История 30 Вопрос доверия

Натаскав на кухню из колодца воды, оказавшейся более чем пригодной для питья, Лешка, выполняя обязанности супруги, — Светка с вечера чувствовала себя неважно... — проверил птицу и кроликов в бывшем гараже, в стене которого они со Степкой, сразу после переезда, прорубили окно для поступления внутрь дневного света и свежего воздуха. Склонился проверить силки, выставленные на чертового крота, изрывшего им палисадник, и краем глаза заметил в окне башни блик от бинокля. Вот только Виктор еще затемно ушел в обход прилегающих к общине территорий, Света спала в их спальне, дети играли на заднем дворе, а Люба с Машкой вертелись на кухне, делая заготовки на черный день.
— Что вы тут делаете? — спросил он, застав в комнате Вика нового обитателя замка, что, по-хозяйски расположившись в кресле наблюдателя, припал к окулярам бинокля. — Зачем встали?
Повернувшись вместе с креслом-вертушкой, не выказывая и капли смущения за вторжение в чужую комнату, Павел, как назвался незнакомец, дружелюбно улыбнулся.
— Мои раны не настолько опасны, чтобы удерживать меня в постели, — справедливо заметил он. — Или я не гость, а пленник?
Обвиненный в недоверии, Лешка сбавил обороты и прошел к окну. Продемонстрировав, как жест веры, спину собеседнику, глянул за кромку леса, все еще надеясь увидеть друзей, от которых так и не было ни единой весточки.
— Просто у нас принято уважать чужое личное пространство.
— Я учту, — так же примирительно отозвался Павел, определенно не желая ссориться со спасителями.
— Кроме того, пользуясь оптикой, стоит соблюдать осторожность. Блики могут увидеть посторонние, — продолжил Лешка знакомить нового обитателя с правилами общины, набрасывая на прибор тряпицу.
Тот кивнул.
— Так вы и выжили? Скрываясь ото всех. Разумный ход, учитывая, что творится в мире. Моя община была готова принять всех, кто в этом нуждался... — собеседник помрачнел лицом и со стоном поднялся. — И эта политика обошлась нам слишком дорого.
Внутри неприятно екнуло.
— Что с ней случилось?
— Мы впустили не того человека, — сокрушенно покачал головой Павел. — И вот, я один из немногих... кому посчастливилось выжить в беспощадной бойне. Потом бандиты забрали наши припасы, оружие и увели детей и женщин. Так что ваш лидер все делает правильно. Зачем им дети?..
— Вероятно, они работорговцы, — передернул плечами Лешка, уже не понаслышке знакомый с этой категорией сил в их мире. — Мне очень жаль. А вы — везунчик. Снова бойня, а вы выжили.
Собеседник вдруг точно окаменел. Лишь спустя несколько бесконечных мгновений, как будто двигаясь через силу, оглянулся через плечо:
— Ну простите, — выдохнул он. — Простите, что не откинул коньки раньше, чем ваша подруга нашла меня.
Превозмогая боль, сквозящую в каждом движении, направился к двери.
— Постойте. Я вовсе не это имел в виду.
Лешка поспешил следом, чтобы поддержать раненого на спуске по довольно крутой лестнице. Осторожно усадить на диванчик в главной зале и организовать кофе.
— Извини, — выдохнул Павел, делая небольшой глоток: чтобы не обжечься, смакуя. — Сорвался. Это нервы... И старые раны.
Лешка понимающе кивнул. У кого их не было, застарелых душевных ран и скелетов в шкафу. Все они кого-то потеряли, не успели или не смогли спасти во время и после катастрофы. Не успели сказать, как сильно любят.
 — Вы правда совсем ничего не помните? — спросил он. — Даже мелкая деталь, обрывок, возможно, могли бы помочь нам понять, с чем имеем дело. И спасти тех, кто может стать очередной жертвой.
Хоть они были в замке в безопасности, ситуация с беспощадным убийцей, кем бы он ни был, откровенно напрягала. Не только угрозой для обитателей общины, ведь они не смогут вечно безвылазно сидеть в доме, бессмысленными смертями, происходящими у них под боком. Что бы ни думал о выгоде такого соседства Виктор, Лешка считал, что зверь, наоборот, может привлечь к округе излишнее внимание.
— Да, это верно. Расскажу все, что помню. Только... — собеседник смутился, точно собирался предложить что-то неприличное. — Может, перейдем на "ты"? Не такой уж я и старый, да?
Да, всего лет на шесть-семь старше, прикинул Лешка, и так же смущенно улыбнувшись, кивнул.
Оказалось, к переселенцам Павел присоединился уже ближе к вечеру, рассудив, что так безопаснее, чем очередная ночевка в лесу в полном одиночестве. Расположились еще засветло, поужинали, чем бог послал, да и улеглись, чтобы выдвинуться в путь с первыми солнечными лучами.
Павел отключился быстро, поскольку прошлой ночью поспать довелось от силы пару часов — донимали волки, а проснулся от крика. В полной темноте. Рядом испуганно заржала лошадь. Очевидно, стреноженное животное подошло к кромке леса, чтобы пощипать травы. Ночь прорезал световой луч от карманного фонарика. И в его свете Павел увидел лапу с острыми как бритвы когтями. На лицо ему брызнула кровь…
Рассказчик отчаянно зажмурился и качнул головой:
— Это последнее, что я помню, — признался он, спрятав взгляд в чашке.
— Кому могла принадлежать такая лапа? — послышалось с порога, и они едва не подпрыгнули. В дверном проеме, вскинув на плечо обрез, стоял Виктор. В другой его руке висела заячья тушка. — Представителю семейства кошачьих или псовых?
Откашляв глоток кофе, что попал не в то горло, Павел посмотрел на заместителя лидера. Многозначительно так, будто у них имелись общие секреты.
—  Больше похоже на медвежью.
Виктор хмыкнул, хмурясь, знать не вязались сведения с собранными им во время вылазки фактами. Да и правда, что мутная какая-то выходила история. Зверь этот непонятный, не оставляющий следов, точно призрак, нестыковки логические…
— Ребята. — Выпорхнула из кухни встревоженная Люба, на ходу вытирая руки о клетчатый передник, и Лешка заметил, как скользнул по ней заинтересованный взгляд Павла. — Кажется, что-то с генератором. Плита не работает.
Нахмурясь сильнее, Виктор щелкнул выключателем, и ничего не произошло.
— Пойду посмотрю, — объявил он, вручив девушке зайца.
Проводив его взглядом, Люба виновато всплеснула руками:
— С завтраком придется обождать. Но голодным я могу предложить консервы, — спохватилась она, бросив взгляд на нового члена общины.
— Мы потерпим, — заверил тот с улыбкой. То ли решив за Лешку, то ли отзываясь о себе во множественном числе, на манер короля Людовика из “Трех мушкетеров”.
Конечно, променять обалденный омлет на консервы, это надо быть идиотом.
— Тогда, пока ждем, может, я сделаю перевязку?
Повесив зайца на ручку двери, вернула Люба собеседнику улыбку. И тот с готовностью кивнул, не глядя променяв собеседника на девушку. Обнял рукой за талию, точно боялся упасть. А может, и правда слабость навалилась. Но только Алексей оглянулся, опасаясь, как бы не увидел Виктор. С его-то настроением в последние дни... Давила ли ответственность, что легла на плечи Виктора с уходом лидера, усугубленная появлением зверя-убийцы, или что-то произошло между ним и Любой, только товарищ напоминал вулкан, готовый взорваться в любой момент.
Виктор вернулся, не прошло и десяти минут. Устало вздохнув, махнул рукой:
— Сдох, — объявил он. Впрочем, все прекрасно понимали, что это лишь дело времени. — Люба?!
Не обнаружив искомую фигуру ни в общей зале, ни на кухне, направился к лестнице, ведущей к спальням. И Лешка прикрыл глаза, не зная, чего ожидать. Поспешил, на всякий случай, следом.
— Люба, я подключил новый, — с порога сообщил Виктор, хмурясь, увидев свежую кровь. — Что случилось?
— У Павла рана открылась, — непривычно холодно, относительно момента, отозвалась девушка, сильнее необходимого затягивая узел и поднимаясь. Едва не вытолкнула их обратно в коридор собственным телом. — А со старым, все?
— Покопаюсь на досуге, может, удастся реанимировать, — пообещал Виктор, недобро оглядываясь на нового члена общины, что болезненно морщился, прижимая к груди ладонь.
К завтраку Павел не спустился, и Лешка уже небезосновательно полагал, что тот останется голодным, когда Люба, наконец, попросила отнести наверх порцию омлета. И Лешка вызвался добровольцем, чтобы эту роль не взял на себя Виктор, что весь завтрак пытался как рентгеном прощупать свою зазнобу, да решить, видимо, как быть с ее обидчиком.
Поставив перед новым жильцом тарелку на журнальный столик, временно перебазированный в его комнату, присел визави на корточки.
— Слушай, — начал он, раз уж взял на себя роль проводника в жизнь их общины. — Не знаю, что ты Любе сделал, и как все было заведено в вашей общине, только у нас друг друга в обиду не дают. Запомни это.
— Она и сама за себя постоять может, — поморщился Павел, однако придвигая к себе тарелку и приступая к трапезе. Жизнь на осколках цивилизации всех приучила не только экономить припасы, но и не отказываться, когда выпадает возможность подкрепиться. — Я… наверное, дальше, в крепость, пойду. Вот только окрепну немного...
Лешка в первый момент даже растерялся. Вроде только вчера Павел горел желанием остаться, они привыкать к нему начали, и здрасти, приехали… Неужели только из-за отказа Любы? Или Виктор успел на него страха нагнать? Этот может…
— А что так? — поинтересовался он. — Обиделся?
Павел непонимающе нахмурился, даже есть на мгновение перестал:
— Нет, что ты, — быстро и горячо заверил он. Ну да, вроде как не на что, а если и есть, то в том лишь его вина. — Просто я вижу, что члены общины не очень-то мне рады. Я не хочу мешать.
Лешка закатил глаза:
— Глупости, — припечатал он. — Просто всем нужно время: привыкнуть, узнать тебя получше. Мы долгое время жили обособлено, это сделало нас малость нелюдимыми. Недавно также хлебнули от работорговцев, да и в мире, оказывается, творится черте что, — это ли не повод стать подозрительнее и осторожнее?
Собеседник был вынужден кивнуть, мрачно отодвигая пустую тарелку. Правильно, кому как не ему знать, что бывает с неосторожными и доверчивыми.
— Только к Любе больше не подкатывай, — посоветовал Лешка. — Если здоровье дорого.
Павел коснулся рукой свежих повязок, и следом за Лешкой напряженно засмеялся. Ему тоже еще только предстояло познакомиться с тараканами обитателей общины, куда он вливался. Временно или нет, покажет время...