица России.

          А с Иосифом Гигаури мы подружились сразу и на всю жизнь, и сейчас, спустя много лет не перестаём общаться, хотя и реже и по компьютеру. Армейская жизнь, да еще в Питере (так Ленинград называют сами горожане), дала нам, молодым людям очень многое в плане возмужания и культурно – эстетического восприятия.

          Мы посетили за время службы многие музеи, почти все театры Ленинграда, присутствовали на парадах Военно морского флота на Неве, побывали на крейсере «Аврора» и Пискаревском кладбище, где похоронены жертвы блокады Ленинграда во время ВОВ.

          И опять я вспомнил слова цыганки, говорившей, что мне предстоит впитать культуру большого города. Еще раз её слова вспомнились, когда я поступил в РИИЖТ (Ростовский на Дону институт инженеров железнодорожного транспорта). А она говорила, что ты пойдешь по стопам отца. Отец закончил МИИТ (Московский институт инженеров транспорта) и много лет отдал работе в этой отрасли.
 
          Потом был Брянск, завод, комсомол. И был брак, случайный, неожиданный, и в этом браке родился сын Пашка, которого я воспитывал до трех лет (жена училась в институте), и был такой же неожиданный развод после шести лет брака, и об этом тоже говорила цыганка.

          Вспоминаю её скороговорку: «Потом ты уедешь на родину и там встретишь свое счастье на всю жизнь, и будут у вас двое детей и любимая работа. Но однажды вам придется уехать в другую страну, спасать детей от войны.»

          Всё это казалось тогда бредом, а оказалось правдой жизни. И сейчас, много, много лет спустя, вспоминая ту пожилую цыганку, с удивлением прихожу к вопросу, откуда, как и почему совершенно незнакомый мне человечек в цыганских одеждах, звеня монистами, рассказала о моей жизненной истории с такими подробностями.
                В.Левинтас