Красные рассветы -22

  Павлик кулаком барабанил в высокие ворота скита, что на Погорелой балке. Наконец калитка рядом скрипнула, в узкую щель просунулась голова в чёрном платке. Пожилая женщина хмуро разглядывала Анисимова, а потом спросила:
- Что надо, касатик?
- Медсестра от вас давно ушла, Татьяна из Глазуновки?
  Калитка тут же закрылась. Павлик принялся снова стучать, но в этот раз к нему быстро подошла уже другая молодая женщина.
- Мы её так и не нашли, - произнесла она низким голосом.
- Что-о? - Павлик протиснулся во двор скита и монашка взвизгнула. - Как не нашли, а куда она могла деться? У вас она была?
- Была, - сказала монашка, отскочив от парня подальше. - Гордея её пошла проводить и на них напали казаки, снасильничали и... Гордея еле приползла сюда, а потом Татьяну вашу пошли искать, но не нашли в лесу... У оврага всё это случилось, в логу!
  Павлик стоял оглушённый этим известием, он не спросил, а прокричал:
- Какие казаки, откуда тут могут быть казаки?!
- Не знаю, милок, не ведаю... Поищи её сам, а нас не баламуть больше, - и она, вытолкав его за ворота, с грохотом и скрипом захлопнула дверь перед ним и задвинула массивную щеколду.

  Он запрыгнул на коня и сразу поскакал вдоль линии внешнего обвода глубокого оврага, и поднялся на тропу над тенистым логом в еловую падь. Пустил коня медленным шагом и ехал до тех пор, пока не увидел в траве сверкающую маячком белую косынку, упавшую с Таниной головы во время её борьбы с нападавшими. Павлик тут же спрыгнул на землю, поднял косынку и побежал вперёд к ельнику. Он нашёл свою Танечку без сознания, лежавшую головой к тропе, на которую она так и не успела выйти. Парень склонился над ней и приподнял за плечи:
- Танечка, лапушка моя!.. Как же ты, а? Что с тобой, милая моя девочка?! - он нежно гладил её лицо, волосы, плечи. - Танечка, ты меня слышишь? - он вскинул голову и осмотрелся по сторонам.
  Было пусто и тихо, даже деревья не шелестели листьями, погружённые в вечерние сумерки. Он присел на корточки и поднял Таню на руки, так он и шёл с ней, пока не вышел из леса на большую поляну рядом с широкой дорогой. Тимоша следовал за ними и кивал своей могучей конской головой. Он вынес Татьяну на опушку леса и остановился, девушка обмякла в его руках и казалась неживой, Павлик с ужасом в глазах, опустил её на землю и стал рассматривать на ней рваный наряд. Ноги были все изодраны с синими коленями, юбка разорвана в клочья и висела лохмотьями между ног, кофточка была порвана на груди и Павлик тут же попытался прикрыть оставшейся тканью её оголённое тело. Прижимая ладонью один из кусков кофточки к мягкой груди Татьяны, он притянул его на висевшую под подбородком пуговку. Девушка зашевелилась и застонала. Он приподнял её голову и посмотрел в открывшиеся щёлки припухших глаз. Она увидела его лицо перед собой и вскрикнула от боли. Присела, ухватилась за его плечо.
- Танечка, бедная моя девочка! - он прижимал её к себе, лаская голову и плечи. - - Что же это такое? Милая моя! - он прижался губами к её щеке. - Сейчас, сейчас я посажу тебя на коня и мы потихоньку поедем, сейчас!.. - он попытался приподнять её, но Таня сильно закричала.
- Ой, не трогай меня, оставь!.. Всё внутри горит, точно огнём жжётся... Не могу даже сидеть, - она снова прилегла в траву и тяжело задышала. - Там у ствола дуба в овраге моя сумка, принеси... - произнесла она дрожавшим голосом, точно её сводило судорогой.
- Щас, я быстро, - Павлик бросился к оврагу и вскоре подошёл к ней уже с санитарной сумкой.
  Она протянула к ней руку и вытащила сложенную вчетверо марлю:
- Отвернись! - приказала она и подоткнула её под рваный подол юбки.
Марля тут же промокла от крови.
- Ой! - вскрикнула она и Павлик обернулся. Он посмотрел вниз и увидел, что и подол тоже стал намокать яркой кровью.
- Что, что это?! - он в страхе подскочил к ней обратно и присел рядом с ужасом в глазах. - Они тебя что, ещё и порезали?
- Нет, - Таня молчала, прикусив от боли губы.
  Павлик снова поднял её на руки и потащил к лошади:
- Сейчас, сейчас, - повторял он. - Мы до Глазуново так не доедем, туда ещё далеко добираться, а тут рядом живут охотники, к ним сейчас надо, там у киргизов есть женщина травница, мне у них как-то ночевать приходилось. Танечка, сейчас, - с этими словами он усадил девушку на лошадь боком и приказал крепче держаться за повод:
- Можешь на гриву ему прилечь и опереться на шею, только не падай, сейчас скоро доедем.
- Всё жжётся внутри, горит, Пашенька! - она плакала, а он быстро шёл рядом, ведя коня в поводу.
  Видимо охотники переставили свою юрту и Павел её не нашёл на прежнем месте, зато тёплый ключ бил в той же стороне неизменно и парень направил именно туда сейчас своего коня. Возле Калинкиной купели, как называли её местные жители, он опустил Танечку с седла и снова взял её на руки.
- Тут источник тёплый, даже зимой, не замёрзнешь, - неся ей на руках к купели, приговаривал он. - Сейчас опущу тебя туда, а ты искупайся и сделай всё, что нужно, и полегчает... Не бойся, я не буду смотреть!..
  Павел принёс Татьяну к источнику с тёплой водой, которая вытекала глубоко из под земли и бежала в лесную чащу тонким ручейком, чистым и звонким. Он осторожно опустил девушку в этот тёплый и благодатный ручеёк, а сам отошёл за кусты и сел под сосной, закрыв голову руками. Ему казалось, что у него у самого всё болит внутри, хотелось кричать и плакать, всё разрывалось от внутреннего жара и обиды.

  Он так долго сидел у ног своего коня, пока Татьяна была в купели. Вскоре на его голову опустилась её ласковая рука.
- Пойдём, - тихо произнесла она, - теперь можно, кровь немного остановилась.

  Они приехали к юрте уже в сумерки, Павлик снял с коня свою Танечку и внёс её в жилище охотника, откинув полог. У колыбели сидела жена Тамира, Айша и качала уснувшее дитя. Она вскинула голову и резким взглядом окинула непрошенных гостей.

  Павел опустил Таню у порога на мягкий ковёр и встал рядом:
- Помоги нам, пожалуйста, Айша!.. Её снасильничали, - парень неудержался и всхлипнул, прижав ладони к лицу.
  Женщина поднялась на ноги, отошла от люльки и нависла над Татьяной, строго глядя ей в лицо.
- Что с тобой? Это он сделал?! - многозначительно кивнула она головой на Павлика.
- Нет-нет! - вскрикнула Танечка. - Казаки напали у скита, я не могла отбиться их было четверо...
  Айша склонилась над девушкой, потрогала её живот и стала поднимать юбку кверху, потом строго взглянула на Павла:
- А ты уйди отсюда, бесстыдник, ну?!
  Павлик выскочил из юрты и прикрыл за собой полог.

  Поздно ночью вернулся хозяин с охотничьих промыслов. Это был один из потомков тех людей, которых ещё в середине восемнадцатого века привёз сюда помещик из своей поездки в Среднюю Азию. Там он купил несколько семей, а приехав сюда, продал их в крепостные местному барину, любителю большой охоты. Тот поселил их в своих охотничьих угодьях прямо в привычных им юртах, для охраны территорий от посягательств соседей, а по временам брал с собой охотников-киргизов на ловлю зверя. Леса тогда были богаче и охота удавалась. После отмены крепостного права многие семьи вернулись на свою родину, а некоторые остались, образуя небольшое поселение, но после революции оказались на месте всего три семьи, одна из которых была та, в которую и привёз свою Танечку сегодня Павлик. Тамир с улыбкой оглядел сидевшего у порога Анисимова, молча прошёл в свою юрту, а потом так же молча вынес оттуда миску кумыса и протянул её гостю. Он не спросил о причинах появления в его жилище русских гостей, он просто был рад такому визиту, но потом, узнав эту причину, был сильно раздосадован этим случаем.
- Они стоят под Слободкой, но сюда ещё не заявлялись, и вот, всё-таки пришли! - Тамир смотрел на Павлика и ловил его тревожный взгляд. - Ты не бойся, Айша всё сделает, как надо, только... Девушка теперь не целая. Ты за неё очень переживаешь? - Павел в ответ кивнул головой и Тамир добавил: - Тогда женись на ней! Избавишь от позора.
- Я бы и рад, но она... любит моего брата, - ответил Павлик, не поднимая головы на хозяина.
- Тогда он пусть женится... Она хорошая девушка, то есть - женщина уже!
  В это время из юрты вышла Айша:
- Она давно уже женщина, - строго произнесла хозяйка. - Кровь сильно шла, потому что там был ребёночек, а эти изверги всё нарушили, но теперь всё в порядке, я остановила кровотечение. Не печалься так, - она села рядом с мужчинами. - Хорошо, что приехали, а то она могла бы кровью изойти... Сама-то не догадалась, что в тягости.
  Павел широко открыл глаза, про ребёнка он слышал впервые, но, похоже, что и Таня не знала о его существовании, был очень ранний срок.
- И, что теперь? - бледнея, спросил парень.
- Там сильно всё нарушено, но ничего, может ещё детки и будут. Я ей тоже самое сказала, но всё должно хорошенько зажить, - Айша поднялась и пошла за вёдрами, чтобы принести воды. - Я напою твоего коня, а то он весь в мыле!
  Павлик поднялся, протянул к ней руки, чтобы принять вёдра и пойти на ручей. Тимоша стоял рядом с юртой и бряцал сбруей, отряхая головой.

  Учительница Губарева собиралась уже укладываться спать, как вдруг услышала негромкий стук по оконному стеклу, накинула на плечи шаль и вышла в сенцы. На пороге стоял посыльный, хорошо знакомый ей Матвей от штабс-капитана Сурина и, отодвинув её в сторону, прошёл в горницу. Не зажигая света в лампе, он сел к столу:
- Ну, Ариадна уважаемая, рассказывайте новости.
- Не чего мне вам сегодня рассказать. Спрашивайте, отвечу! - она села напротив и потеплее закуталась в шаль.
- Господину Сурину стало известно от своих людей, что у вас тут поблизости проживает молодая барышня, дочка полковника Вознесенского. Прежде было непонятно, где она находится и жива ли? Их благородие думали, что она уже давно в Москве в приюте, а тут пришёл человек из Ровенок и заявил, что девочка в Глазунове живёт при госпитале. Георгий Степанович, как прознали про то, так покой и сон потеряли. Единственная его родня теперь и он хочет себе вернуть то, что ему принадлежит. Вполне справедливо. Узнайте, так ли это?
  Женщина резко поднялась со скамьи и встала рядом с Матвеем:
- А что узнавать-то? Ко мне она приходит заниматься с глазуновскими ребятишками.
  Матвей вскочил с места:
- Так это значит, что тут она, верно?
- Так! А что, выкрасть её хотите? - женщина усмехнулась. - Даже не надейтесь. Не получится!
- Получится, если сильно захотеть, а Георгий Степанович хочет, заинтересован он её себе вернуть, как единственную родню.
- Слыхала я, что он сам себя осиротил, когда убил её родителей, а теперь на девочке хочет свои грехи отмолить и честь свою восполнить? - женщина усмехнулась в лицо посыльному.
- Ну, это уже не наше с вами дело, уважаемая Ариадна!
  Матвей одел шапку и поднялся:
- О нашем разговоре помалкивайте. И не смейте никого предупредить, а то и у нас есть что о вас доложить, дорогая учительница! Наверное интересно будет чекистам узнать, где проживает любовница атамана Лебедева, которая родила от него ребёнка в семнадцатом году, а потом убила его самолично и закопала у себя в саду! - он сверкнул на неё своими глазищами, поцокал языком и быстро вышел из дома, пробежал в вечерних сумерках к опушке леса и скрыля в зарослях густых кустарников бузины.

  Лена сидела рядом с Таней, испуганно вздрагивала и смотрела по сторонам. Медсестра лежала на кровати у окна, накрытая тонким одеялком до подбородка с бледным лицом, побелевшими губами и находилась в полусне. Её бредовое состояние продолжалось уже вторые сутки с тех пор, как Павлик привёз девушку из леса из юрты киргизов. Сам не отлучался никуда на долго от своей любимой. В Новлянку он так и не вернулся, туда Родько отправил посыльного, чтобы предупредить Ивлева о том, что Павлик останется пока при госпитале.
  Младший Анисимов часто входил в палату, садился рядом с Таней, гладил её по волосам, смотрел в её бледное лицо, а потом тихонько ступая, выходил во двор. Лена следовала за ним везде по пятам, потому что ей было страшно. И вот теперь она сидела рядом с Татьяной, смотрела на Павла, который держал медсестру за руку, и тихо шептала:
- Как это, что это? Ну, почему всё так? - она тёрла кулачками глаза, по-детски шмыгала носиком и закусывала губки.
  Они вместе вышли во двор из палаты и сели у тёмной стены на бревно. Павлик притянул к себе Лену и усадил на колени.
- Ты будь с ней рядом пока, ладно! - попросил он, поправил под косынкой её волосы, аккуратно подбирая выбившиеся каштановые пряди за ушки.
  Она тоже потрогала пшеничные колечки на его висках своими тоненькими пальчиками.
- Ты куда-нибудь едешь? - спросила девочка с тревогой в голосе.
- К себе в деревню сегодня поеду, дедушку проведать и лекарство для малыша Пелагеи отвезти. Прохор вечером обещался быть и меня с собой заберёт.
- Что с малышом?
- Заболел, чегой-то... Татьяна отвар приготовила ещё до того, как... - он резко себя оборвал, опустив голову.
- Я посижу с ней конечно, но... мне так страшно после того, что с Таней случилось! - она прижалась к Павлику и обняла его за шею. - Паша, а может дядя Прохор и меня с собой возьмёт? Я в его доме заночую, а то здесь ночью теперь не усну... С Танечкой Матрёна будет... Под окном теперь охранники не остаются на ночь, все в Коптелово уезжают. А мне спать боязно в санитарной комнате одной, в палате с больными не положено, врач гоняет и ругается.
  Павлик посмотрел на девочку с улыбкой:
- Ой, трусиха ты моя!.. Ну ладно, Прохор только рад будет. Приедет, быстренько соберёшься и отправимся к нам в деревню, хоть молока там напьёшься и тётке Пелагеи поможешь.
  Лена заулыбалась и чмокнула его в щёчку, ласково заглядывая в его серые, искрящиеся глаза.

  В Ровенках прошли дожди и туманная хмарь к полудню окутала город своей серой пеленой. У дверей в здание ЧК на высоких ступеньках шёл спор молодого часового с худеньким старичком, который рвался войти и доказывал парню необходимость посещения начальника Жукова или кого-нибудь из его помощников. На шум и крики вышел Сомов и, увидев это потасовку, и то, как старик размахивает руками перед его лицом, решил всё-таки провести его к Жукову в кабинет.
- Господин начальник, - начал старик с порога, - меня не пускают с самого утра. А я пришёл вам рассказать кое-что, - он обернулся к стоявшему в дверях Сомову, - но без посторонних.
- Сомов, выйди отсюда! - приказал Вениамин Сергеевич. - Слушаю вас, уважаемый!
- Меня давеча опрашивали про одно базарное утро, показывали человека на карточке, которого требовалось опознать и спрашивали, с кем он был тогда. Я приблизительно описал второго, но в тот раз я не видел его вблизи, а теперь... - старик подвинулся на стуле к Жукову.
- Что же теперь? - спросил тот с интересом.
- Теперь я смогу это сделать подробнее!
Жуков насторожился: - Вы снова его видели?
- Представьте, да! Видел, когда стоял и разговаривал со своим давним приятелем. Я сразу узнал того, второго, по походке и по его высоким, чёрным сапогам. Он остановился прямо около меня, а потом перешёл через площадь и долго у магазина разговаривал с молодым человеком в чёрной шляпе и дорогом костюме, а потом быстро развернулся и пошёл к центру города... Так вот, он был среднего роста в военном френче, в кепке с широким козырьком, круглолицый и, главное, он постоянно поджимал губы...
  Жуков резко поднялся из-за стола:
- Вот что, уважаемый, опишите приметы этого неизвестного во всех подробностях, а так же те обстоятельства, при которых вы его видели, - он достал из папки лист бумаги и протянул его старику, подвинул к нему чернильный прибор с перьевой ручкой.
- На чьё имя писать? - деловито спросил дедушка.
- На моё имя, начальника ЧК города Ровенки Жукова Вениамина Сергеевича, - ответил Жуков и пошёл в аппаратную.
  Через несколько минут он связался с квартирой Каретникова, и секретарь ему ответила, что Роман Григорьевич находится в Слободке на переговорах с левыми эсерами, а потом останется там на митинг.

  Каретников и лояльно настроенный представитель левых эсеров Злобин медленно шли от здания городской управы на фоне митингующих и проявляющих протестные настроения граждан, которые вышли с требованием к властям объяснить ситуацию, сложившуюся вокруг пребывания белоказаков на территории Ровенского уезда и прилегающих к нему районов, а так же прояснить международное положение к этому моменту. Среди выступающих были докладчики с обеих сторон, они говорили в основном набор избитых и уже всем известных фраз, поэтому Каретников и Злобин отошли в сторонку, чтобы сообща обсудить некоторые вопросы, затронутые сегодня на только что закончившихся переговорах.
- К окончательному решению так и не пришли, но подвижки имеются, - говорил Злобин. - Если аргументировать вашу позицию, то получается, что мы можем вот так спокойно отпустить этих людей на свои исконные территории и предоставить выбор между эмиграцией и службой России, но уже советской. Я не уверен, что все согласятся.
- Я тоже, - Каретников говорил спокойно, прислушиваясь к тому, что было на митинге. - А если аргументированно... Они не должны не понимать, те, кто стоит сейчас под стенами наших городов и ждёт реванша, что правительства стран Антанты были вынуждены отозвать своих солдат из Советской страны, на фоне их поражения и нестабильного настроения в самих странах Антанты. 16 декабря 1919 года на Лондонском совещании представителей США, Англии, Франции, Италии и Японии было решено прекратить дальнейшую помощь антисоветским "правительствам". Верховный Совет Антанты 16 января 1920 года, разрешил обмен товарами с Советской Россией, фактически положив конец её блокаде. И вы, неглупый человек, понимаете смысл происходящего.
  Злобин внимательно слушал и, казалось, делал выводы из того, чего раннее не знал.
- Это документально подтверждено? - спросил он.
- Разумеется!.. Уже октябрь месяц и вы до сих пор сомневаетесь? - с ухмылкой спросил Каретников и продолжал: - С поражением Юденича, Колчака, Деникина, Миллера и войск иностранных интервентов на всех фронтах Советская страна, наконец, получила передышку, но международный империализм снова не смирился и помешал нам налаживать мирную жизнь. Объявив о снятии блокады с нашей страны, правительства стран Антанты продолжают вмешиваться в её дела. Они изменили лишь методы интервенции, предпочитая теперь воевать руками русских контрреволюционеров и народов "буферных" государств. Они снабжают оружием окопавшегося в Крыму последыша Деникина - барона Врангеля, то же самое они делают для Пилсудского в Польше, подстрекая её на войну с Советской Россией.
- Вот потому мы и должны теперь договорится, чтобы всё это опять не перешло в кровопролитие. У нас много резервов для переговоров, не так ли? - Злобин поправил свою шляпу и улыбнулся, обернувшись к митингующим.
- Так! Сложившаяся обстановка вынудила и вас в мае месяце, левых эсеров, призвать членов своей партии выступить против сил врангелевцев и войск буржуазно-помещичьей Польши. От вас была создана активная группа и Штейнберг обратился в ЦК РКП(б) с просьбой разрешить ей активную деятельность. Просьба ваша удовлетворена, я сообщаю вам это официально. Мне сообщили, что в Москве возникло организационное бюро левых эсеров в составе Штейнберга, Фишмана, Бокалла, Рыбкина и Чижикова, оно провозгласило лозунг всемерной поддержки Красной Армии и Советской власти в борьбе с вооружённой контрреволюцией. Так вот, бюро предложило всем членам левоэссеровской партии принять энергичное участие в работе советских учреждений, о чём мы тут с вами и договариваемся сейчас на местах, и не превращать своей работы в исключительно политический фарс партийной борьбы, - Каретников кивнул на митингующих. - Если вы пришли на помощь только глотку драть, то какие могут быть с вами дальнейшие разговоры.
  Каретников остановился и вынул из внутреннего кармана пальто сложенный вчетверо лист бумаги и протянул её Злобину: - Вот директива о вашем сотрудничестве, ознакомьтесь! Всё официально, не сомневайтесь.
  Злобин прочитал и сдвинул шляпу на затылок:
- Это в том смысле...
- В том смысле, что на переговоры белоказаки и белогвардейские офицеры пойдут пока только с вами. А переговоры надо необходимо начать в ближайшее время, потому как больше тянуть нельзя. В центре России скопилось немало заблудших и обманутых солдат и офицеров которые уже не знают, как выйти из этой ситуации. В Крыму ещё идут военные действия, их вытеснили с театра войны они сложили оружие но в тылу их снова вооружают и агитируют к выступлению, есть и долг офицера, как вы говорите, который не предполагает к отступлению, а это значит, они просто погубят людей с ними пришедших, ведь всё-равно они понимают, что могут действовать лишь из-за угла, как воры. Необходимо, чтобы они сами без принуждения и кровопролития с двух сторон, разоружили своих людей и покинули места своих дислокаций. Мы вступаем с ними в переговоры, так как уверены в их здравомыслии. Или же вынуждены будем задействовать собранные войска и уничтожить их. Ваши люди состоят там, при этих отрядах в качестве консультантов, вот и доверьте им самые активные действия, какие возможны в данных условиях борьбы.
- Это очень серьёзно, многие полки уже повернули на Дон, но и те кто остался, тоже имеют ещё силу для внутренней борьбы, на которую надеются наши с вами общие враги, - Злобин немного нервничал, ему предстояла непростая миссия заставить отвести войска белоказаков с уже занимаемых позиций без боя. - Я попросил бы готовности к переговорам на их стороне, Калганов обещал.
- Если таковые возможны, мы дадим добро, но с гарантией неприкосновенности наших парламентёров, - Катерников остановился.
- Это само собой. Мы ждём теперь ответа через господина Сурина он капитана Еремеева, который возглавил казачьих сотников, и полковника Самарина. Но от того, есть какие-то условия, о которых он сообщит через своего представителя уже на этой неделе, - ответил Злобин.
- Хорошо, будем ждать, но только одну неделю, - Каретников снова пошёл вдоль площади и продолжил слушать своего собеседника.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

(На фото: в роли Каретникова актёр Николай Волков.)