Бабочка

Рассказ

Бабочка


Ребёнок родился больным. Впрочем, семья была к этому готова. О проблемах со здоровьем стало известно еще во время беременности Вероники; и все, включая бабушку и дедушку, нетерпеливо ожидая первенца, успели подготовиться к тому, что не всё будет гладко, и скорее всего, будет сильно отличаться от других.
Сразу после рождения малышу назначили терапию, а затем еще долгое время им с мамой пришлось провести в больнице.
Несмотря на серьёзные трудности с первых дней жизни, всегда позитивная Вероника радовалась рождению сына и была счастлива от чувства материнства, да и бабушка с дедом улыбались, держа на руках маленький свёрточек счастья.

Любящие руки родных месяц за месяцем помогали малышу расти и развиваться. Каждый день жизни давался всей семье с большим трудом и массой хлопот. Но радостная и обезоруживающая улыбка Димки сводила на нет все печали и давала силы жить ради него.

К году малыш так и не научился ползать, да и сидел только с поддержкой, пытаясь удержать непослушную голову в вертикальном положении, а то, с каким с упорством он фиксировал взгляд на яркой игрушке, было сродни упорству спортсменов. Непослушным было всё: ножки, ручки и даже пальчики, которые никак не хотели сгибаться, а уж если схватят игрушку, то с такой силой, что аж побелеют, и тем сложнее было управлять ими. Но постоянные процедуры и реабилитации делали малыша крепче, а дома тренажёр заменяли папины руки.

Беда пришла через несколько лет, когда после очередного посещения врача стало ясно, что малыш угасает: худенькие ручки и ножки поднимались с таким трудом, что казалось, будто на них висят гири, голова хаотично моталась в разные стороны, не в силах удержаться на тонкой шейке, и только родные лица вызывали в Димкиных глазах искорки радости.
Измученная бессонными ночами и постоянным тасканием на себе сына, отчаявшись восстановить Димкины силы, Вероника совсем потеряла интерес к жизни и замкнулась в себе.

- Ты, вот что, дочка, - дед подошёл к беспомощно склонившей голову у кроватки снохи, - Давай-ка поживи лето на даче, много ли хорошего в каменных стенах, да на пятом этаже, а там и солнышко, и свежий воздух, и ягодки – цветочки. А мы с бабулей тебе в помощь: где приготовить, где постирать - везде наши руки пригодятся.
Вероника колебалась: не проходило и дня, чтобы они что-нибудь не посещали с Димкой – возможностей в городе было очень много, и совсем не хотелось делать такой большой перерыв в постоянной реабилитации ребёнка. В конце концов молодая женщина прислушалась к совету свёкра, и в скором времени муж увёз их на дачу вместе с многочисленным скарбом, необходимым для повседневной жизни.

Здесь, далеко за городом с его шумом, запахами и кирпичными стенами, развернулась перед Вероникой совсем другая жизнь: размеренная и спокойная. После завтрака дед расстилал под навесом одеяло, вытаскивал Димку на свежий воздух, и вместе с мамой они рассматривали цветочки, наблюдали за любопытными воробьями, которые смело прыгали совсем близко от них в поисках крошек, а дедушка рассказывал интересные и поучительные истории из своего деревенского детства. Часа через два подходила бабушка, хлопотавшая всё это время дома по хозяйству, и приносила перекус: козье молоко с печеньем да горстку ягод.

…Вероника на заметила, как задремала рядом с Димкой. Дед заботливо укрыл обоих клетчатым пледом, присел и сам с газетой в старое кресло, охраняя их сон.

Веронике снилось, как она беззаботно бежала по зелёному лугу, полевые цветы радовали разноцветием красок, над головой проносились ласточки и стрижи, а рядом, Вероника не верила своим глазам, рядом с ней бежал её шестилетний Димка, раскинув в стороны руки, будто обнимая небо. Вдруг набежали тучи, закрыли солнце, и Вероника снова увидела своего сына больным и беспомощным. Вероника закрыла лицо руками и заплакала, да так горько, как бывает только от глубокой душевной боли.

Что-то щекотящее заставило Веронику остановиться и вытереть глаза. Всхлипывая, она вдруг увидела белую бабочку-капустницу, которая сидела на тыльной стороне ладони.
- Что плачешь? – спросила тоненьким звенящим голоском Бабочка.
- А что, нельзя? – в ответ спросила Вероника. – Хочу, и плачу.
Бабочка доползла до плеча Вероники и тихим голоском спросила:
- А всё-таки?
- Плохо мне. Сын болен. Вот и плачу. У всех дети как дети, бегают, играют, друзья есть у них, а мой всего этого лишён. Разве он виноват, вот скажи, почему так? За что мне всё это? Устала я, понимаешь, устала! Я не была готова к тому, чтобы всю свою жизнь ежеминутно ухаживать за больным сыном. – Женщина снова разрыдалась, не в силах сдержаться от нахлынувшего чувства жалости к себе и собственной беспомощности.
- Хм… задумчиво произнесла бабочка. Я вот сейчас с тобой разговариваю, хлопаю крылышками, полетать даже могу. Но это всего на двадцать дней. Я живу двадцать дней. А во-о-он, видишь, голубая маленькая бабочка порхает, красивенькая…
- Вижу,- вытирая слёзы, прошептала Вероника, вглядываясь в голубой порхающий цветок.
- Это голубянка. Смотри, как красиво летает, как радуется жизни, а живет всего два - три дня, самое большее – четыре. Посмотри на нас: мы могли бы рыдать всю свою жизнь, благо есть повод. Да еще каждый норовит поймать нас, а то и иголкой живьём проткнуть. И что? Плакать нам от жизни такой?
Вероника вытерла насухо глаза и в задумчивости слушала Бабочку.

- Тебе что больше нравится: чтобы мы рыдали и впали в тоску, или радовали вас, людей, своей красотой всю нашу небольшую жизнь? А ведь вы, люди, даже цените этого...
- Ну, конечно, лучше, чтобы радовали.
- Вот, правильно. Вот и ты радуй. Сына своего радуй. Ведь и он радует тебя, только опять же ты этого не ценишь и даже не видишь, потому что требуешь, чтобы было по-твоему, как ты хочешь. А ты посмотри, как он радуется, когда видит тебя! Ведь ты для него самый родной человек, роднее нет. А ты ещё чем-то и недовольна.

- Понимаешь, - Вероника подставила ладонь, и Бабочка вспорхнув, села на неё. – Понимаешь, - обратилась она к Бабочке, - тяжело всё время радоваться и радовать, когда на сердце тяжело.

- Для того, чтобы были силы жить для сына, должны быть силы для самой себя. А силы у тебя будут, когда сама себя радовать начнёшь, только так. Вот, например, ты вязать любишь? Или, к примеру, спортом заняться можно, пусть даже дома. А можно в интернете группу завести по интересам: про цветы, про животных… Я везде летаю, всё знаю, чем вокруг люди живут. А можно просто песни петь или танцевать до упаду. Вот и появятся у тебя и интересы, и силы.

- Да нечем таким мне заняться, - с грустью вздохнула Вероника. – Вязать не хочется, на цветочки только любоваться могу, для спорта нет условий. Хотя, может, ты и права, - призадумалась Вероника… Я с удовольствием слушаю рассказы дедушки о деревне, о лесе, об играх, в которые он в детстве играл. Я могу всё это записать, чтобы память осталась. А еще можно генеалогическое древо составить.

- Молодец! Вот видишь, уже и идеи появились. И полезные какие! Ну, мне пора. Мне за мои двадцать дней нужно ещё очень многое успеть, некогда хандрить и бездельничать. Если бы с тобой голубянка беседовала столько, сколько мы говорили, то у нее точно бы полжизни ушло. И потратила бы она свои полжизни на беседу с тобой. – Бабочка рассмеялась тоненьким звонким голоском и взлетела.

Вероника вздрогнула и открыла глаза. Рядом, обдуваемый лёгким ветерком, посапывал Димка. Дед дремал в кресле с газетой в руках. Съехавшие очки держались на одной дужке. Вероника удивлённо посмотрела по сторонам. – «Приснилось», - подумала она. – «Будто наяву!»

Внезапный порыв ветра принёс белую бабочку, которая, порхая, сделала над Вероникой круг и улетела в голубую даль, спеша закончить все свои дела и порадоваться прекрасной жизни.

Закряхтел дед, завозился, просыпаясь, Димка. Дед поправил очки и подошёл к внуку:
- Ишь, как разоспался на природе-то.
И тут Димка, зевая, вдруг поднял худые непослушные руки над головой и потянулся.
- Ты гляди-ка, слышь, мать, парень-то руки поднял! – радовался дед, - а врачи говорили, не сможет он владать ими. Вот что природа делает! Лечит! Исцеляет!

На радостные возгласы деда прибежала и бабушка.
Счастью Вероники не было предела! Улыбаясь, обняла сына. С удивлением заметила, что и сама будто сил набралась, пока спала.
Теперь Вероника точно знала, откуда ей взять силы жить дальше.