Зигмунд Зейдлер Зборовский - Паста для зубов VI

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мотыч с неподдельным энтузиазмом приветствовал возвращение своей помощницы.

- Ну, наконец-то! Насилу тебя дождался. Ты ведь ещё вчера должна была приехать! – радостно воскликнул он, по-медвежьи сжимая в своей большой ладони её маленькую, хрупкую руку.

- Должна была, но вот немного задержалась. Что б ты знал, разговор с графиней в джинсах, это не такое уж простое дело! – осторожно пошевелив слипшимися от крепкого мужского рукопожатия, пальцами, интригующе улыбнулась ему Анна.

- Графиня в джинсах? – Глаза Мотыча стали квадратными.

- Представь себе! Весьма, знаешь ли, необычная старушка; я такой ещё никогда не встречала. Ей, как ты знаешь, уже восемьдесят с лишним лет, а она, глазом не моргнув, пьёт коньяк, курит сигареты и ходит в потёртых джинсах и в старом, перепачканном красками, свитере. И при всём при этом, у неё на редкость ясный и трезвый ум; ни следа каких-либо склеротических явлений. Она здраво рассуждает, всё помнит, неплохо разбирается в литературе, в политике и в кино, и с удовольствием ходит в театр. Госпожа графиня была очень любезна и даже пригласила меня на ужин.

- Значит ты вчера не вернулась потому, что осталась у неё ужинать? Так надо понимать?

- Не могла же я ей отказать. Это ведь было бы невежливо – сказала в своё оправдание Анна. Затем, раздевшись и повесив плащ на вешалку, продолжила: - Кстати, она не очень-то и огорчилась, узнав о смерти племянницы.

- Значит ты всё ей рассказала ? – осуждающе взглянул на неё Мотыч.

- Знаешь, - начала она оправдываться, - когда я её увидела, то сразу же пришла к выводу, что с такой, как она, крутить не имеет смысла.

В ответ капитан придвинул к ней кресло и требовательно скомандовал:

- Садись и рассказывай всё с самого начала.

Усевшись поудобней, Анна закурила сигарету и обстоятельно, со всеми подробностями, стала рассказывать ему о своём визите к экстравагантной графине. Когда закончила, Мотыч аж потёр руки от удовольствия.

- Ну, дорогая моя, теперь всё ясно. Мотив преступления, как говорится, налицо. По-видимому Бараньска сочла делёж несправедливым и решила одна получить всё наследство. Нафаршировала цианистым калием зубную пасту, очевидно рассчитывая на то, что кузина благополучно загнётся в Лондоне и тогда уж сам чёрт не разберёт; кто, что и как. Вот только не учла, понимаешь ли, вероятной возможности того, что Элжбета случайно нажмёт на тюбик посредине и что тот вдруг возьмёт, да и лопнет снизу, так как, вероятнее всего, при манипуляции с цианистым калием низ тюбика сильно ослаб, поэтому при нажатии и лопнул. Одним словом, дело, как видишь, совершенно простое, так что думаю, мы скоро его закроем.

- Слишком простое! Я бы даже сказала – подозрительно простое – строптиво заметила Анна. – Нет, честное слово, я просто не узнаю тебя, Владек! Ты, всегда такой подозрительно-недоверчивый, всегда стараешься рассматривать каждое дело во всевозможных ракурсах, принимая во внимание различные случайности, а в этом конкретном случае ты почему-то вдруг избрал путь наименьшего сопротивления. Вбил себе почему-то в голову, что Бараньска виновна и не хочешь от этого отступать! А что, если попробовать другую версию? – предложила она, стряхивая пепел. – Что, если это кто-то совершенно иной хотел избавиться от той женщины, или сама Бараньска могла кому-то мешать и именно она и должна была бы быть отравлена, а та, другая, отравилась всего лишь по ошибке…

- Этак, пожалуй, можно фантазировать до бесконечности, однако это, к сожалению, так ни к чему нас и не приведёт – прервал её Мотыч. – Но в одном я с тобой всё же согласен: нужно пересмотреть дело ещё раз, поэтому хотел бы тебе кое-что предложить – продолжил он к неописуемой радости своей помощницы.

- Что именно? – оживлённо спросила Анна.

- Думаю, нам нужно ещё раз общими силами обыскать квартиру Бараньской. Правда, один раз я уже это сделал, но тот осмотр был довольно-таки поверхностным, поэтому вовсе не исключено, что мы могли что-нибудь и упустить – самокритично признал капитан. – Так что давай, надевай плащ и едем.

Попав в квартиру Бараньской, Анна была шокирована её роскошным убранством.

- Откуда она взяла деньги на всё это?

- Вот именно. Откуда? – поддакнул Мотыч. – Мне, например, непонятно, откуда у простой санитарки такое благосостояние? Разве что только получала валюту от тётки, или имеет какие-нибудь иные источники дохода.

- Ладно, пойду за консьержем – сказала Анна. – Будет свидетелем при обыске.

Когда, наконец, вернулась в обществе консьержа, сосредоточенно углубилась в работу, методично обследуя ящики шкафов, тумбочек и массивного, наверняка антикварного, письменного стола. Не забыли они и про книжные полки с дорогими подписными изданиями и глянцевыми заграничными журналами, а также весьма тщательно перетряхнули всё бельё и одежду. Наконец, обыскивая спальню, Анна наткнулась на кожаный чемодан с броскими цветными наклейками различных авиалиний, в котором, помимо обычного в таких случаях содержимого, она обнаружила квитанцию камеры хранения на Центральном железнодорожном вокзале и билет на самолёт до Лондона.

- Слушай, Владя, ты случайно не знаешь, каким транспортом Элжбета Бурнс приехала в Польшу? – поинтересовалась она, внимательно рассматривая находку.

- Самолётом – донёсся до неё голос из соседней комнаты, где Мотыч в это время старательно исследовал содержимое письменного стола.

- Странно – задумчиво пробормотала она, вертя в руках квитанцию. – Прилетела самолётом, возвращаться хотела тоже на самолёте, а часть своего багажа непонятно почему вдруг оставила на железнодорожном вокзале…

- Действительно любопытно. Надо будет как можно скорей забрать и осмотреть этот багаж – неожиданно прозвучал прямо у неё над ухом довольный голос капитана, который, закончив осмотр кабинета, тихонько подошёл к ней сзади и, заглядывая ей через плечо, так же, как и она, внимательно разглядывал зажатую в её руке квитанцию.

Ойкнув от неожиданности, Анна сперва сердито ткнула его локтём в бок, а затем уже передала ему свою находку. Нисколько не обидевшись, Мотыч с потешной гримасой потёр ушибленное место и, рассмеявшись, потащил её к месту своих недавних изысканий.

- А теперь взгляни на то, что я нашёл – указал он на, лежавшую на столешнице письменного стола, толстую телефонную книжку. – Смотри, - сказал он, взяв её в руки и медленно пролистывая её страницы, - как много здесь телефонных номеров и различных фамилий. Нужно будет проверить, кому из двух женщин она принадлежит; Бараньской или её кузине?

- А может быть попробуем набрать какой-нибудь из этих номеров? – тут же предложила Анна.

- Можно, конечно, но что это даст? – пожал плечами капитан. – Видишь, - сказал он, протягивая ей книжку, - около каждого номера есть имя и фамилия, и что любопытно, исключительно женские, ни одного мужского имени.

- Ну и что же ты об этом думаешь? – поинтересовалась она.

- Немного странновато, конечно, что не контактирует с мужчинами, но, в конце концов, это ведь её личное дело, с кем ей общаться, так что я не вижу в этом ничего необычного – снова пожал он плечами.

Продолжив осмотр квартиры, они ещё нашли несколько долларовых бонов, шесть тысяч злотых и триста долларов в стодолларовых банкнотах. В шкафах находились роскошные платья, шубки и шляпки, обувные полки были заполнены коробками с дорогой обувью, а в ящичках старинного трюмо было полно дорогой косметики, и всё это было только самого лучшего качества.

- Всё же я никак не могу понять, как такая изысканная женщина может работать в больнице простой санитаркой ? Это же совершеннейший абсурд! – на обратном пути размышлял вслух Мотыч.

- Слушай, Владек, ты не будешь против, если я тоже её допрошу? – спросила у него Анна.

- Конечно нет. В конце концов, мы ведь вместе ведём это дело… - лаконично ответил он.



На следующий день пришла на работу пораньше и её тут же вызвали к шефу.

У полковника было озабоченное лицо.

- Глупая история, очень глупая – вертя в руках остро заточенный карандаш, хмуро сказал он.

- А что произошло? – поинтересовалась она.

- Значит Вы ничего не знаете?

- Нет. А что я должна знать? – спросила удивлённо.

- Мотыч в больнице – вздохнув, ответил полковник.

- Владек? – не поверив собственным ушам, огорчённо переспросила Анна. – А что с ним?

- Несчастный случай. На его машину наехал грузовик, водитель которого, как оказалось, был вдрызг пьяный – с досадой пояснил шеф. – К счастью Мотыч легко отделался; могло бы быть и гораздо хуже, но всё же пару недель ему придётся провести в больнице.

- Бедный Владек! – сочувственно вздохнула она.

- Вернёмся, однако, к нашим делам – продолжил полковник. – Ума не приложу, кого бы Вам выделить в помощь. Сами небось знаете, какой у нас сейчас напряг с людьми: Мотыч в больнице, Каминьский в отпуске, у Томчика и Вронецкого своей работы по горло… Впрочем, помнится, Мотыч как-то говорил мне, что дело этой Бараньской совершенно ясное и простое, так нельзя ли как-нибудь по-быстрому его закрыть и передать акт в прокуратуру? – с надеждой спросил он.

- Не думаю… - ответила Анна. – К моему глубочайшему сожалению вынуждена Вам сказать, что в этом случае я далеко не во всём согласна с капитаном Мотычем. По моему мнению, это дело вовсе не такое уж простое, как может показаться на первый взгляд. Правда, мотив преступления как будто бы налицо и улики против Бараньской не вызывают почти никакого сомнения, тем не менее, я считаю, что надо ещё раз самым подробнейшим образом исследовать все обстоятельства и все возможные в этом деле варианты. Что же касается помощи, то, думаю, я и одна неплохо справлюсь – самонадеянно заявила она.

Полковник с нескрываемым интересом посмотрел на свою молодую коллегу и, одобрительно хмыкнув, сказал:

- Что ж, если Вы чувствуете в себе силы самостоятельно, без чьей-либо помощи, вести это дело, то я согласен. Так что, с этой минуты Вам предоставляется полная свобода действий. Однако, прошу всё же учесть, что мне не хотелось бы, чтобы следствие тянулось до бесконечности. И ещё, О ходе расследования прошу докладывать мне лично.

Анна была явно польщена и даже слегка зарумянилась от удовольствия. Ведь до этого она ещё никогда не проводила самостоятельно такого важного дела. Потом она вспомнила о приключившейся с Мотычем беде и спросила:

- Как Вы думаете, можно сейчас навестить Мотыча в больнице ? К нему пускают?

- Конечно. Обязательно сделайте это – ответил шеф.



На первый взгляд, попавший в автомобильную аварию капитан, выглядел достаточно плачевно: голова в бинтах, нога на вытяжке, руки пообклеяны медицинским пластырем. Однако, как всегда улыбался, весело шутил с медсёстрами, а при виде вошедшей в палату Анны, даже запел от восторга.

- Анечка, у тебя благородная душа! Мало того, что сама пришла, так ещё и принесла мне эти прекрасные цветочки! – дурачась, но явно довольный, указал он на зажатый в её руке букет. Затем, придав лицу выражение благородного негодования, он с юмором стал рассказывать ей о своём, как он выразился, «приключении». – Видишь, как меня разуделал этот чёртов пьянчужка? И знаешь где? На площади Дзержинского, прямо напротив отделения милиции. Представляешь?

- Его поймали? – сочувственно спросила Анна.

- Конечно – широко улыбнулся Мотыч. – Сидит голубчик! Но знаешь, я почти уверен, что отделается всего лишь минимальным сроком. Да, а как там наш старик, дал тебе кого-нибудь в помощь? – озабоченно спросил он.

- А зачем мне нужна чья-то помощь, если ты и сам в такой великолепной форме – задорно улыбнулась она.

- Ладно, не смейся. Лучше скажи, как продвигается дело Бараньской – попросил он. – Знаешь, теперь мне почему-то кажется, что ты была права, убеждая меня в том, что это дело и впрямь довольно-таки запутанное, так что я и сам теперь начинаю думать, что всё там как-то уж слишком просто, будто бы кто-то нарочно решил впутать Бараньску в это убийство.

Тихонько скрипнула дверь и в палату вошла пожилая, дородная медсестра.

- Прошу прощения, но больному нельзя так долго разговаривать – сказала она твёрдым, не терпящим возражений, тоном.

Анна послушно встала и начала прощаться.

- До свидания, Владечка. Скоро я снова тебя навещу – пообещала она, по-дружески целуя Мотыча в небритую щёку.

В этот день Павел решить приготовить «фирменный» ужин. По дороге домой он купил бутылку белого вина, уже готового цыплёнка-табака, коробочку хороших сардин и большой кусок великолепного кекса.

С того самого момента, как Анна занялась делом Дороты, сделался гораздо более терпимым к вынужденной непунктуальности своей жены-милиционера. Она же, разумеется, делала вид, что не догадывается о причине такой удивительной метаморфозы, однако старалась не злоупотреблять ситуацией и, в меру возможности, как можно лучше играть роль примерной супруги.

- Ну, как у тебя дела? – спросил он, когда они сели за празднично накрытый стол. – Думаешь тебе удастся прояснить эту историю с отравлением?

- Я ведь уже, кажется, говорила тебе, что во время проведения следствия никому не имею права давать никакой информации, даже родному, дорогому, горячо любимому мужу – терпеливо напомнила она.

- Но я-то ведь рассказываю тебе, что делается у нас в больнице – обиженно упрекнул её Павел.

- Нашёл, что сравнивать! Это же совсем другое – возразила Анна. Затем, благоразумно сменив тему, спросила: - Да, кстати, а как прошла операция Малгоси?

- На удивление хорошо – ответил он. – Всё-таки наш старик – гениальный хирург!

- Значит ты присутствовал при операции?

- Ну да – просиял Павел. – Профессору ведь известно о моём желании специализироваться в кардиохирургии, так что у меня с этим не было никаких хлопот: он сам пригласил меня ему ассистировать – с гордостью сказал он.

- Представляю, как счастлива Кристина! – искренне обрадовалась Анна. – Нужно ей позвонить, а то в последнее время у меня было столько дел, что совершенно забыла об операции её малютки. Господи, я самая настоящая свинья! – покаянно вздохнув, самокритично заявила она.

- А что Адам? Ты что-нибудь о нём знаешь? – наливая вино в бокалы, спросил Павел.

- Ничего. По-прежнему не интересуется ни Кристиной, ни ребёнком – буркнула она сердито.

- Ты знаешь, что там у них было? – снова спросил он.

- Ничего – резко ответила она. – Ему понравилась журналистка с последней моделью «Фиата». Женился, сделал ей ребёнка, а потом разбил машину и слинял.

- Сволочной тип, – осуждающе резюмировал Павел. – Интересно, что он теперь делает? Не знаешь?

- Понятия не имею – пожала плечами Анна. – По мне, так и чёрт с ним! А вот чему я действительно рада, так это тому, что с Малгосей теперь всё хорошо, ведь для Кристины она – смысл жизни.

Подцепив вилкой рыбёшку, Павел положил её к себе на тарелку. Затем сделал глоток вина и, просто для того, чтобы поддержать разговор, спросил:

- Как ты думаешь, выйдет она ещё раз замуж?

- Сомневаюсь. Кто хотя бы раз обжёгся так, как она… - Не договорив, замолчала.

- А ты, случаем, сама-то не обожглась, Аня? А то мне порой почему-то кажется, что ты не очень-то довольна своим мужем… - Внимательно посмотрел на неё.

- Ты что городишь, балда ты этакая?! А, впрочем, мне, знаешь ли, тоже достаточно часто кажется, что ты не особо доволен своей женой – едко отпарировала Анна.

Тут они одновременно взглянули друг на друга и весело рассмеялись.

После ужина Анна нацепила на себя фартук и начала мыть посуду, а Павел, хоть ему совсем и не нравилось это занятие, как обычно деловито её вытирал. Потом они вместе немного посмотрели телевизор, но, поскольку ни по одному из каналов не было ничего, на их взгляд, интересного, то они, в конце концов, выключили его и рано легли спать.

В этот вечер они были очень даже согласной парой.

/ Перевод с польского - Ирина Королёва-Алексеева /