Больше ничего...

Меня здесь больше ничего не держит. Уже не помню, зачем и как оказался в этом городе. Наверно, был смысл. А может, причина в её голосе, который хотелось слышать рядом, а не в телефоне? Возможно. Да, так и есть. Я бросил всё только для того, чтоб быть ближе. И жизнь обрела новые краски. Наполнилась новым смыслом: таким, какого прежде не было. Никогда не забуду это чувство... И никогда его больше не испытаю. Всё, что было предначертано – уже сбылось. И не повторится. Теперь, когда тебя нет, меня здесь тоже больше ничего не держит.

Я ухожу. По растаявшему льду, по лестнице в снесённом здании, в замурованную дверь. Пить высохшую реку. Читать сожжённые книги. Искать дом на несотворённой планете. Пора. Режу тенью от бритвы вены, из которых ничего не течёт. Я ошибся? А, точно... Ушёл. Давно... Просто вечно «живу» в моменте. В безвременье. В замороженном отрезке. В последних минутах давно оборванной жизни...

Я любил её. У неё были яркие губы, вечно смеющиеся глаза. Певучий, высокий голос. Мягкий, солнечный смех. Она грела мои руки, а утром – расспрашивала о снах. Варила кофе. Пела в душе. Расшторивала окна, впуская солнце в комнату. Мы были счастливы... Тихо, искренне, по-человечески. Она не трепалась о личном с подругами, а я – не рассказывал друзьям о том, как хороша она. Это было наше! Это не нуждалось в чужой зависти, радости или любопытстве. Мы были счастливы... Так, как мне всегда мечталось.

Но теперь...

Меня здесь больше ничего не держит. К несчастью, свёртываемость крови у меня была слишком хорошей. Поэтому пришлось думать. Набрал полную ванну тёплой воды, и залез в неё. Постепенно, вода окрашивалась в красный. Цвет становился все более насыщенным, и мне в нём виделось её любимое платье. Точнее, моё: для меня она его и надевала. Руки вспомнили забытое касание к приятной, тонкой ткани, согретой её живым теплом. Моя грубость компенсировалась её нежностью. Моё душевное уродство скрывала её красота, согревая холодное, чёрное сердце. С ней я вспоминал, как это: быть живым...

Казалось, сказка будет вечной, но однажды я заметил, что она стала остывать. Нет, по-прежнему была забота, и улыбки, и голова у неё не болела, но во взгляде поселилась какая-то растущая пустота, словно часть души смотрела уже не на меня, а сквозь.

Я понял, что она устала греть. Я понял, что теперь она сама нуждается в «солнце», которое будет наполнять её жизнь светом и энергией. И, похоже, она его уже нашла. Теперь её терзает совесть, и чувство вины: я стал обузой, отодвинулся в прошлое, но она не знает, как признаться, чтоб не причинить боли. Ведь я любил её! Преданно. Никто другой меня не интересовал.

Я знал, что она, в итоге, принесёт себя в жертву. Разобьёт сердце не мне, но себе и тому, кто её у меня похитил. Не знаю, что будет с ним, но она погибнет. Это как в лютый мороз остаться на улице, отказавшись зайти в тёплый дом. Боясь причинить боль, замёрзнет насмерть. Пройдёт год, может быть, два... Я буду смотреть, как она чахнет на моих глазах, пытаясь скрыть свои запретные мечты. По-прежнему будут кофе, и улыбка. Но уже не та, а выцветшая, вымученная. Она запутается в себе, как маленькая девочка. Будет отчаянно обманываться, что всё ещё меня любит. Но я-то знаю...

Наверно, однажды я не выдержу этой пытки, и впервые на неё сорвусь. Потом, конечно, попрошу прощения, но неумолимо сгущающаяся вокруг нас тьма от этого не рассеется. Я не хочу превратиться в тирана! И не желаю быть обузой. Я люблю её... По-настоящему... А поэтому хочу знать, что она счастлива. Только вот подарить это счастье уже не в моих силах. Лучшее, что я могу сделать для неё – это не связывать крылья, не упрекать, простить – и наблюдать за полётом... Не смотря на то, что после этого погибну. Только вот она об этом знать не должна...

Я долго думал, как поступить, и однажды решение пришло. Она не сможет меня бросить, пока знает, что я в ней нуждаюсь. А значит, надо солгать. Я собрал волю в кулак, и позвал на Разговор. Зная, что с каждой секундой её охватывает неосознанное облегчение, «поведал», что влюблён в другую.

– Мне известно, что и ты кого-то нашла, – обронил как можно небрежней, хотя сердце рвалось от боли, и отчаянья, – Давай посмотрим правде в глаза. Наши отношения себя изжили. Так зачем лгать себе, друг другу, и отказываться от счастья?

Говорил как можно более убедительно. Сначала не верила, но когда осознала – не вздрогнула. Я внимательно наблюдал за ней.

– Прости...

– Не за что. Это ты меня прости, если сможешь. Хочу, чтобы ты была счастлива. Что же касается меня, то я – уже.

Не смотря на моё «признание», совесть её всё ещё мучила. Я видел это в глазах, запинающемся голосе, виновато потупленном взгляде. Бедная моя девочка. Конечно, я уже давно навёл справки о её новом парне. Сердце моё было спокойно: это хороший человек. Она сделала правильный выбор! С ним ей будет лучше...

Спустя какое-то время, она собрала вещи, и уехала. К нему. Мы расстались друзьями, и ещё долго общались по переписке. Я нуждался в этом... Нуждался в знании, что у неё всё хорошо. Последний раз она написала спустя полгода после свадьбы. «У нас будет маленький...» Я не терроризировал её сообщениями. Молча следил за страничкой в сетях, где периодически появлялись новые фото. Её живот быстро рос. Её муж давал ей всё, в чём нуждается женщина. Я же – тихо умирал. Я сделал свой выбор. Подарил ей жизнь. Если б осталась со мной, не познать ей счастья материнства! Гены... Я слишком боюсь, что моя болезнь перейдёт по наследству. По этой причине, детей у меня не будет.

Время шло, и общаться мы перестали. Я не хотел навязываться, а она, наверно, имела другие причины. Может, у мужа кончилось терпение. Может, закончилось лишнее время. А для меня оно остановилось. Я и не догадывался, как дорога была эта последняя нить...

За окном сгущалась осень. Опять этот день. Опять ванна. Опять то же решение. Почему мою душу не приняли ни внизу, ни на небе? Я – тень... Разрешите мне уйти. Меня здесь больше ничего не держит...