Отчаяние

Итак, чем ближе к границе, тем сильнее нарастает моё волнение, я отчетливо осознаю, что нас опять могут не пропустить на границе. Продолжаю беседовать с Мишей, он говорит, что учился в Одессе в техникуме. Кажется, нет ни одного человека в мире, который бы не знал наш город. Я рассказываю ему об обстрелах и разрушениях в Одессе, о многочисленных воздушных тревогах и тут выясняется неожиданный факт, оказывается Миша служил в 1986 году матросом на крейсере "Москва", именно на том, который недавно утонул в Черном море недалеко от берегов Одессы, но в то время он назывался "Слава". Какие удивительные совпадения бывают в жизни! Я все больше убеждаюсь, что ничего случайного не бывает, я чувствую руку гениального и могущественного дирижера. Граница уже близко и я настойчиво обращаюсь к Мише с вопросом - что с нами будет, если нас не пропустят поляки через границу? Его ответ - не знаю, я всего лишь шофер и не могу ничего решить. И я еще раз понимаю, что положение наше почти безвыходное. Я спрашиваю пассажиров, беспокоит ли их сложившаяся ситуация, с их стороны поддержки не нахожу, все ведут себя как овцы на заклание. Одна женщина молится, вторая проснулась и кричит на меня - мы всю дорогу терпим вашу кошку, мы платим деньги за проезд! Но я тоже плачу деньги - отвечаю я ей довольно жестко. Парень, владелец сигарет, вообще делает вид, что его это не касается, а пожилой мужчина боится что-то сказать шоферу, чтобы его не разозлить. Итак, звоню начальнику этого предприятия по перевозке и обращаюсь к нему примерно с такой речью: "Мы пассажиры той злополучной машины, которую два раза не пропустила польская таможня. Вы опять перегрузили автобус и есть вероятность, что нас не пропустят. Что с нами будет в этом случае? Вы заставляете нас врать, что все эти вещи наши, то есть способствовать вам в махинациях. Я этого делать не буду, у меня всего один чемодан. Так и знайте, я это заявлю на таможне". Мне кажется, все присутствующие немного обалдели от моей речи, я говорила очень жестко. Не хочу утомлять читателя излишними подробностями, несколько раз я говорила в том же духе. Границу мы прошли, прошли затаив дыхание. Я позвонила Пьеру-Луи и он приветствовал меня в Европе. Я села на рельсы и вытянула ноги в траве. Зачем, зачем эти муки!