Плач по перестройке, часть 2

Чем страшнее сегодняшний день, тем чаще вспоминается время наивных мечт и надежд. Так уж устроен человек, что даже в самые тёмные времена, он ищет крупинки светлого, радостного, иногда- глупого и смешного в далёком прошлом.
  1992 год. Рынок процветает. Мы там уже свои, принятые в местное общество. Умеющие жёстко обрезать зарвавшегося хама, назначить цену на свою керамику, исходя из вида покупателя. Богатым и безвкусным - дорого.  Бедным и интеллигентным  - дёшево, иногда - даром.
  В те времена на рынке появилось много семей из Тбилиси. Сбежавших  от ужасов войны, потерявших дома. Чудесные, очень тихие, очень воспитанные люди.
  Рядом с нами торгуют колготками и носками мама с дочкой. Там, дома, мама была учительницей. Но кто сейчас работает по профессии?
  Мы часто разговариваем. Они вспоминают свой чудесный дом и сад, теперь брошенный и разорённый. Здесь им приходится снимать квартиру.  Иногда они остаются поторговать за нас - когда нам нужно отлучиться, иногда - мы за них. У них я научилась варить необыкновенно вкусную овсяную кашу, которую заправляют не маслом и сахаром, а тёртым сулугуни.
  На рынок их привёл местный администратор - Вахтанг, внешне - точная копия Нодара Мгалоблишвили, сыгравшего графа Калиостро в  фильме "Формула любви" Он конечно не Вахтанг - но я не буду писать настоящие имена - поскольку все персонажи реальные - и надеюсь, поныне здравствующие.
  С Вахтангом мы тоже подружились. Меня всегда поражал уровень образования и культуры этого народа. Он свободно говорит на четырёх языках, помимо родного,и ни капли не стесняется своей теперешней работы, наоборот - рад, что может хоть чем-то помочь соотечественникам - ну и остальным честным труженикам рынка.
  Как - то он спрашивает меня - "А ты иврит знаешь?  А идиш?"
  К своему великому стыду, я не знаю ни того, ни другого... " Ну и какая же ты после этого еврейка?" - со смехом говорит Вахтанг.- " Давай научу. Вот если тебя будут обижать - ты в ответ скажи - "Киш мир ин тухес унд зай гезунд!" "
  Память у меня хорошая. Фразу я запомнила. И когда состоится семейный воскресный поход в местный бар, где в честь нашего прибытия музыканты весело исполняют " семь сорок", я гордо повторяю её нахрапистому ближневосточному кавалеру, который тащит меня за руку танцевать.
  Надо сказать, что перевода я не знаю - Вахтанг со смехом сказал - я тебе потом объясню, что это значит. А вот кавалер, хоть он и не еврей явно, перевод видимо знает - потому что бросается на меня с кулаками. И начинается потасовка - с криком " Наших бьют!" Обычное дело в те годы.
  Местных пока ещё намного больше - и мы легко справляемся с противником.
  На следующий день, злая, с синяком на руке, торгую керамикой. Подошедшего поздороваться Вахтанга, сердито спрашиваю - " Чему ты меня научил? Из - за этих слов началась драка!"
  Он смеётся - " Да ничего особенного - просто - поцелуй меня в задницу и будь здоров! Любимая фраза Леонида Ильича..."
  О перестройка! Наивно - бесшабашная, глупая, смелая... И очень светлая, по сравнению с тем, что происходит сейчас.

                ----------------------

  Понедельник. Июль. Жара. Пустой полусонный рынок - по понедельникам он не работает, кроме нескольких крошечных лавочек. Но поскольку это наш дом - и наша почти что семья, мы со старшей дочкой идём по нему прогуляться, нарядившись в лучшие свои одёжки без дырок - и подкрасившись. Ну, так сказать - на людей поглядеть - и себя показать. Сегодня у нас выходной - не лепим и не торгуем - а дежурство по дому несёт младшая дочь.
  Встречаем одуревшего от жары и скуки Вахтанга. Он  цветисто восхищается нашей красотой - и говорит -  " Девчонки, а давайте я вас холодным шампанским угощу - с клубникой."
  Мы действительно хороши - наивные владычицы мира. Особенно если не видно изуродованных лепкой рук, в подтёках от водостойкого лака, со сбитыми ногтями. Зато у нас есть какое-то количество денег на "прогулять". А тут ещё и угощают... Заботой мы не избалованы.
  Вахтанг ведёт нас к огромному одноэтажному павильону где торгуют одеждой европейских брендов. Мы внутри не были ни разу - нам по карману только китайские, или в особо удачные времена - турецкие шмотки. Это павильон Вахтанговского друга - там полутень и прохлада.
  Шампанское вкусное и холодное, клубника сладкая, и нас как-то на удивление быстро развозит после жары. Начинаются слёзы, сопли. течёт с глаз дешёвая тушь. Пить мы ещё не умели - совсем.
  Вахтанг, который вообще не пьёт, разочарованно говорит - "Ну вот - а были такие красивые..." Достаёт платок стирает чёрные разводы с наших физиономий,  и говорит дочери - " А хочешь померить что - нибудь из этих нарядов?"
  Девчонке шестнадцать лет - и тряпки она обожает. Слёзы моментально высыхают. Она спрашивает -  "А что можно?"
  -" Да хоть всё, только не реви" - отвечает Вахтанг.
  Дочь несётся к рядам вешалок и лихорадочно начинает мерить всё подряд.
  Со мной сложнее. Я уже утонула в слезах. Как истинный джентельмен, Вахтанг пытается переключить меня на что -то позитивное, расспрашивает об увлечениях. А у меня последнее увлечение - натуризм. И я, забыв про слёзы, начинаю взахлёб рассказывать про солнце ветер, реку с кувшинками друзей натуристов - и  удивительное, пьянящее чувство свободы от нагого тела.
  Вахтанг не понимает - пожимает плечами. Мне не хватает слов. Тогда я, в порыве доказать, показать, вскарабкиваюсь на стол, лихо сбрасываю одежду, остаюсь в плавках и носках, гордо выпрямляю спину - и говорю ему - " Теперь понял? Вот попробуй сам!"
  Не сводя с меня взгляда, зомбированный Вахтанг покорно раздевается, оставшись в семейных трусах в цветочек, смотрит на меня снизу вверх - и шепчет -" Да, теперь я понял. Ты - Венера Милосская!"
  А " Венера Милосская" стоит на столе живым изваянием, совершенно забыв, что у нее на ногах - огромные чёрные мужские носки, потому что свои она утром не нашла - и поэтому взяла новые мужнины, рассудив, что в обуви всё равно не видно. Носки мужа мне - как гольфы, только пятка не там, где ей надо быть...)
   Дорога от автобусной остановки к жилым домам лежит через рынок. И в какой - то момент мы замечаем у окон  толпу зрителей с вытаращенными глазами - народ с автобуса, идущий домой с работы застыл в изумлении, разглядывая  через огромные стёкла павильона эту немую сцену - полуобнажённую женщину в мужских носках гордо стоящую на столе, маленького интеллигентного грузина в цветастых трусах, замершего у её ног, и юную девицу, лихорадочно примеряющую один наряд за другим.
  Никто ещё тогда в нашей благословенно - дикой стране не слышал о перфомансе - но думаю, такой перфоманс нынче имел бы успех...
  Плохо помню, как мы с дочкой привели себя в порядок и добрались до дому. Помню только, что нас провожал красный как рак, Вахтанг - и ещё - дикий стыд утром спросонья - когда события прошедшего дня выстроились в нашей  голове в более- менее связную картину.
  Но самое главное не это. Самое главное - то, что несмотря на весь комизм  этой скользкой ситуации, в ней не было ни капли грязи, даже намёка на грязь. Глупость - да. А вот грязь тогда не жила в человеческих душах.