Кронштадтские мотивы. Путь морской

…Финский залив.
Рейды Кронштадта.
Лето, середина девяностых…

   Третьи сутки морского похода дивизиона тральщиков бригады кораблей охраны водного района близятся к концу. Солнце уже почти касается непривычной для этого времени года высокой дымки, стелющейся нежно-бежевой шалью по горизонту. Ночевать снова придётся на якоре в северной части залива в якорной стоянке напротив Сестрорецка. Теперь рейдовые пахари моря, так во все времена моряки называют свои тральщики, каждый своим маршрутом идёт в назначенные точки.

   Командир одного из них, старший лейтенант Сергей Петров, с бортовым номером 351, не спешит. Находясь на мостике, он внимательно наблюдает за работой трального расчета на юте. И хотя отводители трала уже давно уложены и закреплены по-походному, ещё остаются не разобранными и не смотанными на вьюшку лебедки трал части.
Командир знает, – ребята делают всё правильно, вот и не торопит их.

   Тяжелый выдался день.
   С раннего утра и до двенадцати часов прилично штормило. Хотя, конечно, два-три балла для кораблей класса, скажем, корвет или фрегат по современной квалификации, штормом никак не назовёшь, но для рейдовых малышей волна высотой полтора метра, да ещё в борт, имеет существенное значение. На короткой балтийской волне бортовая качка в пятнадцать-двадцать градусов для личного состава, работающего на верхней палубе, доставляет немало хлопот.
 
– По местам стоять, на якорь становиться, – командует старлей, лишь расчет завершает свои хлопоты с креплением тросов и частей трала на борту.

   …На больших кораблях командир подает команду после доклада штурмана. Там работают целые расчеты ГКП – БИП – штурман (главный командный пункт – боевой информационный пост – расчет штурманской рубки в полном составе), а здесь на РТ он один: и штурман, и механик, и минёр – всё в одном… «флаконе».
   А значит и за всё в ответе, но на всё двух рук никогда не хватает. Вот, к примеру, штурманскую прокладку ему положено вести постоянно, а возможности подойти к карте не было уже три часа, – на выборке контактного трала зацепили какую-то старую рыбацкую сеть.
   Поплавки, оттяжки глубины, кирпичи, используемые рыбаками вместо якорей – всё это «хозяйство» пришлось на правую трал часть тральщика. Всё это время Сергею пришлось стоять на юте, управляя реверсом машин и контролировать действия своих «румынов», как испокон веков на флоте зовут минеров, которые, поочередно держась за трал часть, орудовали за кормой, очищая резаки трала от «подарка». Сложная, однако, это процедура: остановить корабль нельзя – тут же намотаешь всю эту «радость» на руль и винты, и на ют выбрать тоже невозможно – ни какого места не хватит, там метров пятьсот-восемьсот спутанной прогнившей рыбачьей сетки с мусором времен царя-гороха. Вот и приходится, не торопясь, поочередно, – двое держат товарища вниз головой за кормой, пока глаза из орбит не полезут! – снимать их с боевого железного троса. Хорошо хоть море к вечеру успокоилось: ни волны, ни ветерка…

– Ничего, встану на якорь, заполню навигационно-вахтенный и карту подготовлю к завтрашнему дню, – рассуждает про себя командир, – комар носа не подточит.

   …Минёры мало-помалу приводят ют в порядок, даже водой успевают его окатить из пожарного крана. Боцман с бака докладывает о готовности якоря.
   Всё, можно и в рубку, пора становиться штурманом.
   
   Модных современных GPS-приемников под рукой нет, это теперь в каждом телефоне можно и себя на карте найти, и друзей увидеть, если конечно они того хотят, да соответствующие программы работают в обычном режиме. А тогда, в девяностые, таких прелестей не было и в помине, поэтому приходится по старинке развернуть заранее подготовленную карту…

– Метрист, пеленг-дистанцию по Песочному… – командир уже готов наносить точку-место корабля на карту-планшет.
    – Замеры тридцать секунд… Товсь… Ноль.
   
   В это время в рубке полная тишина, работают только двое: радиометрист Лёха Скурихин и командир. Три замера уже на карте, но командир не спешит, не зря за сорок минут команду по приготовлению дал. Сейчас нельзя ошибиться–то, в якорной стоянке, стоит учебный корабль «Перекоп», на борту которого флагманский штурман дивизии. Он обязательно после постановки кораблей дивизиона на якорь проверит точность места расположения каждого. Да и стыдно, в конце концов, ошибиться, как «зеленый» лейтенант первогодка. Петров на флоте уже давно – четвертый год, да и этот новый современный РТ у него не первый, а второй. Три года, как тральщик сошёл со стапелей и пришёл в базу. Первый, тоже рейдовый, только проекта «корунд» уже год как на консервации в Приморске.
    В общем, нельзя… ошибиться и всё тут!
   
– Рулевой, два градуса вправо по компасу, машина, обе самый малый вперед, – на едином дыхании командует старлей. – Метрист, замеры по Песочному каждую минуту…
Экипаж ожил: серия докладов по ГГС «Лиственница», шум из машинного отделения – опять клавишу не отжали, черти! – буруны за кормой.
   
–  До постановки семь минут, – бубнит себе под нос Петров, как на «монстрах», так в дивизионе называют большие корабли, штурмана делают доклад командиру.

   Есть время взглянуть на бак, – всё ли готово? – боцман Голованов нормальный моряк, но частенько на вопросы командира при осмотре его заведования отвечает одно: «Ой, забыл, товарищ командир!».
   Осмотрев бак, Сергей возвращается на мостик: надо бы визуально проверить курс постановки, но ни Песочного, ни Толбухина не видать – дымка окончательно затягивает горизонт. Он ещё в полигоне боевой подготовки, пока трал выбирали, заметил, что туман вдоль берега идет, тогда и решил, что по навигационной станции на якорь вставать будет, благо она здесь, не то, что на старом кораблике, не подводит.

– Давай, Лёха, что там у тебя, – бросает радиометристу, – четыре замера на карту.
– Есть, товарищ командир, – вторит тот, и диктует показания.
– Хорошо, курс корректуры не требует, – сверив прокладку курса, снова вместо штурмана сам себе докладывает старлей.
– Левая стоп… Правая стоп… Обе малый назад… Обе стоп… Отдать якорь… – вихрем летят команды по кораблю.
    Только теперь он отходит от карты на штурманском столе.
   
   …Интересно, но, пожалуй, только здесь, на рейдовых тральщиках, командиры у штурманского стола ставят свои «коробки» на якорь, постоянно сверяя и перепроверяя свои расчёты. На больших кораблях командиры смотрят вперед – на нос корабля. Спустя много лет Сергей, ещё ни раз, будет отмечать про себя эту интересную особенность, сначала командуя противолодочным кораблем, позднее бригадой на многих проектах кораблей своего соединения…

– Корабль в точке… – снова по сложившейся уже привычке смешно докладывает сам себе старший лейтенант.
– Стопора наложить. Дежурство и вахта… по - якорному”, – это он уже экипажу, после тщательно проведённой проверки точности постановки на якорь.

   На корабельных часах – 21.45, но расслабляться рано: нужно подбить документацию, проверить крепления на верхней палубе, сделать соответствующие доклады в дивизион и бригаду, расписать личный состав на ночную вахту, а минут через сорок-пятьдесят дивизионный минер ещё и «соленоид» притащит для завтрашней работы в полигоне.

   …«Соленоид» это такой длинный, почти тридцать метров, узкий трал, напоминающий «крокодила». Подаётся в него электрический ток и тянет его тральщик за собой, мина «думает», что это огромный корабль идет и соответственно срабатывает под ним.
   
   В общем, штука нужная, правильная, но тяжеленные они, эти «соленоиды» – тонн двадцать, не меньше! – да к тому же над водой их еле заметно. Маневрировать с ними маленьким РТ-ешкам непросто: заднего хода не дать, поворот крайне громоздкий, неуклюжий, а ночевать с ним в море и того хуже, особенно, если за штормит, а говоря честно: и не положено-то по документам.

   Но куда его девать-то вдали от базы, если вся бригада вышла в море, и притащить в точку завтра с утра будет просто некому. Вот молодой дивизионный минер Сашка Шилов и убедил комдива под борт опытному Петрову на новой самой крепкой посудине в дивизионе поставить.
   Ещё в базе до выхода, как только стала известна эта каверза, на чём свет стоит ругался с ним Сергей, да начальство взяло-таки верх…

   Время, однако, летит быстро.
   Лишь глубоко за полночь Сергей, закончив все дела, спускается в каюту. Только-только поставили злополучный трал, что притащил с опозданием в пару часов дивизионный минер, под левый борт тральщика.
   
– По прогнозу ветер задует к утру, значит, в правую скулу бить станет, поэтому ближе к корме тащите, да кранцев побольше под него ставьте, – покрикивал командир своим «румынам», наблюдая как те крепят прогнившие швартовые концы «крокодила».

   …Эх!
   Однако не только за внешнюю схожесть так прозвали этот старинный, но эффективный «соленоид». С ним постоянно что-нибудь приключается: то волной по гавани его куда-нибудь забросит, а после весь дивизион ищет его по всем углам-закоулкам, а то поднырнёт куда-то под корабль в самое неподходящее место.
 Так, помнится, в позапрошлом году, тогда «корунды» ещё в море ходили, один напоролся на него винтами и рулем, в результате потерял возможность самостоятельного хода. Пришлось прямо из полигона тащить тральщик в аварийный док, всем тогда «на орехи» досталось, комдив целую неделю злой ходил, лютовал…

   …Сергей сразу открыл глаза, лишь прозвучал первый сдвоенный звонок в серии. Ветер тревожно тонкой нотой свистит в фалах мачты, часы на переборке в каюте показывают половину шестого утра.
   
– Корабль к бою и походу приготовить, – уверенно подаёт команду дежурный по кораблю старший матрос Алексей Скурихин, которого командир на всю ночь оставил на вахте.
   
   Лёхе можно доверять: спокойный, рассудительный, волевой. Точность суждений и тяга к новым познаниям, заметно выделяют его от сослуживцев. У него высшее образование. Свой боевой пост – навигационную станцию, агрегаты РТС, аппаратуру опознавания – он знает, как говорится, «с закрытыми глазами». За полтора года разобрался со всей навигацией корабля, а заодно и артиллерийской установкой. Ещё в прошлом году Алексей узнал от командира, как определять точность стоянки корабля на якоре.
   Авторитет старшего матроса на тральщике непререкаем, только ему командир доверяет остаться в ходовой рубке старшим в своё отсутствие.
   Старлей не торопится, даже в каюте он отчетливо видит и слышит действия каждого члена экипажа.
   
– Механизмы провернуть в электрическую, гидравликой и воздухом! – звучит очередная команда дежурного в динамике «Лиственницы».
Чувствуется небольшая, но заметно нарастающая бортовая качка. Волна нет-нет, да и существенно шлёпнет в правый борт.
   
– Ветер дует давно … метров 10-ть уже надул, – одеваясь, рассуждает Петров, – волна с севера не сразу приходит, часа через полтора-два начнем подпрыгивать. Но ничего, сегодня по плану последний день учений, четвертый день в море, практически круглосуточно экипаж в деле.
   
– Товарищ командир, за ночь без происшествий, корабль в точке, топлива две… двести, вода триста, – по порядку докладывает дежурный, поднявшемуся в рубку командиру, – добро на запуск главных бортовых … дал.
 
– Есть, принял, – командир уже над картой, сверяет проложенный вчера маршрут с планом, полученным от оперативного дежурного бригады, – спасибо, Алексей. Станцию приведи в исходное, думаю она мне пока не понадобиться и иди отдыхай, до обеда постараюсь не дёргать.
 
– По местам стоять с якоря сниматься, – это он уже рычит в микрофон громкоговорителя по кораблю, окончательно снимая утренний дрем с экипажа.

- Пошёл шпиль…

   Работы предстоит много. Волна уже вовсю бьет в правую скулу тральщика.

– Полтора балла, – выйдя на ходовой мостик, мельком про себя замечает Сергей, подав очередную команду экипажу, – личному составу трального расчёта приготовиться к работе с «соленоидом», машины – самый малый вперёд, рулевой руль – лево 5, на румб 240.

   Сергей пристально следит, за ненавистным ему «крокодилом», а тот, словно почувствовав это, подумал-подумал немного, да как накренится на правый борт, норовя нырнуть под корпус корабля. Хорошо в этот момент заработали винты, троса, держащие трал натянулись до предела, дёрнули его тело и потащили за кораблём в сторону морского полигона.

   Только Сергей подумал, что пора бы и завтрак экипажу объявить, – кок давно доложил, что всё готово! – как вдруг в динамике ГГС тревожный голос вперемежку со стуком работы главных машин, нарушает утреннюю тишину ГКП…

– Аварийная тревога, пробоина по… левому борту, – срываясь на альт кричит моторист из шестого машинного отсека.

– Ты что, «мотор», совсем обалдел, – с какой-то неясной надеждой в голосе возмущённо рычит в ответ командир, – я таких вводных никому не давал.

– Да каких вводных, – рыдает динамик, – товарищ командир, вода фактически… поступает быстро… Что делать?

   Последних слов Сергей уже не слышит… не до того теперь.

– Рулевой бей аварийную, – бросает он на ходу, рванув из рубки вниз, в шестой моторный отсек, – командир отделения мотористов за мной, все по боевым постам ждут команды.
   
   Ряд коротких звонков, означавших аварийную тревогу, сбрасывает остатки сна со всего экипажа.
   Люк машинного отделения Сергей пролетает, не касаясь балясин, практически на голову ему валится командир отделения мотористов старшина второй статьи Игорь Плахинин.
   
- Что здесь?...
   
   Настил машинного отделения плывет – плохо! – вода подбирается к агрегатам машин, надо глушить, но корабль без хода на волну положит – ничего хорошего от того не жди.
   Что делать?
   Что же делать?
   Дизель-генератор находится выше сантиметров на 30-40, значит, время ещё есть. Моторист на левом борту ныряет под агрегат насоса забортной воды, мешок с куделью пытается приладить к пробоине.
   Отважно, но бессмысленно!
   
– Игорь, готовь средний, эти… – взглядом показывает на главные двигатели, – глуши сразу по готовности, вторую дегэшку тоже готовь, но пока пойдем на этой.

– Есть, товарищ командир!

– Рулевому скажи, пусть курс держит без изменений, боцмана, электрика, метриста ко мне, – кричит Плахинину уже вдогонку.
   
– Есть!.. Всё понял, – несется эхо с верхней палубы.

   А и, правда, что же делать?
   Хороший вопрос… на все времена.
   Моторист продолжает безуспешно нырять под агрегат.
– Товарищ командир, не получается, выдавливает водой … упор туда никак не встанет, – причитает он, потерпев очередное поражение перед натиском стихии, – так что… мы теперь все утонем?
   
– Я тебе утону, салага, – взрывается на него неожиданно командир, – ты ж меня на свадьбу обещал позвать.

   Слабая улыбка моториста добавляет Петрову некоторый оптимизм, надежду, но предательница-мысль тут же гасит её: под килем-то уже пару десятков метров, да и до берега, наверно, с десяток миль, просто так, не дотянешь.
   
– Товарищ командир, старший матрос Скурихин по вашему приказанию… эх ё-ё-ё… – возвращает его к действительности голова оперативно прибывшего первым радиометриста из люка отсека.

– Лёха, давай наверх, курс не меняй, радисту готовить донесение, но без меня не отправлять, – уверенно диктует старлей, – следи чтобы «крокодил» под борт не ушел.

– Есть, – понимающе кивает голова.

– Посмотри ещё, какие агрегаты можно выключить, перейдём на вторую дэгешку, она у нас слишком слабая. Минерам рубеж готовить: главное – пусть не допустят фильтрацию воды, – на одном дыхании выдаёт вдогонку.
   
- Есть, товарищ командир, понял, – уносится понимающий голос радиометриста.

   Теперь, Сергей, держась за трубопровод, лезет к израненному борту под настил моторного отделения сам, нужно всё-таки понять, – откуда так прилично льет.
   По колено в воде к командиру уже спешат боцман и электрик, тут же влетевшие друг за другом в отсек, лишь только голова метриста освободила «броняшку».
   
– Предейкин, готовь осушительный насос, подключаешь лично, – с ходу из-за дизеля бросает электрику командир, – после проверь осушительную систему, эжекторы и насос в носовой машине… Запуск после доклада.
   
– Есть, товарищ командир! – немедленно бросается тот выполнять поставленные задачи.
   
– Боцман, ныряй ко мне, – Сергей наконец-то добрался до пробоины, – смотри: левый борт, размер двадцать на двадцать, ниже ватерлинии сантиметров на сорок-пятьдесят, вода поступает быстро, края рваные…

– Согласен, – отплёвывается от воды тот, запустив обе руки в указанном направлении.

– Какие предложения? – командир напряженно смотрит на матроса, ищет решение.

   Все необходимые действия и команды в таких ситуациях, согласно требованию руководящих документов – рукдоки, в простонародье! – выполнены в полном объеме, теперь главное – решить каким образом прекратить течь?! Спасательный отряд вызвать, но ему хода сюда – часов пять-шесть не меньше, а действовать нужно немедленно, сейчас, а то и спасть будет некого…

– Струбцину не поставишь, раздвижной упор тем более, – вслух рассуждает боцман, – может, тогда пластырь… снаружи.

– На ходу… с «крокодилом», – рассуждает старлей, – провозимся часа полтора, не меньше, да обтянуть толком не сможем … машину напрочь за это время затопим.

– Товарищ командир, – врывает в стук дизелей спокойный голос динамика, – курс держим, ветер и волна усиливаются, фильтрация воды в нос почти отсутствует, зато в корму идёт сильно, в тральной кладовой шпангоутов невидно.

   Это радиометрист Скурихин, стараясь скрыть волнение, докладывает с главного командного пункта, рубки, по громкоговорящей связи корабля. Знает Алексей, что его слышит весь экипаж, вот и старается изо всех сил не посеять ненужную панику.
   
– Может, ну её, пробоину, – смекнув серьёзность положения, округляет глаза боцман, – может пора ПСН готовить.

   Он, похоже, не на шутку испугался, предлагая готовить надувной спасательный плот для эвакуации экипажа. В этот момент корабль сильно подбрасывает на волне. Петров отчетливо видит, как на какую-то долю секунды, верхний край пробоины оказывается вровень с урезом воды.
   Вот оно… решение.
   Эврика!
   Уф, аж от сердца отлегло…
 
– Подожди, командир, не торопись… сейчас проверим, – мысленно проговаривает себе Сергей.
 
– Рано, ты боцман, нашу ласточку в утиль отправляешь, – это он уже Голованиву, – дай-ка сюда микрофон, – почти кричит с досады на него.

– А что я… – боцман тут же уловил перемену настроения командира, догадавшись, что тот что-то придумал, – я ничего, это я так, напомнить.

– Рулевой руль лево семь, Алексей следи в оба… за обстановкой, – летят команды на ГКП.

– Есть лево семь…– вторит тот и даёт команду рулевому переложить руль влево на семь градусов, – руль лево семь.

   Корабль медленно катится влево.
   
– На румбе 230 градусов, – включается рулевой, тщательно исполняя команду.
   
   Как и положено, по учебнику, тральщик слегка качнулся и начал медленно крениться на правый борт, вытаскивая левый... из воды. Сначала появился верхний край, а после, чуть погодя, как волна побежала вдоль корпуса, и вся пробоина освобождалась от напора воды.
   
– Лихо-о-о!.. – боцман аж рот от удивления забыл закрыть.

– Понял, теперь, что делать? – командир невольно улыбнулся, глядя на эту картину в масле: «не ждали».

– Понял, товарищ командир, нужен крен на правый борт, – тараторит тот, – сейчас мигом акустический трал - «чемодан» на правый борт переставим, это килограмм четыреста будет, а ещё, давайте, воду в шлюпку нальём, она как раз по правом борту – еще пол тонны потянет.

   …Экипаж рейдового тральщика весьма небольшой, всего пятнадцать человек, вот уж действительно – единая семья. Ну, а как же иначе: не спрячешься, не скроешься, не схитришь, – все и всё сразу поймут, оценят. Вот и теперь, экипаж сразу улавливает решение командира, а когда услышали доклад моториста, что вода стала поступать медленно, а затем, почти сразу и «очень медленно», то застрекотали докладами наперебой…

– Надводная обстановка без изменений, циркуляция безопасна, – это Лёха-радиометрист из рубки.
   
– Насосы готовы к работе, – электрик из главного распределительного щита, – прошу добро на запуск.
   
– Перехожу на средний … главный, – включается командир отделения мотористов, – второй дизель-генератор к приему нагрузки готов.
   
– Система осушения проверена, к работе готова, – снова электрик.

– В тральной кладовой вода начала убывать, – минер с кормового рубежа обороны.
   
– Акустический трал на правом борту закреплен, – это уже боцман с командиром отделения минеров справился с работой на юте.
   
   Командир возвращается на мостик и, не вмешиваясь в работу экипажа, пристально вглядывается на запад. Там отчетливо видны силуэты кораблей дивизиона. Они сегодня отрабатывают парное траление, пока его тральщик здесь ходит с упрямым «соленоидом». Им сейчас не до него, все проверяющие у комдива, вот и «забыли» о нем пока… до поры до времени. Хотелось бы, чтоб и не вспомнили, а ещё лучше – нужно как можно быстрей убраться с глаз подальше, лучше, в базу, пока ветер окончательно не задул… во все «паруса». Помощи здесь всё равно никто не окажет.
   
– Бугель-571, я… Бугель-351, пригласи комдива к аппарату, – запрашивает Сергей по УКВ-станции флагмана, где на учение разместился командир дивизиона.

– Что там у тебя… 351-й? – раздраженно цедит комдив. Зная Петрова ни один год отчётливо понимает, что тот, просто так, беспокоить не станет.
   
– Имею неприятность по левому борту, – спокойно, не торопясь, с расстановкой докладывает Петров, связь закрытая, чужие не слышат, но наши-то дежурные посты слышат, да и прочие службы… тоже. Значит надо, чтоб было, как обычно, чтоб не поняли, всё равно помочь не помогут, а суеты наведут – греха не оберёшься.

– Проведение упражнения закончил, имею ряд ограничений по остойчивости и скоростным показателям, прошу добро начать движение в базу.

– Помощь нужна? – спустя целую вечность, отзывается озабоченный голос.

– Справлюсь, – коротко бросает в эфир командир.

– Тогда добро, часа через четыре мы тоже начнем движение, – в голосе комдива чувствуется тревога, – оперативному дежурному доложу сам, встретят, пассажира заберут, – это он про «крокодила», – со связи не пропади.

   Комдив, как это было и прежде, готов бросить всё и ринуться на помощь, но нельзя – ещё шесть кораблей в море, на них три командира первогодки, а Петров справится, раз обещал, он уверен.

   Через час боцман влетит на мостик и прямо с трапа радостно доложит, что пробоина заделана, поступление воды прекращено. Не поверив, командир спустится в аварийный отсек, где, действительно, обнаружит сложную выпиленную из фанеры фигуру с подогнанными на неё клиньями и распорками, залепившую рваную рану тральщика. Конечно, под давление воды опускать эту конструкцию не следует, но, а так, вполне сойдёт, – проходящие вдоль борта волны, вовнутрь не попадают.

– Молодчина, Голованов, хвалю, – смеётся над его усердием старлей, понимая, что тому теперь банально стыдно за проявленную было минутную слабость с плотиком, – не переживай, понял я всё! Вспомни, лучше Евгений, кто шлюпку водой придумал наполнить - ты. Кто трал оперативно на правый борт перезакрепил? Ты, давай-ка, лучше думай, как борт клеить станем, завтра корабль в полном объёме должен быть готов… к бою и походу.
   
– За это, товарищ командир, не переживайте, – радуется пониманию матрос, – мне ночи вполне хватит: накреним РТ-еху в базе, «аптечка» моя в полном порядке. Помните, я заводскому докмейстеру работы не подписывал за привальный брус, пока он нам полный комплект ЗИПа не отвалил на всякий случай: эпоксидная смола, закрепитель, стеклоткань.
   
– А хватит?.. – сомневается Сергей, – тут нужно несколько слоёв.
   
– Метров пять квадратных точно есть, а здесь… и метра, чтобы слоев двенадцать наложить, … думаю, хватит, – машет рукой боцман, – лучше заводской обшивки будет, вот только нужно будет где-то «болгарку» раздобыть, чтоб с утра полирнуть её для верности.

   …Голованов благодарен Петрову за то, что тот не попрекает его теперь, он уверен, – командир не станет его позорить перед ребятами. Может быть поэтому боцман во что бы то ни стало желал единолично выполнить ремонт раненого борта шестого отсека корабля. Ведь только он знаком с этой работой с детства – волжанин: лодки, катера с отцом лет с семи чинит, а ещё почти год до армии на судоремонтном заводе работал…

   Вечером, на закате странную картину наблюдали моряки на кораблях и судах Большого Кронштадтского рейда: с сильным креном на правый борт рейдовый тральщик с бортовым номером 351 входил в Лесные ворота Средней гавани. Лишь в навигационных сумерках корабль ошвартовался в Купеческой гавани на плав-причале дивизиона.
   
   Слава Богу, что завтра суббота – отличное время привести корабль в порядок, да ещё и целое воскресенье в запасе. Лишь только отшвартовались, тут же откачали трюма корабля и накренили его так, что боцман колдовал с пробойной, практически сидя напротив неё.
   
   С раннего утра, если не с глубокой… белой питерской ночи, заклейка борта, не прерываясь, шла полным ходом. Как вдруг несколько скучающих на дежурстве бригадных специалистов, явились с утренней проверкой на дивизион и увидели необычное зрелище.
   Командир, всю ночь простоявший напротив своей раненой посудины на причальной стенке, так огрызнулся на их безобидный вопрос, что те, в свою очередь, элегантно уклонившись от дальнейших расспросов, быстро ретировались восвояси. Сергей же со вчерашнего вечера оставался в дурном расположении духа, его занимал один единственный вопрос: как вообще могло такое случится?
   Вчерашние предположения полностью подтвердились сегодня.
   На рассвете Сергей на шлюпке вместе с командиром отделения минеров сходил на южную стенку, внимательно осмотрел злосчастного «крокодила», нашел на клеммной коробке остатки стеклопластика борта его корабля. Сомнений не оставалось – «соленоид» за ночь и утро протирал борт тральщику, больше некому. Получается, что привязанные кранцы выдавило волной, клеймная коробка уперлась в забортное отверстие от насоса … и всё: готово дело!..

– Кто кранцы крепил?.. Почему с утра не осмотрели?.. Где глаза были?.. – командир сыпет вопросы старшему минеру, а тот молчит. Знает старшина второй статьи, что командир не его, себя сейчас ругает.
   
   Действительно, Сергей злится на себя.
   Как он позволил какому-то молодому штабному офицеру поставить огромный вполне соизмеримый с кораблём трал ему под борт?
   Это же грубое нарушение всего и вся!
   Не зря в инструкции написано: категорически запрещено, а уставы наши предки, в отличие от… этих, – мысленно кивает в сторону штаба, – не в кабинетах писали.
   
– Эх ты, командир!.. – это уже себе. – Куда смотрел?...
   
– Ну, а ты, – смотрит в сторону причальной стенки, – дивизионный минер Шилов – крокодил недоделанный! – держись, спуску не будет.

   После подъёма, отправив экипаж завтракать на соседний борт, ещё с вечера договорился с соседом-командиром Толиком Сочёвым, – они земляки, часто выручают друг друга! – Петров устремился на стенку Западной Усть-рогатки, на встречу минеру, поговорить… с этим живым крокодилом по душам, чтоб знал, … чтобы понял.

   …Жаль, разговора не получилось!
   Рептилия, издалека узрев перекошенное лицо старлея, тут же рванула назад … в сторону штаба бригады, а спустя пару дней корабль снова ушёл в море, затем на двухнедельную брандвахту, потом новые учения, прочие флотские будни.
   В общем, не до него стало, а кличка «крокодил», как и к старому «соленоиду», так и прилипла к Шилову, да и поделом ему.
   
   РТ-ешку в тот раз таки вылечили успешно, погода не подвела, обстановка в базе позволила реализовать задуманное: боцман, как и обещал, наложил двенадцать слоев стекловолокна на эпоксидный клей раненого борта. Затем отшлифовал это всё «болгаркой», которую достал у «учебников» (в бригаде учебных кораблей), лучше заводских специалистов.
   В понедельник корабль под командованием Сергея Петрова был готов к новым задачам «партии и правительства»…


«30» декабря 2021 год