Перекресток четырех дорог. Глава 6. Сомнения

 Глава 6. Сомнения.

     — Что же я наделала? Испортила жизнь Федору. Не надо было выходить за него замуж. Пусть бы судачили обо мне. Он не должен страдать из-за меня, — каждый день проклинала себя Марийка.

     Проводив Федора в армию, девушка уехала на занятия. Нужно было за оставшееся время сдать две сессии, чтобы окончить учебу до рождения ребенка. Училась старательно, домой ездила редко. Девчонки по комнате ей завидовали. "Красавчика ты себе отхватила, Марийка. Глаза голубые, да еще и волосы светлые. Вот бы мне такого," — мечтала Милка. Близкими подругами они не были, но кровати их стояли рядышком и на занятиях они сидели за одним столом. А узнав, что Марийка ждет ребенка, они долго шушукались в темноте.

     И вся их девчоночья группа решила, что она счастливая. Разуверять их она не стала. Но часто задумчиво смотрела в окно и спрашивала себя:"А так ли это?"
Федор иногда звонил и справлялся о ее самочувствии. Время летело быстро. Преподаватели пошли ей навстречу, и Марийка досрочно сдала все экзамены. Только диплом нужно было получить вместе со всей группой или потом, в любое время. Больше оставаться в городе она не могла. И девушка поехала домой.

     С весной природа просыпалась. Но девушка этого не замечала. Не ходила Марийка больше на то озеро. Любила проводить время у старой мельницы. Выйдет на горку, присядет на старый деревянный настил и смотрит вдаль. Ничто не нарушало тишину вокруг, только порванные мельничные крылья иногда хлопали на ветру. И тогда представляла она себя раненой птицей, подбитой охотником-браконьером. Так хотелось взлететь, но боль не пускала.

     Родила Марийка в одну из июньских ночей девочку. Громким криком она заявила миру о своем существовании.

     На следующее утро медсестра вручила молодой маме кряхтящий сверток и сказала:

     — Вот твоя, чернявенькая такая, видно, вся в отца. И глаза, словно пуговки, темные будут точно.

     Взяв малышку и прижав к груди, Марийка думала о том, что ничего нельзя скрыть от людских глаз. А потом улыбнулась вдруг, потому что поняла самую важную истину: "Она — моя!" И успокоилась. А женщины вокруг весело пересмеивались, забыв о тех муках, которые совсем недавно испытали. Жизнь продолжалась.

     Забрав Марийку из роддома, все сгрудились вокруг, чтоб посмотреть на малышку. Пришли и родители Федора. Те эмоции, которые отражались на лицах близких людей, говорили сами за себя. Мужики покряхтели, а потом вышли покурить. Лицо Фединой матери было сплошной маской, но не произнесла она ни одного слова. Посидев за столом и выпив за здоровье, разошлись. Марийка к столу так и не вышла.

     Заглянув в комнату, мать долго смотрела на спящего ребенка. Потом шепотом произнесла: "Марийка, ну как же так?" Увидев слезы в глазах у дочери, поняла, какой поступок совершил Федор, чтоб скрыть позор ее девочки. "И что теперь? Людям рты не закроешь," — представляла женщина, как будут теперь обсуждать ее девочку по всему селу.

     Дома Лидия выговаривала отцу Федора, Ивану:

     — Не наша это девочка, не наша. На Федю совсем не похожа. И волосенки темные. В нашем роду все светлые да голубоглазые.

     Не выдержал тут Иван:

     — Прекрати, Лидия, осуждать других. Забыла, как взял я тебя с животом? Не потеряла бы ты тогда ребенка, тоже был бы не нашего роду. Так что не тебе судить других.

     Женщина закрыла рот руками и во все глаза смотрела на мужа. Было такое. Но ни разу муж ее не упрекнул. А тут...

     А Иван курил одну сигарету за другой, вспоминая свою молодость. Как он любил Лидию, первую красавицу на селе. Когда вернулся со службы, она уже была беременной, но бросил ее тот заезжий шоферишка. И ребеночка потом она потеряла. Что за жизнь такая?
    
     Зато хорошего он сына вырастил. Настоящий мужик.

     Продолжение следует.