Обода

                Были времена, на Чулыме водились 
                чудища. Были и добры молодцы,
                их побивахом.               
                Обода.
Речение  1.
     Говорила  старая чулымка: когда тебя рожала мамка,  В центре стойбища остяков, рокоча на бубне, старый шаман Икра, возвестил: того, кого родит Белуха, это мать моя. Будет хилым, да робким, зато хитрым да вечным, и ещё грамотным. Что для нашего   Чулымского народа, не    маловажно.. Правит, будет, от чужаков спасать будет. А звать  его будем – Карась.
     И, вправду. Ребятня меня не любила, Все меня пинали, как последнюю собаку травили, да били.
     Да и дома меня не любила мамка, бравшая воду в Чулыме, от родившего проходившего на лодчонке, со мною залетела. ВОТ Я МАСТЕРИЛ РЫБАЦКУЮ СНАСТЬ, скорее от мамы, шмыгал на речку. Ловил ершей да плотвичка попадалась.
     Хоть от этого, была мамке помощь. На иное я, не годился. Не жизнь была, а как, за  Чулымском болотом. Где, говорил шаман Икра, жили души умерших, наших предков.
   Тут мне жизни не было, так я ходил по Чулымской тайге,  за болота, искать тех душ, умерших предков. Мне, казалось, они-то меня поймут, и смогу с их детьми играть, безнаказанно. Ходил, искал, но, никого не нашел.
Речение 2.
Правда, когда у меня ноги заболели, я присел на пенёк. И вроде, как пень зашевелился подо мною. Ия рядом с о мною возник  дед-малорост, с длинной  до земли седой бородой и с усами, такими же.
    - Чего, хлопче ищешь? Не играют с тобою дети чулымцев?  Так ты, помогай мне выкорчевывать гнилые пни.
Они так воняют, что заполонили болота своим гнильём. А, взамен, получишь знания. Тебя научу понимать те, закорючки, что написаны на воловьи и бересте, твоего, князя Тояна. Что он мне говорил, всего не понимал, Но, что знания на каких-то берестах, понимать буду, мне было интересно.
     С тех пор, я приходил, садился на этот пень, дедок, выходил. И мы выкорчёвывали гнилые пни. Потом дедок, как мы, садились отдохнуть, пред моими глазами показывал бересты со значками. То, черточки, то кружочки, то зверки, только они не бегали. Объяснял мне, что они значили.
    Так проходили дни за днями. А чтоб меня мама не ругала, я брал с его рук, свитые из веток тальника как пень внутри пустой, но, полный грибов. Я приносил их, и проверяя свои ловушки на реке, вынимая оттуда рыбу. Я, все это маме приносил. Она варила. Мы ели. Она ела, а я, только вид делал, что ем.
     С тех пор, как встретил дедка, я был сыт, и набирался силой. Так, по примеру дедка, то корешок пожую, то листочек, то цветочек проглочу, прожевав. Вот и не голоден. Когда я по мнению дедка одолел берестяные закорючки, он, рассказал уже не Карасю, а Оводу дорогу до крепости князца.
     - Ты иди внучек по бережку Чулыма. Дойдешь до Оби, и против течения дойдёшь до её доченьки Томи. Там тебе мой подарок, укажет путь до князя. Ты его слушай. Если он холодит твое тело. Ты идешь верно. А если жарит, ты свернул не туда. Иди, ищи путь, где он ухолодит. Так и дойдёшь до князя. Не бойся, если его у тебя возьмут. Ложись спать. Утром проснёшься с ним. Где его будешь носить?
     - На груди, у сердца  деда. – Ответил Обода.
     - Там ему и место. Сказал, как утвердил дедко.
      Дав ему на прощание, какую-то бирюльку, из чистого золота. Сказав, оно тебя проводит до князя, только показывай по дороге  тем, кто из придворни князя. Спросит: кто тебе дал? Скажешь тот, кто тебе помог. Скажешь, пришел прочесть телячьи кожи и бересты.
За все, что ему скажешь, что прочел,  нужна князья награда.
      При расставании, они обнялись как внук с дедом. У Обода  не было деда. О чём непременно и сказал Обода  дедке. Как звать этого длиннобородого,  наш герой так и не узнал. Дедка, да и, дедка. У Обода  потекли слёзы, да так обильно. Что дедка, не выдержал, и сказал:
      - Ты, это. Если что, приходи. Сядешь на этот пень, и я к тебе, выйду.
     Когда Карась, как его ещё звали местные, шел по их селению,   с тех пор, как он стал общаться с дедком. Стал замечать на себе, заинтересованные взгляды девок, а потом и мамок, имевший в семье, девок на выданье.
     Мамка не заметно угасла. Староста поселе6ние помог с похоронами Карася мамки. На тризне, буркнул:
    - Ты, это. Если в чём будет нужда, приходи. Тогда-то и  задумал Обода - «Ничего. Еще придет время. И ты мне будешь кланятся в ноги. Я вам, всё припомню».
Продолжение следует.